Наталия Романова
Чем пахнет дождь

Глава 3

На нужный этаж пришлось топать пешком, волоча огромные пакеты с провизией на полтора дня для пятерых прожорливых глоток, вернее, две глотки – парней. Три девушки, включая меня, столько еды не осилят и за неделю.

Зима наконец-то решила покинуть город. Запахло весной, в начале апреля проскочило несколько по-настоящему тёплых дней, потом снова выпал снег, который тут же растаял, обещая вернуться ещё пару раз, но чувство, что вот-вот начнётся самая настоящая весна, будоражило молодые организмы.

Идея отправиться за город принадлежала парню Кристины – моей одногруппницы. Кристи я знала почти четыре года, а её парня с семи лет, даже дольше, учитывая, что мы были соседями и учились вместе с первого по девятый класс.

Звали его Егор Сабуровов, полное имя Георгий, но для одноклассников он был и оставался Егором. Отношения у нас всегда были ровные, друзьями никогда не были, врагами тоже.

Рядом с домом располагалась одна из лучших в городе языковых гимназий, там мы и учились. Мама считала, что просто обязана дать мне самое лучшее образование из возможного, поэтому меня, в отличие от других детей неустроенных коммуналок, водили на подготовительные курсы при школе, которые стоили, как крыло от Боинга, и по результатам экзаменов зачислили в первый класс.

Вопреки распространённому мнению учиться было не слишком дорого. Выдавали бесплатные учебники, учителя оставались после уроков, чтобы бесплатно помочь отстающим, вели элективы. Денежные сборы были на подарки, бесконечные экскурсии и лекции, но пустить по миру родителей со средним доходом никак не могли.

И тяжело. Знания требовали твёрдые, в случае пропусков, болезней, неуспеваемости беспощадно ставили двойки, прозрачно намекали родителям, что ребёнка лучше забрать в школу «по способностям» в его же интересах.

Кого-то переводили в заведения с другим уклоном, к пятому классу несколько человек ушли в физико-математические школы, на их место приходили другие, но костяк класса оставался одним и тем же.

Я ушла после девятого вместе с двумя другими девочками. Они отправились учиться в Англию, а я в колледж, став едва ли не единственной за многолетнюю историю гимназии, не поступившей в институт.

Маму вызывали на беседу, объясняли, что я совершаю огромную ошибку. С блестящим знанием языка, возможностью достойно сдать экзамены… и вдруг колледж. Родители были согласны с доводами учителей, только я оставалась непреклонна.

Я хотела связать жизнь с медициной, вернее, косметологией, в первую очередь, потому что видела в этом перспективу. Папа доказывал, что сможет потянуть обучение в медицинском институте столько, сколько необходимо. Мама плакала, причитала, что я ломаю себе жизнь. Она в своё время окончила техникум, не пошла в институт, и где теперь? За прилавком на рынке!

Не послушала, ушла в медицинский колледж, проучилась почти четыре года, параллельно на косметолога, в скором времени планировала зарабатывать приличные деньги.

Что было бы, послушай учителей и родителей? В те же двадцать лет торчала бы на втором курсе меда. В перспективе ещё четыре года института, поиска средств на ординатуру, безденежье, потому что «хлебные места» заняты дочками и сыночками.

Одним словом, в те дни я была уверена в своей правоте, если нет реальных возможностей трудоустройства, зато есть нужда – незачем учиться на какого-то мифического менеджера или юриста, тем более врача. Ищи ремесло и живи им.

Сабуров окончил одиннадцать классов, поступил в Первый медицинский, планировал заниматься медицинской кибернетикой – полнейшей казуистикой для меня.

С Кристи они познакомились на новый год, на базе отдыха, куда мы отправились дружной компашкой, состоящей в основном из нашей группы. Соседний домик снимали студенты университета им. Павлова, такие же шумные и поддатые, как мы.

Мы не удивились с Егором, столкнувшись нос к носу. Проявили такое же вежливое безразличие, как в школе. После встречались в компании, которая постепенно стала общей, придерживались привычного нейтралитета. Привет, пока – вот и всё общение.

– Как вы здесь живёте? – ворчала Кристи, волоча пакеты наверх.

Она выросла в частном секторе Таганрога, окна её детской комнаты выходили на Азовское море. Центр Питера приводила её в уныние. Обшарпанные стены домов-колодцев, узкие проходные дворы, с бесконечными арками, клочки серого неба, едва-едва видимого из окон старых квартир.

– Нормально, – равнодушно пожала я плечами. – Зато смотри, лепнина, красота, – улыбнулась криво, показывая взглядом на карниз с цветочным орнаментом и маскаронами.

Карниз остался, барельеф кое где покрывали неровные бугры штукатурки, покрытые водоэмульсионкой.

– Как бы эта красота на голову не свалилась, – засмеялась Кристи.

– Вот выйдешь за Сабурова, будешь каждый день здесь ходить, – пропела я. – Может, тогда и свалится.

– Замуж? – наиграно фыркнула Кристи. Выскочить за такой подарок судьбы, как Сабуров, лишним бы не стало. – Нафиг надо! К тому же, родители ему квартиру купили на Ваське. Закончит универ, сразу переедет.

– Да ладно?! – не скрыла я удивления.

Сабуров, конечно, был из обеспеченной семьи, не чета моим родителям, но чтоб расщедриться на квартиру к окончанию учёбы… хотя… я ничего не знала о бывшем однокласснике, может, давно прикуплена вилла в Италии, где-нибудь на озере Комо.

– Ладно, – передразнила Кристи. – Вот выскочишь за Вовку, тоже с квартиркой будешь.

– Угу, с видом на море, – кивнула я.

Со своим парнем я познакомилась в конце осени, на дискотеке военного училища, куда мы заскочили в приподнятом от бутылки шампанского настроении. Никто не мог вспомнить, какая муха нас всех укусила, что отправиться к курсантам показалось отличной идеей.

Вова с друзьями решили тряхнуть стариной, обычно пятикурсники слишком круты, чтобы опускаться до развлечения вторых, третьих курсов, но тогда в компании главенствовало пиво.

Позже я узнала, в тот день Вову бросила девушка, с которой он встречался с начала второго курса. Дело уверенно шло к свадьбе, как вдруг получил от ворот поворот. Мне была отведена роль временной замены, однако наш вялотекущий роман продолжался уже примерно полгода.

Всерьёз я наши отношения не рассматривала, но и разрывать не спешила. Не хотелось оставаться одной, когда вокруг крутили интрижки и романы, страдали от несчастной любви, купались в фейерверках счастливой. Очереди из парней под моей дверью не наблюдалось, на безрыбье и Вовка – осётр.

– Привет, – буркнул Егор, когда открыл дверь.

– Привет, – ответила я, всучив пакеты, те, что были у Кристи, он перехватил сразу. Джентльмен.

Нас проводили в просторную, светлую кухню по широкому коридору с висящими портретами на стенах. Репродукции это были или настоящие картины, не разобрала.

Кристи глазела по сторонам с нескрываемым интересом, примеряясь. Может, представляла, как будет здесь жить, растить детей, или квартиру на Ваське, с точно таким же здоровенным коридором в картинах.

Краем сознания я отметила, что мебель на кухне дорогая, ремонт отличный, стильный. Всё новое, современное, начиная от бытовой техники, заканчивая освещением. Не то чтобы я разбиралась в марках или могла отличить антиквариат от новодела, но это была самая красивая квартира, которую я встречала.

– Посидишь, – не то спросил, не то утвердил Егор, водружая пакеты на круглый стол, едва не снеся вазу со свежими розами по центру.

Я молча кивнула. Посижу, конечно, куда я денусь.

– Кофе можешь, – неопределённо махнул подбородком в сторону кофемашины и пенала со стеклянными дверцами с посудой, не выглядящей для ежедневного пользования.

Сабуров схватил за талию таращащуюся по сторонам Кристи и потащил из кухни, что-то настойчиво шепча на ухо. Почти сразу парочка скрылась из вида, послышались смешки, умильное хихиканье, щелчком закрылась дверь, видимо, в его комнату.

Мне же оставалось лишь терпеливо ждать, когда голубки намилуются. От скуки начала перебирать продукты, прикидывая, всё ли взяли: мясо, хлеб, овощи, зелень, специи, фрукты, майонез, кетчуп, куриные крылья, вяленая и копчёная рыба, тушёнка, две банки завтрака туриста, печенье, сушки, шоколадки, зефир…

Под столом красовались две упаковки пива, несколько бутылок водки, вино красное и белое, два шампанского, лимонад, сок – всё это накануне купили парни, благородно свалив на нас продукты и готовку.

Выглядело, словно мы на неделю ехали, а не на полтора дня. Не хватало собачьего корма, вдруг кому-нибудь по пьяной лавочке захочется отведать, и жареных тарантулов в комплекте с осиными крекерами.

Постояла у окна, глядя на родной двор-колодец, точно такой же вид, как из нашей кухни, только этажом ниже. Несколько машин, козырьки над парадными, серое небо в отражении луж, у грязно-охровых стен жалкие остатки сугробов, покрытые чёрным.

Покосилась на кофемашину… кофе хотелось, но разбираться с кнопками или, того хуже, сломать желания не возникло. Достала двухлитровую колу, пить из горла паршивая идея, решилась взять бокал. Ничего страшного не случится, даже если он из чистейшего, как слеза девственницы, хрусталя. Попью, помою, уберу на место.

Выбрала тот, что ближе, взяла, направилась к столу с заветной колой, как вдруг услышала громкий, мужской, нарочитый кашель. Медленно обернулась и застыла, как сурикат в свете фар. Сурикат с бокалом.

В дверях кухни стоял парень, вернее – мужчина лишь в полотенце вокруг бёдер. Полотенце большое, шириной по колено, держалось значительно ниже пупка, открывая вид на плоский живот и бесстыжую поросль тёмных волос. Высокий, широкоплечий, с накаченными руками и грудью, на которых красовались точно такие же волосы.

Сообразив, что бесцеремонно пялюсь на тело незнакомца, подняла взгляд к лицу. Тёмно-каштановые волосы, слегка вьющиеся, спадающие на лоб упрямой прядью, светло-карие глаза, выразительные черты лица, упрямый подбородок – вот там никакой растительности. Не красавец, нет, но притягивающий взгляд, как магнит.

Я продолжала изображать столб, держа бокал, позабыв, что хотела пить. Парень, вернее мужчина стоял в дверях, сканируя меня взглядом. Мысленно провела инспекцию внешнего вида.

Светлые, прямые волосы почти до пояса. Из макияжа только тушь для ресниц, без которой не обойтись с моей бледностью, стрелки и подкрашенные брови. На губах с утра была яркая помада, сейчас вряд ли осталась.

Спортивная фигура, чёрный тонкий обтягивающий свитер, заправленный в чёрные же джинсы, тонюсенькая золотая цепочка с крошечным кулоном. Поразить нечем, чтобы так долго разглядывать…

– О, здоров, ты дома, что ли?! – громыхнул появившийся Егор.

За его спиной мелькнула слегка помятая, но неприлично довольная Кристи.

Вздрогнув, я заторможено наблюдала, как, словно в замедленной съёмке, бокал выскользнул из моей руки и разбился на несчётное количество осколков, которые рассыпались по тёмному паркету.

В то же мгновение незнакомец оказался рядом, молча отодвинул меня, присел, ловко закамуфлировав полотенцем то, что ниже пояса, тщательно убрал битое стекло, выбросил в мусор и тут же вышел. Не произнеся ни слова.

– Прости, – пролепетала я, глядя на Сабурова.

– Ерунда. Обычное стекло, – ответил тот небрежно. – Этот громила кого хочешь напугает, – засмеялся он. – Брательник мой, старший. Не узнала?

– Нет, – неопределённо повела плечами.

До сего момента я не знала, что у Сабурова есть брат. Мы, конечно, были одноклассниками и оставались соседями, но я никогда не задумывалась о составе его семьи. Знала, что есть бабушка, которая приходила в школу, и которую время от времени встречала на лестнице.

– Это не я громила, а ты задохлик, – раздалось громогласное и одновременно доброжелательное от двери. – Познакомь с девушками-то, или жалко?

Тот, что минуту назад щеголял в полотенце, успел переодеться в однотонную серую футболку и серые же тренировочные штаны, подчеркнувшие внушительные габариты.

– Кристина, – показал Егор на Кристи. – Милана, – небрежно кивнул в мою сторону. – Кристи, если что, со мной, – добавил он. – Рус – мой старший брат, которого не должно было здесь быть.

– Очень приятно, Милана, – ответил Рус, Кристи он проигнорировал, может из-за слов брата «она со мной». – Эльбрус, – добавил он.

– Что Эльбрус? – не поняла я.

– Имя такое – Эльбрус.

– Как гора? – опешила я.

– Как гора, – усмехнулся Эльбрус, глядя прямо в глаза, заставляя моё сердце колотиться с неимоверной скоростью.

Я едва не задохнулась и чуть не потеряла сознание. Впервые меня откровенно, не стесняясь, имели взглядом, не опуская глаз ниже лица.

– Какие планы, молодёжь? – резко оторвался от меня Эльбрус, повернулся к брату.

Я выдохнула слишком громко, но в тот момент было всё равно, главное, что светло-карие глаза перестали меня буравить, переворачивая внутри что-то, ранее неизвестное, пугающее до одури и смущающее одновременно. Не могу сказать, что это было приятно.

– На дачу едем, – Егор показал взглядом на пакеты и алкоголь. – Водка пить, земля валяться. Шашлык-машлык, все дела.

– На электричке? – Эльбрус скептически осмотрел наши запасы, потом брата и нас с Кристи.

На мне задержался чуть-чуть дольше, в эти злосчастные «чуть-чуть» я чуть не провалилась, спёрло дыхание, что-то внутри завибрировало, кончики пальцев вздрогнули в иррациональном желании прикоснуться к губам Эльбруса. Вот просто взять и прикоснуться, почувствовать какие они? Тёплые, мягкие, или наоборот, жёсткие, сминающие?..

– На такси, потом электричке, – спокойно ответил Егор.

– У меня предложение. Я отвожу вас на дачу, вы меня кормите шашлыком и водкой, – предложил Эльбрус.

Хотя нет, не предложил, поставил в известность.

Глава 4

– Слушай, Сабуров – он кто? – я подняла озадаченный взгляд на Кристи, от которой услышала вопрос.

Мы расположились за большим столом из массивного дерева с точно такими же огромными лавками и нарезали салат из свежих овощей. Рядом сосредоточенно кромсала лук Аня – однокурсница, её с приятелем, который тоже учился с нами, встретили на станции. Олег отсыпался после суток практики на скорой помощи, упав на первый диван, куда ткнул палец хозяина дома.

– В каком смысле «кто»? – переспросила я. – Егор он. Георгий.

– В смысле национальности, – вполголоса прошелестела Кристи.

– Без понятия, – равнодушно пожала плечами.

За девять лет знакомства у меня ни разу не возникло вопроса, какой Сабуров национальности, сейчас тем более не собиралась об этом думать, пусть хоть единственным оставшимся шумером окажется.

– Вдруг он с Кавказа, мусульманин? – продолжила Кристи. – Нравы там, жуть, конечно… – тяжело вздохнула.

Видимо, план хорошо устроиться за счёт Сабурова уже не казался таким шикарным, как несколько часов назад.

– Егор с Милой в одном классе учился и свинину на шашлык одобрил, – вставила рассудительная Аня.

Мы все по разным причинам оказались в колледже, Аня была из тех, кто поступал осознанно, всерьёз собиралась связать свою жизнь с медициной, как и Олег. На этой почве и сошлись, сначала зубрили вместе, практику проходили, потом стали встречаться, теперь подыскивали совместное жилье.

– Русский он, – сделала я вывод.

– У него брата Эльбрусом зовут! – перебила меня Кристи, округлив глаза. – Эль-брус, – проговорила по слогам, будто я с первого раза не услышала.

– Эльбрус и Эльбрус, спроси сама своего Сабурова, кто он, – огрызнулась я.

Вот кого обсуждать совершенно не хотела – это старший брат Сабурова. В идеале вообще никогда в жизни больше не встречать, забыть, выкинуть из памяти. От одной мысли об этом Эль-брусе мурашки размером с айсберг, потопивший Титаник, неслись по телу, разгоняя волну жара.

Добирались мы на дачу родителей Сабурова на машине Эльбруса, на огромном внедорожнике, под стать хозяину, мощном. Меня посадили вперёд, рядом с водителем, сладкой парочке понадобилось тискаться на заднем сидении, другого времени и места не нашлось.

Всю дорогу сидела как на иголках, силилась смотреть ровно перед собой, с нарочитым интересом рассматривала проталины, жухлую траву, остатки снега, лысые деревья вдоль трассы, что угодно, лишь бы не бросать взгляд на водителя. На то, как уверенно, вальяжно он управлял такой-то махиной. Одна рука расслабленно лежала на руле, вторая на рычаге передач, время от времени переключая. Невозмутимое выражение лица, лишь изредка сведённые брови, когда бросал взгляд в зеркало заднего вида, где отражался наш Твикс.

Машина заехала за широкие глухие ворота, прокатилась мимо двухэтажного дома с полуколоннами, крыльца с портиком, плавно остановилась у строения, оказавшегося гаражом.

– Приехали, – констатировал Эльбрус, заглушая мотор. – Сиди, – отдал он приказ в мою сторону, заставив замереть.

Обычно такое покровительственно-наглое отношение со стороны мужчин меня возмущало, могла огрызнуться, поставить на место, здесь же молчала, как кролик перед удавом, лишь хлопала ресницами, как безвольная матрёшка.

Он подошёл к двери с моей стороны, распахнул, протянул руку, приглашая выйти. В оцепенении смотрела на широкую ладонь, понимала, что увернуться не получится, да и глупо как-то…

Кристи выпорхнула из салона, с улыбкой принимая помощь Егора, Аня тоже благодарно вцепилась в ладонь Сабурова, даже полусонный Олег, не сообразив, что происходит, облокотился на руку, а я изображала из себя невесть что, непонятно по какой причине.

– Здесь лужа, – услышала я низкий, бархатистый голос Эльбруса, от которого неуместно и сладко перехватило дыхание.

Посмотрела на приманивающий жест, он словно кошку звал, которая ни в какую не хотела даваться в руки, потому что все рефлексы, инстинкты кричали этой кошке – беги!

Всё-таки протянула руку, сама не поняла, как оказалась в крепких объятьях, стальных и нежных одновременно. Щёки полыхнули огнём, пальцы ног невольно подобрались, сердце едва не захлебнулось от глупого восторга.

– Говорю же, лужа, – услышала я горячий шёпот у лица.

Очнулась, когда меня поставили на узкий тротуар вдоль гаража, якобы случайно задев полоску кожи между задравшимся свитером, курткой и поясом джинсов.

– Надо заняться, – небрежно бросил Эльбрус, показывая глазами на углубление асфальта, в котором действительно стояла вода.

Я отчётливо поняла, что заняться он собрался вовсе не ремонтом.

– Пойдём, – подтолкнул застывшую меня Егор, показывая в сторону дома.

Когда Сабуров пригласил в баню на дачу, отпраздновать первые тёплые денёчки после продолжительной, надоевшей зимы, представлялось что-то типа щитового дома, отдельно стоящую баню с предбанником, где мы будем отдыхать и спать потом вповалку в одной-двух комнатах. На деле увидела другое.

Егор показал несколько комнат для гостей на первом этаже, буркнул, что сами разберёмся, кто, где и с кем будет ночевать. После отвёл в «банный комплекс» – это был именно комплекс, с русской парилкой, сауной, хамамом, бассейном, купелью, комнатой отдыха со столом и лавками, с отдельным выходом на улицу, и располагался он прямо в доме – проход туда из дома был через широкий коридор, уставленный деревьями в кадушках. Бассейн был слит, набирать его смысла не было, долго и прогреться не успеет, в купели же плескалась ледяная, прозрачно-голубая вода.

С девчонками мы переоделись в купальники, замотались в простыни и начали готовить, Егор в это время отправился на улицу, разжигать мангал, куда запропастился Эльбрус, я не знала, в тайне мечтала, что он исчезнет до конца выходных, мало ли, какие дела у человека могут появиться.

– Неудобно как-то спрашивать, – вернула к насущному вопросу национальности своего парня Кристи.

– Предлагаешь мне спросить? – уставилась я на подругу, не знаю, почему разговор начинал нервировать.

Вроде ничего такого, случайный интерес, или не случайный, учитывая планы Кристи на Сабурова, но я-то причём? Не проще ли поинтересоваться у него самого, исключая посредников.

– Тебя не научили родители, что говорить о людях за их спиной неприлично? – раздалось за нашими спинами, заставив меня выронить от неожиданности нож.

Эльбрус обошёл нашу компанию по разделке овощей, сел напротив, небрежно кинув полотенце на скамью. Зачем-то я подтянула простынь, испытав почти неконтролируемое желание закрыться до самых ушей. Никогда ещё открытая шея и ключицы не приносили настолько острое чувство незащищённости.

Мужчина, сидевший напротив в одних плавках, не смущал меня, нет, он вызывал желание провалиться сквозь землю. Спрятаться от сканирующего взгляда и мощного, обнажённого тела. Ничего же особенного, мы находились в бане, было бы странно, если бы Эльбрус заявился во фраке, и всё равно брала оторопь от вальяжной позы, в которой он сидел, от полиамида, который плотно облегал…

Господи, я посмотрела ниже пояса постороннему мужчине! В подобных обстоятельствах не приходило в голову разглядывать то, что у Вовы в трусах, а здесь ещё и оценить успела, и впечатлиться.

– Продолжай. – Хорошо, что Эльбрус не заметил моего интереса, он в упор смотрел на Кристи, взял огурец и с хрустом откусил, та стушевалась.

– Девчат, можно нанизывать первую партию! – Закатился в комнату Егор, занося запах костра и талого снега. – Сейчас по сто грамм, закусим, потом попаримся… – он замолчал, уставившись на Эльбруса, выразительно хрустящего огурцом.

– Вот девушка интересуется, какой ты национальности, – спокойно проговорил Эльбрус, бросив взгляд на брата и побледневшую, пошедшую красными пятнами Кристи.

– Чего-чего? – заржал Егор, усевшись рядом с Эльбрусом. – Снова-здорово!

Такие же светло-карие глаза, схожие черты лица, ниже на полголовы, уже в плечах, в целом худосочней и бледнее, он почти потерялся рядом с братом. Выглядел как подросток на фоне зрелого, фактурного мужика.

– Удружил папаша, да? – Егор хлопнул по плечу Эльбруса, широко и беззаботно улыбаясь. – Мог бы или тебя назвать имечком попроще, или меня каким-нибудь Махаджиром, но нет, мы не ищем лёгких путей, – продолжал смеяться, как ни в чём не бывало, разряжая обстановку.

Кристи быстро отошла, растянула губы в улыбке, Аня продолжала невозмутимо резать зелень, словно и не было минутной напряжённости, которую можно было покромсать, как помидор.

Я зачем-то подняла взгляд на Эльбруса, нервно облизнув губы и тут же столкнулась со смеющимися глазами, обладатель которых определённо не злился, скорее забавлялся происходящим.

– Меня в честь спасателя назвали, который помог матери в родах, – спокойно сказал Эльбрус. – Родители в молодости альпинизмом увлекались, отец пошёл в горы, мама уже на сносях была, но всё равно поехала, осталась ждать внизу, в гостинице. В тот день гроза была страшная, сель сошёл, туристов эвакуировали, от волнения в дороге родила. Спасателя Эльбрусом звали, отец в честь него меня назвал.

– Ух ты! – восхитилась Кристи. – Романтично…

– А то! Машину сносит селем, гроза, дождь, экстренные роды, – усмехнулся Эльбрус.

– Ты прямо помнишь, – закатился Егор.

– В деталях, – Эльбрус сотрясал воздух громким смехом, заставляя мурашки на моём теле нестись в панике в поисках убежища. – Что ты там про сто грамм говорил? – перевёл тему, видимо, история собственного героически-романтичного рождения уже поднадоела.

Интересно, сколько раз за жизнь Эльбрусу приходилось рассказывать её?

Егор с Эльбрусом отправились на улицу к мангалу с первой партией шашлыков, мы закончили с салатом, пошли в парилку, пока там не слишком жарко.

В голове начинало шуметь от двух бокалов вина и банки пива, которые выпила, пока готовили и накрывали на стол. Я растянулась на простыне, смотрела в потолок, прислушиваясь к разговору Кристи с Аней.

– Не думала, что узкие специалисты столько зарабатывают, – рассуждала Кристи, говоря про мать Сабурова, которая как раз работала хирургом, каким и где – история умалчивала. – Плачут из каждого утюга про копеечные зарплаты, а у самих дома с колоннадами…

– Это не колоннады, – зачем-то вставила я, будто имеет значение, чем отличаются полуколонны от колоннады.

Просто когда живёшь в центре Питера, само собой появляется встроенная функция, слова вроде «акротерий» или «балясина» перестают быть пустым звуком.

– Ой, Кристи, всегда будут бедные и богатые, – небрежно ответила Аня. – Главное – жить в ладу с собой.

– Точно, – кивнула я, не веря словам Ани.

Против себя идти, конечно, не стоило, вот только игнорировать финансовую составляющую может себе позволить только хорошо обеспеченный человек или совершенный альтруист, я не была ни тем и ни другим.

Мимо стеклянной двери прошли Егор с Эльбрусом, неся готовое мясо. Егор бросил взгляд в нашу сторону, показал жестом, что нужно идти к столу. С облегчением выбралась на прохладу, прыгнуть в купель не рискнула, но умылась ледяной водой с удовольствием.

– Я пойду Олега разбужу, – Аня поскакала в сторону коридора в дом, где отсыпался сердечный друг.

Кристи тоже покинула меня, отправилась «попудрить носик», нанести косметику, что кажется бессмысленным занятием в бане. Я смыла то немногое, что было на лице, краситься не собиралась. Бледная, с неровным румянцем, но так даже лучше, меньше взглядов от одного рождённого в грозу и дождь мужчины, от которых внутри всё сворачивалось и вибрировало на высоких частотах.

Зашла в комнату отдыха, предварительно закутавшись в простыню, была бы моя воля, спряталась с головой.

– Иди, шампанского холодного глотни, – дружелюбно махнул в мою сторону Егор, протягивая фужер с игристым.

Я остановилась в нерешительности, прикидывая, куда лучше сесть. Там, где сидела раньше, расположился Егор, с ним рядом место Кристи, рядом Аня, а я вроде как лишняя… садиться рядом с Эльбрусом не было желания, напротив него тем более.

– Садись, – указал на место рядом с собой Эльбрус, передвигаясь на лавке. – Пей, пока не выдохлось, – забрал фужер у Егора и бесцеремонно приставил к моим губам, второй рукой поставил тарелку, пододвинул салат и мясо. – Закусывать не забывай.

Не покидало ощущение, что это не я должна закусить горячим мясом, а мной собираются перекусить. Сожрать живьём хотят, слопать, чавкая от удовольствия, не спрашивая моего на то позволения. А я почему-то не возражала…