Наталья Литтера
Суббота Воскресенского
6
Ресторан оказался вполне приличным. И несмотря на то что Полина не опоздала, Шевцов уже был на месте. Ждал ее.
«Все-таки есть в нем что-то завораживающее, – подумала Полина, отвечая на приветствие. – Даня говорил, что студентки влюбляются поголовно. И я их понимаю».
– Хорошо, что вы поправились, – сказала она вежливо.
– Спасибо, но не будем сегодня о болячках, – не менее вежливо ответил профессор и дал знак официанту. – Здесь предлагают изумительное авторское вино. Желаете попробовать?
– Не откажусь.
Официант подошел и принес меню. Перед Полиной легла внушительная папка.
– Знаете что, – сказала она, листая страницы меню. – Я здесь в первый раз, а вы, насколько поняла, уже бывали. Закажите все на свой вкус.
Полина захлопнула папку и посмотрела на Шевцова.
– Хорошо, тогда возьмем рулетики из баклажанов с сыром и гранатовыми зернами, жаренный в панировке сулугуни и хинкали с мясом и грибами.
– Замечательно.
К этому вечеру Полина готовилась. Долго выбирала платье, остановилась на темно-синем. В нем ее рыжеватые волосы казались ярче, а глаза светлее. Да, она хотела понравиться.
Официант принес вино и рассказал легенду, связанную с его появлением. Полина делала вид, что слушает очень внимательно, но запомнила только про склон горы, украденную невесту, обагренную кровь и лозу, названную в честь погибшей девушки. Ей трудно было сосредоточиться на этом романтическом рассказе, оставалось только мило улыбаться.
Официант ушел, но вскоре вернулся с рулетиками из баклажанов. Для неспешной приятной беседы были созданы все условия.
– Здесь уютно, – сказала Полина, оглядываясь по сторонам, замечая декорированные под старую кладку стены, зелень растений в глиняных горшках и керамические панно.
– Рад, что вам нравится. И, думаю, самое время для тоста.
– За Отрадное и за удавшийся проект?
– За это мы еще успеем поднять бокал, – в уголках глазах собрались маленькие морщинки. – Давайте для начала за встречу.
– Давайте.
Вот чего у профессора не отнять, так это галантности. Их встречу он поставил выше Отрадного. Полине было приятно. Она пригубила вино.
– М-м-м… Восхитительно. Я никогда не была в Грузии, все время собираюсь и все время как-то не получается, поэтому путешествую туда только с помощью гастрономии.
– Чудесная страна, я был там несколько лет назад. Вам надо обязательно съездить в Тбилиси. И сына с собой взять.
– Боюсь, сын уже со мной не поедет. Мальчик вырос из совместного путешествия с матерью. У него для таких случаев имеется собственная компания.
Полина говорила это легким беспечным голосом, хотя в душе чувствовала небольшое беспокойство. На эти выходные Даня уехал за город на день рождения к другу. Ничего из ряда вон выходящего. Взрослый самостоятельный сын. Но что-то его тревожило. И ночевал он то у нее, то у себя. Раньше Даня так не слонялся, жил либо у Полины, либо в собственной квартире. Внешне вроде все тот же – готовил по настроению ужин, шутил, запирался в комнате с переводами, но сквозила в Дане какая-то нехарактерная для него неприкаянность.
«Это все из-за девушки, – думала Полина. – Я так и знала, что подобное знакомство до добра не доведет».
– Пожалуй. Я про это не сообразил, – Шевцов положил себе на тарелку баклажан и начал его резать. – Попробуйте, очень вкусно. К вину так вообще идеально.
Полина последовала его примеру и должна была признать правоту профессора, а тот продолжил говорить:
– Дело в том, что в Отрадном вы так дружно смотрелись вместе, что как-то в голову не пришло, что сын давно от вас отделился.
Полина улыбнулась, и Шевцов подумал, что ей очень идет улыбка.
– Дети вырастают быстро, не успеваешь оглянуться, а уже пора отпускать. Отрадное для меня самой явилось сюрпризом. Я никак не ожидала, что Даня захочет в нем побывать.
– Думаю, он захотел произвести впечатление на девушку, – предположил Шевцов.
– Наверное.
– И если мы уж все равно вернулись к усадьбе, то я хочу пригласить вас на зимний бал в Отрадном.
Полина никак не ожидала услышать подобные слова. Она отложила столовые приборы и посмотрела на Шевцова.
– Меня? На бал?
– Да. Что вас пугает?
– Я никогда не была на балах.
– Значит, самое время начинать.
– Подождите, но как бал может пройти в Отрадном, если еще не было официального открытия усадьбы? – Способность мыслить вернулась, и сразу возникли вопросы.
– Официально – нет, а неофициально… – Шевцов сделал глоток вина. – В усадебном доме уже отреставрировано несколько комнат, в том числе и бальный зал. Существуют общества любителей истории, которые устраивают костюмированные мероприятия. Это довольно забавная вещь. Администрация усадьбы дала добро одному такому обществу на проведение вечера. Бал в стиле XVIII века. К тому же каждый участник должен заплатить за билет, а это уже заработок для Отрадного. Часть вырученных средств пойдет на организацию бала, а часть – на восстановительные работы.
Полина сосредоточенно подсчитывала в уме цифры.
– Положим, часть средств пойдет на восстановительные работы. Но сколько они в итоге выручат? Копейки. Что на такие деньги восстановишь?
– Все относительно, – Шевцов поправил на переносице очки и улыбнулся. – Для реставрации мебели, допустим, этих денег не хватит, согласен. А вот для покупки семян цветов и саженцев деревьев для парка – вполне ощутимая помощь.
Принесли сулугуни. Полина воспользовалась моментом. Она пробовала сыр и молчала – думала. Наконец спросила:
– Вы туда собираетесь?
– Меня пригласили, потом попросили помочь с устройством, – ответил Шевцов. – Я ответил согласием, тем более что бал будет в стиле XVIII века. Самому любопытно взглянуть. И как куратору усадьбы, и как историку, и как человеку.
– А что означает бал «в стиле XVIII века»?
– Костюмированный.
– О-о-о…
Полина снова отложила в сторону приборы.
– То есть вот эти парики, веера… Вы хотите сказать…
– Да, все верно.
– Знаете, – она сделала большой глоток вина, – я не уверена, что готова принять в этом участие. Мне надо подумать.
– Подумайте, – согласился Шевцов.
– На всякий случай, если вдруг я все же решусь, хотя я уверена, что не решусь. Когда планируется это мероприятие и сколько стоит билет?
Снова мелкие морщинки собрались в уголках его глаз.
– Первая половина декабря, достаточно времени, чтобы подготовить подходящее платье.
Еще и платье! Нет, этот маскарад точно не для нее. И Шевцов! Не может быть, чтобы такой мужчина… занимается переодеваниями… М-да… А так и не скажешь.
– Если вы все-таки решитесь, то билет покупать не надо. Ведь я же вас пригласил.
Неслышно подошел официант, чтобы наполнить опустевшие бокалы вином.
Это было именно то, что сейчас требовалось Полине.
7
– Оригинальный танец выиграли Торвилл и Дин. Так что перед произвольным танцем все запуталось окончательно. Первыми в разминке катались мы, все прошло очень хорошо, но по оценкам было видно, что этого может не хватить для победы. Никогда не забуду, как Кристофер Дин зашел после своего проката в раздевалку и поздравил меня. В этот момент я понял, что пока мы идем первыми. Я сидел в раздевалке, ждал оценок Оксаны и Жени. Как потом оказалось, у англичан было одно первое место, у нас три, у Оксаны с Женей – пять. Двое суток мы с Майей молчали. Настало полное опустошение[15].
Женя слушала аудиокнигу и смотрела на собранный чемодан. Завтра рано утром она уезжает.
Вряд ли Питер ждет ее с распростертыми объятиями. И это взаимно. Женя не хотела возвращаться в этот город. Туда, где закончилась ее спортивная жизнь. После травмы она ни разу не ездила в Питер. Можно сказать, вычеркнула его из своей жизни. И вот теперь…
Лика и Лера были готовы. Все программы доведены до ума, костюмы пошиты, мамы настроены по-боевому. Оно и понятно – соревнования. Конечно, не чемпионат страны, но для девочек, несомненно, важный старт. Их собственная борьба с соперницами и с собой.
Когда-то Женька тоже начинала именно с этого. А теперь вот будет как тренер выводить на лед подопечных.
Людмила Борисовна отпускала ее сегодня с катка с кучей ценных указаний, хоть на диктофон записывай, при этом была уверена, что все пройдет хорошо.
– И девочек попробуешь, и себя заодно, – напутствовала она.
А что себя пробовать, если страшно даже просто туда ехать? Встречаться со своим прошлым.
Сначала Сеня с помолвкой, теперь вот Питер. Не успеваешь отойти от одной новости, за ней сразу же следует другая.
А Жене хочется просто пожить спокойно.
Она сидела на диване в своей квартире, смотрела на собранный чемодан. В руках держала Тоби – плюшевую собачку с ярко-красным клетчатым шарфом. Единственный сувенир, который остался у нее из прошлой жизни. Поклонники ведь часто забрасывают своих любимцев не только цветами, но и мягкими игрушками. Их с Сеней пара не была исключением. На лед летели зайцы, мишки, котики. Женька потом что-то оставляла себе, единичные игрушки, а все остальное передавала в детские дома. Когда же простилась со спортом, было так невыносимо, что Женя вычистила свою квартиру капитально. Чтобы ни одного напоминания. Все медали убрала в коробку и засунула в верхний ящик шкафа – подальше. Кубки отвезла маме. Для нее все это было очень важно, для Женьки – уже нет. Только боль ненужную причиняло. А вот Тоби остался. Единственная ниточка между прошлым и настоящим. Да еще коньки. Те, из спортивной жизни, она тоже почему-то не выбросила, хотя сейчас каталась в других. Купила себе новые.
Сегодня утром она звонила маме в Челябинск, сказала, что уезжает на соревнования. Мама была счастлива. Она сильно переживала за Женю, боялась, что дочь не найдет себя после спорта.
Нашла.
– Какая же ты у меня молодец, дочка, – говорила мама в трубку. – Мы с папой очень тобой гордимся.
Слова успокаивали и утешали, только… Было бы чем гордиться.
Видели бы ее сейчас родители, сидит на диване, дрожит, как самый настоящий трус. И прислониться не к кому. Одна.
Кому рассказать? Людмиле Борисовне? Такие вещи начальнику не говорят.
Ариадне? Ариадна поймет, посидит рядом, поохает. Но это не поможет собраться с силами, только еще больше ввергнет Женьку в уныние.
А ей надо взбодриться. Как-то…
Дан. Вот кто точно смог бы ее взбодрить, но… Женя сама решила с ним закончить. В итоге Дан больше не появлялся. Это значит, что первый шаг сделать должна она.
Женя даже была готова. В субботу вечером она подъехала к его дому, но… окна квартиры оказались темные. Дан проводил эту субботу где-то еще. И наверняка с кем-то.
От этой мысли стало вдруг… нехорошо. Да, почему-то даже не грустно, а именно нехорошо. Словно Женя что-то потеряла.
А что ты хотела? Надеялась, будет сидеть дома и ждать тебя? Нашлась королева.
Все, хватит распускать сопли. Надо настраиваться на Питер.
– Через двое суток меня стали посещать умные мысли. Я вдруг понял, что серебряными призерами Олимпийских игр мечтают стать 90 процентов населения планеты Земля. Если учесть, с какой болью в спине и стопе я тренировался и выступал, результат просто роскошен[16].
Глава 2
1
Поезд прибыл по расписанию. Женя заказала такси, которое отвезет всех до гостиницы. Ехать придется на двух машинах. Лера и Лика возбужденно прыгали вокруг своих чемоданов, их мамы пытались успокоить дочерей, но бесполезно.
Женя отошла немного в сторонку – к ларьку с сувенирной продукцией. Это для тех, кто ничего не успел купить в подарок в городе. Через стекло витрины она рассматривала магниты, шоколадки, открытки, кружки и футболки, читала надписи.
«В Питере жить»
«Это Питер, детка»
«Питер – это по любви»
«Счастье живет в Питере»
Одна кружка стояла неудачно, прочитать на ней ничего не удалось, зато было ясно, что изображен дождь.
Дождь и сейчас лил, хотя передавали снег. Но, выглянув из здания вокзала на улицу, их небольшая компания снег восприняла как дождь и быстро вернулась обратно. Такси лучше ждать под крышей.
Впрочем, ждать пришлось недолго. Пока грузили в багажники сумки и чемоданы, испытали на себе фирменный питерский ветер. День выдался пасмурный. Другого от этого города Женька и не ждала.
До гостиницы добирались долго, от души постояв на светофорах и в пробке. Сквозь мокрое от снегодождя стекло Женя смотрела на улицы, серые дома, низкое свинцовое небо.
Ну, здравствуй, Питер.
Не ждал?
Да и я не горела желанием вернуться. Так получилось.
Старые особняки, мостики и мосты, мокрые мостовые, люди под зонтами, предательский комок в горле.
Он не исчезал все время, пока ехали до гостиницы, размещались в номерах, выходили на улицу в поисках кафе.
Не исчез комок и на следующий день. Женька повела девочек на регистрацию – оформлялась заявка на участие в соревнованиях. Нужно было подать кучу документов, чтобы имена Леры и Лики внесли в список участников и выдали бейджи. Обязательные организационные вопросы решались долго. После них Женя, уже аккредитованный тренер, получила расписание тренировок для своих спортсменок.
Это значит – выходить на лед. Пусть не ей, пусть девочкам, но…
Сколько раз в своей жизни Женя стояла у бортика. Именно у этого бортика дворца спорта «Юбилейный». Сколько здесь прошло тренировок и выступлений. Именно на этом льду.
Лед ждал, как старый знакомый.
Комок у горла разрастался, и Женька не знала, как проведет тут свою первую тренировку в качестве тренера.
Вообще, она не помнила, чтобы боялась соревнований. Волновалась? Да, очень. И всегда. Но страх?.. Нет. Женя любила выступать, любила зрителей, любила адреналин, который обязательно сопровождал любой выход на лед. Были злость от неудачного проката, разочарование от придержанных судьями оценок, обида на себя за ошибки. Все было, но страха – нет, не было.
Сейчас был страх. От этого места и от встречи с собственной памятью. Страх до тошноты. До внутренней истерики.
Женька стояла у бортика, смотрела, как разминаются ее девочки, и не могла собраться с мыслями. А ведь надо. Кое-как нашла в себе силы сделать пару замечаний, а потом объявила перерыв и, вынув из рюкзака бутылку с водой, стала жадно пить.
Сейчас немного передохнет и продолжит. С Лерой надо немного поработать над вращением, Лика перестала тянуть стопу на спирали.
Вторая часть тренировки прошла лучше и плодотворнее, Женя уже собиралась выдохнуть и предвкушала возвращение в номер отеля, где можно спрятаться. Рано предвкушала. Пока ждала девочек у раздевалки – встретила знакомых со времен спорта. Они теперь тоже тренеры, тоже привезли группы. И началось…
– Жень, очень жаль, конечно, что ты так резко закончила, были ведь большие перспективы…
– А Сеня не растерялся. Мало того, что на дочку тренера тебя променял, так еще и жениться собрался. Как ты с таким скользким типом каталась много лет?
– Ну ничего, ты знаешь, тренерский хлеб, может, и несладок, но это все же хлеб. Прорвешься!
Женя стояла, слушала, чувствовала, что улыбка, излучающая уверенность и довольство жизнью, просто приклеилась к ее лицу.
И надо как-то выдержать, как-то пережить эти дни в Питере, этот лед, этих любопытных людей и собственную непроходящую тошноту.
Вечером из номера она бодрым голосом отчитывалась Людмиле Борисовне о прошедшем дне, пройденной регистрации и плодотворной тренировке.
– Даже не сомневалась, – услышала Женя в ответ. – Завтра во сколько у вас начало короткой?
– В двенадцать.
– А тренировка?
– Поставили в половине девятого. И послезавтра тоже.
– Хорошее время, – прокомментировала Людмила Борисовна.
И Женя с тренером согласилась.
С мамой она разговаривала еще более жизнерадостным голосом: лед хороший, встретила старых знакомых, да, одиноко здесь не будет, по городу после соревнований обязательно прогуляется, спать, конечно, ляжет вовремя, надо выспаться, и она целует и передает папе привет.
После двух оптимистичных разговоров сил не осталось. Женя отодвинула штору и посмотрела в окно. Было уже совсем темно, уличные фонари, стоящие в ряд, напоминали гирлянды.
На кровати лежала книга, Женька взяла ее почитать у Ариадны. Попросила что-нибудь интересное, и подруга подсунула «Париж – всегда хорошая идея». Сказала, что это очень добрая и светлая книжка. Не доверять Ариадне причин не было, поэтому роман Женя забрала с собой. Только не читалось. Париж, может, и хорошая идея, а вот Питер – не очень. В Париже Женя была, и не один раз, выступала в легендарном «Берси». У них с Сеней был очень красивый показательный номер под песню на французском «Осенние листья». И сам номер получился такой… французский. Женька, когда запись смотрела, всегда представляла себе бульвары, открытые кафе, Сену, плывущие по ней кораблики и двух влюбленных. Когда это было?
В другой жизни.
В этой все иначе.
В этой ты никому не нужна.
Даже у Дана в субботу вечером темные окна.
2
– Привет.
– Привет.
Ариадна крепко держала трубку, сердце стучало так сильно, что легко могло заглушить слова на том конце.
– Как дела? – поинтересовался он.
– Нормально, – осторожно ответила Ариадна.
Невероятно. Марк. Про такое только в книжках пишут. Не может в прошлом капитан и звезда школьной футбольной команды звонить такой обычной девушке, как она. Тем более после вечера встречи выпускников, на котором Ариадна затерялась среди более успешных и более красивых.
– Я чего звоню, помнишь, ты обещала, если надо, испечь пирожки?
– Помню.
Ариадна сидела на диване по-турецки и не шевелилась.
– Вот. Надо.
– Когда?
– На следующей неделе. Провожаем на пенсию начальника и встречаем нового. Сабантуй будет в офисе в пятницу.
– Хорошо.
– У тебя точно все в порядке?
– Да, а что?
– Отвечаешь как-то односложно.
– А-а-а, все в порядке. Конечно… конечно, испеку. Какая начинка?
– Да… я не знаю… какую хочешь. Можешь, как в прошлый раз.
– А сколько?
– Ну… как в прошлый раз, можно и больше. И это – цена вопроса какая? Сделаешь скидку по старой дружбе?
– Цена?
Ариадна не сразу сообразила, о чем спрашивает Марк. Какая цена? Она ему просто так напечет от всего своего трепещущего сердца.
– Ты же будешь покупать муку, начинку, короче, продукты. Плюс работа…
– Ой, я об этом не подумала.
– Ты подумай, пожалуйста.
– Хорошо.
– Тогда все. Созвонимся в среду-четверг. Лады?
– Да.
– Только не забудь!
– Я не забуду.
Марк отключился, а Ариадна так и осталась сидеть на диване, прижав к груди трубку.
Ну и что, что пирожки! Главное, Марк ее помнит! У него есть ее номер телефона, и он ей звонит. Уже второй раз!
А пирожки она испечет, такие пирожки… и даже сдобные булочки. Отмерев, Ариадна положила телефон на диван и вскочила на ноги. Надо все продумать, надо посмотреть рецепты булочек. Она давно их не пекла. Надо закупить все необходимые ингредиенты. Где там волшебная книга рецептов по выпечке?
Ариадна подошла к книжному шкафу, чтобы вынуть увесистый том, в котором были собраны секреты приготовления десертов, начиная от печенья и заканчивая тортами. Проводы на пенсию начальника – это очень важное событие. Да и нового обязательно надо прикормить вкусняшкой.
Книжный шкаф был забит под завязку самого разного рода литературой, включая энциклопедию мирового искусства, классическую поэзию и сентиментальные женские романы. Вынуть книгу рецептов оказалось не так-то просто, но она справилась. Правда, задела рядом стоящий том, и он полетел на пол. По полу рассыпались бумажки.
Ариадна присела, чтобы поднять книгу и собрать старые, пожелтевшие от времени листы. Счет из ателье она узнала сразу. Совсем ведь забыла про найденные в буфете обрывки чьей-то жизни!
В тот день ей так и не удалось почитать. Пришла школьная экскурсия, потом электрики – проверять проводку, потом позвонила Надин и попросила купить три подарочные коробки конфет. Для кого – не уточнила. В общем, к книге в тот день Ариадна больше не возвращалась и про находку совсем забыла.
Зато сейчас, собирая бумаги с пола, она смогла в полной мере изучить их содержимое. Отложив книгу, она села на пол и принялась рассматривать пожелтевшие листы.
А отреставрированный буфет, кстати, обещали доставить на будущей неделе в «Жираф».
3
Утренняя тренировка перед соревнованиями проходила туго. Воспользовавшись тем, что Людмила Борисовна осталась в Москве, деятельные мамы Лики и Леры пытались активно вклиниться в тренировочный процесс. У Лики не очень хорошо обстояли дела с корабликом[17]. Во всяком случае, Женя знала, что девочка может лучше, и просила ее максимально развернуть ноги.
– Вы уверены, что это надо делать именно сейчас? – спросила мама Лики. – На соревновании она выложится…
– Я надеюсь, – ответила Женя, – что Лика на соревновании выложится, но кораблик ей надо поправить до выступления.
У Леры не получался прыжок, девочка упрямо боролась с тулупом и проигрывала. Мама пыталась с трибуны докричаться до любимого чада:
– Пока не сделаешь, с катка не уйдешь!
В итоге Женя заявила, что, если родители продолжат вмешиваться в тренировочный процесс, да еще и в день соревнований, она будет вынуждена удалить их со льда. Мамы абсолютно одинаково поджали губы, а Женя закончила:
– Я рада, что мы друг друга поняли.
Она понятия не имела, о чем эти две женщины судачат за ее спиной. Наверняка сокрушаются, что здесь не присутствует Людмила Борисовна и что Женя просто завалит эти старты, ибо тренерского опыта у нее нет.
Плевать. Сжать зубы, поднять голову выше и выдержать.
Выдержать этот питерский лед.
После тренировки Женя отчиталась по телефону Людмиле Борисовне, что все в порядке, девочкам и их мамам посоветовала по возращении в гостиницу отдохнуть в номере и никуда не выходить. Если перекусить, то что-нибудь легкое. До начала соревнований осталось два часа, до их разминки – три.
Женя открыла дверь номера и, сбросив обувь и верхнюю одежду, повалилась на кровать в джинсах и джемпере. Если бы этот старт проходил в другом городе, она бы справилась, совершенно точно. А тут… Прошлое, которое, как она думала, сумела побороть, возвращалось снова и снова. Знакомый бортик, знакомые трибуны, даже запах знакомый. Все возвращало туда.
Маме утром написала радостное послание, мол, к штурму готова.
Людмиле Борисовне отчиталась о получившемся наконец прекрасном кораблике.
И никому не призналась, как на самом деле ей хреново.
Женя лежала на животе и считала про себя, успокаиваясь и выравнивая дыхание.
Пиликнул телефон, извещая о полученном сообщении. Женя потянулась к трубке. Ариадна прислала фото какого-то листа. Почерк довольно красивый, но вот чернила (а написано было именно чернилами) выцветшие. Самое оно – разбирать текст перед соревнованием.
«Ольга Мефодьевна тяжело болела воспалением легких и еще до конца не оправилась».
И что? Что это значит? Женя села и потерла виски. Может, подруга ошиблась?
Женя: Привет. Это точно мне?
Ариадна: Привет. Да.
Женя: А что все это значит?
Ариадна: Ну как же? Помнишь, ты рассказывала про усадьбу и про то, что наследницу звали Ольгой Мефодьевной?
Та-а-ак… Жене сейчас точно было не до усадьбы, но, чтобы не мучиться ожиданием соревнований, она готова была о ней поговорить. Да о чем угодно поговорить, лишь бы не оставаться в одиночестве.
Быстро набрав номер и дождавшись соединения, Женька выпалила:
– Где ты это нашла?
– В буфете, – ответила подруга. – Надин купила старый буфет и сдала его на реставрацию, а в выдвижном ящике оказались бумаги. Вот. Три письма, счет и вырезка из газеты. В одном из писем я наткнулась на это имя. Все-таки Ольги Мефодьевны не очень часто встречаются. Может, это та самая?
– Не знаю, – Женька почесала лоб. – Но я на всякий случай покажу это фото профессору. Кто знает…
– Вот-вот, – подхватила Ариадна. – Я тоже подумала, кто знает! А в целом у тебя как дела? – и, не дождавшись ответа, затараторила дальше: – Мне Марк звонил, представляешь? Пирожки заказал.
– Какие пирожки?
– Обычные. Но я уже посмотрела рецепты марципановых рогаликов, так что решила, что сделаю ему в офис и пирожки, и рогалики.
Голос подруги был такой возбужденный и радостный, что Женька поняла – сейчас ныть по поводу того, как все трудно, не будет. А врать о том, что все в порядке, сил нет. Она уже об этом наврала тренеру, маме и даже родительницам девочек. На сегодня лимит исчерпан.
– Ну… рогалики – это… круто, – ответила Женька. – Путь к сердцу мужчины…
– Да ну тебя! Лучше скажи, как Питер? Как соревнования?
– Питер как Питер, стоит. Только что пришли с тренировки, немного отдохнем и обратно – на старт.
– Тогда не буду отвлекать. Отдыхай! И ни пуха!
– К черту.
Отключив телефон, Женька снова легла. Ольга Мефодьевна, надо же. А ведь и правда, если Оль полным-полно, то Мефодиев – нет. А уж Ольг Мефодьевн… раз-два и обчелся! Женя потянулась за трубкой и перечитала текст на фото. Профессор говорил, что следы наследницы Отрадного исчезли. И вот пожалуйста – след. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Женя переправила сообщение Дану.
