Наталья Явленская
Что случилось с Мэри Магилл?
Он пообещал мисс Магилл приложить все усилия, чтобы помочь в решении ее вопроса и направился к руководству. К удивлению Брукса, Энтони Кросби не был в восторге от услышанного.
– Ты в своем уме, Гарри? – недовольно бурчал управляющий. – Кто ж теперь страхует от всего, что вздумается? Пусть страхуется на случай смерти или просто от несчастного случая.
Но Брукс к тому времени достаточно поднаторел во всем, что касалось извлечения выгоды, и носом чувствовал превосходную возможность подзаработать.
– В том-то и дело, мистер Кросби! Раз формы нет, а дама просит, мы можем сами установить сумму ее страховых выплат, – с горящими глазами убеждал он шефа. – И, если мисс Магилл, как она уверяет, готова на все наши условия, то нам и карты в руки!
– Но про какое самовозгорание она толкует?
– Говорю вам, женщина сошла с ума после пожара. Пусть платит, если ей так будет легче, а наших рисков здесь никаких. Я навел необходимые справки. Даже если она сама себя подожжет, это будет самоубийством, но никак не смертью от самовозгорания!
В конце концов, страсть молодого агента к прибыли взяла вверх над осторожностью руководителя и Кросби махнул рукой:
– Ладно, черт с тобой, но при одном условии: за эту сделку ты отвечаешь лично.
При воспоминании об этом уговоре Бруксу стало еще хуже. Он снова уставился на статью, мысленно прощаясь и с годовой премией, и с плановым повышением по службе.
Но на деле все оказалось куда хуже.
В кабинет ворвался взъерошенный Кросби, потрясая злополучной газетой. Никто из сослуживцев не видел, чтобы шеф когда-нибудь так орал:
– Ну что, делец, дождался? – красный как рак от напряжения, во всю глотку кричал Кросби. – Пятьдесят тысяч фунтов стерлингов! Да меня живьем сожрут! Делай что хочешь, землю носом рой, но докажи, что это чья-то афера! Или ноги твоей больше не будет в конторе! Да еще и компенсацию за халатность выплачивать будешь!
Такого поворота Брукс не ожидал. Он испугался настолько, что отчетливо ощутил шевеление волос на своей голове. Неужели из-за смерти этой несчастной старухи настал конец и его мечтам о безбедной жизни? Ведь он только недавно начал чувствовать себя важным членом лондонского общества: арендовал отдельную квартиру, мог себе позволить водить девушек в приличные заведения и даже делать им дорогие подарки. И теперь все это летит к чертям?! Нет, он не мог этого допустить.
Брукс вздернулся и перешел к решительным действиям.
***
Уже через полчаса Брукс сидел напротив Себастьяна Хилла, который из всех сил старался показать, что чрезвычайно занят. Стопки бумаг на столе полицейского почти закрывали его с головой, представляя естественное заграждение от навязчивых посетителей.
Бывшие коллеги, мягко говоря, недолюбливали Гарри. Во время его службы в полиции все знали, что парень был нечист на руку, но никто не мог это доказать. Брукс ловко выкручивался из любой неприятной ситуации, делая козлом отпущения кого-нибудь из менее изворотливых коллег. Оставалось лишь всячески выживать его из коллектива, что тоже оказалось непросто. В общем, даже после ухода из полиции он был нежеланным гостем в управлении. Однако, то ли из-за беспринципности, то ли из соображений выгоды, Брукс упорно делал вид, что не замечает предвзятого к себе отношения.
Поняв, что дальнейшее оттягивание разговора бессмысленно, Себастьян нервно отодвинул бумаги в сторону и недоброжелательно уставился на Гарри.
– Тебе что-то нужно, Гарри?
– Слушай, Себастьян! – широко улыбаясь, начал Брукс. – Птичка напела, что тебе поручено вести дело на Эбби-Роуд?
– И что из того? – буркнул полицейский.
Даже начальство подозревало, что Себастьяна Хилла сглазили или, того хуже, преследует злой рок. Шутка ли, после пятнадцати лет упорного труда в полиции он еще не имел приличного звания! Все знали, что он работал не покладая рук, что был первым и часто единственным добровольцем на всякие плановые мероприятия и этим неоднократно выручал остальных. Но вот незадача: по странной прихоти судьбы, все дела, за которые брался Хилл, оканчивались какой-нибудь скверной историей или попросту неудачей. На его счету не было ни единого раскрытого дела, а спустя время, и не могло быть, потому что шеф избегал поручать ему сколько-нибудь значимое расследование.
Да, в карьере Хиллу не везло. Зато в личной жизни Себастьян по праву считался счастливчиком. Красавица-жена с кучей ребятишек не чаяли в нем души и каждый сослуживец втайне завидовал Хиллу, когда тот, минута в минуту по окончании рабочего дня, хватал плащ и стремглав несся домой.
Однако расследование по делу Мэри Магилл все же было поручено Хиллу. Комиссар полиции долго не мог решиться на этот отчаянный шаг, но другого выхода у него просто не было: по стечению обстоятельств в то время оставался свободен лишь Хилл и шеф сдался на милость судьбы, мысленно готовясь ко взбучке от вышестоящего руководства за очередное нераскрытое дело.
И вот теперь Себастьян, тоже, надо сказать, мало надеясь на подарки провидения, в сотый раз совершенно без толку перечитывал показания свидетелей с Эбби-Роуд. И визит Гарри Брукса только ухудшил его настроение.
– Ну, у меня есть причины тоже интересоваться этим делом, – издалека начал Гарри.
Хилл недобро молчал, и Брукс понял, что нужно пускать в ход козыри.
– Дело в том, что Мэри Магилл была застрахована у нас на случай своей смерти, – заговорщицки произнес Гарри, пристально наблюдая за реакцией полицейского.
Глаза Себастьяна по-прежнему недоверчиво сверлили Гарри, но от Брукса не ускользнули перемены в позе полицейского. Хилл едва заметно подался вперед, затем откинулся на спинку стула.
– Так-так, – протянул Себастьян, – уже что-то. А я-то думал, что от ее смерти племянник ничего не выигрывает. Спасибо за сигнал, Гарри.
Себастьян поднялся и, по-видимому, уже намеревался попрощаться с бывшим коллегой, но Гарри жестом удержал его на месте.
– Ты не хочешь узнать сумму страховки, и на случай какой именно смерти она была застрахована? – лукаво поинтересовался агент.
Взгляд полицейского заблестел.
– А что? Есть что-то необычное? Ну, Гарри! Выкладывай!
Брукс имел вид кота, наевшегося сметаны.
– Подожди, Себастьян, прежде мы должны заключить небольшое соглашение, – осторожно начал он.
Но Хилл был не тем человеком, которого можно прижать к стенке. Он снова сердито посмотрел на Брукса и сказал как отрезал:
– Или сейчас же рассказываешь или посажу за сокрытие информации!
Брукс внезапно сделался жалким.
– Себастьян, понимаешь, мне позарез нужно выяснить, что там произошло! – гнусавил он. – Я страховал ее под свою ответственность, и шеф меня по миру пустит, если я не докажу, что смерть старушки – чья-то афера. Богом прошу, дай прочесть показания свидетелей и пусти на осмотр места происшествия. А я расскажу все, что знаю.
Это были именно те слова, которые заставили Хилла разжалобиться, и после детального свидетельства Брукса обо всем, что связано с делом Мэри Магилл, приступить к своей части рассказа.
Брукс узнал, что трагедия случилась в разгар вечеринки в честь дня рождения племянника мисс Магилл, Эдварда Эванза. По свидетельствам многочисленных гостей и самого племянника, мисс Магилл около одиннадцати вечера пожаловалась на сильную головную боль и поднялась к себе в комнату, откуда уже не выходила. Примерно в полночь гости учуяли мерзкий запах из ее конца коридора. Так как женщина не отвечала на стук в дверь и крики, они общими усилиями выбили дверь и обнаружили там страшное.
