Наталья Антарес
Берега мечты. Том I
ГЛАВА I
Я всегда прекрасно понимала, почему черная зависть считается одной из самых пагубных и разрушительных человеческих страстей, но до определенного времени даже не могла предположить, что однажды сама окажусь ее непосредственным объектом, и моя жизнь внезапно превратится в полыхающие руины былого счастья. Хотя я отродясь не замечала в себе чрезмерной склонности безосновательно доверять окружающим людям, а в моем характере вовсе не преобладала тесно граничащая с простодушием наивность, я впервые столкнулась с настолько вероломным предательством и до сих пор не могла толком оправиться от подлого удара в спину, исподтишка нанесенного мне Каролиной. Возможно, если бы я постоянно ожидала от нее чего-то подобного и, как следствие, пребывала настороже, мне бы удалось не допустить случившегося, но за долгие годы нашей близкой дружбы я абсолютно потеряла бдительность и непростительно расслабилась, упорно не желая признавать, что порочные демоны уязвленного самолюбия буквально пожирали Кару изнутри.
Мы познакомились на первом курсе университета, быстро сдружились и до самого вручения дипломов были, что называется, не разлей вода, а когда наши пути кардинально разошлись, все равно продолжили регулярно общаться, невзирая на разницу в графиках работы и жизненных приоритетах. Сейчас, в мучительных попытках проанализировать истинные причины постигшего меня разочарования в самой концепции женской дружбы, я то и дело ловила себя на мысли, что у нас с Каролиной изначально было крайне мало общих точек пересечения, однако, мы никогда не скучали вдвоем и, по всем признакам, отлично дополняли друг-друга. Только теперь, окончательно разобравшись в сути ее глубинной мотивации, я простилась с последними иллюзиями, и убедилась в безоговорочной правоте смутных подозрений, бесконтрольно терзавших меня на протяжении многих лет: в личном спектакле Кары я играла классическую роль «страшненькой подружки», на бледном фоне которой ее яркая внешность расцветала новыми красками. Как скромная актриса второго плана лишь удачно оттеняет блистательную красоту примадонны, так и мое присутствие рядом служило для Каролины идеальным способом подчеркнуть собственные достоинства за счет гораздо менее привлекательной спутницы. Честно сказать, пока правда не выплыла наружу, я и не предполагала, что Кару одолевает целый набор разнообразных комплексов и уж тем более не догадывалась о имеющихся проблемах с самооценкой, а скорее наоборот, искренне восхищалась демонстративной уверенностью подруги, и даже во многом брала с нее пример.
С объективной точки зрения, если в нашей паре кто кому и должен был завидовать, то тайно захлебываться желчью следовало именно мне: будь во мне чуть сильнее развит исконный дух соперничества, я бы либо давно уже оборвала все контакты с Каролиной, либо непрерывно устраивала бы ей мелкие пакости, мстительно радуясь каждой неудаче. Своей подруге я проигрывала практически по всем фронтам и нередко ощущала себя вторым номером, но при этом я исключительно трезво смотрела на вещи и не старалась прыгнуть выше головы ради сомнительной перспективы одержать победу в конкурентной борьбе. Я достаточно легко смирилась с тем фактом, что на точеной фигурке Кары любая бесформенная хламида смотрелась не хуже вечернего туалета от кутюр, тогда как мне с моими далеко не модельными параметрами вечно приходилось тщательно подбирать одежду, чтобы выбранный наряд меня, не дай бог, не полнил, длина брюк не укорачивала ноги, а принты на отделке визуально не резали силуэт. Когда Каролина надевала туфли на каблуках, мой рост в «метр с кепкой» еще больше бросался в глаза, и я смотрелась приземистым грибом под сенью белоствольной березки, а если подружка заплетала свои роскошные светлые локоны в тяжелую косу с руку толщиной, мои, в принципе, довольно среднестатистические волосы, сразу же казались типичным «крысиным хвостиком». Прибавьте ко всему вышеупомянутому безупречное чувство стиля против непритязательного «кэжуала», престижную должность светского хроникера в глянцевом журнале против скучной и нудной работы корректора в книжном издательстве, а также бешеную популярность у представителей мужского пола против постепенно сложившейся репутации потенциальной старой девы, и дополнительные вопросы отпадали автоматически. А еще в отличие от меня, ежедневно вынужденной толкаться в душных вагонах переполненного метро, Кара передвигалась по улицам на компактном автомобильчике, по нескольку раз в месяц летала в зарубежные командировки и водила знакомство с гламурной тусовкой столицы в то время, как я месяцами не вылезала из-за компьютера, выправляя пестрящие чудовищными ошибками тексты, и если куда периодически и выбиралась отдохнуть, так это в кино на очередной голливудский блокбастер с поеданием попкорна вместо модных нынче суши, роллов и прочих кулинарных изысков.
И тем не менее мы с Каролиной по-прежнему не теряли связи, и по большому счету, ни разу крупно не ссорились. Кара словно принадлежала к совсем иному миру, куда мне не было хода и куда я никогда, в сущности, не стремилась, но мне нравилось слушать из ее уст сплетни о выходках знаменитостей, ходить с ней по дорогим бутикам и наблюдать, как она грациозной бабочкой порхает из примерочной в примерочную в поисках подходящего платья для званого ужина у известного продюсера. Покончив с покупками, мы занимали столик в кафе, заказывали кофе с пирожными и с головой погружались в женскую болтовню. На практике это я самозабвенно поглощала калорийные сладости и многозначительно кивала, пока Каролина ковыряла вилочкой диетический салат и стрекотала без умолку. Наверное, кому-то наша беседа показалась бы чересчур односторонней, но даже если бы Кара на миг замолчала и спросила, какие у меня новости, я бы не нашлась, что ей ответить. Не рассказывать же ей о том, что у мамы на подоконнике наконец-то начало плодоносить карликовое лимонное дерево, у отца в машине забарахлил движок, а я чертовски устала сражаться с вопиющей небрежностью писателя N., претендующего на гордое звание самого продаваемого автора страны, но так и не научившегося пользоваться встроенной функцией проверки правописания и поражающего воображение запредельным количеством банальных опечаток? Наверняка, подруга сбежала бы от меня уже в первые минуты, деликатно сославшись на острую необходимость срочно вернуться в редакцию, да и мне не хотелось обсуждать бытовую тематику, изрядно набившую оскомину на совместных посиделках с домочадцами. Так что нас обеих полностью устраивал образовавшийся статус-кво, в результате которого Каролина получала благодарного слушателя и приятную компанию для шопинга, а я долгожданную возможность немного отвлечься от работы и хотя бы ненадолго погрузиться в далекую, недоступную и почти сказочную для меня реальность, где балом правили обладатели больших денег и обширных связей в самых высоких кругах.
В бытность нашу студентками филологического факультета, я частенько приглашала Кару к себе домой, и та была несказанно счастлива вырваться из шумного и неуютного общежития, но после того, как еще на выпускном курсе моя подруга обзавелась богатым поклонником и переехала в подаренную ей квартиру, мы в основном встречались на нейтральной территории. Кавалер в итоге попал в немилость, но обставленная дизайнерской мебелью квартирка осталась за проявившей удивительную цепкость Каролиной, и вчерашняя девушка из пригорода, ринулась покорять столичный бомонд. Ухажеры менялись, запросы росли, но в следующем году Каре исполнялось двадцать восемь, а вся ее бурная личная жизнь сводилась лишь к череде бесчисленных романов с обеспеченными, влиятельными, респектабельными, но в подавляющем большинстве, женатыми мужчинами, не спешившими бросать семью ради молодой красотки. По негласным обычаям, господствующим среди преуспевающих бизнесменов, наличие пассии не только не возбранялось, но, в принципе, даже поощрялось, однако, в неземную любовь юной прелестницы эти умудренные годами и опытом люди откровенно не верили и предпочитали жить на две, а, если позволяли доходы, то и на три семьи, но при этом сохранять брак с первыми женами, развод с которыми был чреват не только грандиозными скандалами, но и существенными финансовыми потерями. Каролину холили и лелеяли, осыпали подарками, снабжали безлимитными кредитными картами и составляли ей протекцию в свете, но создавать с ней полноценную ячейку общества так никто и не вызывался, а глубоко внутри у моей подруги между тем прочно сидела внушенная консервативными деревенскими родителями мысль, что любая нормальная женщина должна обязательно выйти замуж и родить ребенка. Инстинктивно, в большей мере на уровне подсознания, красивая, неглупая, успешная и ни в чем не нуждающаяся Кара болезненно переживала хроническое положение вечной любовницы, она отчаянно хотела белое подвенечное платье, пышную свадьбу, фотосессию на главной площади, медовый месяц у океана и декретный отпуск на всю оставшуюся жизнь, но по злой иронии судьбы, руку и сердце ей предлагали бедные, неустроенные мальчики, живущие на съемных квартирах и горбатящиеся за копейки в своих конторах. Кто знает, быть может, лет через десять, у этих юношей и был шанс добиться большего, но познавшей вкус шикарной жизни Каролине было явно недосуг ждать, поэтому такого рода кандидаты решительно отсекались на корню. Годы летели, часики тикали, мама с папой мечтали потетешкать внуков, а Кара настолько натурально делала вид, что ей ни капли не хочется превращаться в домохозяйку, что даже я, ее ближайшая подруга, свято в это поверила, и жестоко поплатилась за свою фатальную недальновидность.
Мне нужно было проявить чуть больше проницательности еще в тот злополучный день, когда я впервые сообщила Каролине о своем грядущем бракосочетании, но я легкомысленно не обратила внимания, как на незримую долю секунды сверкнули ее глаза, и ничтоже сумняшеся продолжила делиться планами на будущее. Эмоционально размахивая руками, я радостно пересказывала непривычно молчаливой и напряженной Каре события вчерашнего вечера, в мельчайших деталях описывала, как за ужином Ален торжественно попросил моей руки, и бесконечно вытягивала пальцы, в неуправляемом порыве хвастаясь тоненьким дешевым колечком с фианитами, подаренным мне на помолвку. Каролина странно щурилась и натянуто улыбалась, но я списывала ее поведение на снисходительное пренебрежение владелицы десятка эксклюзивных украшений с бриллиантами и великодушно прощала ей снобизм. Похоже, это был первый раз, когда рот не закрывался у меня, я говорила и говорила, а Кара меня молча слушала. Счастье выплескивалось из меня безудержным фонтаном, я заливисто смеялась, обнимала Каролину и, естественно, сразу же попросила ее стать подружкой невесты на предстоящей свадьбе, помочь выбрать платье и посодействовать в организации церемонии. Кара рассеянно кивнула, встряхнулась и с улыбкой посоветовала мне для начала хотя бы просто познакомить ее с женихом. И снова я ничего не заметила, а ведь это была улыбка выходящей на охоту хищницы.
Честно говоря, Алена нельзя было назвать завидной партией, но для меня он был потолком мечтаний. Получивший свое оригинальное имя в честь французского киноактера Делона парень честно трудился в рекламной сфере, зарабатывал не много и не мало, но зато стабильно, и что самое важное, к своему тридцатому юбилею действительно созрел для семейной жизни. Около полугода назад руководство отправило Алена к нам в издательство провести замеры для новой вывески, завхоза не было на месте, мы разговорились, обменялись телефонами, а потом встречались около полугода, прежде чем принять решение пожениться. И пусть впереди меня ждало ипотечное жилье и куцый бюджет из остатков наших зарплат: я всем сердцем любила своего жениха, а он окружал меня заботой и нежностью, я чувствовала, что нашла свою половинку и согласна была честно делить с Аленом любые сложности. Мои родители парня обожали, я нравилась будущим свекрам, да и сами сваты быстро нашли между собой общий язык, легко договорились о распределении бремени свадебных расходов и с коллективным рвением взялись за подготовку мероприятия. Все эти два месяца обычно страшно занятая и катастрофически поглощенная делами Кара не отходила от меня ни на шаг, точнее, не отходила она от нас с Аленом, а я по-прежнему не видела в этом равным счетом никакой опасности. Я знала, что Каролина – птица другого полета, и распыляться на какого-то там рекламного менеджера, до сих пор выплачивающего кредит за подержанную иномарку, она явно не станет. Бесспорно, я была в этом права, но у меня не хватило ума понять очевидного: Кару приводил в ярость сам факт того, что «страшненькая подружка» вот-вот превратится в лучащуюся от счастья замужнюю женщину, а она останется одна в своей шикарной квартире, выслушивая лживые обещания любовников-толстосумов и продолжая мечтать о семье и детях. Каролина сама себя загнала в ловушку: она отказывалась строить семью с нуля и не воспринимала женихов со средним достатком, будучи уверенной, что заслуживает как минимум олигарха, но завышенные требования лишь усугубляли ее одиночество, а шубы и драгоценности приносили всё меньше удовлетворения. И тут вдруг я, полноватая, маленькая ростом, без каких-либо особо выдающихся качеств, вот-вот стану женой замечательной парня, и меня нисколько не смущает, что мое свадебное платье не сшито на заказ в Милане, а взято напрокат в торговом центре. Конечно, Кара бы никогда даже не взглянула на Алена, но в нынешней ситуации она не смогла сдержать испепеляющее ее желание отомстить. Отомстить вовсе не за то, что я первая выхожу замуж – Каролина возненавидела меня за нечто иное: она не смогла простить мне моего скромного, непритязательного и безыскусного счастья, и жаждала втоптать в грязь все мои светлые надежды.
Вне всяких сомнений, до знакомства с Карой мой жених видел таких женщин разве что в кино. В свою внешность моя подруга инвестировала колоссальные суммы, и результат этих вложений было сложно не заметить. Макияж, прическа, совершенное фитнесс-тело и отточенные манеры светской львицы – если бы я не помнила Каролину времен студенческого общежития, то бы никогда не узнала в ней амбициозную девчонку из пригорода, только постигающую азы жизни в столице. За прошедшие пять лет Кара стала женщиной премиум-класса, и сейчас я могла лишь удивляться, как Алену удавалось так долго сопротивляться ее обольстительным чарам.
ГЛАВА II
Каролина действовала последовательно и осторожно: в дальнейшем у меня даже сложилось парадоксальное впечатление, что она изо всех сил пыталась не ранить моих чувств и сохранить нашу многолетнюю дружбу. Значительно важнее для нее было наглядно удостовериться, что «все мужчины одинаковы», и якобы неприступная крепость наших трогательных отношений с Аленом легко падет под натиском броской красоты и воркующего голоса. Кара вовсе не собиралась отбивать у меня жениха или расстраивать свадьбу – соблазняя Алена, она всего лишь подтверждала циничную теорию о полигамной природе мужской натуры, основными постулатами которой она привыкла оправдывать двойную жизнь свою любовников. Ей было необходимо доказать прежде всего самой себе, что верные, преданные и неспособные на измену партнеры давно прекратили свое существование как класс, и мои восторженные отзывы о будущем муже не стоят выеденного яйца. Так как из вышеупомянутой предпосылки логически проистекал закономерный вывод о том, что у Каролины просто не было шансов встретить нормального парня, и проблема заключается не в ее категорическом нежелании расширять ареал поисков, всецело сконцентрировавшись на денежных мешках, а в тотальном отсутствии подходящих вариантов, моя подруга снова выбрала дорогу заблуждения, и мне элементарно не повезло случайно оказаться у нее на пути.
Я сомневалась, что Кара испытывала к Алену даже примитивное физическое влечение, вполне вероятно, что ни во время секса, ни после него, в ее обозленном сердце ничего не шевельнулось, а пухлые, губки на мгновение искривились в горькой усмешке, призванной символизировать предсказуемый триумф плотского вожделения в неравной схватке с духовной привязанностью. И всё же, Каролина явно боялась остаться в дураках, решительное сопротивление Алена нанесло бы ей глубочайшую психологическую травму, и потому она постаралась заранее подстраховать себя от возможного провала. Ее план был одновременно коварен и незамысловат, а выбранный для его осуществления момент не допускал двоякого толкования результатов. Перед вступлением в брак мы с Аленом намеренно решили забыть о прошлом и клятвенно пообещали друг-другу никогда не поминать своих бывших всуе, но измена в аккурат накануне свадьбы, однозначно, не подпадала под определение «ошибок молодости».
В тот день я хлопотала в предсвадебных заботах, многократно перепроверяя вместе с мамой малейшие нюансы завтрашней церемонии. Ресторан, тамада, фотограф, подвязка, букет, музыканты… Я не высыпалась уже вторые сутки, от бесконечной суеты кружилась голова, а нам нужно было еще до блеска вылизать подъезд перед завтрашним ритуалом выкупа невесты и лично проконтролировать, чтобы кто-нибудь из соседей не испортил всю картину брошенными на лестничной клетке окурками. А еще с утра меня ждали парикмахер, визажист и маникюрша, и вставать мне таким образом предстояло практически затемно. Ближе к вечеру я валилась с ног и мечтала лишь о мягкой подушке и нескольких часах спокойного сна, но к моему вящему ужасу внезапно обнаружилось, что все заблаговременно купленные средства для свадебного макияжа я по запарке забыла в машине у Кары. В панике я принялась вызванивать подругу, но та почему-то упорно не брала трубку, и я не нашла ничего лучшего, как прыгнуть в такси и на удачу поехать к ней домой. Я предполагала, что Каролина легла спать и отключила телефон, но даже в самом жутком кошмаре я не могла бы и вообразить, какой сюрприз был мне уготован.
Не забудь я тот злополучный пакет на заднем сиденье нагруженного покупками автомобиля или ответь Кара на мои настойчивые звонки, всё сложилось бы совсем иначе, но непредвиденное стечение обстоятельств внесло свои коррективы и, если честно, я до сих пор не знала, была ли я этому рада. Я могла бы выйти замуж за Алена и до конца жизни не подозревать о произошедшем той ночью, мы бы взяли ипотеку, родили ребенка и тихо состарились бы вместе, а дружба с Карой постепенно сошла бы на нет из-за катастрофической нехватки времени на регулярные встречи. Но, как говорится, история не терпит сослагательного наклонения: я постучала в дверь и, когда Каролина неохотно открыла, сразу поняла, что она дома не одна. В прихожей висела куртка Алена, у порога стояли его ботинки, на тумбочке лежала его барсетка – и всё это могло быть обычным совпадением, в конце концов, добрая половина парней в столице носит похожие вещи, но тут мой взгляд наткнулся на брелок. Такие штучки только недавно вошли в моду: госномер машины на одной стороне и надпись «я люблю тебя» на другой – это я подарила Алену брелок на День Влюбленных, и ни с чем бы не перепутала сделанный по индивидуальному заказу полезный сувенир.
Кара была напугана и шокирована моим появлением. Именно тогда я осознала, что меньше всего она хотела, чтобы я застала их с Аленом на месте преступления. На ее хорошеньком личике не было и тени мстительного ликования от одержанной победы, в невесомом кружеве сползающего с плеча халатика она выглядела подавленной и мрачной, как если бы она до последнего надеялась, что Ален не поддастся соблазну, мужественно устоит против ее обнаженных прелестей и заставит ее очерствевшее сердце поверить в чудо. Но мой жених не выдержал испытания, и, по всем признакам, Каролина была преисполнена безграничным отвращением к тому, кто только что сжимал в объятиях ее стройное гибкое тело, чтобы, вкусив запретный плод, наутро начать долгую и счастливую жизнь со своей новоиспеченной женушкой. На несколько секунд мы обе застыли в неподвижности, а потом я набрала в легкие побольше воздуха и на выдохе спросила:
– Он здесь, да?
Мне абсолютно не нужно было подтверждение, я рассчитывала, что Ален услышит мой голос, не более того, но Кара нервно отбросила упавшую на глаза прядь белокурых волос и молча кивнула.
Разум подсказывал, что я должна бежать отсюда, пока все еще относительно мирный разговор не перерос в безобразную сцену с выяснением отношений, но я словно погрузилась в какой-то необъяснимый ступор, ледяными тисками удерживающий меня на месте.
– Давно это у вас? – уточнила я, жадно всматриваясь в искаженные черты Каролины, но ее ответ окончательно поверг меня в оцепенение.
– Пусть он тебе сам расскажет, – порывистым жестом указала на спальню Кара, и мне вдруг показалось, что ее мелко поколачивает от омерзения. Затаившийся в комнате Ален олицетворял для моей подруги всех ее трусливых любовников, за дверью этой квартиры мгновенно превращавшихся в примерных семьянинов и добродетельных отцов, и, если она сейчас чего и по-настоящему желала, так это публичного унижения моего жениха, но я не собиралась доставлять ей подобного удовольствия.
– Не надо, – отшатнулась к выходу я, – как ты понимаешь, никакой свадьбы завтра не будет. Можешь оставить себе и Алена, и пакет с косметикой.
– Какой пакет? – недоумевающе вскинула изломанную линию бровей Каролина.
– Который я забыла у тебя в машине, – с отрешенным безразличием сообщила я, физически ощущая, что у меня стремительно темнеет в глазах, а ноги становятся ватными и непослушными, – ты не поднимала трубку, а у меня утром визажист, вот я и приехала. Извини, что помешала, я уже ухожу.
Последняя фраза хотя и прозвучала с язвительным сарказмом, но отняла у меня остатки самообладания, и я с невероятной отчетливостью осознала, что еще миг, и мне больше не удастся сдерживать рвущиеся наружу потоки слез. Я не могла позволить себя разрыдаться прямо здесь, а потому единственной возможностью сохранить лицо оставалось поспешное бегство на улицу, однако, не успела я приблизиться к двери, как за спиной у меня раздались торопливые шаги.
– Неда, подожди, я с тобой! Нам нужно поговорить! – крикнул мне в след Ален, и, к своему стыду, у меня малодушно не хватило силы воли продолжить движение. Я резко обернулась, и одолевавший меня вопрос, почему мой жених так долго не показывался из спальни, разом перестал существовать. Судя по расхристанному виду, застегнутой не на те пуговицы рубашке и безуспешным попыткам на ходу справиться с молнией на джинсах, пока мы с Карой толклись в коридоре, он отчаянно разыскивал среди смятых простыней нижнее белье и лихорадочно натягивал разбросанную в порыве страсти одежду.
– Нам не о чем говорить, – я ринулась на площадку и, перепрыгивая через ступеньки, понеслась вниз по лестнице, но Ален все-таки настиг меня у подъезда. Он выскочил за мной в одних носках, и, если бы в столице не бушевала весна, я бы, наверное, даже по привычке озаботилась, не мерзнут ли у него ноги, но сейчас я чувствовала лишь холодную опустошенность стороннего наблюдателя, неожиданно ставшего свидетелем чужих разборок. Мозг включил механизм защитной реакции, и я почти не чувствовала боли. Я еще не знала, что это лишь краткая отсрочка, и мое неестественное хладнокровие скоро выльется в угрожающее состояние психики, но на тот момент я безмолвно взирала на своего жениха, а после того, как он вплотную подошел ко мне, односложно поинтересовалась:
– Зачем?
Искусанные до крови губы Алена приоткрылись, но слова застряли у него в горле, парень судорожно сглотнул и в изнеможении привалился к стене, шумно дыша ртом. От Алена исходил запах дорогого алкоголя и элитных сигар, которые так любили выкуривать в постели богатые ухажеры Кары – моя подруга использовала весь доступный арсенал подручных средств, чтобы создать для своей жертвы манящую атмосферу пленительной роскоши и заставить животные инстинкты возобладать над здравым рассудком. Каролина провела чистый и тщательный продуманный эксперимент, и как бы не печально мне было это констатировать, она с самого начала была исключительно права в своих предварительных выводах.
– Я… Неда, я не знаю, -мучительно выдавил Ален, и мне даже не пришло в голову усомниться в его искренности, – послушай, на меня что-то нашло, я и сам не понял, как мы с ней… Она позвонила, попросила приехать, сказала, что хочет поговорить. Неда, пожалуйста, это помешательство какое-то…. Прости меня, умоляю, для меня есть только ты, а Кара, она… Поверь, это было только один раз, я….
– Ты всё перечеркнул, нашу любовь, наши планы. Неужели оно того стоило? – мои глаза высохли, слезы отступили, а тугой комок больше не сдавливал мне грудь. Я пристально вглядывалась в бледное лицо своего жениха, и сама удивлялась, как у меня получается не впасть в истерику. Видимо, я представляла собой поистине устрашающее зрелище, потому что Ален смотрел на меня с откровенным ужасом.
– Неда, конечно, нет! – воскликнул парень, по-прежнему не осмеливаясь ко мне прикоснуться, – и этого больше никогда не повторится. Я клянусь тебе чем угодно, мне не нужен никто, кроме тебя.
– Завтра должна была быть наша свадьба, – все тем же чужим, хриплым голосом напомнила я, – нам придется всё отменить.
– Неда, всё будет, как ты скажешь! – Ален запоздало решился привлечь меня к себе, но я даже не шелохнулась, когда его руки крепко стиснули мою талию, – но мы с тобой всё равно поженимся, слышишь! Если потребуется, я буду на коленях вымаливать у тебя прощение, я буду ждать столько, сколько ты захочешь, я сделаю всё, чтобы искупить свою вину. Я не могу жить без тебя, Неда, ты –моя судьба, слышишь? Господи, что я натворил! Неда, только не молчи! Наори на меня, ударь мне, но, пожалуйста, не смотри на меня так…
– Ты женишься на мне лишь потому, что девушки уровня Кары тебе не светят? – в лоб осведомилась я, упрямо продолжая сверлить парня пронизывающим взглядом.
– Какая глупость, Неда! – отмахнулся Ален, – я люблю тебя, а Кара… Она, как проститутка, которую друзья покупают жениху на мальчишник в знак прощания с холостяцкой жизни. Да, она красивая, она, черт побери, сексуальная, но в ней нет души… Неда, что я несу?! Я умоляю, дай мне шанс всё исправить!
– Хорошо, – согласилась я, и потрясенный моим вердиктом парень, непроизвольно разомкнул пальцы. Я высвободилась из его удушающих тисков и сухо объявила, – свадьба состоится. Иди спать, завтра тебе нужно быть в форме. Будем считать, что твой мальчишник удался на славу.
– Неда, ты серьезно? – воспрянул духом Ален, будучи не в силах поверить своим ушам, – клянусь, я сделаю тебя самой счастливой женщиной на свете! Ты никогда не пожалеешь о том, что простила меня! Я…
– Хватит, – оборвала я неконтролируемый поток излияний, – лучше вызови мне такси.
– Я тебя отвезу! Нет? Ну, ладно, как скажешь, – потянулся за телефоном Ален, – одну минутку, уже звоню…
–Не собираешься вернуться за обувью? – нарушила гнетущее молчание я, окинув мимолетным взглядом ноги парня, – или оставишь их Каре на память?
– Мне плевать! – парень вновь предпринял попытку меня обнять, но я отпрянула в сторону, и энтузиазм Алена моментально поугас, – Неда, я пойму, если ты отменишь свадьбу. Понимаю, ты боишься расстроить родителей, но я обещаю, что всё возьму на себя. Я приму свой позор и всё честно расскажу семье! Ты не обязана жертвовать собой, если я тебе настолько неприятен!
–Всё в порядке, – заверила я, – мне нужно побыть одной и немного прийти в себя. Увидимся в одиннадцать на выкупе невесты, а мне еще надо найти себе другую подружку.
–Моя сестра могла бы…, – посоветовал Ален, – ты же не возражаешь?
–Нет, это отличная замена Каре, скажи Рите, пусть с утра подъезжает ко мне, -без возражений одобрила я, – мое такси. Спокойной ночи, Ален.
Оставив своего растерянного жениха терзаться в догадках по поводу моей странной уступчивости, я быстро юркнула в машину и поехала домой. В тот момент я уже твердо знала, что отныне настала моя очередь преподносить сюрпризы, но Ален не мог и предположить, какая безумная мысль родилась тогда в моем воспаленном мозгу.
ГЛАВА III
Лично для меня по сей день оставалось загадкой, почему события той роковой ночи не сподвигли меня броситься с моста, наглотаться таблеток или на худой конец учинить жестокую расправу над обоими предателями разом, от души исполосовав ногтями их физиономии. Как ни в чем не бывало, я вернулась в отчий дом, перебросилась парой слов с родителями, а затем целенаправленно уединилась в спальне в расчете, что уж теперь-то я вдоволь наревусь, однако, так и не проронила ни слезинки, будто меня внезапно полностью покинула способность испытывать эмоции, и сложная палитра человеческих переживаний временно стала мне недоступна. Внутри меня образовался звенящий вакуум, я превратилась в бесчувственного робота, с каменным выражением застывшего лица мерящего шагами комнату и скрупулезно прорабатывающего программу действий на завтра. Наверняка, отец с мамой были уверены, что меня накрыло предсвадебным мандражом и не видели в моем ночном шараханье по квартире ничего из ряда вон выходящего, однако, им было невдомек, каким образом я на самом деле провела последние часы своей незамужней жизни.
Несмотря на то, что до утра мне не удалось сомкнуть глаз, рассвет я встретила без малейших признаков сонливости и в начале восьмого уже выходила из подъезда. Почти за месяц до торжества я заключила договоренность с одним из салонов красоты и внесла внушительную сумму предоплаты за обширный спектр косметическо-парикмахерских услуг, дабы волшебные руки тамошних мастеров сделали из меня прекрасную принцессу, но в назначенный час так и не явилась на запланированное таинство перевоплощения. Не дождались меня также ближайшие члены семьи и прочие собравшиеся на выкуп невесты родственники, но в наиболее неловком положении оказался прибывший в компании друзей жених, которого я фактически выставила на посмешище. Несомненно, мне было жаль едва не сгоревших от стыда родителей и страшно неудобно перед приехавшими издалека гостями, в другой ситуации меня бы уже загрызли муки совести, но массовая атрофия эмоциональной сферы не позволяла мне в должной мере осознавать масштабы последствий устроенного мною побега. Я действовала на голом автопилоте, не впадая в истерику и не отвлекаясь на рефлексию, меня совершенно не заботила реакция окружающих, я была безжалостна и равнодушна даже по отношению к тем, кто искренне желал мне добра, хотя, если не грешить против истины, в числе приглашенных на свадьбу гостей именно такие люди составляли абсолютное большинство. Это могло быть чудесное, теплое, веселое застолье со множеством забавных конкурсов, цветистыми тостами за счастье молодых и нескончаемой серией поцелуев под залихватские выкрики «Горько!», но я четко понимала, что отныне мне нет места за праздничным столом, а мое подвенечное платье пригодится более удачливой невесте. Уверена, мама первой забила тревогу и даже порывалась обратиться в полицию, но я рассчитывала, что Ален найдет в себе силы рассказать ей неприглядную правду, а родители, в свою очередь, признают в своей дочери достаточно взрослого человека, имеющего право не только самостоятельно принимать решения, но и без объяснения причин сбегать со свадьбы, даже если со стороны мое спонтанное поведение и производит впечатление глупого ребячества.