Нетта Хайд
Освободи меня
Парень внезапно оборачивается, будто предчувствуя мой следующий шаг, и в его руках оказывается пистолет, прямо направленный на меня. Я на мгновение теряюсь, в голове проносятся сцены из фильма «Мистер и миссис Смит». В других обстоятельствах это было бы даже романтичным столкновением двух сильных личностей, но внезапная реальность обрушивает меня на землю.
Я опускаю взгляд на его оружие, а затем медленно поднимаю глаза, чтобы встретиться с его взглядом. Лицо человека, вид спины которого показался мне куда привлекательнее, оказывается очень знакомым и пугающим. Мои глаза расширяются от неожиданной встречи, легкие вдруг отказываются работать правильно, и я застываю под его пристальным недобрым взглядом. В одно мгновение я возвращаюсь в прошлое: в кабинет, в лапы этого бесчувственного чудовища, отравившего мое существование.
В сознании вспыхивает мысль: сейчас я могу наконец расправиться с ним. Одно движение моего указательного пальца – и все призраки прошлого исчезнут. Но почему я не двигаюсь? Почему мое тело отказывается слушаться? Меня сковывает страх и растерянность? Или это не только во мне? Он смотрит на меня, словно не узнает, будто видит впервые. Может я и изменилась, но не до такой же степени, что он не узнает ту девушку, которую изнасиловал!
– Ты не ошиблась с гнездышком, птичка? – его голос, хриплый и вызывающий, нарушает тяжелую тишину. Он продолжает держать пистолет на прицеле, и в его словах сквозит ехидство и уверенность, как будто он все еще полон власти надо мной.
Глава 4
ДЖОСЕЛИН
Время, казалось, остановилось. Я ощущаю себя застывшей в вечности и не могу привести себя в чувство. Волны страха, подобно холодным морским, охватывают меня, начиная с кончиков пальцев ног, которые давно уже онемели, лишенные всякого тепла и жизни. Все мое тело сопротивляется, кажется, даже элементарная функция дыхания становится мучительной – как будто невидимые металлические прутья пронзают мою грудь, не позволяя легким расправиться. Я в отчаянии открываю рот, надеясь избавиться от этого гнетущего ощущения удушья.
Как такое возможно? Почему в первый же день моего возвращения в Чикаго я столкнулась с ним? Откуда в его руках пистолет? И что связывает его с моим Кайлом? Слишком много вопросов, на которые я не знала ответа, бурлили в моей голове, смешиваясь с нарастающей тревогой.
– Эй, малышка, кажется, тебе нужно скачать обновления, а то ты немного подвисаешь. – Слышу хрипловатый голос, который заставляет реальность вернуться.
Его слова, наполненные ядовитым сарказмом, вырывают меня из этого оцепенения, и я снова обретаю контроль над собственным телом. Это предложение становится для меня тем триггером, который пробуждает во мне ярость.
«Он не помнит меня.»
– А ты, милый, кажется, нарываешься на проблемы с законом? – говорю, кивая в сторону его пистолета. – Или, может быть, у тебя есть разрешение на хранение оружия?
– О, из нас двоих проблемы могут быть только у тебя, – усмехаясь, отвечает он. – Это ведь ты забралась в мой дом через окно. Ты стоишь на моей кухне. Ты сейчас угрожаешь мне береттой с девятимиллиметровым калибром, – смеется он, мельком взглянув на пистолет Кайла в моих руках, словно демонстрируя, насколько ситуация для него забавна.
Продолжая с интересом разглядывать мое лицо, он ловко прокручивает пистолет против часовой стрелки на своем пальце, а затем убирает его в задний карман своих джинсов. Его самоуверенность и желание выпендриться выходит за все рамки, еще сильнее раздражая меня.
Я хмурюсь, недоумевая, каким будет его следующий шаг. Мой взгляд падает на оружие в моих руках, которыми я удобнее обхватываю рукоятку, готовясь в крайнем случае нажать на курок. Я отвлекаюсь всего на мгновение, но ему этого достаточно.
Ровно за три секунды он преодолевает препятствие между нами и оказывается стоять прямо передо мной. Резким движением руки он выбивает пистолет, подхватывает его на лету, разряжает и показательно бросает на пол, при этом на его лице играет странная улыбка, которая начинает меня все больше и больше сводить с ума.
– Малышка, хорошие девочки не играются с опасными игрушками, – укоризненно цокая языком, он машет указательным пальцем перед моим лицом. – А теперь выкладывай, кто тебя прислал?
Я собираюсь сделать шаг назад, но его ладонь, словно раскаленный металл, крепко обхватывает мою холодную, почти ледяную руку, не позволяя сдвинуться с места. Его глаза, глубокие и проницательные, смотрят прямо в мои, стремясь докопаться до самой сути моего существа.
«Спрашивается, какого черта я решила забраться в этот дом?!»
Я понимаю, что слишком долго смотрю на него, несколько раз моргаю и отвожу взгляд, мельком осмотривая комнату в поисках возможного пути к бегству, но за его широкими плечами не вижу ничего, что может стать спасением. Ощущение беспомощности обжигает, но в глубине души зреет отчаянная решимость сыграть свою последнюю карту. Я прочищаю горло и, облизывая пересохшие губы, совершаю покорный жест – осторожный наклон головы, обнажающий шею.
Этот маневр, как некое заклинание, работает: его глаза, словно у голодного хищника, сосредотачиваются на моей груди, обтянутой облегающим топом. Я чувствую, что его хватка слегка ослабла. Внутри себя я мысленно принимаю овации своих тараканов в голове, предвкушая победу. Собрав всю свою креативность, я сгибаю ногу, готовя удар, но мои старания разбиваются о реальность.
Он будто читает мои мысли. С неожиданной быстротой и в то же время плавностью обхватывает мое колено и, скользнув рукой по бедру, грубо прижимает меня к себе, вырывая из моего горла неожиданный писк. Я вдруг остро ощущаю его близость, а реакция его тела говорит о том, что он тоже ощущает мое присутствие. Глаза расширяются от удивления и легкой паники.
Он будто врывается в мои мысли и предупреждает удар, обхватывая колено своей крепкой рукой и скользит ею выше по бедру, груба толкая меня в свое тело. Я чувствую своим животом, плотно прилегающим к его паху, что между его ног, что-то поднимается и твердеет. Мои глаза расширяются.
– Ай-яй-яй, птичка, – шепчет он, его голос почти мурлыкает у моего уха, его губы касаются его с насмешливой нежностью. – Нельзя бить мужчин по жизненно важным органам без веской на то причины!
Его слова выбивают равновесие из-под моих ног и я, используя его сильные плечи как якорь, обвиваю торс ногой, которую он все еще держит, а затем перекидываю и вторую. Оказываясь чуть выше, мои глаза встречаются с его, серыми, как грозовое небо. Это странное ощущение – смотреть в эти глаза, не понимая, что за чертовщина происходит.
«Разве он не был тем, у кого черные, полные безумия глаза, которые я никогда не смогу забыть?»
Его удивление проявляется в приподнятых бровях, когда его руки рефлекторно поддерживают меня за бедра. В любой другой ситуации я бы начала вопить, чтобы он их убрал, но не сейчас. Прикусив внутреннюю сторону щеки, я призываю свои блуждающие мысли возвратиться к реальности и концентрируюсь на своей цели. Опуская руки вдоль его спины, я скольжу все ниже, изучая каждый дюйм его крепкого тела, пока не нахожу то, ради чего все это затевалось – глок в его заднем кармане.
С победной улыбкой, чувствуя, как он напрягается, возвращаю взгляд на его лицо, где четко читается понимание неизбежного поражения. Я приближаюсь к нему, спокойно изучаю его серые глаза, которые по-прежнему вызывают вопросы у меня. Он, в свою очередь, бросает взгляд на мои губы, концентрируясь на моем дыхании. В этот момент я понимаю, что самое время сделать то, что поможет мне спрыгнуть с него. Я резко откидываю голову назад и бью его в лоб.
Он отшатывается, сбрасывая меня с себя, и отступает, закрывая место удара ладонями. Устояв, я решительно подхожу к нему, снимая пистолет с предохранителя и направляя его прямо ему в лицо. Его руки поднимаются вверх в знак сдачи, и я замечаю на его лбу отчетливо покрасневший след от моего удара.
– Во-первых, не смей прикасаться к моему телу! – строго произношу я, хмурясь и делая еще шаг вперед. Он отступает, не отводя от меня взгляда. – Во-вторых, припаси свои звериные прозвища для своих подружек! – я обвожу его оценивающим взглядом, морща нос и приподнимая уголок верхней губы. – В-третьих, некоторые мужчины используют свои жизненно важные части тела не по назначению. И иногда только травмировав их, они начинают понимать, что нужно думать не членом, а тем местом, где важную роль играет серое и белое вещество! – выговариваю это на одном дыхании.
Его глаза, словно уголь, сверлят меня с глубокой интригой, а губы растягиваются в довольной, будто бы соблазнительной улыбке, как будто мои слова были лучшим приглашением в его жизни.
– Ксав, пока я смотрел видео, пришло уведомление о месте, где будет… – внезапно раздается голос Кайла, который прекращает сказанное на полуслове, медленно входя на кухню.
Мы одновременно поворачиваем головы в его сторону. Он стягивает наушники с головы, едва заметная морщинка прорезается на его лбу, а его глаза бегают между нами, отображая полное озадаченное напряжение.
Я остаюсь стоять в прежнем положении, беспомощно хлопая глазами и глядя на своего друга.
– Джо? Что ты тут делаешь?! – восклицает он, явно шокированный моей неожиданной появлением. Его глаза широко раскрыты, брови взлетают вверх, усиливая эффект удивления. – Я же просил ждать меня в машине! – гневно добавляет он, и его слова вызывают у меня внутри неприятное ощущение вины и замешательства.
«Мой друг повысил на меня голос за то, что я пошла на его поиски. А что я хотела? Чтобы он похвалил меня и сказал, что я просто потрясающая подруга? Нет, конечно.»
– Джо… – произносит незнакомец, словно пробуя на вкус мое имя. – Так вот, как ты выглядишь, значит! – его улыбка расширяется, и в глазах мелькает понимание.
«У этого придурка точно амнезия!»
– Как ты вошла сюда? Я же закрывал дверь за собой, – друг продолжает допытываться. – И что вообще здесь происходит? – указывает он на пистолет в моих руках и полуобнаженного парня с поднятыми вверх руками.
– Твоя Джо «прилетела» через окно, – усмехается парень, кивнув в сторону открытого окна.
– Джо, убери, пожалуйста, пистолет, – Кайл подходит ближе, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки.
Я некоторое время молчу, потерянно разглядывая то одного, то другого, и наконец прихожу в себя. Опускаю пистолет дулом вниз, достаю магазин, подхожу к Кайлу и раздраженно кладу его ему в руки.
– Кайл, что ты здесь делал? Ты хоть знаешь, кто этот человек? Он ведь опасен! – шепчу, нервно бегая глазами по лицу друга.
– Больше двух говорят вслух! – доносится сзади голос незнакомца.
– Ты что, в детском саду? – фыркаю и бросаю на него быстрый взгляд.
– На самом деле здесь ужасная звукоизоляция. Так что было бы логичнее, если бы ты говорила громче о хозяине дома, тем более в его присутствии, – указывает на себя пальцем.
– Я буду говорить так, как посчитаю нужным! И с теми людьми, с которыми я хочу. Ты в их число не входишь! – резко выпаливаю и отворачиваюсь обратно к другу. – Кайл, если ты еще не закончил, я могу уехать на такси. А ты продолжай разбираться с этим… человеком, – говорю, указывая рукой на парня. – Я беспокоилась о тебе, поэтому решила проверить, все ли тут в порядке! Ах, да, еще я очень хотела писать, представляешь? Не стоило мне пить три чашки кофе в отделе. Но теперь мне перехотелось, не волнуйся. Оказывается, у меня неплохая выдержка. А теперь, пожалуй, оставлю тебя. Рада была встретиться, – останавливаюсь на полпути. – Кстати, беретта из-под твоего сидения валяется на полу. Пока.
– Вау! Вот это я понимаю, нервы на пределе. Кажется, кто-то очень давно не трахался! – слышу за спиной его наглый комментарий.
Я закрываю глаза, делаю глубокий вдох, ощущая, как свежий воздух наполняет легкие, и сжимаю руки в кулаки так, что ногти болезненно впиваются в ладони. Я пытаюсь взять себя в руки, контролировать свои эмоции, но тщетно. Гнев кипит внутри, и я не способна его сдерживать.
Разворачиваюсь и решительно подхожу к нему, занося кулак перед его лицом. Он ловко перехватывает мою руку, но я была готова к этому. С легкостью меняя тактику, я бью его коленом в пах. Он сгибается пополам, обеими руками обхватив место, где сейчас испытывает невыносимую боль, и я скептически ухмыляюсь.
– Не забывай о том, что я тебе говорила: мозг – куда важнее того, чем ты, судя по всему, думаешь, – шепчу ему на ухо, слегка наклонившись.
Поднимаюсь и, игнорируя озадаченный взгляд Кайла, направляюсь к окну, чтобы быстрее выбраться из этого злополучного места. Спускаюсь по дереву, мягко прыгаю на землю и, подхватив телефон и сумку из машины, пересекаю границу участка, уже набирая номер такси.
– Джо, стой! Я объясню тебе сейчас все, – кричит Кайл, торопливо приближаясь.
– Кайл, прости, тебе не о чем мне объясняться. Я спонтанно появилась здесь и уже успела создать тебе проблемы… Со мной все будет в порядке, не переживай. Увидимся в другой раз, – говорю ему, отставив руки в примирительном жесте, и отворачиваюсь, оставляя позади всю эту неразбериху.
«Боже, что только что произошло?»
Я сижу в такси, закрыв лицо руками. Только теперь до меня медленно доходит, в какое дерьмо я сама себя втянула. Очередной раз в моей жизни я создаю себе проблему, решив залезть в дом этого идиота. О чем я только думала?!
Произношу водителю адрес своего старого дома. Нет особого смысла в этом, просто хочется «встретиться» с прошлым, с тем местом, которое когда-то было моим.
Выходя из машины, я осматриваю его – все тот же, что и шесть лет назад, уютный и красивый снаружи. Внутри он скрывает воспоминания, которые я не готова осмыслить, и лишь сажусь на порог, обхватив руками колени и уронив на них голову. Часы сменяют друг друга, медленно сгущаются сумерки, а вокруг слышен концерт сверчков и рев проносящихся мимо автомобилей и байков.
Я поднимаю голову, услышав рядом остановившийся автомобиль. Это машина Кайла. Он выходит и направляется ко мне с двумя банками газировки.
– Так и не решилась войти? – Кайл протягивает мне банку с напитком и присаживается рядом на пороге.
– Не смогла, – коротко отвечаю, устремив взгляд на безмолвное ночное небо, усеянное звездами.
– Поехали ко мне? Переночуешь, а завтра уже будешь заниматься своими делами, – его голос звучит мягко и понимающе.
– Спасибо, Кайл, – я делаю паузу, переводя внимательный взгляд на друга. – И извини за сегодняшний инцидент. Я не знаю, что на меня нашло.
– Джо, перестань, все в порядке. Я не должен был тебя оставлять одну. Я не хотел, чтобы ты таким образом с ним познакомилась, – он отводит взгляд, его голос становится тише, будто он только что проговорился. – Точнее вообще не хотел бы, чтобы ты с ним виделась.
– Почему ты был у него? – спрашиваю, делая глоток прохладного напитка.
– Блуми, это немного сложно объяснить, – он сжимает губы и явно подбирает слова, стараясь быть максимально точным.
– Если я не должна знать это, то не говори, – останавливаю его, чувствуя его внутреннее сомнение.
– Этого парня зовут Марк Элфорд, и он преступник, – наконец, решается Кайл, взгляд его фиксируется на машине, а пальцы нервно гладят банку. – Около трех недель назад у нас был рейд по клубам Чикаго, и один из них мы накрыли. В тот вечер Марк до полусмерти избил человека и напал на полицейского при исполнении, при свидетелях. Суд назначил ему меру пресечения в виде домашнего ареста на два месяца.
Слушая Кайла, испытываю смешанные чувства: ужас перед жестокостью и низостью Марка, и одновременно небольшое удовлетворение, что его ограничили, хотя бы временно, домашним арестом.
– Прости, что вывалил все это. Тебе сейчас и так не очень легко, – он придвигается ближе и обнимает меня рукой за плечи, пытаясь поддержать.
– Кайл, это странно, но за все эти годы я ни разу не скучала по ней, я не чувствовала к ней ничего… даже ненависти не было. Абсолютная пустота. Будто ее никогда и не было. А тут мне звонят и сообщают, что она оставила завещание и я должна присутствовать. Как я должна это понять? – говорю, моргая, и чувствую, как непрошеная слеза скатывается по щеке, оставляя влажный след.
– Блуми, может, она наконец-то осознала свою вину перед тобой? – задумчиво произносит Кайл, внимательно рассматривая мое лицо. – Наверняка завтра ты все узнаешь, но сегодня давай отвлечемся от событий этого беспокойного дня, – он плавно поднимается с места и протягивает мне руку, но вдруг резко отдергивает ее, словно вспомнив что-то важное. – Но сперва разреши задать вопрос, который не дает мне покоя уже почти четыре часа: когда ты научилась делать то, что делала сегодня там с Марком?
– Мы не виделись шесть лет, Кайл. Этого времени было более чем достаточно, чтобы научиться защищать себя и тех, кто мне дорог, – с улыбкой на лице отвечаю ему и принимаю его руку.
Заехав в отель за моими вещами, мы отправляемся домой к Кайлу, решая провести остаток вечера в атмосфере ностальгии, теплых воспоминаниях о тех прекрасных временах, которые когда-то у нас были.
Следующим утром я отправляюсь на встречу с нотариусом, готовая выслушать это чертово завещание и уехать обратно к своему сыну, забыв о том, что произошло здесь вчера.
Стоит мне оказаться у кабинета, девушка, которая, вероятнее всего, является секретарем, проводит меня внутрь.
– Здравствуйте, мисс Блумфилд! Очень рад, что вы все-таки решили приехать. Прошу, примите мои соболезнования, – с легкой грустинкой в глазах произносит мужчина средних лет, указывая на кресло, приглашая меня присесть. – Мне очень жаль, что мы знакомимся при таких обстоятельствах.
– Здравствуйте, мистер Торн! Спасибо, что позвонили мне, – отвечаю я, садясь напротив него.
Он подходит к сейфу и достает оттуда несколько папок с документами.
– Джоселин, мы были очень близки с вашей мамой в последнее время, – начинает он, подходя к массивному сейфу, из которого достает несколько папок с документами. – Она очень много о вас рассказывала.
Я невольно хмурюсь, представляя, что именно мама могла поведать этому человеку.
– Нет-нет, не поймите неправильно, – поспешно добавляет он, заметив мое выражение лица. – Она говорила, что вы замечательная мать, и очень сожалеет, что не смогла встретиться с вами и своим внуком.
Он протягивает мне несколько фотографий, на которых запечатлены моменты нашей с Мэттом жизни: прогулки в парке, радостные праздники и тихие вечера в кинотеатре.
– Откуда они? – пересматривая фотокарточки, я чувствую, как во мне нарастает беспокойство.
– Перед смертью она наняла одного человека, который следил за вами, – тихо отвечает он.
По моей спине пробегают мурашки от осознания того, что за нами все это время следили.
– Она хотела как лучше. Боялась, что вы не простите ее, и таким образом пыталась узнать о вашей жизни, – заверяет он, накрывая мою ладонь своей рукой. От неожиданного прикосновения я резко отшатываюсь.
– Зачем все это? – указав рукой на фотографии и помещение, я затуманенным взглядом смотрю на него. – Зачем вы это делаете? Что она хотела этим сказать?
– Джоселин, пожалуйста, успокойтесь, – он жестом руки приглашает меня сесть обратно. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох, стараясь привести мысли в порядок. – Сейчас мы вместе прочитаем завещание, и вы все поймете.
Мужчина открывает следующий конверт, и я внимаю его словам с замиранием сердца. Завещание свидетельствует, что все, что принадлежало маме, передается мне, как единственной наследнице: дом, автомобили, банковские счета – все, чем она жила, переходит ко мне.
– Сколько времени потребуется на это? – мой голос звучит чуть выше привычного, выдавая напряжение.
– В среднем месяц-два, – отвечает он, слегка задумавшись. – Но я могу помочь организовать все быстрее, если это для вас важно.
Его предложение прозвучало столь искренне, что я невольно почувствовала облегчение. Он начал объяснять мне все нюансы процесса, и, несмотря на первоначальные сомнения, я приняла его помощь.
– Мисс Блумфилд, еще кое-что, – он останавливает меня у двери, протягивая еще один конверт с надписью, сделанной знакомым почерком. Взглянув на него, я узнаю почерк моей мамы. Мгновение поколебавшись, я забрасываю конверт в сумку и покидаю кабинет.
Позже, оказавшись у Кайла, я чувствую, как мучившее меня напряжение начинает спадать. Поднявшись в гостевую комнату, я инстинктивно подхожу к окну, чтобы осмыслить все, что произошло. Из сумки достаю конверт и, сквозь накатывающие эмоции, читаю надпись: «Моей дочери».
Я провожу большим пальцем по надписи, и уголки моих губ слегка поднимаются в улыбке. Она всегда избегала ласковых слов в мой адрес…
«Дорогая Селин!
Прости, я постоянно забываю, что тебе не нравится, когда я тебя так называю. Джоселин… Джо… Я знаю, что то, что я сделала 6 лет назад, было самым ужасным поступком по отношению к тебе, который я когда-либо совершала. Я очень сожалею, что не нашла в себе храбрости приехать к тебе и сказать все это лично. Я очень боялась, что ты оттолкнешь меня. Боялась, что ты возненавидишь меня еще сильнее, если я появлюсь.
В последние два месяца мое здоровье значительно ухудшилось: у меня постоянно идет кровь из носа, болит голова, меня тошнит, и появляются галлюцинации. Я умираю. Да, я это знаю и не хочу ничего с этим делать, потому что считаю, что заслужила это. Я пишу не для того, чтобы вызвать жалость к себе, нет. Я хочу, чтобы ты знала, что я помню о тебе и сожалею, что не проявила к тебе свою любовь раньше. Мне казалось, что я поступаю правильно, но все это время я ошибалась. И теперь расплачиваюсь за все свои ошибки.
Если ты читаешь это письмо, значит, уже была у нотариуса и знаешь о завещании. Я очень прошу тебя: воспользуйся тем, что я тебе оставила. Ты можешь продать имущество и купить дом для себя и Мэттью, а банковский счет может послужить взносом для твоего бизнеса – открытия танцевальной студии или на образование Мэтта.
Мэтт – замечательный, улыбчивый мальчик. Он так похож на тебя. Я уверена, что для него ты – лучшая мама. Такой, какой я, к сожалению, не смогла стать для тебя…
Пожалуйста, Джоселин, дорогая, воспользуйся всем, что осталось после меня, в память обо мне. Выполни мою последнюю просьбу: проживи достойную и счастливую жизнь!
Я никогда не говорила тебе это, но я очень тебя люблю. Прости, что поняла это только сейчас…
– Твоя мама»
Когда я дочитываю письмо, слезы уже катятся по моим щекам, словно неудержимые потоки эмоций, которые стремятся вырваться наружу. Дрожащей рукой я пытаюсь стереть с лица мокрые дорожки, оставленные ими, но наткнувшись на волну отчаяния, падаю на колени, вцепившись в грудь.
«Почему сейчас?! Почему ты решила сделать это только сейчас!?» – моя душа кричит в пустоту. Сердце разрывается от горечи и непонимания: ведь если бы мама сказала это, пока была жива, возможно, у нас был бы шанс что-то изменить, наладить отношения. Но теперь… что я могу сделать? Могу ли я простить ее? Могу ли забыть все обиды и упреки? Я не знаю…
Собравшись с мыслями, я быстро собираю вещи, оставляю Кайлу записку, и направляюсь в аэропорт, надеясь скорее оказаться рядом с сыном и тетей, как будто их присутствие сможет заполнить пустоту в моем сердце. Весь путь, как и полет, наполнены раздумьями о том, что делать дальше с этой неожиданной ответственностью, оставленной мне матерью.
Когда я возвращаюсь ночью, дом кажется тихим и спокойным. Мэтт уже спит, но тетя Джулия встречает меня на кухне, ее взгляд полон понимания и заботы.
– Как все прошло? – спрашивает она, неторопливо отпивая кофе.
Я бросаю сумку на стул, и, подходя к ней, исчезаю в ее теплых объятиях.
– Она оставила мне все. Все, чем она жила, – я запинаюсь, голос дрожит от волнения. – Она оставила мне письмо, где говорит, что любит меня. Понимаешь, любит! Она никогда не говорила мне этого… Никогда…
Джулия тихо гладит меня по волосам, ее шепот успокаивает и приносит понимание, которого мне так не хватало.
– Джо-Джо… Милая… – ее голос словно теплый плед, обвивает меня и дарит иллюзию безопасности.
– Джулс, что мне делать с этим наследством? Она просила оставить все себе. Говорила, что это ее последнее желание. Может, продать все? – в отчаянии я отстраняюсь и смотрю в ее мудрые глаза, ища там ответ.
– Ты должна решить это сама. Но было бы правильно исполнить последнюю волю матери.
– Я не уверена, что смогу жить там. Да, мне нравится Чикаго, но я уже привыкла здесь. И у Мэтта здесь много друзей. Здесь ты, в конце концов.
– Милая, ты не забывай, что я не ограничена пространством и могу уехать с вами. Могу жить в любой точке мира, – она идет к шкафчику с лекарствами. – Давай, сегодняшнюю ночь ты поспишь, а завтра уже будем решать, что делать. В конце концов, никто тебя не заставляет жить там, – с этими словами она протягивает мне стакан со снотворным. Я выпиваю его залпом, поднимаюсь со стула и направляюсь в свою комнату, надеясь, что сон принесет облегчение.
На утро, когда я узнаю о положительных результатах экзамена, это выглядит как знак. Возможно, это своего рода путеводная нить, указывающая на то, что мне стоит остаться здесь и продолжать строить свое будущее в этом месте.
Я приезжаю в офис полиции с волнением и нетерпением, чтобы узнать очередную новость. Пройдя мимо ожидающих рутинной работы сотрудников, я поднимаюсь в кабинет начальника.
– Мисс Блумфилд, доброе утро! Вы как раз вовремя, – меня встречает высокий темнокожий мужчина средних лет, с проявившейся сединой на висках и морщинами в уголках глаз, придающими ему авторитетный вид.
– Здравствуйте, сержант Хатчерсон! Вы сегодня обрадуете меня хорошими новостями? – я улыбаюсь и принимаю приглашение присесть на предложенный стул.
– Как раз об этом я и хотел с вами поговорить, – он садится напротив меня, и его лицо принимает серьезное выражение, – Не буду ходить вокруг да около, вы же у нас родом из Чикаго, верно?
– Да, верно, – я напрягаюсь, не совсем понимая, к чему он клонит.
– Утром, как вы сказали, вы получили уведомление о повышении, и это действительно так. Теперь вы официально можете занимать должность детектива. Однако, в нашем отделе все штаты уже укомплектованы, поэтому мы можем вас перевести с прекрасными рекомендациями в Чикаго, – произносит он, пожимая плечами. – Или же можете остаться на прежней должности до момента, когда освободится место детектива. Что скажете?
– Вы сейчас серьезно? – я поднимаю брови от удивления и пытаюсь осмыслить услышанное.
Все эти события как будто направляют меня обратно в родной город. Сначала завещание, затем последняя просьба мамы, теперь и работа.
«Вселенная, если ты намекаешь, что мне надо уехать отсюда, то я начинаю понимать это, перестань!»
– Если вы согласны, я прямо сейчас могу подготовить необходимые документы и связаться с отделом полиции Чикаго. Вас будут ждать в ближайшие дни.
– Могу ли я дать ответ сегодня вечером или завтра утром?
– Конечно, буду ждать вашего звонка, детектив Блумфилд. Надеюсь, вы примете правильное решение. С вашими способностями и талантом вам необходимо расти и развиваться дальше. Это, – он указывает вокруг себя, – не ваш потолок. Вы достигнете большего.
Выслушав его слова о плюсах переезда в Чикаго, я понимаю, что в принятии этого решения должна участвовать и еще одна важная личность в моей жизни – Мэтт. Забрав его из детского сада немного раньше, мы направляемся в парк за мятным мороженым.
– Мэтт, дорогой, нам нужно серьезно поговорить, – садясь рядом с ним на лавочку, я пытаюсь как можно мягче подойти к вопросу.
– Да, мамочка, – он откусывает мороженое и внимательно смотрит на меня.
– Я скажу прямо, а ты внимательно выслушай и скажи, что думаешь, хорошо?
– Конечно, – он кивает головой в знак согласия.
– Помнишь, как я недавно сдавала экзамен на повышение? – он вновь кивает, – Так вот, мне предложили работу, – я делаю паузу и внимательно смотрю на его глаза, полные гордости, – но в другом городе.
– В каком? – он хмурит бровки.
– Чикаго. Но прежде чем принять решение, я должна спросить тебя, что ты об этом думаешь. Хочешь переехать в Чикаго? – я жду его реакции, затаив дыхание.
Мэтт посерьезнел, доедает мороженое, вытирает руки салфеткой и задумчиво смотрит на меня.
– Мамочка, давай-ка подумаем, – встает и делает вид, что раздумывает, потирая подбородок двумя пальцами. – Мне уже пять, значит, я уже взрослый и скоро пойду в школу. Здесь я сделал все, что смог. Теперь пора спасать Чикаго! – Он прыгает от радости, но внезапно останавливается. – А если тебе там не понравится, мы сможем вернуться обратно?
– Конечно, малыш, – я обнимаю его, поражаясь его рассудительности.
– Но у меня есть одно условие, – он выставляет вперед указательный палец, – Мы заберем с собой тетю Джулию.
– Я думаю, что она уже пакует чемоданы, – улыбаюсь в ответ.
Думаю, теперь мне ясно, какое решение принять.
