Наталья Курдыбаха
Затмение
Вера сбежала с крыльца и шмыгнула к скамейке под окном. От скамейки до окна было далеко, да и окно было закрыто. Но рядом с ней к дому были прислонены грабли. Вера быстро взбежала по черенку и заглянула в окно. В доме было темно.
Вера спустилась вниз и притаилась под скамейкой, с грустью думая, что делать дальше.
Вдруг она услышала знакомый голос, доносящийся откуда-то из-за дома. Вера вскочила и побежала на звук, на ходу пытаясь сообразить, как дать бабушке понять, что это она.
Бабушка сидела за столиком в беседке и разговаривала с лже-Верой:
– Вероника, съешь-ка ещё блинчик, – уговаривала бабушка, улыбаясь, – С твоим любимым клубничным вареньем.
«Вероника?» – удивилась Вера. Бабушка никогда её так не называла. Она же Вера, а не Вероника! Но лже-Вера об этом не знала. Да и клубнику Вера никогда не любила.
– Спасибо, ба! – отвечала лже-Вера, – но только один, а то я боюсь растолстеть, как ты.
«Ужас! – подумала Вера, – Что она такое говорит моей бабушке?!»
Беседка была уже близко, осталось лишь проскочить небольшую открытую полянку перед ней. Раньше Вера и не замечала её, ведь от деревянного пола беседки до ближайшей грядки было всего несколько шагов. А сейчас ей пришлось остановиться и оглядеться по сторонам.
Тем временем, лже-Вера доела свой блинчик, отхлебнула чаю и спросила бабушку:
– Ба, ну покажи мне ещё раз свой гребень. Ну, пожа-а-алуйста! Тебе что, жалко? Я его честно-честно не сломаю!
«Ах, вот оно что! – разозлилась Вера и со всех ног бросилась к беседке, не сводя глаз с лже-Веры.
Вера ловко запрыгнула на деревянный пол беседки, добежала до ноги лже-Веры быстро вскарабкалась ей на колени, по сарафану – на плечо, а оттуда пробежала по руке к столу и вцепилась зубами в палец лже-Веры.
Лже-Вера взвыла и замахала рукой, пытаясь сбросить уцепившуюся в неё мышку, но Вера обхватила её палец всеми четырьмя лапками, обвила запястье хвостом и держалась очень крепко.
Лже-Вера вскочила со скамейки и уж было хотела ударить рукой об стол, чтобы оглушить или придавить повисшую на ней мышку, но тут прямо перед носом у неё пролетела ласточка. Лже-Вера от неожиданности упала обратно на скамейку, а ласточка, пролетев по дуге, бросилась опять на самозванку. Теперь лже-Вере приходилось отбиваться от двух зверей…
За всей этой суматохой, никто и не заметил, как бабушка тихонько что-то нашёптывала, буравя лже-Веру холодным пронзительным взглядом, а затем громко сказала:
– Встань и выйди из-за стола.
Лже-Вера прекратила отбиваться, покорно вышла из беседки и остановилась, глядя перед собой, будто в оцепенении. Её руки безвольно опустились вниз, и на одной из них всё ещё болталась мышка. Ласточка перестала её атаковать и улетела.
Бабушка подошла к лже-Вере, бережно обхватила мышку рукой и погладила её по спинке.
Вера почувствовала ласковое прикосновение знакомых рук, и ей сразу стало тепло и уютно. И злость, и страх, и тревога куда-то бесследно исчезали, а им на смену приходило настойчивое чувство, что теперь всё будет хорошо, что можно расслабиться и довериться этим мягким и заботливым рукам. Вера отпустила чужую руку, свернулась калачиком у бабушки на ладони, прикрыла глазки и тут уже уснула.
Бабушка отнесла мышку на скамейку и прикрыла её своим фартуком.
Лже-Вера всё так же стояла, глядя в одну точку, пока бабушка снимала с неё Верин пояс. А как только последний виток пояса был отмотан, превратилась обратно в женщину в сером длинном платье.
Бабушка свернула и спрятала пояс в карман, а затем звонко хлопнула в ладоши.
Женщина в сером очнулась и удивлённо заозиралась по сторонам. Но стоило ей встретиться с бабушкой взглядом, как она всё поняла и вся затряслась: то ли от злости, то ли от страха.
– Убирайся и забудь сюда дорогу, – спокойно сказала бабушка. Но за этим спокойствием чувствовалась такая мощь, что женщина невольно попятилась назад. А затем развернулась и молча заторопилась прочь по тропинке.
Женщина уже скрылась за углом дома, а бабушка ещё долго смотрела ей вслед, будто провожая взглядом до самого горизонта и не оставляя ни лазейки затаиться неподалёку.
– Ох, внученька, внученька, – запричитала бабушка, присаживаясь на скамейку рядом со спящей мышкой. – Что же ты натворила, глупая… Долго бы я тебя искала, если б ты дорогу домой не нашла… Умница ты моя, смелая и отважная…
Бабушка завернула мышку в фартук, положила себе на колени и так и осталась сидеть в беседке, напевая колыбельную.
Вера проснулась на чём-то мягком и тёплом и потянулась всеми четырьмя лапками. Ей было так хорошо, что она свернулась обратно калачиком и решила ещё немного подремать. Но тут земля под ней зашевелилась, и Вера поняла, что куда-то «летит».
Вера в панике вскочила и… уткнулась своим усатым серым носиком в бабушкин нос.
– Ну что? Проснулась, красавица? – спросила бабушка.
– Проснулась, – пропищала Вера в ответ и на всякий случай ещё и кивнула (вдруг бабушка её писк не поймёт?).
– Может тебя так мышкой и оставить? На недельку? Будет время подумать о содеянном.
От этих слов у Веры вся шерсть стала дыбом, она задрожала, вжалась в бабушкину ладонь и быстро-быстро замотала головой из стороны в сторону.
– Ну, раз не хочешь, то закрывай глаза и сиди смирно, пока не скажу. Откроешь глаза или пошевелишься, на всю жизнь мышью и останешься.
Вера кивнула и быстро зажмурилась, ещё и передними лапками прикрыла глаза – на всякий случай.
Бабушка посадила мышку на траву у беседки и выложила вокруг неё пояс по кругу, в три оборота, а концы пояса переплела, но не завязывала.
– Замри и не подглядывай, – ещё раз напомнила бабушка и начала что-то беззвучно шептать, пристально глядя на Веру.
Вдруг Вера почувствовала, что на неё что-то посыпалось – то ли щепки, то ли зернышки, то ли ещё что-то… Ей безумно захотелось почесаться и броситься прочь, но она помнила наказ и боролась с собой изо всех сил.
Вере казалось, что она сидит на траве уже целую вечность и засыпали её уже по самые ушки. Она с ужасом представляла, как ей скоро будет нечем дышать среди этого «холма», но тут бабушка звонко хлопнула в ладоши и «холм» куда-то исчез.
– Открывай глаза! – скомандовала бабушка.
