Наталья Литтера
Суббота Воскресенского
4
На совещание в четверг Полина собиралась как на решающую битву. Строгий темно-серый костюм с прямой юбкой, белая блузка с небольшим бантом, тщательная укладка и бриллианты-пусеты в ушах.
Тягаться с Большим театром трудно, но кто сказал, что невозможно?
Весь вчерашний вечер Полина просчитывала в голове возможные каверзные вопросы и думала над вариантами ответов на них, выбирала точные слова для характеристики сильных сторон своего проекта. Точные слова – это очень важно. Цифры смет она выучила наизусть. Сколько закладывается на фонтан, на статуи, на ремонтные работы «Мон плезира», сроки проведения восстановительных работ. Фото текущего состояния дел, макеты реконструкции – визуальный материал очень важен.
А дальше – перспективы для банка: упоминание в соцсетях, новостных роликах, логотипы на картах-путеводителях по усадьбе. И статус «ВКП-банка» как генерального спонсора.
– В раскрутку этой усадьбы будут вкладываться и государственные деньги. Сейчас период расцвета внутреннего туризма. Время не стоит на месте, на смену старым формам приходят новые. Уже никому не интересен просто старинный дом. Интересны интерактивные программы на его территории, мастер-классы для детей, музыкальные фестивали, фестивали цветов. Садово-парковый комплекс усадьбы идеально подходит для проведения подобных мероприятий. Каждое такое событие – это новый информационный повод и новое упоминание банка в средствах массовой информации. Более того, подобного рода новости с течением времени сформируют у населения имидж банка как организации, активно участвующей в государственных программах. То есть мы говорим о банке – партнере государства. А это сразу подразумевает его надежность и устойчивость, что является определяющим фактором в глазах большинства обывателей. И, как следствие, такого рода имиджевая реклама важна для продвижения на рынок услуг для населения – пластиковых карт, вкладов, потребительских кредитов, ипотеки.
Полина снова и снова репетировала свою речь. Ее козырь – не только благоразумная цифра затрат на «Культурное наследие», но и очевидная выгода с точки зрения имиджевой рекламы, ее влияние на аудиторию с целью расширения клиентской базы.
Да, это была решающая битва.
И Полина ее выиграла.
Вернувшись после совещания в свой кабинет и бессильно опустившись на стул, Полина не могла в это поверить, но тем не менее…
Просто Агния оказалась менее предусмотрительной. Пресс-секретарь решила, что подмосковная усадьба не может тягаться с Большим театром, да и поддержки в виде финансового директора или одного из замов Свешникова у Полины нет. Агния была слишком самоуверенна. Эта самоуверенность ее сгубила.
Пресс-секретарь выступала первой, она озвучила цифру и перспективу логотипа на программке. В ряду других логотипов – банков первой десятки.
– И наша аудитория – посетители только этого спектакля, – сделал вывод Свешников.
– Нет, будут еще репортажи в новостях по центральным каналам, афиши, наружная реклама в Москве.
– Хорошо. Не затеряемся ли мы в списке других спонсоров? Наши конкуренты спонсируют только этот балет?
– Они – генеральные спонсоры театра и финансируют в том или ином объеме каждую постановку, – голос Агнии стал тише. Она начинала понимать, что Свешников не очень доволен, хотя внешне спокоен.
– Спасибо, – поблагодарил он пресс-секретаря. – Полина Александровна, прошу.
И Полина выступила, представив свой проект в цифрах, сроках, перспективах, подкрепляя доклад визуальными материалами. А закончила она словами:
– Большой театр доступен немногим. Это, если так можно выразиться, элита. Отрадное-Черкасское – другая целевая аудитория, место для обычных людей. Общая стратегия банка на сегодняшний момент направлена на более активную работу с населением. Я думаю, Отрадное-Черкасское отлично вписывается именно в эту программу, усадьба поможет сформировать нужный нам имидж в глазах населения.
Свешников молчал. Молчали и его замы.
Председатель правления сделал пометку на листе бумаге, а потом поднял голову и посмотрел на Полину:
– Надеюсь, ВИПам как элите въезд в Отрадное не будет воспрещен?
В его голосе сквозила легкая ирония. Полина выдохнула.
– Въезд будет открыт для всех, Павел Сергеевич.
– Это хорошо. А то я бы на месте ВИП-персоны обиделся. И, кстати, пора о них подумать в разрезе надвигающегося Нового года.
– Уже, – смена темы разговора была одной из излюбленных манер Свешникова вести диалог. – На будущей неделе рекламная фирма предоставит варианты макетов открыток. Кроме этого, в настоящий момент отдел рекламы занимается разработкой подарков для ВИП-клиентов банка, подарков для организаций, обслуживающихся в филиалах, а также мелкой сувенирной продукции.
– Хорошо, – кивнул Свешников.
Так сложилось, что каждый год дизайн типовых открыток и открыток для ВИП-клиентов он утверждал лично, равно как и подарочные наборы.
– В нашем деле мелочей не бывает, – любил говорить председатель правления.
Сейчас сентябрь. В октябре нужно делать заказ, в ноябре подарочная и сувенирная продукция поступит в банк, а дальше она будет отправлена в филиалы и отделения банка. Декабрь – время поздравлений, красивых слов о плодотворном взаимном сотрудничестве и надежд на его продолжение. Корпоративный этикет – дело важное, тонкое и его никто не отменял.
– Ну, хорошо, – Свешников потер переносицу, – с «Культурным наследием» мы решили. Если ВИПам можно приезжать в Отрадное, надо брать усадьбу. У кого-нибудь имеются возражения?
Возражений не было ни у кого.
– Агния Станиславовна, вы подготовили сообщение о перспективах рынка золота для РБК?
– Да.
– Почему я до сих пор его не видел?
– Статья в моем компьютере.
– Жду. И, Полина Александровна, проект с Отрадным курируете вы.
На этом совещание закончилось.
5
Спина болела немилосердно. Сон на досках не помогал. Глупая драка юности и последующая травма время от времени давали о себе знать. Шевцов уже и девчонку ту не помнил, и с чего началось выяснение отношений забыл, а последствия остались с ним на всю жизнь.
Не сказать что было тяжело. Спина болела не постоянно – периодами. Помогал сон на ровной твердой поверхности, курс уколов два раза в год, обязательные каждодневные упражнения, укрепляющие мышцы спины.
«Ничего особенного, старая травма», – любил повторять он.
И вот сегодня эта старая травма обострилась, хоть поддерживающий корсет надевай. Но корсеты Шевцов презирал как признак слабости. Спина заболела – верный знак начинать осенний курс уколов. Он подошел к столу, чтобы взять телефон и позвонить своему врачу, но не успел. Телефон зазвонил сам.
– Слушаю вас, Полина, – ответил он женщине, о которой думал с выходных.
– Добрый день, я звоню сказать, что Отрадное утвердили, теперь наш банк будет помогать в финансировании усадьбы.
– Это отличная новость. Честно говоря, я и не верил… – Шевцов сел на стул, облокотившись на спинку.
Сегодня занятия вечерние, за руль с такой спиной не сядешь, придется вызывать такси.
– Честно говоря, я и сама не до конца верила, но надеялась до последнего. Знаете, как в сражении: не уступать ни пяди.
Шевцов засмеялся:
– Вот кому можно преподавать искусство ведения баталий – вам. – И неожиданно для себя добавил: – Предлагаю это дело отметить.
На том конце возникла пауза, а потом Полина негромко произнесла:
– Считаю, что причина весомая. Будем отмечать.
Неожиданный переход с рабочего на личное сбил ритм разговора, и Шевцов не знал, как продолжить дальше. Она, кажется, тоже.
– Какую кухню предпочитаете: европейскую, кавказскую, японскую? – наконец сообразил он.
– Европейская и кавказская будет в самый раз. Знаете, люблю мясо.
Ее ответ разрядил возникшую было неловкость.
– Ориентир получил, – бодро отрапортовал Шевцов. – Суббота? Воскресенье?
– Давайте завтра уточним этот вопрос, – ответила она, – посмотрю, как сложится с работой.
– Она вас все так же порабощает?
– К сожалению. Или к счастью.
– Да, – улыбнулся Олег, соглашаясь. – К сожалению или к счастью.
Шевцов мог понять эту женщину. Вся его собственная жизнь состояла из работы. Лекции, семинары, постоянное общение со студентами, их рефераты, курсовые, диссертации, собственные изыскания, похожие на путешествие в прошлое, восстановление Отрадного и частные поездки туда. Отними у него все это, что останется?
«Твоя беда в том, Олег, – говорила его бывшая жена, – что ты не умеешь жить, ты увяз в своих раритетах, научных статьях и знаниях о прошлом. У тебя ничего нет в настоящем».
И отчасти она была права. Хотя Шевцов внутренне с ней спорил, аргументируя теми же студентами и Отрадным, но… по большому счету, да – она была права.
– Значит, завтра я вам позвоню, – сказал он в трубку.
Глава 6
1
Пятница началась неудачно – с телефонных звонков. И где только номер ее телефона нашли?
– Евгения, как вы прокомментируете помолвку Арсения Князева с Елизаветой Лебедевой?
– Вы кто?
Женька села на кровать и потерла лицо рукой. Семь утра. Совсем обалдели.
– Корреспондент портала «Горячие новости».
– Вы на часы смотрели? Вам не стыдно будить меня по вопросу, к которому я не имею никакого отношения?
Сказала и отключила трубку, после чего снова рухнула в постель. Ей сегодня можно было спать до половины восьмого. Целых полчаса украли!
Это был первый звонок, за ним последовали и другие.
Что вы почувствовали, услышав об этой новости?
Что пожелаете паре?
Как вы узнали о помолвке?
Да от вас и узнала! Ничего не почувствовала. Счастья желаю, чего же еще?
Все закончилось тем, что звук на телефоне Женька отключила. Достали.
И день испортили.
Она думала, что все уже в прошлом. Она думала, что ей все равно. Но… за утренним кофе Женя читала в телефоне новости о помолвке, рассматривала красивую фотографию, на которой Сеня надевает на палец своей невесте помолвочное кольцо. И мысли, самые разные, закружились в голове одновременно: «Почему сейчас, осенью, когда уже точно не до помолвок? Это надо было делать летом. Может, просто попытка привлечь к себе внимание? Как тебе с этой девушкой, Сеня? Она покладистее меня? Не думаю. Неужели любовь? Или ты таким образом делаешь себе карьеру? Ты всегда был склонен к эффектным поступкам на радость фанатам, тебе всегда было мало внимания. Ты всегда считал, что я перетягиваю одеяло на себя».
А телефон продолжал звонить, и настроение было паршивым.
Больно. Господи, она не думала, что может быть настолько больно тогда, когда все давным-давно закончилось, страница перевернулась, и жизнь начала писаться заново.
Но эти обнимашки на камеру, эти поцелуи… довольное лицо невесты…
Внутри все полыхало. Телефон Женька отключила. Звонить бывшей, чтобы она дала комментарии происходящему, – это так по-современному. Чем скандальнее, тем лучше. Не дождетесь!
Женя опоздала на тренировку, потому что долго не могла собраться – ходила из угла в угол по квартире. Потом чуть не попала в аварию, забыв включить поворотник, потом забыла закрыть машину и возвращалась к ней с полдороги к спортивному комплексу. Одни «потом».
Людмила Борисовна уже обо всем знала. Во всяком случае, взглянув на Женькино лицо, сказала: «Иди выпей чайку или кофейку, приведи себя в порядок и приходи. Девочки ждут, они ни в чем не виноваты».
Женя приводила себя в порядок в туалете, умываясь холодной водой.
Помолвка, твою мать. Помолвка! А память услужливо подсовывала слова из прошлого:
«Вот закончим с тобой, Женька, впахивать, и поженимся. Сразу же».
Они закончили раньше, чем поженились. Так, все. Людмила Борисовна права – девочки ждут, и они ни в чем не виноваты. А твои переживания, Женя, всего лишь никому не нужные бесполезные сопли. И то, как невыносимо горит у тебя внутри, никому не интересно. Ну, разве только желтой прессе и любителям почитать жареное.
Женька вытерла бумажным полотенцем мокрое от воды лицо. А глаза сухие. Иногда Жене казалось, что плакать она разучилась. Отплакалась. Провела ладонью по волосам, поправила резинку на хвосте, сосчитала до десяти, глядя на свое отражение, и отправилась к Людмиле Борисовне и девочкам.
Через пять минут она уже кричала:
– Стопу разворачиваем! Носочек дотягиваем!
Только все это было на автомате. А мысли блуждали между утренней новостью и фотографией с вручением помолвочного кольца.
Евгения, как вы прокомментируете помолвку Арсения Князева с Елизаветой Лебедевой?
Совет да любовь!
Она поняла, что не хочет провести этот вечер одна. Можно, конечно, позвонить Ариадне и устроить очередной девичник. Но, во-первых, девичник был вчера, когда Женька привезла подруге кучу своих платьев и они решали, в чем пойти на вечер выпускников, а во-вторых, девичник – это не то, что нужно. Не сегодня точно.
Выйдя в обеденный перерыв проветриться на улицу, Женя сделала звонок.
2
– Привет, ковбой, не ждал?
– Не ждал, но надеялся, – ответил Дан.
– Это хорошо. Помнишь, ты говорил, что дома у тебя есть пианино?
– Помню.
Это что-то новенькое. Дан замер на ступенях университета.
– Так вот, я очень хочу послушать, как ты на нем играешь.
Та-а-ак…
– И сколько у меня времени, чтобы приготовить специальную концертную программу?
– Честно говоря, не много. Я сегодня до четырех, а ты, помнится, говорил, что в пятницу работаешь учителем до обеда. Все сходится.
– Тест на память ты сдала, – Дан глянул на часы.
Половина второго. На почте лежит файл для срочного перевода статьи про поведенческие особенности детей дошкольного возраста. Какое-то новое светило со своими личными открытиями. В воскресенье Дан обещал статью сдать. По ходу, вся ночь с субботы на воскресенье будет в его распоряжении.
– Ну, так как? – Эжени ждала ответа.
– Идет. Адрес скину на телефон. – Дан подумал, как хорошо, что в его личной квартире тоже имеется инструмент. – Какую музыку предпочитаешь?
– Энергичную. Мне пора. Имей в виду, я не опаздываю.
Он принял эту информацию к сведению и по дороге на свою квартиру успел купить вино, виноград, сыр, шоколад и заказать пиццу. Она после работы, наверное, голодная.
Звонок Эжени, как и ее напор, Дана удивил. Однако он решил, что самое лучшее – ничего не додумывать и действовать, исходя из ситуации. В любом случае визит понравившейся девушки – событие не рядовое.
А понравившаяся девушка, как и предупреждала, явилась вовремя.
– Привет! – в квартиру Эжени влетела с лихорадочно блестящими глазами. – Скучал?
– Конечно, – Дан внимательно на нее смотрел.
Смотрел, как она расстегивает куртку и решительно вешает ее на крючок, как снимает кроссовки и, оставшись в джинсах и горчичной водолазке, говорит:
– Показывай, как ты живешь.
Это была не та Эжени, которую он знал. Это была совсем другая Эжени, с новыми нотками в голосе, и при всей своей решительности – отстраненная. Что все это значит?
– Пойдем, – пригласил ее Дан и повел за собой, показывая минималистичную гостиную в серо-белых тонах, где были только диван, низкий столик, этажерка с книгами, большая плазма на стене и портативное цифровое пианино современного дизайна. Огромное, почти во всю стену окно и серо-лиловые шторы дополняли дизайн.
– Зачетно, – оценила Эжени, повернувшись к Дану.
Они были наедине друг с другом. Впервые настолько наедине. Она стояла очень близко и, еще раз окинув взглядом гостиную, подняла глаза на Дана.
– Ну, – сказала чуть хрипловато, – покажи, на что ты способен, богатенький мальчик из хорошей семьи.
Эжени была настолько откровенна и прямолинейна, что Дан не стал отказываться от подарка. Хотя, конечно, следовало бы. Он взял в ладони ее лицо и поцеловал – крепко и жадно. Она так же жадно ответила. Словно что-то доказывала. Но не ему – себе.
И тогда Дан приподнял ее за ягодицы, Женя обняла его спину ногами, и он, продолжая целовать, понес ее в спальню.
Ты хочешь этого, Эжени?
Ты получишь.
Но на моих условиях.
Раздевание было быстрым – торопливым. Руки путались в одежде, пытаясь добраться до голого тела, оба рухнули на кровать, и Дан прижал запястья Жени к подушке, не давая ей двигаться. Дан слушал ее дыхание, смотрел на закрытые глаза с густыми ресницами.
– Ну же, – Эжени нетерпеливо шевельнулась под ним, выгнулась навстречу.
– Посмотри на меня.
Она открыла глаза. Темные, как черешня. Чужие. Именно сегодня – чужие.
– Ну же… – повторила.
И он вошел.
А дальше началась пытка. Как только Женя закрывала глаза или поворачивала голову, Дан останавливался, снова и снова заставляя ее смотреть на него. И все это продолжалось до тех пор, пока она не перестала отводить свой взгляд. Дан видел, что глаза ее становятся все темнее и темнее, взгляд – бессмысленнее, а потом почувствовал, как по телу Эжени прошла завершающая волна наслаждения, но она удержала хриплый возглас – упрямица и после этого все же закрыла веки, а Дан перестал себя сдерживать.
Он потом отпустил ее запястья и, перевернувшись на спину, устроился рядом, тяжело дыша.
– Ты сволочь, – тихо сказала Женя, закрыв ладонью лицо.
Кажется, это слово становилось его вторым именем.
– Я знаю, – ответил он, глядя в потолок. – Но, видишь ли, Эжени, я не хочу, чтобы мной кого-то заменяли.
Женя отняла руку от лица, резко села и посмотрела на Дана. Он повернул голову, и она увидела, насколько серьезным и твердым может быть его взгляд.
– А ты умеешь быть жестоким, – сказала она.
– Иногда. Так что, ты удовлетворила свое любопытство или продолжим?
Больше всего Жене сейчас хотелось встать и уйти, а перед уходом швырнуть что-нибудь в лицо этому сукину сыну, но в его голосе она услышала вызов. А на вызовы Женя всегда отвечала, поэтому, упрямо приподняв подбородок, заявила:
– Продолжим.
И продолжение было совсем другим. Женька хотела Дана наказать, взять инициативу в свои руки, заставить на этот раз мучиться его, но ничего не вышло.
Сначала все действительно было похоже на борьбу, и спортивное Женькино тело помогало ей удерживаться сверху, но Дан оказался все же сильнее и, уложив-таки ее на лопатки, прошептал на ухо:
– Мегера.
А потом стал целовать – медленно и тягуче, нежно гладя пальцами лицо, спускаясь вниз, неторопливо изучая и лаская ее тело. В какой-то момент Жене совершенно расхотелось бороться. Только закрыть глаза, только слушать себя и свои ощущения.
Он больше не просил смотреть на него. Он просто мягко и уверенно вел, а она покорялась. И это было… чудесно.
– Какая же ты все-таки сволочь, – сказала Женька, когда все закончилось, и она лежала, наслаждаясь охватившей тело ленивой сладкой истомой. – Но мне понравилось.
Дан рассмеялся.
До пианино они все-таки добрались. Но сначала был душ, и Дан смотрел, как Эжени подбирает с пола свою одежду. Ее волосы выбились из хвоста, Дан пожалел, что не распустил их совсем. Но еще успеет. Фигура у Жени была тонкая и натренированная. «Она могла бы стать балериной», – подумал он. Хотя представить Эжени в балетной пачке в роли белого лебедя было проблематично. Скорее уж черного.
Дан лежал, слушал, как шумит в душе вода, и улыбался своим мыслям. Вот ведьмочка – это ее роль.
– Чему смеешься? – спросила завернутая в его полотенце Эжени, когда вышла из душа.
– Думаю подарить тебе на Новый год метлу.
– О-о-о… Зачем? – Женя повернулась к Дану спиной и начала одеваться.
– Летать над городом.
Ее плечи затряслись, и послышалось хихиканье.
– А что будет написано на ручке: «Порше» или «Мазда»?
– Ведьмочка, – Дан потянулся к ней и поцеловал плечо. – Чай или вино?
– А что еще есть?
– Пицца, сыр, виноград.
– А ты подготовился, – Женя повернула голову через плечо, и он укусил губами мочку ее уха. – Я буду все.
– Отлично.
Дан поднялся с кровати и стал натягивать джинсы.
– А концерт-то будет? – уточнила она.
– Я же обещал. Только не знаю, что ты хочешь послушать.
– Что ты обычно играешь?
– В последнее время я играю нечасто, хотя, по-хорошему, инструментом надо заниматься каждый день. Но это если речь идет о профессионалах. В основном я играю мамино любимое. И, собственно, для нее и играю.
– Маменькин сынок?
Они перешли на кухню. Дан достал с полки два бокала на тонких ножках, а потом открыл бутылку с вином.
– Можно сказать, да. Мама много работает и устает. Мне иногда кажется, что у нее голова вообще не отключается. И я играю, чтобы она немного отдохнула.
– Семья трудоголиков?
Дан разлил вино по бокалам, один передал Эжени и вынул из микроволновки разогретую пиццу.
– Боюсь, ты права. Трудоголизм у нас в крови, но я надеюсь, что мне это не помешает наслаждаться жизнью. Тут главное – найти баланс, – он приподнял свой бокал. – За гостью.
– За гостью так за гостью. – Бокалы, соприкоснувшись, зазвенели, и Женя сделала глоток.
Пицца после трудового дня и хорошего секса казалась даром богов. Какое-то время Женька вообще не могла говорить. Она просто жадно ела горячий хлебный треугольник с салями и сыром, запивая его вином.
Дан наблюдал за ней, отщипывал виноград и наслаждался картиной.
– Так что ты хочешь, чтобы я сыграл?
– Не знаю, – Женя пожала плечами. – Сыграй то, что любит слушать твоя мама.
И через четверть часа, когда они с вновь наполненными бокалами переместились в гостиную, он сыграл. Вернее, начал играть, но после первых же исполненных аккордов Женя глухо произнесла:
– Не надо.
Дан обернулся:
– Не надо?
– Нет, – замотала она головой. – Именно это не надо.
– Но там дальше очень красиво, это танго…
– … Пьяццоллы, я знаю. «Верано портено». И я его не люблю. Сыграй что-нибудь другое.
Дан не двигался, он смотрел на Эжени. Что-то в ней изменилось, она вновь стала чужая и будто сама не своя. Стояла, крутила бокал с вином, а потом залпом выпила его до дна.
– Что? – спросила с вызовом, почти враждебно.
– Ничего. Просто это не очень расхожее произведение. Больше для знатоков, скажем так. А ты его знаешь.
– Будем считать, что я знаток.
– Правда?
– Да. Музыки в своей жизни я переслушала больше, чем прочитала книг, – и снова это знакомое упрямое движение подбородком. – Хочешь проверить?
Она во всем видит вызов. Почему?
– Хорошо, – ответил Дан покорно. – Давай проверим.
Он сыграл небольшой задорный фрагмент, и Эжени улыбнулась:
– «Дон Кихот» Минкуса.
Дан никак не ожидал правильного ответа, все-таки классика, и был впечатлен.
– Ладно. А это?
На этот раз он играл дольше, и Эжени его не прерывала. Казалось, они оба следовали за переливами мелодии, на первый взгляд – монотонной, но обволакивающей, о чем-то шепчущей, легкой как ветер. Музыка закончилась, а послевкусие осталось, и возникшее молчание не хотелось прерывать. Дан обернулся к девушке. Наверное, она оттаяла, потому что на припухлых от недавних поцелуев губах заиграла улыбка.
– Это музыка из фильма «Амели».
И он улыбнулся в ответ, поднял вверх руки:
– Я сдаюсь.
А потом зазвонил телефон, и все снова переменилось. Звонил Серега, напомнить, что у них сегодня встреча, а Дан уже опаздывает.
– Слушай, да, я совсем забыл, – он потер лоб рукой. – Все уже в сборе?
– Давно! Ждут тебя. Ты-то где застрял?
Дан посмотрел на Женю. Та поняла, что ему надо идти и что сейчас ей скажут: «Пока».
Она уже приготовилась, приняла независимый вид. Дан знал, что сделает ей больно. И можно сколько угодно потом объяснять, что правда надо, что встреча была запланирована давно, ничего не изменится. Она скажет в ответ: «Да, конечно, я понимаю, без проблем». Но факт остается фактом. Он ее сейчас выставит за дверь.
Но и не поехать к пацанам не может, потому что давно не виделись. Потому что он им обещал.
Решение было принято спонтанно.
– Слушай, – сказал Дан в трубку, не спуская глаз с Жени. – Тут такое дело… я подъеду не один.
– Не вопрос. Ждем! Матч уже начинается.
– Считай, что уже в пути.
Он отключил телефон и спросил:
– Поедешь со мной в спортбар?
Лицо Жени, когда она поняла, что Дан не собирается говорить: «Твое время вышло», разгладилось, но сдаваться сразу она не собиралась.
– И что там?
– Футбол, пиво, ставки, компания.
– Ого, ты делаешь ставки?
– Между собой. Обычно ставим по тысяче.
– Идет.
– Хорошо, тогда на сборы десять минут, и я вызываю такси. Уложишься?
Вместо ответа она выразительно фыркнула, а ровно через десять минут стояла у двери полностью готовая.
