Наталья Тимошенко
Анна не верит в чудеса
5
К старушкам Анна возвращалась в полной растерянности. С одной стороны, их теория подтвердилась, парень действительно призрак или что-то около того и привязан к автобусу (господи, какой же бред!), а с другой, он не смог вспомнить ни свою фамилию, ни адрес. В глубине души Анна сомневалась и в том, что правильно назвал свое имя. Но она пообещала ему помочь. И обещания свои привыкла сдерживать.
Старушки ждали ее с нетерпением, информацию слушали, как интереснейшее произведение, а когда Анна замолчала, принялись, перебивая друг друга, высказывать свое мнение и строить теории.
– Погиб парнишка! – утверждала Марина Васильевна. – Может, под автобус и попал, потому и сидит там. А что? Скользко сейчас, толкнул кто на остановке – и под колеса.
– Или дорогу перебегал, – соглашалась с ней Виолетта Петровна.
– Да ну! – спорила Лилия Венедиктовна. – Я бы знала. Я новости каждое утро смотрю, не было такого. Да и Петя ничего не говорил.
Сторож как раз вышел покурить, поэтому подтвердить или опровергнуть слова зазнобы не мог.
– Автопарк дело замял, – настаивала Марина Васильевна.
– Или в другом месте погиб, – продолжала строить теории Виолетта Петровна. – Когда на работу шел. Вот ему и кажется, что до автобуса дошел.
– В любом случае надо узнать подробнее, – заключила рассудительная Наталья Семеновна. – Родных его найти, может, подскажут что.
– А как найти, если он даже фамилии своей не помнит? – растерялась Лилия Венедиктовна.
– Будем действовать по нескольким направлениям. Я обзвоню морги, может быть, что узнаю, связи старые подниму.
Анна вспомнила, что однажды слышала, как старушки болтали о молодости, и узнала, что Наталья Венедиктовна много лет проработала операционной медсестрой, на пенсию уходила с почестями, даже награды какие-то получала. Должно быть, связей в медицинском мире у нее действительно осталось много.
– А мы с Маришкой людей порасспрашиваем, – добавила Виолетта Петровна. – Если он постоянно этим маршрутом пользовался, значит, жил неподалеку. Может, его кто-то вспомнит. Ты же, Аннушка, нам его опишешь?
Анна кивнула. Артема она рассмотрела хорошо, жаль, что рисовать не умеет, а то и нарисовала бы.
– Тогда я Петю попрошу, – Лилия Венедиктовна кивнула на дверь, за которой скрылся сторож. – Пускай он тут слухи пособирает, если автопарк что-то замял, то он узнает.
– А может, священника позвать? – робко предложила молчавшая до этого Ангелина Викторовна.
– Ну уж нет! – хором возмутились остальные старушки. – Если призрак просто исчезнет, как же мы узнаем, что с ним случилось?
Ангелина Викторовна молча согласилась с подругами, а Анна поймала себя на мысли, что так было бы, наверное, лучше для Артема, но ей тоже очень хотелось узнать, что же с ним произошло. Почему он задержался в автобусе и почему именно она его видит. А для этого со священником придется повременить.
6
За следующие три дня никакой новой информации не появилось. Анна видела Артема в автобусе дважды, и оба раза, встречаясь с ним взглядом, она понимала, что он узнал ее, но приблизиться к нему ей не удавалось. Он исчезал, стоило только ей обернуться.
Старушки взялись за дело основательно, но и у них ничего не получалось. Сторож превратился в уши и глаза, заводил разные разговоры с работниками автопарка, но никто ни о каком сбитом парнишке ничего не слышал. Водители работали как обычно, даже на больничные в последнее время никто не уходил. Наталья Венедиктовна обзвонила морги, Марина Васильевна и Виолетта Петровна практически поселились в районе дома Анны, но никаких следов Артема никто из них не нашел. Точнее, по описанию его узнала продавец в небольшом ларьке, торгующем кофе и выпечкой, говорила, что он порой забегал по утрам за стаканом кофе и булочкой, но после Нового года еще не появлялся. Что с ним случилось и тем более где он живет, женщина не знала, а потому эту информацию нельзя было считать полезной.
Всем этим старушки делились с Анной, стоя в одежде для занятий балетом, но даже не думая подходить к станку. А Анна, не стесняясь, курила в открытое окно и слушала.
– Может, еще раз попробуем тарелочку? – предложила Марина Васильевна, когда были обсуждены все варианты. – Мы же его имя теперь знаем.
– Не поможет, – покачала головой Виолетта Петровна.
Анна видела, как косится она на ее сигарету, но не с осуждением, а, скорее, с завистью. Должно быть, и сама не прочь подымить, да почему-то не просит. То ли бросила давно, то ли не хочет нарваться на нравоучения от подруг. А они непременно будут, в этом Анна не сомневалась. Удивлялась только, что ей ничего не говорят. Впрочем, насколько Анна уже узнала старушек, это было вполне в их стиле: они заботились о своем здоровье, но собственные взгляды никому не навязывали и никого не осуждали и не обсуждали. Это Анне в них определенно нравилось.
– Он, похоже, не может из автобуса выйти, – рассуждала Виолетта Петровна. – А даже когда Аннушка с ним там разговаривала, ничего вспомнить не смог. И нам не расскажет, даже если придет. Не знает он, не может вспомнить.
– Так может, он и не призрак вовсе? – предположила Наталья Семеновна.
– А кто? – озвучила общий вопрос Анна.
Наталья Семеновна молчала почти целую минуту, пытаясь сформулировать. Было видно, что подбирает слова она не только для подруг, но и для себя самой. Никогда раньше даже в мыслях она не озвучивала собственные теории.
– За время работы я разное повидала, – наконец начала она. – Только недавно начали говорить, что люди в коме слышат все, что происходит вокруг. Но когда видишь их постоянно, когда наблюдаешь за ними изо дня в день, иногда складывается ощущение… Что они то здесь, то там. Не знаю, как объяснить, но вот смотришь на человека в коме и понимаешь: сейчас он здесь. А через час будто нет его.
– Ты хочешь сказать, что наш Артем может быть в коме? – догадалась Виолетта Петровна. – Он в коме, а сознание его в автобусе?
Наталья Семеновна кивнула.
– Что ж, – Марина Васильевна негромко хлопнула в ладоши, – мы искали в моргах, теперь надо искать в больницах.
7
Телефонный звонок раздался в половине десятого вечера, когда за окном уже наступила глубокая темная ночь. Еще не видя номер абонента, Анна сразу поняла: нашли.
Так и оказалось.
– Аннушка, кажется, мы его нашли! – говорил в трубке взволнованный голос Виолетты Петровны. – Наташа мне только что позвонила, в реанимации одной из больниц уже почти две недели лежит похожий по описанию парень. Его нашли в том парке, что рядом с твоим домом, поздно вечером. Похоже, его ударили по голове и ограбили, потому что ни кошелька, ни документов при нем не нашли. Приедешь?
Анна взглянула на часы и поймала себя на мысли, что готова приехать прямо сейчас, утра не дождется.
– Сейчас? – уточнила она.
– Если можешь. У Наташи знакомый в ночную, сможет в реанимацию пустить, а с утра уже другая смена придет.
До больницы Анна домчалась в рекордные сроки. Несмотря на поздний час, и автобус пришел сразу, и поезд в метро ее подождал, пока она, рискуя упасть, бежала к нему с эскалатора. Будто сама Вселенная хотела, чтобы Анна как можно скорее добралась до больницы. Анна не верила в желания Вселенной, но еще пару недель назад она и в призраков не верила, а теперь вот точно знает, что в автобусе ее ждет один. Ждет и верит в то, что она ему поможет.
Наталья Семеновна, облаченная в белый халат не по размеру, ждала ее у черного хода. Анна привыкла видеть ее молчаливой, немного задумчивой, сейчас же женщина походила на хирурга, готовящегося к сложной ситуации.
Пока шли длинными темными коридорами, Наталья Семеновна повторила то, что Анна уже знала от Виолетты Петровны, добавив только несколько медицинских подробностей, в которых Анна все равно ничего не поняла.
Хмурый высокий врач без лишних вопросов пропустил их в реанимацию. По его обращению к Наталье Семеновне Анна сделала два вывода: во-первых, они когда-то работали вместе, во-вторых, Наталья Семеновна была в больнице на хорошем счету. Ее уважали коллеги и слушали молодые врачи.
Артем лежал в двухместном боксе, и Анна не сразу его узнала. Он был бледен и худ, или же таким его делали яркое реанимационное освещение и тонкая больничная простыня вместо бежевого пуховика. Голова его была перебинтована, но Анна отметила, что вроде бы ни к каким важным аппаратам жизнеобеспечения он не подключен. Трубки изо рта не торчали, капельницы к рукам не подходили. Мониторы вокруг его кровати горели зелеными цифрами, не пищали и не моргали.
– Он в коме? – уточнила она у врача, который вошел в бокс следом за ней и Натальей Семеновной.
Очевидно, врач и так уже нарушил правила, впустив их обеих, оставлять наедине с пациентом не планировал. Да Анне это было и не нужно, что она может сделать? Надеяться на то, что Артем, как Мертвая царевна, очнется от ее поцелуя, было бы глупо.
Анна вдруг почувствовала, как на щеках появился неуместный румянец. Откуда у нее вообще мысли о поцелуях?
– В коме, – подтвердил врач. – Его доставили к нам уже в ней, МРТ показало гематому в голове. Операция прошла успешно, кровь мы убрали. Он дышит сам, давление держит, но никак не очнется.
«Потому что застрял в автобусе», – мысленно сказала Анна, а вслух спросила:
– Что с ним случилось?
Врач пожал плечами.
– Скорее всего, возвращался домой через парк и наткнулся на какую-то шваль. Его сильно избили, сломано два ребра, левая рука, гематома, как я уже говорил. Очевидно, били ногами, по голове в том числе. При нем не было документов, полиция до сих пор не установила его личность. По правде говоря, Наталья Семеновна, – врач отвесил стоящей рядом женщине легкий поклон, – была первой, кто им поинтересовался. Мы даже не знаем, как его зовут.
– Артем, – сказала Анна, – его зовут Артем.
Врач ничего не ответил, но покосился на нее с небольшим недоверием. А Анна подошла ближе, аккуратно, запнувшись на мгновение, коснулась руки Артема. Его ладонь была прохладной и совершенно безжизненной. Но теперь Анна ее чувствовала. Провела кончиками пальцев по коже, коснулась того места на запястье, где билась тоненькая жилка. Если ей и мечталось, что Артем как-то отреагирует на ее присутствие, то мечтам этим не суждено было сбыться.
За то время, что Анна и Наталья Семеновна провели в реанимации, к больнице приехали и остальные старушки. Мороз к ночи ударил сильный, небо было безоблачным, а потому холодным, и все четыре дамы здорово замерзли, пока ждали. Благо прямо напротив больницы было кафе, которое еще работало в такой поздний час. Кафе работало, а вот посетителей уже не было, поэтому для шести продрогших женщин нашлось и уютное место у батареи, и чашки с горячим шоколадом.
Пока вводили в курс дела новоприбывших, успели выпить по чашке шоколада, но ловкая официантка тут же соблазнила всех на еще одну порцию, а к ней добавила великолепные кокосовые пирожные. Стружку из них потом придется долго выковыривать из зубов, а калорий наверняка столько, что Анне за неделю их не сжечь, но, господи, до чего же это было вкусно! Даже перспектива не пойми как добираться домой среди ночи и тот факт, что, каким образом помочь Артему, она тоже не знает, меркли рядом со вкусом этого божественного пирожного.
– Что ж, хорошо, что священника не позвали, – хмыкнула Лилия Венедиктовна, покосившись на Ангелину Викторовну. – Отпел бы душу – и все, в тело возвращать нечего.
– Интересно мне знать, как вернуть эту душу в тело, – задумчиво проговорила Виолетта Петровна. – Честно говоря, я думала, что Аннушка с этим поможет. Может, от одного ее присутствия что-то изменится. Не зря же мальчик показывается только ей.
– Но у меня не получилось вывести Артема из автобуса, – вздохнула Анна, которая надеялась на то же.
– Если душу нельзя вывести из автобуса, значит, надо тело в него занести, – как ни в чем не бывало пожала плечами Марина Васильевна, и все подружки вместе с Анной повернулись к ней.
Почему-то такая идея Анне в голову не приходила. Может быть, пришла бы со временем, но события, до этого никак не развивавшиеся, теперь летели с горы так быстро, что она не успевала думать. В отличие, очевидно, от пожилых женщин.
– И как это сделать? – осторожно уточнила Ангелина Викторовна. – Мальчик в реанимации. Нам его не отдадут.
– Сами возьмем, – в том же духе продолжила Марина Васильевна.
– Позволь спросить, как? – не удержалась Наталья Семеновна.
– А твой друг нам не поможет?
– Во-первых, он мне не друг, – обстоятельно начала Наталья Семеновна. – Он когда-то начинал в одном отделении со мной, только и всего. А во-вторых, даже если бы был другом, о таком не просят. Его с работы уволят!
– Значит, принципиальный, – кивнула Марина Васильевна. – С такими кашу не сваришь. Нам бы кого-то доброго и сострадающего…
– С этим точно не к реаниматологам, – хмыкнула Наталья Семеновна. – У них сострадалка атрофируется уже к концу ординатуры, иначе не выживают.
