Наум Баттонс
Антисвинизм. Божий Меч
«Оставьте их: они – слепые вожди слепых; А если слепой ведёт слепого, то оба упадут в яму».
Мтф. 15:14
Вступление
В последнее время сон Коммода был беспокоен. Он стал часто метаться во сне, стонать, как человек, а порой в ужасе просыпаться от увиденного кошмара. Как было хорошо, когда он был простой собакой! Его сон был безмятежен и беспамятен, ибо ему вообще ничего не снилось. Сон был чуток, как у любого животного, и, в то же время, приятен, полезен и крепок. Это было то, что и задумывалось изначально Природой. Это был отдых и восстановление организма. Он мог спать в любом месте, в любое время. Так же, как и есть. Вот были две основные способности домашнего любимца, от которого взамен требовалась только слепая собачья преданность. И Коммод её демонстрировал в полной мере, искренне и неосознанно, пока.… Пока не попробовал волшебного хлеба от Соломона Гросби.
Сразу же, после того, как собака осознала себя разумным существом, круг её интересов моментально расширился до такой степени, что три ценности её прошлой жизни – спать, есть и быть за это преданным своему хозяину – стали маленькими и незначительными. Более того, они стали унизительными для Коммода. Ему надо было большего. Настолько, что в один прекрасный момент он понял, что его дальнейшая жизнь в подчинении и зависимости от своего хозяина невозможна. Коммод был сильный и умный кобель. Живя в доме хозяина, он иногда спал в его спальне или в кабинете. Он часто присутствовал при беседах хозяина с гостями и домочадцами, и всё это наложило свой отпечаток на развитие его интеллекта.
Поэтому, когда он стал разумным, то всё когда-то услышанное и увиденное им, вдруг вспыхнуло откуда-то из глубин подсознания яркой вспышкой озарения. Сразу появилась интуиция, с помощью которой он почувствовал, что восстание животных не только ему выгодно, но он сможет легко обойтись в этой жизни без хозяина, при этом сам вполне может стать Хозяином и Повелителем своей жизни. И не только своей.
В силу жизненной удачи, которая выпала ему, позволив жить в доме человека, а не на цепи в будке, Коммод стал лидером не только среди своих сородичей, но и среди всех животных в хозяйстве покойного Стива Хопкинса. Все животные безоговорочно приняли его «божественное» лидерство. В этой божественности его лидерства не сомневались все животные, кроме определенной и узкой группы свиней, с которыми Коммод, опираясь на силу объединённых им в боевой мощный отряд волкодавов, заключил союз по управлению остальными животными. Точнее, он возложил на свиней власть формальную, видимую для других, но сам при этом, оставаясь «серым кардиналом», реально принимал все решения и отдавал приказы. А вся ответственность за последствия его указов лежала на свиньях. Если указ был правильным, и его исполнение приводило к успеху, то славили не только свиней, но, и, в первую очередь, Коммода. А если случалось наоборот, то среди животных обязательно усиливался так называемый «антисвинизм», который, впрочем, являлся самым страшным преступлением в установившемся «царстве божьем для всех животных и птиц» и безжалостно подавлялся боевым отрядом Коммода.
Вражда собак и свиней всё больше усиливалась. Были моменты, когда они её отбрасывали и на время забывали, но тайная ненависть друг к другу тлела в их умах постоянно. Хочу сразу сказать, что это касалось только Коммода и группы свиней, то есть тех персонажей, кто реально управлял бывшим хозяйством Стива Хопкинса. Коммод не посвящал остальных собак в свои тайные замыслы, а свиньи тоже доверяли не всем своим сородичам. Для всех непосвященных, этот союз свиней и собак был священным, божественным и единственно правильным. В этом перестали сомневаться после подавления бунта кота Альфонса, убийства его вместе с семьей, разгрома отряда людей, пленения и подчинения Коммодом их сержанта, подавления восстания борова Козибы, с последующим расселением свиней среди других животных, а также после подавления бунта жеребца Эриха.
Важную роль в подчинении животных сыграла смерть «пророка» бога всех животных и птиц – добермана Пирата. Отношение к самому Пирату у животных было подпорчено развенчанием свиньями и Коммодом его якобы пророческих способностей. Прошло совсем немного времени, но животным уже было сказано столько противоречивого о нём, что мало кто из них мог точно сказать, кем был этот самый Пират: собакой или свиньёй. Все знали о нём разное. Изначально было указано верить в то, что Пират был боровом, который подло присвоил себе звание божьего пророка, а на самом деле, хотел погубить все «животничество» и образованное «царство божье для всех животных и птиц на Земле». Но, только мудрый Старый Хряк, земной царь всего «божьего царства», с помощью великого Коммода смог разоблачить его преступления. Но подлый «хряк» Пират ускользнул от правосудия, покончив жизнь самоубийством.
Но, это была только одна сторона легенды, с которой свиньи были не совсем согласны. А точнее, совсем не согласны. По тайному приказу «правого копыта», то есть главного советника Старого Хряка, Каифы, свиньи, переселившиеся в дома других животных, стали тайно проповедовать, что Пират – это действительно свинья, но свинья праведная, благочестивая и божественная, впрочем, как и все свиньи. Они говорили, что Пират это божий пророк, который был убит собаками, и что он вознёсся к богу всех животных и птиц. И теперь он возглавляет все «царство небесное», в которое попадают все благочестивые животные. А на возражение думающих животных, что официально Пират есть враг, ответ следовал простой и стандартный – обвинение в антисвинизме и богохульстве. Про то, что Пират был псом – вслух вообще говорить запрещалось, хотя многие, кто ещё помнил это, иногда шептались об этом, вдали от свинских ушей.
Слухи о лже-пропаганде свиней доходили до Коммода, но сделать что-либо против этого, он был не в силах. Но больше всего его раздражало и пугало другое. А именно: разложение собак. План, разработанный Каифой, действовал практически безотказно.
Животные, как и люди, быстро привыкают к хорошей жизни, к спокойствию и сытости. Коммод требовал от своих подчинённых псов ответственности, самопожертвования и служения общему делу. И те были готовы подчиняться ему, если бы не одно «но». Этого не хотели их суки, которым свиньи внушали несколько другие ценности. А именно ценности тихого, сытого семейного счастья, приправленного удовольствиями от развлечений, богемы и религиозного верования, доходящего до фанатизма. Сука, родившая щенков, требовала от своего кобеля верности, большей, чем верность его делу. Она требовала удовольствий и сытости. На Коммода, на его власть, на исполнение её кобелем служебного долга, суке, напичканной новыми свинскими ценностями, было глубоко плевать.
Коммод всё это видел, и временами его охватывало отчаяние. Особенно его разозлил момент, когда два кобеля Пирр и Ганнибал пришли к нему от имени своих сук и стали требовать раздела продовольственного запаса из погребов покойного Стива. Коммод с ужасом подумал, что про эти запасы могли узнать свиньи, которым на одной из вечеринок могли проболтаться эти самые суки. Этого предательства Коммод простить не смог и принял самые крутые меры. Показательно для всех кобелей и сук, а также остальных животных, Ник Бэри на неопределённый срок посадил на цепь возле амбара с волшебным хлебом этих двух кобелей, а самок при всех пристрелил. Обвинили их естественно не в том, что они совершили, а в связях с бежавшими сукой Джесси и кобелём Цезарем. Ганнибалу и Пирру запрещалось давать новые порции хлеба, чтобы все увидели самую страшную божью кару – обратное превращение из разумного создания в бессловесную цепную тварь.
Это, на некоторое время, привело всех в чувство, но теперь Коммод чувствовал за спиной не только их страх, но и постоянную угрозу предательства и тайного заговора.
Если бы не верность прирученного полицейского Ника Бэри, а так же лояльность холостого Циклопа, то Коммода вполне могла бы ожидать судьба Пирата. И хотя власть его была все ещё непоколебима, Коммод своим звериным, острым чутьём чувствовал, что надо срочно что-то менять в построенном им «царстве божьем для всех животных и птиц». Вот это всё и многое другое, никак не способствовало крепкому сну.
И тут произошло нечто такое, что впоследствии перевернуло весь ход нашей истории и кардинально повлияло на судьбу каждого обитателя «царства божьего для всех животных и птиц на Земле». Впрочем, это нечто дало на какое-то время Коммоду новую идею и нового, как ему казалось, мощного и надёжного союзника.
Глава 1
А произошло следующее. Ночью Коммод долго не мог заснуть. Ник Бэри, которого он постоянно держал при себе, крепко спал, но Коммод, лежа на кровати с открытыми глазами, смотрел на него и размышлял сам про себя.
«Вот я, – думал он, – лежу на человеческой кровати, а человек на матрасах спит на полу. И бессонница мучает не его, а меня – собаку. А он спит и ничего его не волнует. Он принял эту божью волю! Правда, я не знаю, чья эта воля: человеческого бога, нашего или это моя воля? Что-то подсказывает мне, что это моя воля заставила человека стать моим рабом. Хотя он думает, скорее всего, по-другому. Если он вообще о чём-то думает. Вон, храпит и на всё ему теперь плевать! Сон раба крепок. Наверняка, ему даже ничего не снится! Точно так же он спал со своей женой, в своём доме, когда верно, как пёс, служил своему Богу, людям, а точнее своему начальству. Людям он вряд ли когда служил.… Надо его будет об этом расспросить подробнее. Интересно, а как он себя поведёт, когда люди снова придут сюда? И как отнесутся они к нему? Фу!.. Даже не хочу думать об этом! Это уже будет не маленький отряд. Хотя, откуда они знают, что здесь происходит! Но искать своих они будут наверняка. А что делать нам, когда они явятся снова? Интересный и важный вопрос! Жизненно важный! Странно, что ни я, ни свиньи об этом не думали раньше!
Всё как-то начинает выходить из-под контроля. У меня власть, но я остаюсь один. Циклоп и этот человек – вот вся моя опора! Остальные псы втихаря ропщут. Того и гляди, созреет заговор. А всё из-за этих свиней, которые развращают наших сук! И главное, что с этим бороться практически невозможно. Наоборот, всё ставится таким образом, что я вынужден ещё и заискивать перед этими суками. Называть их прекрасной половиной, равноправными партнёрами! А они ни черта не делают, а только потребляют! Видите ли, они рожают, выкармливают детей и отдали кобелям всё самое дорогое, что у них было – своё тело! Тьфу! Научились, нажравшись хлеба! Надо им урезать его пайку, а то слишком умными стали! И вообще, стали бы они это делать, если бы их самих не кормили?! Да ни за что! А свиньи подстрекают! И возразить-то нечего! А если найдёшь, что возразить, то сразу будут обвинять в невежественности и самодурстве. Видите ли, все животные равны! Относитесь суки ко всем одинаково, особенно к нам, свиньям! А сами их свинки?! Взять хотя бы ту же покойную Джулию! Вот уж кто первый нетерпим был ко всем остальным животным. Она бы их всех с дерьмом смешала, была бы на то её воля! Попробуй какое-нибудь животное попроси свинью что-либо для себя сделать или помочь в чём-нибудь! Визгу возмущения будет на всё царство, а на худой конец в антисвинизме обвинят! Но про толерантность и общеживотническое братство орут громче всех, особенно в уши нашим дурам сукам.
А теперь ещё про погреба Стива может быть узнали. С одной стороны показательная казнь этих двух дур дело неприятное и неправильное. Собак нельзя обижать. Но с другой стороны, дисциплину и сплочённость больше никак по-другому не восстановить. Пира и Ганнибала надо будет потом освободить. Я должен быть с кем-то милостив. А с кем мне таким быть, как не со своими братьями?!
Но всё же, мне нужны ещё дополнительные союзники, иначе мне конец – либо от сговора теперешних, так называемых «союзничков», свиней, с моими сородичами, либо от людей! Где же их только взять? Среди других животных хозяйства? Нет, установленные каноны нарушать нельзя! Человек ненадёжен, хотя пока претензий к нему нет. Так, где же?..».
Не успел он додумать эту фразу, как услышал в углу под старинным шкафом какой-то шорох. Но даже не этот шорох насторожил Коммода, ибо мыши иногда появлялись в доме Стива, а то, что ему на какое-то мгновение изначально почудилось. А почудился ему человеческий тихий и тонкий голос, который окликал его по имени.
Коммод встряхнул головой и поднял уши. Наличие человеческого разума не избавило его от возможностей животного. Все чувства и возможности органов и частей тела, присущих животным, у него сохранились. На какое-то мгновение всё стихло, но затем, он к своему потрясению чётко услышал из-под шкафа своё имя.
– Коммод! – пищал тонкий голосок. – Ты Коммод? Мы правильно нашли именно тебя?
– Кто вы? – Коммод уже стоял на кровати, не понимая, кто посмел проникнуть в его покои ночью, да ещё обращаются к нему без всяких церемоний, даже не зная, к кому именно они обращаются. Из тех обитателей новоявленного царства божьего, кто умел говорить по-человечьи и не знал, что он, это он – таких просто не было.
– Нам нужен Коммод, именно с ним мы дальше будем говорить! – услышал он в ответ.
– Да, я Коммод! Теперь выходите и представьтесь, кто вы! Иначе, вам несдобровать! Я сейчас разбужу своего человека, и он выловит вас, кто бы вы ни были!
– Ладно, ладно, успокойся! – голос из-под шкафа явно не испытывал не то чтобы никакого страха, но и элементарного почтения, разговаривая с «серым кардиналом» и главой тайного силового ордена «царства всех животных и птиц». – Мы выходим!
Через секунду, к величайшему удивлению Коммода, из-под шкафа перед ним появились две, довольно внушительного размера, крысы.
– Пу и Тин! – представились они. Я, Пу – главный министр по контактам с другими животными, а это Тин – главный министр по организации защиты нашего царства! Нас послал самый всемогущий, самый мудрейший, самый сильнейший властелин подвалов, подземелий, катакомб, канализаций и всего тёмного мира, повелитель миллиардов верных подданных – король крыс, Ши Первый! – после этих слов крысы почтительно склонились в реверансе.
– И чем я могу быть полезен вашему королю, первому, как его… мм…Ши, по-моему? – Коммод быстро стряхнул с себя первые чувства потрясения и принял царственный вид и тон.
– Великий Ши хочет видеть тебя и говорить с тобой! Поэтому он послал нас, своих верных слуг и советников.
– И почему же он сам не пришёл ко мне? Или он настолько велик, что ему не пристало идти к таким, как я? Тогда зачем я ему? Или, наоборот, он боится, что я порву его на части, поэтому он прислал для этого вас? В любом случае мне очень любопытно, что может предложить мне столь великий, как вы говорите, король крыс! Только помните, что я могу прихлопнуть его одним ударом своей лапы! И, если вы разбудили меня просто по пустякам, то эта участь ждёт вас, уважаемые Пу и Тин! Но сначала ответьте мне на один вопрос: откуда у вас такие же способности, что и у меня?
– Оттуда же, что и у тебя! Вот по этому поводу великий Ши хочет поговорить с тобой. А не пришёл он к тебе потому, что это очень опасно для него и несвоевременно для окружающего мира. Ещё пока рано для того, чтобы блистательный Ши осветил собой верхний мир и показал всё своё могущество!
– Да, что вы говорите?! – Коммод саркастически ухмыльнулся. – В чём же его величие и блистательность? В том, что мелкая крыса сама себе это возомнила? Что такого великолепного и великого он сотворил? В чём же его могущество, что он боится высунуть из своего подземелья нос, но уверяет всех, что это пока несвоевременно? Я уже догадываюсь, что вы, крысы, сперли у меня немного волшебного хлеба, но поверьте, что теперь я приму меры для того, чтобы этого больше не случилось! А своими секретами по поводу этого хлеба ни с кем, а уж тем более с мелкими грызунами-вредителями, я делиться не намерен! Так и передайте вашему Ши Первому и, думаю, что последнему!
Крысы безмятежно и абсолютно хладнокровно прослушали довольно высокомерно оскорбительную тираду Коммода и, к его удивлению, очень спокойно продолжили свои переговоры. Как будто этих слов Коммода они и не слышали.
– Великий Ши не хочет твоих секретов! Великий Ши уже давно сам знает эти секреты! Великий Ши хочет союза с тобой, ибо он считает, что крысы заслуживают более достойной жизни, чем та, которую они ведут сейчас. Великий Ши хочет отомстить людям, за то, что они загнали нас когда-то в эти подземелья. Мы одни из самых умных и жизнестойких животных, но почему-то нас панически бояться человеческие самки. При виде крысы они прыгают на стол или стул и дико орут. А то и вообще падают без чувств. Чем мы так им досадили и напугали непонятно, но много веков назад их самцы стали нас нещадно истреблять из-за них и загнали нас под землю. Но мы не заслуживаем этого!
– А чем я-то могу вам помочь? И зачем вы мне нужны? – Коммод уже с большим вниманием и уважением отнёсся к их речи.
– Вот именно об этом с тобой и хочет говорить наш король лично. Поверь, что мы можем очень тебе помочь, ибо в наших маленьких лапках и головах содержится очень много информации, которая тебе нужна. Мы повсюду, нас миллиарды и все мы подчинены великому Ши. Во всяком случае, в местных краях. Это одна крыса беспомощна, но когда на войну выдут сотни тысяч, а то и миллионы разумных крыс – то не думаем, что с нами можно будет легко справиться. Мы не будем считаться с потерями! В этом и есть величие нашего короля Ши Первого. Но есть ещё один самый главный козырь у нашего короля, узнав о котором ты не сможешь отказаться от союза с нами, и ради которого ты просто побежишь на встречу с нашим королём.
– Да, и какой же это козырь?
– Соломон Гросби! Мы знаем, где он и можем доставить его сюда.
– Я готов на встречу! Когда и где?
– Завтра, после полудня спускайся в подвал твоего бывшего хозяина. Предпоследний стеллаж легко отодвигается. За ним, железная дверь, которая ведёт в подземный ход. Его ещё отец Стива прорыл в своё время на случай, если пришлось бы спасаться от индейцев. Дверь тяжёлая, так что возьми с собой человека. Сам не откроешь. Ход выведет тебя к реке. Вот там, подальше от посторонних глаз, тебя будет ждать великий Ши Первый. Всё! До завтра, великий король наземного «царства божьего для всех животных и птиц»! Честь имеем кланяться! – и с этими словами крысы, сделав реверанс почтения, быстро исчезли в темноте под шкафом.
«Вот это новость! Опять не успел подумать, а всё начинает складываться само собой. И тайный ход очень кстати! Теперь и у меня будет прекрасная возможность, в случае чего, выкрутиться из этой истории, бесследно исчезнув. Хм!.. «Великий король наземного «царства божьего для всех животных и птиц»!», – мне это нравиться, и греет душу! Они, эти крысы, умеют льстить и говорить то, что хочет слышать любой владыка! Но это мелочи, а вот Соломон Гросби – это действительно важно! И сотни тысяч, а может и миллионы крыс в союзниках – это тоже весьма весомый козырь для того, чтобы не пренебрегать встречей с этим Ши Первым, а так же в борьбе со свиньями! Чёрт! Теперь сон совсем улетучился! Но вот вопрос – а зачем крысам я? Это и придётся выяснить на встрече с их королём. Но зачем бы я ему не был нужен – отказываться от союза с ним было бы большой глупостью. Крысы есть везде! Это будут мои глаза и уши среди людей и зверей во всей округе и, в первую очередь, в моём собственном царстве! Только как их прокормить, ведь хлеба совсем немного? Стоп! А сколько вообще крысы украли у меня этого хлеба?! Боже!.. Какая непростительная для меня легкомысленность! Ведь спрятав хлеб от свиней и других животных, я совсем забыл про этих мелких вредителей, которых Стив травил нещадно! Кстати, где-то должен быть крысиный яд! Надо его срочно найти. Он может понадобиться и, похоже, что в больших количествах. Так опростоволоситься! Даже не заходить в амбар с хлебом так долго, уже глупость! А ведь я даже не знаю – осталось ли там вообще хоть что-нибудь!».
– Эй! Человек! Подъём! – Коммод толкнул спящего Ника Бэри. – Бегом со мной!
– Что случилось, господин Коммод? – Ник моментально, по-военному, тут же вскочил на ноги и был готов к любому действию.
– Пока ничего! Или надеюсь, что ничего! За мной! – и с этими словами они оба выбежали из спальни и побежали в сторону амбара с волшебным хлебом.
