Наталья Антарес
Предначертание. Том I
ГЛАВА XV
– Давай сюда свою флешку, – я подняла крышку лэптопа и красноречиво протянула Игорю раскрытую ладонь, – что это за соревнования вообще?
– Рина, чем ты слушала? – удивился парень, – я же только что об этом рассказывал –чемпионат области по плаванию среди учащихся школ. Наша сборная взяла золото в общекомандном зачете, а стал вторым в индивидуальном заплыве брасом. В мае меня ждут на республиканском состязании, но я не поеду.
– Почему? – я вставила флешку в разъем, поставила видеофайл на копирование и с ногами забралась на кровать, – на твоем месте мне было бы жалко упускать такую хорошую возможность громко заявить о себе в масштабе всей страны.
– Рина, ты, что, лишь сейчас из параллельного измерения вернулась? – в недоумении спросил Игорь, присаживаясь рядом, – я тут перед тобой битый час за чаем распинался, что должен сосредоточиться на подготовке к вступительным экзаменам в вуз, а теперь вдруг выяснилось, что у тебя в одно ухо влетело, а из другого вылетело. Не очень, знаешь ли, вежливо с твоей стороны.
– Ну, извини, – опустила глаза я, – я и правда за тебя рада и от всего сердца желаю тебе новых рекордов, но, честно сказать, мне на самом деле совсем не до тебя, так что ты уж сильно не обижайся.
– Я понимаю, – кивнул парень и с многозначительной улыбкой добавил, -как я вижу, у тебя произошли грандиозные перемены в личной жизни. Мама говорила, что родители не одобряют твоего избранника.
– Если бы просто не одобряют, – скривилась я, – они ненавидят Эйнара лютой ненавистью, угрожают ему полицией и запрещают ко мне приближаться.
– Да уж, твоей ситуации не позавидуешь, – констатировал Игорь, и в совершенно дружеской манере похлопал меня по плечу, -родители часто считают, что лучше всех знают, как сделать своего ребенка счастливым и успешным, но при этом полностью игнорируют его собственные потребности. Пока мы находимся в зависимости от родителей, нам ничего не остается, кроме как соглашаться с их решениями, но я утешаю себя тем, что вечно это не продлится, и однажды мы обретем самостоятельность и будем сами отвечать за свои поступки.
– Ты рассуждаешь так, будто и сам столкнулся с чем-то подобным, – заметила я, с каждым мгновением испытывая всё большее изумление от странного поворота нашей беседы. Игорь вел себя, как старый приятель, всегда готовый подставить жилетку в минуты невзгод, хотя должен был если уж не сгорать от жгучей ревности к Эйнару, то по крайней мере ощущать болезненные уколы уязвленного самолюбия, но в его темно-карих глазах отражалось лишь искреннее сочувствие, откровенно не соответствующее закрепившейся за ним репутации моего преданного воздыхателя.
– К сожалению, так оно и есть, – подтвердил мои подозрения парень и неожиданно подался ко мне, – Рина, ты умеешь хранить секреты?
– Предположим, что умею, – несколько опешила я, – неужели ты собираешься открыть мне страшную тайну?
– Я хочу заключить с тобой нечто вроде сделки, – окончательно поверг меня в ступор Игорь, и его взгляд задумчиво скользнул по моему растерянному лицу, – видео с соревнований было только предлогом, чтобы остаться с тобой наедине после того, как ты отказалась идти со мной на прогулку.
– Даже так? – я уже толком и не знала, чего ждать от предстоящего разговора по душам, и лишь озадаченно вскинула брови в немом вопросе.
– Именно так, -заговорщически улыбнулся парень, но его глаза продолжали хранить серьезное выражение, – наши матери спят и видят, чтобы мы стали парой, но ни тебе, ни мне это не нужно, я ведь прав?
– Да, конечно, -машинально кивнула я и с некоторым смущением добавила, – просто я думала, что ты…ну…
– Что я давно и безнадежно в тебя влюблен, и вечное нахождение во френдзоне причиняет мне невыносимые моральные страдания, – в точности воспроизвел дальнейший ход моих мыслей Игорь, – я даже допускаю, что тебя периодически мучили угрызения совести за то, что ты абсолютно не щадишь мои чувства и заводишь новые романы буквально у меня на глазах, но поверь, твои увлечения меня не никогда не задевали и не задевают до сих пор. Ты –милая девушка и очень мне нравишься, но только как человек, и я знаю, что ты тоже не питаешь ко мне отвращения, хотя и не воспринимаешь в качестве бойфренда.
– Ты – нормальный парень, – заверила Маркелова я, – но мне все равно не понятно, к чему ты клонишь…
– Родители, друзья, учителя, товарищи по спортивной команде тоже считают меня нормальным парнем, и мне уже много лет удается водить всех за нос, -наклонился почти к самому моему уху Игорь, и я отчетливо почувствовала исходящий от него аромат дорогого французского парфюма – легкие и ненавязчивые нотки свежего морского бриза, беззаботно резвящегося над песчаным побережьем. Эйнар тоже пользовался одеколоном, но в его случае это был резкий, чрезмерно насыщенный запах, намертво впитывающийся в волосы и одежду. Парфюмерные композиции такого сорта мама презрительно называла «слесарно–механическими», и приложила немало усилий, дабы отучить отца обильно поливаться из дешевых флаконов, принудительно заменив его любимый «Тройной» на французскую новинку. В отличии от не соблюдающего меры отца, Эйнар с количеством одеколона не перебарщивал, и постепенно я привыкла, что после свидания меня еще долго сопровождает ассоциирующийся с парнем аромат. А вот мама всякий раз брезгливо морщилась и настоятельно рекомендовала мне вывесить верхнюю одежду на балкон, пока запах не успел распространиться по всей квартире.
– Ты о чем? – еще больше запуталась я, – хочешь сказать, что ты тоже тайно встречаешься с девушкой не из своего круга?
– Нет, что ты, куда мне до тебя! – рассмеялся парень, но смех у него вышел каким-то сухим и неестественным, – обещай мне, что наш сегодняшний разговор останется между нами!
– Да обещаю, обещаю, – нетерпеливо тряхнула головой я, – я буду нема, как рыба.
– Надеюсь, мне не придется раскаяться в том, что я тебе открылся, – неожиданно взял меня за руку Игорь. Ладонь у него была влажная и липкая от волнения, и меня охватило явное замешательство: если парень не планировал объясняться мне в любви, то почему тогда он непрерывно кусал нижнюю губу и нервно постукивал ногой по полу?
– Слушай, не хочешь, не говори, – устала от игры в молчанку я и предприняла попытку высвободить руку, но парень внезапно не позволил мне отстраниться.
– Рина, -свистящим шепотом произнес он, – я – гей.
– В смысле? – захлопала ресницами я, запоздало осознавая, насколько глупо прозвучал спонтанно вырвавшийся у меня вопрос, – то есть прости, я имела в виду, ты это серьезно?
– Более чем, – наконец-то отпустил мою руку Игорь, – спрашивай всё, что тебе интересует, между нами не должно быть недосказанностей.
– А что тут спрашивать? – немного оправилась от шока я, – и давно ты сменил сексуальную ориентацию?
– Я ее не менял, – спокойно поведал парень, – я таким родился. Меня никогда не интересовали девушки, но я вынужден был это скрывать, чтобы родители от меня не отвернулись, они у меня очень консервативные, гомосексуализм для них – это даже не извращение, а скорее нарушение психики, если бы я совершил каминг-аут, меня бы сначала по психологам затаскали, а потом еще бы и в психдиспансер анонимно положили, чтобы мне там мозги вправили. Меня бы затравили в школе, с позором выгнали из сборной, да и не факт, что мать бы меня в столицу одного отпустила. Я обязательно признаюсь родителям, но гораздо позже, когда у меня появится свое жилье и работа, а сейчас я не хочу ломать себе всю жизнь и подставлять близких мне людей. Наше общество слишком нетерпимо к меньшинствам, а я надеюсь поступить в институт, найти себе хорошую работу и продолжить заниматься плаванием. Можешь осуждать меня за трусость, но я чувствую, что время для каминг-аута еще не настало. Ну, что скажешь?
– У меня слова нет, – честно сообщила я, будучи не в состоянии до конца переварить услышанное, – у тебя же, наверное, от девчонок отбоя нет? И подружка у тебя вроде была, и ни одна, по-моему. Или ты не чистый гей, а, как это называется, би?
– Нет, Рина, я не бисексуал, влечение к женскому полу у меня полностью отсутствует, – ответил Игорь, по всем признакам, успешно справившийся с первоначальной неловкостью, – да, я заводил отношения с девушками, чтобы у друзей и родственников не возникало никаких домыслов, но ты же понимаешь, что я каждый раз переступал через себя. Мне было выгодно, что все думают, будто я по-настоящему влюблен в тебя и не могу ни с кем построить прочных отношений именно по этой причине. Потому тебе и казалось, что у меня нет гордости, раз я годами довольствуюсь твоей френдзоной.
– Игорь, спасибо тебе за доверие, я никому не выдам твоей тайны, но мне неясно, зачем ты мне все это рассказал, – пожала плечами я, – и что за соглашение ты мне предлагал?
– Нам обоим необходимо прикрытие, Рина, – заглянул мне в глаза парень, – фасад, за которым мы могли бы спрятать другую сторону своей жизни. Я мог бы привести домой любую другую девушку и познакомить ее с родителями, но это наложило бы на меня массу обязательств – гулять с ней, ходить в кафе, целоваться и, рано или поздно даже заниматься с ней любовью, что претит мне до глубины души. Я обеспечу тебе ширму для встреч с Эйнаром, а ты официально станешь моей девушкой, и все будут думать, что мы счастливы вместе.
– У тебя тоже кто-то есть? – догадалась я, всё еще пребывая в определенных сомнениях, – и ты боишься, что родители вас вычислят, да?
– Мой любимый человек такой же заложник обстоятельств, как и я сам, – помрачнел Игорь, – даже после отъезда в столицу нам какое-то время придется не афишировать свои отношения. В столице за мной будет присматривать старшая сестра отца, а ее семья еще более традиционна, чем мои родители. Но если все будет знать, что в родном городе у меня осталась девушка, которая на следующий год тоже переедет в столицу, никто не станет беспокоиться, почему у меня до сих пор не появилось подружки. Посуди сама, тебе наш фиктивный роман тоже сулит немало преимуществ: тетя Люда с дядей Витей меня обожают, и отпустят тебя со мной хоть на край света, а моя мать примет тебя с распростертыми объятиями. Чем убедительнее мы изобразим влюбленную пару, тем быстрее твои родители ослабят контроль. Мы будем уходить и возвращаться вместе, я буду ждать тебе около школы, а ты – делать вид, что безумно рада меня видеть. Ничего сложного, не так ли, зато сколько плюсов для нас обоих!
– Боюсь, мои родители не поверят, что я так быстро забыла Эйнара и начала гулять с другим, – скептически хмыкнула я, – мама сразу поймет, что мы затеяли какую-то игру, слишком уж стремительно все развивается.
– Надо действовать аккуратно и последовательно, вот тогда комар носа не подточит, – с назидательными интонациями опытного стратега озвучил свою позицию Игорь, но я чувствовала, что он уже предвкушает долгожданную свободу, – сделаем первый маленький шажок уже сегодня, а дальше всё пойдет само собой. Покажи тете Люде, что я тебе не противен, и ты готова провести со мной немного времени. Будем считать, что я всё же уговорил тебя на короткую прогулку, окей? Рина, нам нужно с чего-то начинать, сегодня мы два раза обойдем вокруг дома, завтра уйдем уже на час, а послезавтра я приглашу тебя на вечерний сеанс в кино и даже лично провожу на встречу с Эйнаром. Решайся, для нас это единственный шанс делать то, чего хотим мы, а не наши родители.
ГЛАВА XVI
Колебалась я, в сущности, недолго: Игорь предоставлял мне уникальный шанс возобновить свидания с Эйнаром с минимальной угрозой быть пойманной за руку разгневанными родителями, и я просто не имела права бездарно распорядиться подвернувшейся возможностью. Несмотря на то, что откровения Маркелова оказались для меня сродни удару обухом по голове, в глубине души я была только рада текущему положению вещей – теперь по крайней мере можно было не волноваться о чувствах Игоря, продолжая и дальше придерживать его во френдзоне, да и у меня появилось реальное основание извлечь из образовавшейся ситуации максимум пользы. Жизнь без Эйнара была настолько невыносима, что я медленно теряла рассудок в череде одиноких дней, а благодаря Маркелову у меня появлялась призрачная надежда хотя бы изредка видеть своего любимого, и, хотя я прекрасно осознавала достаточно высокую степень риска, страстное желание утонуть в бездонном омуте зеленых глаз значительно перевешивало страх разоблачения. В конце концов, Игорь Маркелов – это не проштрафившаяся Симка, начисто лишенная доверия после инцидента с липовыми курсами английского, его репутация безупречна, над головой сияет ангельский нимб, а любая попытка парня со мной сблизиться неизменно воспринимается мамой с благоговейным трепетом. Как ни крути, Игорь был идеальным союзником в моем опасном предприятии – он и сам ходил по лезвию бритвы, тщательно скрывая наличие у него однополых отношений, и в надежном прикрытии он нуждался не меньше моего. Учитывая, что у меня отродясь не было привычки лезть к окружающим в трусы, парень определенно мог рассчитывать если не на понимание, что во всяком случае на толерантность, и нашему потенциальному тандему изначально светили неплохие перспективы. Единственной загвоздкой, заставляющей меня терзаться сомнениями, оставалась реакция Эйнара на мой отчаянный поступок – мне было сложно предсказать, какие эмоции вызовет у него заключенный между мной и Игорем договор, и меня по пятам преследовало постоянное ощущение смутной тревоги.
В тот вечер мы с «Гариком» все-таки отправились на прогулку. Мама проводила нас умиленным взглядом, а когда я минут через сорок благополучно вернулась домой, всем видом продемонстрировала свое безграничное одобрение, не иначе как для того, чтобы закрепить эффект. Вслух мама мои действия не комментировала, но по ее довольному лицу так явственно разливалось победное ликование, что мне стало даже слегка не по себе за очередной наглый обман, на этот раз принявший куда более изощренную форму. По всем признакам, маму неимоверно подмывало пристать ко мне с расспросами, а еще лучше выдать реплику из серии «я же говорила», но она помнила рекомендации фельдшера Скорой помощи и изо всех сил старалась держать язык за зубами. По-моему, Игорь слегка переигрывал, но его поздний звонок с пожеланиями спокойной ночи растрогал маму едва ли не до слез, я бы не удивилась, если бы узнала, что она трижды постучала по дереву, а для пущей уверенности еще и плюнула через левое плечо, дабы ненароком не сглазить наметившийся прогресс.
Я собиралась уже сегодня связаться с Эйнаром и взахлеб поделиться с ним радостной вестью, но мной внезапно овладела странная нерешительность, будто я мало того, что сама готовилась совершить нечто противозаконное, так еще и планировала втянуть парня в свою преступную схему. Я прекрасно знала, в каком негативном ключе Эйнар воспринимает обман родителей, но уже второй раз наступала на одни и те же грабли. Для меня не составляло ни малейшего труда предугадать, что в случае «провала операции» все шишки прежде всего полетят в Эйнара – именно его, а не Игоря, и даже, скорее всего, не меня родители посчитают автором хитроумного плана. Скажи я кому-нибудь, что Игорь-тайный гей, мне недвусмысленно покрутят пальцем у виска, да и сам он наверняка примется отпираться до последнего, если обстоятельства нашей сделки внезапно выплывут наружу, а вот Эйнару никогда не отмыться от всей той грязи, в которой его на моих глазах изваляли отец с мамой. Эйнар был виновен по умолчанию, для него словно не существовало оправдания, и я не сомневалась, что родители не замедлят воспользоваться удачным поводом, чтобы раз и навсегда избавиться от неудобного кандидата в зятья.
Мы с Эйнаром не созванивались и не обменивались сообщениями со дня последней встречи, честно соблюдая режим молчания, однако, мама регулярно проверяла мой телефон, хотя я и старалась не оставлять мобильник без присмотра. Никогда раньше мама не копалась в моих смс-ках, не изучала мессенджеры и не требовала детальному отчета по каждому имени в списке контактов, но отныне тотальный контроль стал для меня нормой жизни. Мама интуитивно предчувствовала, что однажды апатия меня отпустит, и я начну лихорадочно искать возможность если не увидеться с Эйнаром, то по крайней мере с ним поговорить, и первым делом она заставила меня сменить номер. Таким образом я автоматически стала для Эйнара «недоступным абонентом», и я могла лишь предполагать, пробовал ли парень позвонить мне в течение прошедших недель. Номер Эйнара я по распоряжению мамы тоже удалила, но при этом заучила заветные цифры наизусть – мне ничего не стоило позвонить ему или написать, но я боялась навлечь на его голову беду и ценой невероятных волевых усилий останавливала периодически охватывающие меня порывы. Безопасность Эйнара находилась для меня во главе угла, но чем дольше мы пребывали в разлуке, тем заметней притуплялся у меня инстинкт самосохранения. Мое сердце изнемогало без Эйнара, нам оставалось меньше двух месяцев до расставания, а я вхолостую растрачивала драгоценное время, притом, что должна была бы наслаждаться каждой секундой.
Слова Игоря упали на благодатную почву, и холодный голос разума не сумел оказать достойного сопротивления стремительно разгоревшемуся внутри меня огню. Я хотела видеть Эйнара, я мечтала провести ним эти чертовы два месяца и проводить его в армию, я остро жаждала его прикосновений, объятий, поцелуев. Моя любовь заполнила собою необъятную вселенную, она ураганом смела страх, спалила здравый смысл и гигантской волной накрыла логику. Я понимала, что действую необдуманно, понимала, что всё может закончиться вовсе не так удачно, как в предыдущий раз, и родители реализуют свои угрозы на практике, но моя душа рвалась к Эйнару, меня тянуло к нему магнитом, а мысль о том, что следующие полтора года мы проведем друг от друга вдали, невольно ввергала меня в совершенно иррациональную панику. Я клялась, что буду вести себя осторожно, что не допущу ни единого просчета, что никому и ни за что больше не дам повода снова заподозрить себя во лжи, но бесчисленные кошки ожесточенно скребли у меня на душе, а взбудораженный на ночь глядя мозг кипел от противоречий. Я вертела в руках многострадальный телефон, настороженно прислушивалась к доносящимся из-за двери маминым шагам и никак не могла подобрать нужных слов. А, возможно, я всего лишь до смерти боялась, что Эйнар либо откажется участвовать в авантюре Маркелова, либо и вовсе не ответит на мое сообщение, чтобы уберечь нас обоих от последствий необдуманного решения.
Чтобы не вызывать подозрений у мамы, я разделась и проскользнула под одеяло, но затем почти до двенадцати проворочалась в кровати, безнадежно проигрывая в неравной схватке с неуемно подтачивающим мое сознание червем сомнения. Побудительным стимулом стало сообщение от Игоря: парень просил меня подтвердить, что вопрос с Эйнаром улажен, и с завтрашнего дня мы можем смело приступать к активной фазе реализации нашего плана. Обрадовать своего сообщника мне пока было абсолютно нечем, и данный факт подстегнул меня к роковому шагу в неизвестность. Я быстро набила короткое смс и торопливо нажала кнопку «отправить». Мгновение спустя мне пришел отчет о доставке – Рубикон был перейден, и обратного пути не было. Теперь оставалось только дождаться согласия Эйнара, набрать в легкие побольше воздуха и с головой окунуться в манящий океан сладостного безумия.
«Позвони мне, когда будешь одна». Эйнар отписался только через полчаса: то ли не сразу увидел мое сообщение, то ли предусмотрительно решил не бежать впереди паровоза и для начала получить более подробную информацию. Я переслала смс Игорю, стерла все следы компрометирующей переписки, отложила мобильник в сторону и зарылась лицом в подушку. Утром мне предстоял ранний подъем, и я надеялась созвониться с Эйнаром перед уроками, но для этого мне надо было предварительно отделаться от Симки, которую я принципиально не намеревалась посвящать в курс событий. Обычно мы с подругой встречались на школьном дворе, минут пятнадцать болтали, и лишь потом заходили в здание. Последнее время я была мало расположена к обмену сплетнями, и трещала без умолку в основном Симка, тогда как я чаще всего слушала ее вполуха, но укоренившийся за годы учебы ритуал мы все равно не нарушали. Можно было бы набрать номер Эйнара по дороге в школу, но большую часть пути меня сопровождала мама, с которой мне по досадному совпадению было по пути на остановку. Если раньше мама позволяла себе выйти из квартиры чуть позже, то с недавних пор она жертвовала личным временем, только бы убедиться, что я иду в правильном направлении, а принимая во внимание расположение гимназии в непосредственной близости от дома, наедине с собой я находилась от силы пару минут. Я полночи прикидывала, как бы усыпить мамину бдительность и выкроить момент для телефонной беседы с Эйнаром, но толковые идеи ко мне на ум упорно не шли. Проснулась я с тяжелой головой и разламывающимися висками, кое-как заставила себя проглотить завтрак, и умудрилась на пустом месте нахамить маме, всего лишь выразившей обеспокоенность отсутствием аппетита. Однако, утренний скандал выступил в качестве отличного предлога для того, чтобы схватить рюкзак и выскочить на лестницу, душевно хлопнув на прощание дверью прежде, чем мама успела ринуться вдогонку.
В восьмом часу на улице было особенно морозно, ветер пробирал до костей, а ноги то и дело проваливались в сугробы. Я знала, что мама приникла лбом к оконному стеклу и пристально наблюдает, куда я иду, поэтому сразу же уверенно двинулась в сторону школы, а как только покинула зону видимости, озябшими пальцами извлекла из кармана телефон.
Голос у Эйнара был необыкновенный – мелодичный и звонкий, но в то же время твердый и мужественный, он звучал музыкой для моих ушей и бальзамом проливался на истерзанное нескончаемыми сомнениями сердце. Я так давно не слышала этот волшебных интонаций, что у меня перехватило дыхание от счастья, и я долго не могла сказать ни слова в ответ на многократно повторяющееся в трубке «Алло».
– Эйнар, это я, Рина, – справилась с оцепенением я, – тебе удобно сейчас разговаривать?
– Рина! – судя по всему, парень был тоже охвачен волнением, и мне вдруг стало невероятно тепло на душе от осознания всей глубины его чувств, – Рина, ты точно одна?
– Конечно, одна, Эйнар! –воскликнула я, – говори свободно, нас никто не слышит. Эйнар, как я по тебе соскучилась! У нас появилась возможность встречаться, я написала тебе в смс…У меня есть друг-гей, и он готов нас прикрывать… Эйнар, ты понимаешь, что мы можем увидеться уже сегодня вечером?!