Наум Баттонс
Антисвинизм. Чёртов узел
– Я готов! – постарался бодро ответить петух, нутром почувствовав какой-то подвох.
– Вот и прекрасно! Так как вы, птицы, небольшие и вёрткие, вы первыми начнёте выдвигаться навстречу людям. Вряд ли люди заподозрят в курах и в петухе угрозу. Так что не бойся ничего – риск для вас минимальный.
Вам предоставлено почётнейшее право: первыми встретить врага и первыми нанести по нему удар. Летать вы не умеете, но подлететь на уровень человеческих глаз вам по силам. Мы вас поддержим незамедлительно, и вторым эшелоном в атаку пойдёт Спартак со своими конями и кобылами. Дальше быки и коровы, козы и козлы, а Эрнест с баранами и овцами ударят с тыла. Гуси и утки обеспечат шумовое и психологическое давление своим истошным гамом и шипением. Свиньи останутся в резерве и будут задействованы для обеспечения дисциплины, поднятия боевого духа и пресечения несанкционированного отступления, то есть бегства. Но я уверен, что до такого позора не дойдёт! Часть свиней будет помогать раненым, если таковые будут. Итак, план сражения ясен и понятен!
Друзья! Я ещё раз повторюсь, что бог подвергает нас сейчас суровому испытанию. От того, как мы его выдержим, как себя поведём в этот суровый час, бог поймёт: достойны ли мы благодати, которую он нам послал или нет. Ибо бог всегда будет испытывать вас на прочность тем или иным способом.
Он всегда будет испытывать вас таким способом, посылая те или иные невзгоды. И порой этих невзгод будет намного больше, чем счастья, ибо за счастье надо бороться. Пусть не устрашат вас эти испытания, ибо они очищают вас от зла, от греха, в котором вы родились и пребываете ныне, спасают вас и ваши души! Благословите свои невзгоды! Полюбите их! Смиритесь с потерями, ибо они неизбежны! Счастье мимолетно и обманчиво. Оно – от лукавого! Страдания и невзгоды – от бога! И враги бога нашего, тоже от него, как испытания, которые надо стоически преодолевать! Ибо тщетна вера наша, если не верить в это, и гоняться за эфемерным счастьем, обещанным лукавыми врагами и искусителями! Идите, и спокойно, с чистой совестью, не ропща на судьбу, отдайте жизнь, если это потребуется, ради веры нашей! Ради свободы нашей! Ради спасения душ наших! Ибо бог всё видит и взвешивает! Жизнь эфемерна, быстра и полна страдания! Неважно, как долго вы живёте здесь на этой Земле! Важно то, как бог встретит вас у себя на Небесах! Как праведников, или как безнадёжных грешников! Важно – примет он вас или отвергнет! Идите и докажите, что вы достойны называться детьми его!
И опять грянуло дружное и раскатистое: «Урааааа–гггаааа–раааа!».
Глава 29
Сержант Ник Бэри был обыкновенный полицейский, который попал на эту службу в силу своего призвания.
Вообще-то, что такое призвание служить закону – отдельная большая тема, заслуживающая отдельного исследования с применением обширных знаний, особенно в сфере психологии. Но я рискну высказать своё скромное суждение на эту тему, ибо считаю, что это одна из тех ценностей, которые поддерживают властную пирамиду любого общества. Эта одна из тех основных арматур, которая не даёт рассыпаться цементу в фундаменте, на котором зиждется это здание.
Наши герои, отведав «хлеба познания», прекрасно поняли важность этого вопроса, и естественно, тоже, как и люди, стали создавать красивый миф об этом призвании, наделяя его самыми звучными, прекрасными и патриотическими значениями.
Самый главный посыл обществу здесь состоит в том, что быть полицейским, прокурором, тюремщиком, сборщиком налогов, таможенником, судебным приставом и так далее – это особое призвание. Это призвание требует исключительной порядочности, честности, преданности действующему закону. Оно требует слепой веры в правильность установленного порядка вещей, служения народу, а также готовности к самопожертвованию, умения мыслить самостоятельно и прекрасно ориентироваться в понятиях действующей морали о добре и зле. Вот основные критерии, по которым отбирают или должны отбирать на должности служителей закона и защитников граждан.
Это те добродетели, которые устанавливает общественная мораль, действующая на нынешнем этапе истории. Этими добродетелями современное общество стремится наделить любого своего члена. Но у всего этого идеологического шума, внешней благопристойной словесной мишуры есть и обратная сторона. Тёмная и некрасивая.
Ни в одном известном нам доселе обществе, в том числе и в том, которое пытаются построить наши герои, такие служители закона абсолютно не нужны. Они там никогда не приживались в прошлом, не приживаются сейчас, и не будут приживаться впредь. Потому что такие служители не осознают или не хотят осознавать простого, очевидного, но не декларируемого факта, что в таких структурах корпоративная солидарность намного выше, чем торжество закона и служение своим согражданам.
Человеческий мир так устроен, что для выживания и развития общества все люди разделились по профессиям. Призвание к некоторой профессии является следствием тех или иных склонностей, врождённых или приобретённых черт характера и генетического наследства человека. Поэтому понятие призвания носит, скорее всего, психологический характер. Или даже видовой. Как и у животных.
Например, собака не может питаться травой и давать молоко. Она, вследствие своих природных инстинктов хищника, может нападать, кусать и подавать сигнал опасности.
Люди тоже делятся на множество различных психологических типов. Они похожи друг на друга и всё же все они разные. Если присматриваться к различным людям, то можно увидеть поразительное сходство людей с разными животными. Это сходство может быть выражено как во внешнем облике, так во внутреннем мире, в манере поведения, в психологии, в жизненных принципах и в склонности к той или иной деятельности.
Есть люди-обезьяны, люди-коровы, люди-коты, люди-рыбы, люди-волки и так далее. Это подметили ещё древние ученые и исследователи, создавшие гороскопы, которые приближённо и обобщённо соотносят характеры и манеры поведения людей с некоторыми животными вроде кролика, быка, обезьяны, петуха, свиньи, козы, собаки, змеи, лошади, крысы, тигра и мифического дракона.
Мир состоит из разных людей, и все эти люди имеют своё собственное предназначение, которое выражено в их делах, творчестве, профессии.
Но любое общество пытается всех этих людей причесать под одну гребёнку морали и ценностей, по которым они обязаны жить. Именно поэтому в мире так много людей, которые не могут найти себя и своё место в жизни. С них сняли ответственность за свою судьбу, и теперь нередко получается, что тот, кто должен учить детей, вынужден идти в армию, а тот, кто должен писать стихи, идёт работать на стройку, поскольку его место занято тем, кто должен чистить клозеты. Именно поэтому поэзия и литература в целом находятся сегодня в таком жалком состоянии.
Тот, кто должен торговать на рынке, путём обмана теперь стал лучшим просветителем и патриотом своей родины и чужого ему народа, эту родину основавшего и живущего на ней задолго до прихода туда предков этого «просветителя». И родина эта и этот народ хиреют и чахнут день ото дня.
Своё призвание обрели только воры, убийцы, мошенники и проходимцы. Причём во всех существующих «цивилизованных» обществах. Те, которые пока не легализовались, убивают и грабят сами по себе, рискуя попасть в тюрьму или на эшафот. Те, кто легализовался, теперь делают всё это от имени государства и покрыты ореолом почёта и уважения. И это не укор этим людям и обществу их прославляющему. Нельзя осуждать за кровожадность волка или льва. Это его инстинкт и без этих инстинктов не может существовать жизнь на Земле. Так же и в государстве. Без людей-хищников оно не может существовать. Но прославляя таких людей, нормальное общество всё-таки не забывает в общественных местах надевать на них намордник, короткий поводок и строгий ошейник. Всё это называется Законом и силой общественного мнения.
Почему я так говорю об этих людях, что они хищники? Потому, что уверен: человек, не имеющий психологической склонности к убийству, который по своему характеру есть некое травоядное существо, в человеческом мире не сможет успешно работать служителем закона, ибо это не есть его призвание. Даже если волею Судьбы он туда и попадёт, то работать там долго не сможет. Или будет там неудачником, и эта система вскоре выдавит его из своих рядов.
Но вот для человека-хищника, убийцы, садиста, вора, обманщика, лицемера и при этом труса эта служба является наиболее благоприятной средой. Человек-шакал, человек-гиена, человек-собака и даже человек-свинья здесь чувствуют себя как «рыбы в воде». Я однажды наблюдал, как эти люди действуют при разгоне демонстрации недовольных «травоядных». Со стороны это напоминает тактику охоты стаи гиен.
Все эти люди, как «легальные, так и нелегальные хищники», как правило, находятся по разные стороны баррикад, но делают одно общее дело: они терроризируют подконтрольных им мирных «травоядных» граждан. Они охотятся на тех, кто выделяется из стада тем или иным способом. Они сотрудничают в деле истребления тех, кто может это стадо организовать на сопротивление им и на ограничение их постоянно растущих аппетитов.
Вот, допустим, поймали какого-нибудь маньяка, который зверски убивал своих «травоядных» жертв, перед этим мучительно пытая и издеваясь над ними. Здесь для меня первым ответом на вопрос: почему у маньяка есть возможность совершать свои преступления? – является: отсутствие оружия у его жертв. Но в данном случае, это не есть главная тема для подробного рассмотрения. Так вот, этот маньяк, по мнению всех нормальных людей, заслуживает самого строгого осуждения и наказания.
Но, прежде чем его наказывать, вину этого маньяка надо сначала доказать. И здесь в действие пускаются пытки. Да, да, уважаемый читатель, именно пытки, а не кропотливый сбор улик и доказательств. О такой справедливости нам только пишут продажные газеты, и показывают дешёвое кино. Жизнь намного проще и жёстче. Именно поэтому там, где всё неочевидно, имеется так много невинно казнённых или посаженных за решётку. Причём, нередко под наши с вами аплодисменты. Вы, будучи в незнании или в заблуждении (что в принципе, одно и то же) о виновности человека, требуете самого сурового наказания для преступника, и вам его дают.
Причём наказание это не носит характер возмездия, ибо казнённый преступник имеет тот же конец, что и сто процентов всех обитателей планеты – он умирает.
Мы все умрём: кто-то раньше, а кто-то позже. И попасть, к примеру, под поезд – это что – тоже возмездие? А умереть от рук тог же маньяка – это тоже какое-то возмездие для жертвы? А умереть не менее мучительно от инсульта, инфаркта или рака?
Нет! Казнь носит характер устрашения для будущих маньяков. Это устрашение происходит посредством воздействия на инстинкт «страха смерти», присущего любому живому существу. Но казнь в перспективе их мало пугает, ибо они всё-таки надеются перехитрить Закон и уйти от ответственности. Гораздо быстрее и надёжнее их остановит предположение того, что в сумочке у их жертвы может оказаться пистолет, который та при самообороне сможет разрядить в его голову. Но….
Государство говорит: «Не делайте так впредь сами по себе! Лучше, если вы имеете склонности к убийству и насилию, идите служить мне! Среди «травоядных» людей много инакомыслия, ибо их всегда обманывают человеко-свиньи и угнетают человеко-собаки. Материал для удовлетворения ваших страстей и садистских наклонностей в тюрьмах, в лагерях и зонах найдётся всегда!».
Профессор ботаники не пойдёт ловить бандита, убийцу, контрабандиста или вора. У него не та психология. Он с бандитом мыслит разными категориями и живёт на разных уровнях цивилизации. Ловить убийц и воров, втираться к ним в доверие, выбивать из них показания могут только люди, настроенные с теми на одну ноту, частоту вибраций или колебаний, мыслящие также как и они, ведущие себя идентично с ними, и имеющие с ними одну цель – получать всё за счёт других.
Но не бандит является основной угрозой для тех структур, которые находятся у власти. Когда совершается революция, то, как правило, первый шаг, первое действие новой власти – это амнистия уголовников. Убийцам, разбойникам, ворам, контрабандистам, насильникам и прочей мерзости рода человеческого, новая власть всегда говорит: «Добро пожаловать в новое общество, вы оправданы, вы прощены! Идите служить мне, и я не просто узаконю удовлетворение ваших страстей и порочных наклонностей, но и превращу их в добродетель, воздам вам за них почёт и уважение!». В принципе, это желание и есть основополагающее для любого современного властителя на любом уровне. Удовлетворять свои самые сокровенные и безумные страсти, оставаясь при этом безнаказанным. Во всяком случае, среди тех, кого я вижу у себя, на своей родине.
И те идут. Но идут не только они. Идут все, кто считал себя обиженным, ограбленным, обездоленным предыдущей властью, которым новая власть обещает удовлетворение их чувства мести. Идут те, кто не находит себе никакого другого применения в этой жизни. Идут те, у кого это призвание быть убийцей, разбойником, насильником, вором и мошенником было спрятано глубоко внутри, задавлено предыдущей моралью, страхом перед ответственностью и только благодаря новым веяниям это призвание дало о себе знать, и получило возможность выплеснуться наружу.
Новая власть намёками и подмигиваниями, говорит этим особям: «Вы будете безнаказанно грабить, брать взятки, насиловать, выдергивать ногти из пальцев, расшатывать зубы, прижигать огнём, морить голодом, натравливать на жертву таких же, как и вы, социально близких вам убийц и насильников, расстреливать, вешать и сжигать на костре! А за это вам будет почёт, уважение, пенсия, ордена и медали. Вам будет всё то, что обеспечит вам до смерти «чистую» совесть и безбедную жизнь! А главное, что риск потерять жизнь и здоровье при этом минимален. Вы всегда будете атаковать стаей. На вашей стороне будет общественное мнение, которое обеспечит вам поддержку и энтузиазм миллионов. У вас будут все передовые технологии для слежки, выявления и поимки неугодных. У вас будет всё для их убийства, а также будут технологии подавления сознания масс. Вы будете гордо называться «представителями закона», а «закон» у нас превыше всего! Вы будете олицетворять собой Закон! И всё даже самое независимое, сильное, мудрое и почитаемое будет преклонять перед этим словом колено, становясь немудрым, ущербным и слабым.
Вы, скрытые убийцы, воры, садисты и при этом трусы, – говорит новая власть, – подчините себе даже тех, кто призван и наделён призванием, а также правом защищать меня от внешней угрозы. Вы победите даже тех, кто призван и имеет внутреннее призвание защищать родину. Вы победите тех, кому я целенаправленно даю в руки оружие. Но ни одно, даже самое современное оружие не справится с вами, ибо вы есть Закон! А закон делает законным или нет, само существование этого оружия! Вы, убийцы, воры, контрабандисты, казнокрады, насильники и садисты, можете поставить любого вне закона! Вы устанавливаете и защищаете то, что сами утвердили как добродетель!».
«Добро пожаловать на службу!» – так, намёками и полуправдой, говорит любая власть, приглашая к сотрудничеству тех, кто готов использовать её, как проститутку, для удовлетворения своих склонностей, пороков и амбиций.
Конечно, от тех, кто совсем зарвался и, как говорится, «слетел с катушек», власть время от времени избавляется. Избавляется периодически и массово, так как эти люди не знают меры и теряют адекватность в системе безнаказанных пыток и насилия. Эту меру иногда не знают и животные, на что в народе по этому поводу есть мудрая поговорка: «Сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит».
Но в этой поговорке скрыта одна неточность. Как правило, ни одно животное, в том числе и волк, а также другие хищники, никогда не убивают без необходимости, ради забавы, для удовлетворения собственной страсти и прихоти, ради получения удовольствия от самого процесса убийства и тем более, ради сексуального удовлетворения. Это распространено только среди людей, в том числе среди тех, у кого есть призвание служить закону.
Я предчувствую то возмущение, которое охватило некоторых читателей после этих строк.
– Как ни стыдно так рассуждать! – с возмущением воскликнет этот читатель. – Это оскорбление тысяч людей, честно служащих закону, обществу, людям, в том числе и тебе лично, зарвавшийся в своей убогой философии автор! Что бы ты делал без этих людей, которые ежедневно рискуя жизнью, несут свою благородную и суровую службу, защищая тебя от уголовного беспредела? Сколько из них ежедневно рискует и даже жертвует своей жизнью в борьбе с преступниками, с теми, кто мешает человечеству спокойно жить и вершить великие, предначертанные богом дела! Как благороден и неблагодарен труд оперативного сотрудника, прокурора, следователя, судебного пристава, таможенника, тюремщика, рядового полицейского и даже палача! Они составляют оплот любого государства, которое всем говорит: «Я есть закон, я есть высшая справедливость, дарующая всем покой и благополучие! Я есть та ценность, которую дал вам бог, ибо любая власть есть от бога!».
Отвечу этому доверчивому читателю: это всё, уважаемый читатель, вам написала газета. Эта газета (само слово вызывает у меня отвращение, ибо это напоминает мне слово «клозет»), правда, «забыла» вам написать то, что от рук всех этих уважаемых вами людей гибнет; страдает; разоряется; теряет рассудок; отрекается от веры и своих идеалов; становится подлецами, стукачами и предателями; превращается в безголосых и бесправных рабов намного больше людей, чем тех, которых они спасли от уголовного беспредела.
То, что пишется в газетах о тех, кого называют «государевым оком», очень устраивало упомянутого Ника Бэри, как оправдание его никчёмности и озлобленности на весь мир. Поэтому он и выбрал для себя этот жизненный путь, устроившись на службу в местную полицию.
Пятый из девяти детей местного гробовщика, он не мог найти никакого другого применения своей жизни, кроме службы в полиции. Эта служба давала ему гарантированное ежемесячное жалование, перспективу хорошей пенсии по выслуге лет, а также возможность применять ничем и никем неограниченную и не контролируемую власть по отношению к тем, кто не имел законной возможности постоять за себя с помощью личных связей и больших денег.
Ник Бэри довольствовался всегда малым. Лучше, меньше, но дольше! Это был его главный жизненный принцип, который позволил ему к сорока годам обзавестись собственным домиком, женой и тремя детьми, а также званием сержанта полиции.
Как мы уже знаем из доклада голубей, отряд передвигался спокойно, никуда не торопясь. После произошедших в Гринвилле событий, до полицейских стало постепенно доходить, что суть их службы заключается не только в том, чтобы каждое утро приходить на службу, и весь день, проиграв в карты на деньги, вытряхнутые из карманов какого-нибудь местного лавочника, вечером придя домой, делать вид, что весь день трудился не покладая рук. Говорящий осёл впечатлил их не меньше других горожан, а зная кое-какие подробности о смерти Стива и его семьи, они вообще не горели желанием приближаться к его хозяйству.
Но служба есть служба, на которой начальство не спрашивает, чего ты хочешь, поэтому Нику Бэри с остальными рядовыми полицейскими пришлось подчиниться. Они ехали молча, никуда не торопясь, ибо дурные предчувствия в сердце и в голове были, наверное, у каждого.
Эти предчувствия усилились после того, как до носов полицейских стал доходить тошнотворный трупный запах, и они совсем сникли, когда увидели на дороге многочисленные, в беспорядке разбросанные, разлагающиеся трупы людей.
Ник приказал всем остановиться и приготовить оружие к бою. Сам он спешился с коня и отправился осматривать трупы. То, что он увидел, потрясло его не меньше, чем говорящий осёл. Он был человек всё-таки служивый и сразу понял, что людей убивали не другие люди, а рвали на части звери. «По всей видимости, – подумал Ник, – осёл не врал. Это не было восстанием рабов, так как все рабы вместе с хозяевами лежали здесь же на дороге. Это было действительно какое-то божье проклятие и кара!».
При мысли о божьей каре Ник поднял голову и увидел стаю голубей, кружившую над ним и его отрядом. Голуби кружили целенаправленно над ними и никуда не собирались улетать. Ник достал револьвер и выстрелил из него в воздух. Птицы моментально рассыпались в разные стороны, а затем, снова соединившись в стаю, продолжали кружить именно над этим местом.
«Чёрт, что-то здесь не то! Голуби обычно себя так не ведут. Нормальные птицы уже давно бы улетели после выстрела, а эти продолжают виться над головой», – подумал Ник.
– Эй, ребята! Ружья к бою и пальните-ка по этой стайке прицельно! Неспроста эти твари над нами кружат, как стервятники!
Но только полицейские вскинули ружья, только они собрались сделать залп, как голуби, словно по команде, опять разлетелись в разные стороны.
Полицейские, конечно, дали залп, но поскольку ружья их были заряжены не дробью, а пулями, то залп этот не принёс никаких результатов. После него голуби опять слетелись друг к другу и к великому изумлению полицейских продолжили своё кружение над их головами. Только один голубь, отделившись от них, направился в сторону хозяйства покойного Стива. Полицейские дали ещё один залп, который оказался более удачным, чем предыдущий. Пара голубей рухнула на землю.
После этого произошло нечто, шокировавшее людские умы. Сверху явно раздался стон скорби и страдания, а затем, прозвучала человеческая команда: «Отлетаем на безопасное расстояние! Увеличить дистанцию между собой!».
Первым желанием Ника Бэри было упасть на землю и помолиться. Вторым —развернуть коней обратно в город и мчаться галопом, не останавливаясь. Его подчинённые тоже стояли с широко открытыми ртами и глазами и с удивлением смотрели на удаляющуюся от них стаю голубей. Но стая эта не скрылась из глаз совсем, а, отлетев от полицейских метров на триста, стала кружиться снова, не теряя из вида отряд.
– Сержант! – услышал Ник у себя за спиной голос рядового Джона Смита. – Здесь дьявольщина какая-то! Давайте-ка разворачивать коней, пока с нами не сделали то же самое, что с этими, которые на дороге валяются. Вы же видите, что голуби заколдованы! Они не улетают, а следят за нами, плюс по-человечьи не хуже меня разговаривают! Я дальше ни шагу не сделаю! Хоть под суд потом отдавайте, а не пойду!
Если бы Джон Смит молчал, а не давал советы, то Ник, скорее всего, так бы и поступил. Но сейчас получалось, что он терял свою власть и влияние на подчинённых, поддавшись их панике и трусости. Плюс ко всему, его характер, за который ему и дали досрочно звание сержанта, не позволял вот так сразу, при первой же встрече с чем-то неизведанным, броситься бежать. Пока бежали от него. И кто бежал? Голуби! Эти маленькие птички, которых он в детстве немало передушил голыми руками. Эти голуби, правда, говорили по-человечьи, но и осёл говорил. И что с ним стало? Поэтому Ник, повернувшись к своему отряду, тряся револьвером, начал громко и внятно убеждать своих подчинённых не трусить, а двинуться дальше.
– Вы что, не видите, кто перед вами? Это голуби, которые не могут причинить вам никакого вреда! Мы не можем вернуться в город и объяснить невыполнение приказа тем, что мы, вооружённые до зубов люди, испугались трупов на дороге и стайки голубей, которая кружила над нами и разговаривала по-человечьи! Вы видели говорящего осла! И что? Он причинил вам хоть какой-нибудь вред? Нет! Его труп сейчас гниёт так же, как и трупы этих несчастных людей! И мы с вами должны разобраться в том, что здесь происходит! Мы должны понять, кто убил всех этих несчастных людей и сделать всё, чтобы виновные понесли заслуженное наказание! Мы вооружены, поэтому мы можем справиться с кем угодно, и ни одна нечистая сила не сможет причинить нам вред, ибо с нами Бог и закон! Тем более что до заката солнца ещё долго.
А ты, Джон Смит, если будешь и дальше распространять панические настроения при виде стаи голубей, то я тебя не под суд отдам, а пристрелю здесь же на месте! Впрочем, ты мне здесь такой трус и паникёр не нужен! Отправляйся обратно в город, сообщи шерифу о том, что мы здесь увидели и пусть присылает на всякий случай подкрепление и санитарную команду для уборки трупов. А мы пока разведаем обстановку, и я хочу успокоить остальных, что если там действительно есть реальная угроза, для ликвидации которой наших сил будет недостаточно, то мы не будем предпринимать никаких действий до прихода подкрепления.
Джону Смиту дважды повторять было не нужно и, ловя на себе завистливые взгляды сослуживцев, он пулей умчался обратно в город.
Остальной отряд ещё медленнее, постоянно озираясь по сторонам и сопровождаемый «заколдованными» голубями, продолжил свой путь в сторону хозяйства Стива Хопкинса.
Когда до конечной цели оставалось метров пятьсот, и уже был виден дом Стива, Ник остановил отряд и приказал двум полицейским отправляться вперёд и постараться войти на территорию, чтобы разведать обстановку.
– Если увидите нечто подозрительное или опасное для жизни, то в хозяйство не заходить, а немедленно возвращаться назад. А если там всё спокойно, то дайте нам сигнал одиночным выстрелом и заходите на территорию.
Джек Свэнсон и Роберт Джексон явно не обрадовались такой перспективе и попытались вступить с сержантом в спор, в ходе которого сделали попытку переубедить его в правильности сделанного выбора или бросить жребий на то, кому идти в разведку. Но Ник быстро пресёк подобные разговоры и пара полицейских, кляня в уме свою судьбу, сержанта и сослуживцев, отправилась в разведку.
Хозяйство Стива встретило разведчиков миром и покоем. Мирно паслись коровы и лошади, куры ходили по двору и что-то выискивали в траве, а петух, сидя на заборе, высматривал себе очередную невесту. Собаки почему-то при виде посторонних не заходились лаем, а продолжали лениво лежать и греться на солнце. Утки крякали, гуси щипали траву. В общем, ничего подозрительного разведчики не обнаружили. Всё текло в привычном для человеческого взгляда русле, только вот в памяти у полицейских застряли образы гниющих обезображенных трупов хозяев этого хозяйства и их слуг.
Роберт поднял с земли камень и швырнул его в гуляющих кур. Те разлетелись в разные стороны и продолжили, как ни в чём не бывало, гулять дальше. Только внимательно за всем наблюдавшему Джеку Свэнсону показалось, что петух с забора как-то злобно и по-человечески на них посмотрел, а затем отвернулся и продолжил наблюдать за своими курами. А ещё поражало полное отсутствие людей. «Да и откуда им взяться, если они все на дороге лежат? – подумал Джек Свэнсон. – Может всё-таки кто-то остался в живых, только прячется? Надо бы осмотреть всё очень внимательно. А впрочем, пусть остальные тоже примут в этом участие». И после этой успокаивающей мысли Джек подал остальным сигнал, что всё спокойно и можно входить в хозяйство.
