Натан Романов
Мавка
– Я те говорю, мня, надо на дальний берег двигать, там глубже. – сказал тот что повыше.
– Да неее – отмахнулся от него второй, ростом по плечо.
Мне про них мальчишки говорили, что называют их Ерема и Митрофан. Не знаю почему их так называли, может в честь каких-то героев местного фольклора, а может это были их настоящие имена…не знаю. Но вид был у них достаточно выразительный, хоть сразу без грима в кино снимай. Один был высокий и худой, а второй низкий и пухлый.
– Здорова, городской, мня. – Ерема шатаясь махнул мне рукой, а затем заметив на и без того грязной руке что-то прилипшее, размашисто вытер об видавшую виды куртку.
Митрофан стоял молча, и глядел на меня прозрачными глазами, деловито засунув руки в карманы трико и немного покачиваясь. Он всем видом стремился выглядеть трезвее товарища, но это ему не удавалось.
– Чаво ты шастаешь тут? – Ерема наконец оттер руку и подбоченился. – расскажу твоей бабке мня, что ты у озера трешься.
Я молча смотрел на него, не понимая откуда он меня знает. Митрофан расплылся в неосознанной улыбке.
– Да не сцы! – Ерема расхохотался аж до слюны, которая выскочила из беззубого рта и повисла на бороде. – стукачей нет, мня.
– Утрись, чухня! – брезгливо выдавил Митрофан, глядя на остренькую бородку товарища, с кончика которой свисала тягучая слюна. Рукав всё той же лоснящейся куртки Еремы умело утер лицо хозяина. Тот взглянул на рукав, и вновь заржал беззубым ртом, затем вытер рукав об такой же свежести штаны цвета хаки.
– Вот ты апче – Митрофан скорчил гримасу отвращения- фу.
– Сам то, свинота, мня.
Я всё ещё молча стоял, глядя на них.
– Слышь, мня, городской, – Ерема сделал ко мне неуверенный шаг- мы тута собираемся на сома пойти, – его темное морщинистое лицо стало заговорчески серьезным. – хошь с нами?
Он неуверенной рукой показал на старую лодку, ни сразу попав в неё пальцем. Я от такой неожиданности не знал, что им ответить, потому продолжил молча стоять с удивлением на лице.
– Да неее – Митрофан так же отмахнулся от меня, как пару минут назад от Еремы. – он же ссыкло.
– Я не ссыкло! – зачем-то возразил я, хотя на их мнение мне было по большому счету наплевать. Да и по маленькому счёту тоже. Но отчего то меня это задело.
– Он не ссыкло, мня! – внезапно заступился за меня Ерема, и слегка по-дружески хлопнул Митрофана по груди. Правда этого было достаточно, чтобы запустить инерцию планеты земля. Сделав два шага назад, Митрофан сделал резкий наклон вперёд, но инерция была непокорна. Он шагнул вперёд и рухнул на траву выставив руки.
Лицо его при этом было схоже с теми, кто первый раз едет на американских горках. Ерема словно и не заметил этого. Он вопросительно смотрел на меня. Я ни разу в жизни не слышал более абсурдного предложения, чем плыть ночью в старой лодке с двумя недалекими пьяницами. После трёх бессонных ночей на озере мой инстинкт самосохранения видимо уснул, поэтому, когда лежащий на животе Митрофан поднял на меня невидящий взгляд и спросил: «Так, чо?! Ссыкло ты или с нами?
Я храбро ответил: «Конечно с вами!»
***
Бабушка напекла огромную кучу оладушек, и ушла в огород. Это позволило мне незаметно проникнуть в дом. Наевшись, я устало растянулся на своей кровати, и думал о том, зачем я согласился на эту дурацкую рыбалку… может аргумент Еремы о том, что если я не приду, то они всем расскажут какое я ссыкло, а может желание вновь встретить ту девочку с грибами, но в указанный полуночный час, я был на том же месте, где утром уверенно сказал: "Конечно!"
