Наг Стернин
Смог над Азерой. Червивое яблоко 1
5
Тяжелая бетонная стена бесшумно скользнула в сторону. Биоп – охранник, сидевший при внутреннем турникете, наклонился к микрофону переговорного устройства и быстро сказал:
– Шульц, здесь Азерски.
Начальник внутренней охраны выскочил из своего закутка быстрее, чем чертик из коробки.
– Привет, Рекс, я ловлю тебя весь день. Мне сказали, что ты сегодня должен появиться, и я… У тебя есть несколько минут?
Рекс посмотрел на часы. Шеф требует скрупулезной пунктуальности? Прелестно. Будет ему пунктуальность. Он охватил Шульца за мощные плечи и поволок в закуток.
– Восемь минут и ни секунды больше. Что-нибудь стряслось?
Шульц посмотрел на него больными глазами.
– Рекс, эти сволочи списали Поля.
– Как? – изумился Азерски. Старший сержант Поль Ланс, улыбчивый, подвижный и очень раскованный, а это крайне редкое среди биопов качество, был фактически правой рукой Шульца и порядочным, хорошим человеком. – Но ему, если не ошибаюсь, еще почти год до предельного срока. Он в чем-нибудь провинился?
– В том, что он мой естественный преемник на месте начальника охраны Корпуса. Кому-то приглянулось теплое местечко, только и всего.
– Но если надо просто кого-то сюда пристроить, они могли бы выдать Полю офицерский патент и отправить служить…
– Да!? Для этого о нас надо думать! – заорал Шульц в полный голос. – Кто мы для них такие? Одним росчерком пера, будто мокрицу пальцем по стенке, мимоходом, с-сволочи. Сперва соблазняют мальчишек фильмами, клипами, рекламой. Сулят власть, красивую жизнь. Мы покупаемся на эту лажу, колемся стероидами, качаем мышцы. Никто не думает о будущем, сегодня ты – бог! А потом стукнет сорок, и, если ты не офицер, тебе просто прекращают делать уколы. Все. Жизнь закончена. Наши мышцы ссыхаются до ниток, кожа висит мешками, сухожилия не держат разросшиеся кости. Пауки! Вот во что мы превращаемся после сорока. Уродливые, больные. И не говори мне про расплату за власть. Тебе ли объяснять, у кого она, настоящая-то. Мы рабы, мы хуже рабов, потому что наша жизнь зависит от стероидов, а в чьих они руках?
– Я могу попробовать добыть подпольных стероидов.
– Ах, это! Спасибо, Рекс, это у нас есть, это не то. Ты же знаешь, что бывает с людьми, которые долго колются суррогатами. У нас к тебе другая просьба. Ты единственный человек, к которому мы можем рискнуть обратиться. Вальтер прислушивается к твоим словам. Попробуй уговорить его. Придумай что-нибудь, ты же умнее их всех в десять раз.
– Кажется, ты переоцениваешь и мой ум, и мое влияние на шефа. Да, боюсь, и возможности самого шефа. Вряд ли инициатива исходила от него. Но я сделаю все, что смогу. Обещаю тебе.
Рекс взглянул на часы и помчался по коридору.
– Спасибо, друг, – крикнул ему вслед Шульц.
То ли Шульц отдал все распоряжения заранее, то ли беседа не была тайной ни для кого из охраны, но все двери распахивались перед Рексом немедленно. Никому из многочисленных постовых в голову не приходило потребовать от него идентификации личности даже по упрощенному, дактилоскопическому варианту, не говоря уже о сетчатке глаза, формуле крови или – боже упаси! – генетическом анализе. Два биопа, причем из тех, что на дух не переносят сильных и рослых людей, держали для него лифт, ведущий в приемную шефа, и не пускали в него нескольких разъяренных сотрудников. Перед входом в приемную он оказался за несколько секунд до назначенного времени. Удовлетворенно улыбнувшись, он провел ладонью по волосам, расслабился, стирая с себя все признаки спешки, и толкнул дверь.
Увидев его в дверном проеме, секретарша шефа стремительно отвела глаза.
– Добрый день, киска, – сказал Рекс, приятно улыбаясь. – Я могу пройти?
– Я в очередной раз вынуждена просить Вас, господин Азерски, обращаться ко мне в уставной форме, – сказала секретарша, глядя в сторону. – Что Вы хотите?
– Хочу? О, многого. Например, поболтать с Вами. Но, увы, увы. Увы! Я должен немедленно видеть Вальтера, а долг прежде всего.
– Ну, так вот, Вы его не увидите. По крайней мере, немедленно, – процедила она сквозь зубы. – У шефа пока еще есть сотрудники, заботящиеся о рационализации его рабочего дня. В настоящее время у него ответственный фантом-контакт.
– При последнем сеансе связи со мной Вальтер настаивал на пунктуальности, – возразил Рекс. – Он несколько раз повторил это слово. Вот так: "Пэ-энктуальность"! Да. Причем в заключительный раз он присовокупил прилагательное "скрупулезная". Между тем, именно сейчас истекают последние секунды отведенного им времени. Поймите меня правильно. Я, конечно же, принимаю и даже где-то разделяю Ваше желание подольше побыть в моем обществе, однако…
Секретарша гневливо вскинула глаза, но, встретившись с ним взглядом, снова торопливо отвела их в сторону, пожевала губами, включила переговорное устройство и сказала:
– К Вам буквально ломится Азерски, шеф, и сколько я ни пыталась ему объяснить…
– Пусть войдет, – загрохотал из динамиков голос шефа.
– Ах, киска, когда я замечаю, как трогательно Вы стремитесь предвосхитить малейшие желания обожаемого шефа…
– На что это Вы намекаете? – заорала секретарша, вскочив. Лицо ее покрылось красными пятнами. Сверкающие глаза без малейших колебаний были твердо направлены Рексу в лицо, чего не случалось ни разу с тех самых пор, когда она вздумала опробовать на нем известную всем сотрудникам Корпуса гипнотическую силу своего взгляда.
– Что с Вами, Лина? – ошарашено спросил Азерски. Она опомнилась, плюхнулась на стул и, отвернув пылающее лицо чуть ли не на сто восемьдесят градусов, махнула рукой на вход в кабинет.
6
Шеф и в самом деле находился в фантом-контакте с каким-то хлыщем, на лацкане пиджака которого красовалась трехлучевая никелевая звезда шевалье. Шеф сидел в свободной позе, на лице его была приятная улыбка и никто, кроме интуитивиста ни за что не догадался бы, что он находится в крайней степени раздражения.
Фантом шевалье был выполнен безукоризненно. Вплоть до прыщика на носу. Вплоть до щербинки на зубе. Единственный признак, по которому его можно было отличить от человека в истинном теле, заключался в отсутствии каких бы то ни было биоизлучений или, как принято было говорить в профессиональной среде, эманаций. Это, в сочетании с безупречным человеческим обликом, производило на интуитивиста крайне тягостное впечатление.
Собеседники повернулись к Рексу, и шеф жестом пригласил его подсесть к столу.
– Г-н Азерски, – сказал шеф церемонно, – перед Вами находится его светлость Советник сэра Имперского Координатора по делам колоний. Их департамент затребовал у нас интуитивиста – пространщика высшей категории…
– Не просто интуитивиста – пространщика, господин Сальм, – фантом-советник значительно поднял палец. – Нам не только не нужны высококатегорийные чиновники, нам…
По лицу шефа пробежала мимолетная тень раздражения.
– …причем именно Вас. Лично. Персонально, – продолжил он, проигнорировав вмешательство гостя. – Я знаю, что Вы устали. Я знаю, что задание, которое Вам пришлось выполнять, оказалось неожиданно трудным и даже… как бы это сказать… усложненным некими привходящими обстоятельствами…
Азерски невольно усмехнулся. Судя по всему, разговор об отпуске обещал быть вдвойне тяжелым.
– …но, в данном случае, мы лишены возможности… я имею в виду мнение департамента… так сказать, незаменимость…
– Вы мне льстите, господа, – сказал Рекс, прерывая агонию шефа. – В чем, собственно, дело?
И тут бразды правления взял в свои руки его Имперская светлость сэр фантом-Советник. Он наклонился вперед, начальственно прищурил глаза и вперил проницательный взор в лицо пространщика.
– Из столицы отправляется большая экспедиция в систему Сола.
– Куда-куда? – ошарашено спросил Азерски. Вопрос об отпуске, похоже, разрешался сам собой.
Его имперская светлость важно кивнул головой.
– Мы знаем, что это Ваша родная планетная система. Мы знаем также, что в ее иерархии Ваш род занимает выдающееся место. Но, как станет ясно из дальнейшего, дело не только в этом. Местом назначения экспедиции является не Азера, с властями которой, как известно, у имперского руководства имеется полное взаимопонимание, а ее бывшая колония, вторая обитаемая планета системы Сола, Райна. Речь пойдет о строительстве Города и на ней. В силу некоторых причин, переговоры, как ожидается, будут чрезвычайно трудными, а в случае их неблагоприятного завершения, там, – фантом-советник воздел очи горе, указуя взглядом на потолок, – опасаются возникновения крайне неприятного прецедента. Во всяком случае, – тонко улыбнулся он, – важность и значимость переговоров для Империи в целом таковы, что проводить их г-н Координатор будет лично, причем не в фантом-контакте, а в истинном теле. Сопровождать его светлость в этой экспедиции будет целый штат Советников, а эскортировать – четвертый имперский космофлот под командованием гроссадмирала Хилтибранта.
Фантом-Советник поискал в лицах собеседников почтительное изумление и, не найдя оного, нахмурился.
– Имперский Совет, рассмотрев все аспекты дела, счел необходимым, чтобы в состав свиты его Имперского сиятельства сэра Координатора на правах Советника вошел инт. Но не просто инт. В свите достаточно людей, психика которых испытала на себе влияние симбиоза с компьютером. Это непременно должен быть сотрудник Корпуса Пространщиков, в совершенстве владеющий всеми видами конверторов и хорошо разбирающийся в сопутствующих технических и юридических тонкостях. Поскольку Вы, с одной стороны, являетесь испытателем самого совершенного из таких устройств, а с другой, как уроженец данной планетной системы, в совершенстве владеете, что называется "местным колоритом", выбор его сиятельства пал на Вас.
– Понятно, – хмыкнул Азерски. – Они же настоящие дикари, все эти обитатели отдаленных планетных систем. Привыкли жить на отшибе в свое удовольствие. Ну, в самом деле, лет пятнадцать-двадцать назад грузовой конвертоплан до них и за сто лет не добрался бы. И вдруг – конец света! – у них на орбите целые эскадры… простите, сэры, я чуть было не сказал "шакалов"… Сэр Координатор полагает, что, помимо драгоценных советов, я сумею обеспечить ему экстренную безопасность, если запахнет жареным?
Лицо господина фантом-Советника выразило одновременно согласие со смыслом высказывания и крайнее неодобрение его формы. Азерски решительно продолжал:
– Как Вы, естественно, понимаете, г-н Советник, в нашей конторе, как и во всех других, существует правило не выносить сор из избы. Однако серьезность задания вынуждает меня сделать прямо сейчас важное заявление. При этом я рассчитываю на Вашу скромность. Я, г-н Советник, вынужден считать, что Вы только что дали мне честное слово шевалье, что все, что Вы сейчас услышите, не получит дальнейшего распространения, в том числе и по неофициальным каналам.
Шеф и Советник одновременно протестующе замахали руками, но Рекс, не давая себя перебить, твердо продолжал:
– В противном случае, уверяю Вас, что сэр Координатор… как бы это помягче выразиться… Вас тягостно не поймет. Но и это еще не все. Я намерен выставить ряд требований, в случае несоблюдения которых вынужден буду отказаться от назначения ввиду полной невозможности обеспечить безопасность его имперского сиятельства.
Обычно невозмутимое лицо шефа было искажено холодным бешенством. Фантом-советник растерянно хлопал глазами. Возражений, однако же, не последовало. Собеседники были полностью укрощены.
– К сведению господина Советника, – невозмутимо продолжал Рекс, – целью моего последнего задания было доказательство возможности проведения управляемой аннигиляции путем конвертирования ограниченного пространства между аннигилятором и аннигилируемой массой. – Рекс взглянул на собеседников и сделал поправку на интеллект господина Советника. – Я вылетел на безжизненный астероид Астрею и, уже находясь на нем, должен был конвертировать, т.е. сложить, стиснуть, убрать, если хотите, пространство. Причем, не целиком между столицей и Астреей, а в узком канале между главным аннигилятором, находящимся здесь, в столице, и небольшим куском поверхности некоей скалы, находящейся там, на астероиде.
– То есть, как это? Что значит… я не понимаю… конечно, можно убрать пустоту, но соприкоснуть тела, да еще в канале?.. Вы хотите сказать, что они могут находиться на диком расстоянии друг от друга и в то же самое время соприкасаться между собой какой-то частью поверхности?
– Вот именно.
Фантом-советник был потрясен.
– Но, в таком случае, поверхность скалы в канале будет входить в аннигилятор послойно! Произойдет ее послойная аннигиляция. Управляемая аннигиляция. Выделится прорва энергии. Да это же… переворот! Это решение чуть ли не всех энергетических проблем империи!
– Так вот, – перебил его Азерски. – Конвертор, которым я пользовался, а это один из четырех имеющихся в наличии подобных аппаратов, был кем-то настроен на самопроизвольный выброс энергии в окружающую среду после сорока минут работы.
Рекс сделал драматическую паузу и обвел собеседников значительным взглядом.
– Так была предпринята первая хорошо продуманная и прекрасно подготовленная попытка… чего? Убрать меня? При всем своем самомнении, я так не думаю. Есть великое множество более простых и достаточно эффективных способов расправиться с отдельным человеком. Малый конвертор – это оружие, господа. Очень мощное и очень эффективное. Мы с вами обсудили один его аспект, о других можем сейчас лишь смутно догадываться.
– Вы сказали "первая попытка". Значит, была и вторая?
– Да, была.
– Когда, где?
– Сегодня. Здесь в столице. Меня преследовали, мне хотели устроить аварию со смертельным исходом. Конвертор при этом, я полагаю, исчез бы со всеми своими таинственными поломками.
– Может быть, следует сделать скидку на Вашу… скажем так… некоторую взволнованность? – изрек фантом-Советник со снисходительной недоверчивостью. – Определение желаний других людей непростая проблема.
– Голубчик, – надменно сказал Рекс. – Я интуитивист. Если без ложной скромности, я лучший интуитивист даже здесь, в Корпусе. Для меня это не проблема. Во всяком случае, я соглашусь на задание, только если для охраны малых конверторов в штате Корпуса будет создана специальная служба, и во главе ее будет поставлен человек, которому я доверяю. Я не хочу, чтобы в следующий раз вдребезги разнесло правительственный конвертоплан вместе с Координатором. Координатор полагается на меня, и я тоже должен на кого-то полагаться. Причем учтите, этот человек должен подчиняться непосредственно мне и никому другому.
В глазах шефа мелькнуло понимание.
– У Вас, г-н Азерски, вероятно уже готова кандидатура? – спросил он.
– Естественно, сэр. У меня было время подумать. Я требую, чтобы этим человеком был сержант охраны Корпуса Поль Ланс. Конечно, для этого придется присвоить ему офицерское звание, что автоматически отменит решение Управления Санации о его списании.
Фантом-советник повернулся к шефу с немым вопросом.
– Биоп, тридцать девять лет, умен, решителен, очень надежен, – сказал шеф в раздумье. – Я лично всегда считал Ланса естественным преемником шефа охраны Корпуса, который собирается выйти в отставку. Ему, видите ли, сделано какое-то безумно выгодное предложение, от которого не откажешься. Сейчас он проходит проверку. Решение Управления санации для всех нас оказалось полной неожиданностью.
– Но, – сказал фантом-Советник, – Безопасность не любит вмешательства в свои прерогативы. На седьмом уровне будут недовольны. К тому же он, как я понимаю, находится в предельном возрасте?
– Никому другому я это дело не доверю, – поспешно сказал Рекс. – И вот еще что. Сотрудников себе он будет выбирать сам. Если я полагаюсь на него, то и он должен всецело доверять своим подчиненным.
Фантом-Советник на минутку задумался.
– Считайте этот вопрос решенным, – твердо заявил он. – Мы включим эту группу в особый список, не подпадающий под действие закона об ограничении срока службы. Дело слишком серьезное. Я имею самые, так сказать, основательные основания полагать, что его Имперское сиятельство лично заинтересуется расследованием некоторых э-э… аспектов Ваших приключений. Вы же, сэр, будьте добры сегодня в шесть часов явиться в канцелярию его имперского сиятельства сэра Координатора и непременно с исправным конвертором. По-моему, все. Вопросов нет? Господин Сальм?.. Господин Азерски?.. Заканчиваем, господа.
Компьютер шефа мигнул красным, и пискнул отбой контакта. В тот же миг исчезли все электрические цепи, превращавшие жидкокристаллический олигомер в псевдотело Советника. В кресле, где только что сидел фантом, вздулся и опал огромный вязкий пузырь, жидкость стремительно испарялась, и уже через несколько секунд ничто в кабинете не напоминало о недавнем присутствии высокопоставленной особы.
– Паяц, – сказал Шеф, глядя на Азерски и укоризненно качая головой. – Ты натравил на нас весь седьмой уровень.
– Этого все равно было не избежать, Вальтер, – философски заметил Рекс. – А так, хоть какая-то польза. Поль отличный мужик. Сам знаешь, какая это редкость среди биопов. А что касается конверторов, я не шутил, их и в самом деле надо охранять. От кого?.. Задай вопрос полегче. Во всяком случае, к моему никто посторонний доступа не имел, только свои, не правда ли?
– А сегодня? Все так и было, как ты рассказал?
– В общих чертах. О подробностях я предпочитаю не распространяться. Боюсь, они тебе не понравились бы.
– И все-таки. Твои преследователи… Тебе удалось оторваться?
– Да. Но они знали, где меня ждать.
Шеф снова покачал головой. Выражение лица его было при этом предельно унылым.
– Понятно. Значит, я опять должен буду разбираться с неопознанными трупами. А ты уверен, что охранять надо не тебя, а конверторы?
– Разумеется, – рассмеялся Рекс. – Для охраны моей драгоценной особы ты даже обыкновенного полицейского игломета не выделишь, а для конвертора не пожалеешь и бластера. Дополнительно к игломету.
Шеф задумчиво почесал кончик носа.
– Ну и аппетиты. Игломет, да еще и бластер. Конечно, наличие у тебя оружия Координатор теперь примет как должное. Но зачем тебе бластер? Все равно им нельзя пользоваться в Городе. Хотя, конечно, на Райне нет города.
– Вот именно. С твоего позволения, я на минутку заскочу домой. А получить оружие поручу твоей секретарше, ага?.. Ну, пока.
Выйдя из кабинета, Азерски приостановился в дверях и выразительно покрутил носом. Все три свободных стула в приемной были заняты коллегами, причем, естественно, именно теми, чьи номера в официальной чиновничьей иерархии Корпуса располагались выше его собственного.
Не надо было быть интуитивистом, чтобы разобраться в обуревавших их чувствах.
– Лина, детка, – укоризненно обратился он к секретарше, – Вы совершенно не щадите свою нервную систему. На Вашем месте я шугнул бы отсюда всех этих господ. Их чувства слишком пылки, на мой взгляд. Пусть эманируют с той стороны портала.
Ответом ему было тяжелое молчание. Рекс вышел на середину приемной и медленно оглядел каждого с головы до ног.
– Чиновные сливки Корпуса в полном составе! Как Вы думаете, Лина, что могло собрать здесь столь благоухающий букет?
– Интриги всяких проходимцев против их более достойных коллег! – злобно выкрикнул Фил Кэббот, стоявший в Иерархии непосредственно перед Азерски.
– О, как я жестоко разочарован, Лина. Чувства этих сэров отнюдь не благоухают. Они смердят, – укоризненно произнес Азерски и, не слушая разом загомонивших коллег, склонился над секретаршей. – К сожалению, я лишен возможности потусоваться в этом изысканном светском обществе. Особые поручения Имперских Координаторов… то, се. Вам придется для меня кое-что сделать, Лина. Причем со всем возможным тщанием и старательностью. Будьте добры получить поименованные в списке предметы и переправить их с соответствующей охраной к шести часам в канцелярию Координатора по делам колоний. Передадите дежурному офицеру для меня. Под расписку.
Коллеги одновременно вскочили и, спотыкаясь друг о друга, устремились в кабинет шефа. Секретарша, по-прежнему глядя куда-то в угол, агрессивно спросила:
– А почему я должна это все делать? С какой такой стати?
– По личному распоряжению обожаемого шефа, – ответил Азерски небрежно и, поворачиваясь к двери, добавил: – Кстати, если меня будут искать от господина Координатора, я у себя.
Лина вскинула глаза и яростно впилась ими в его спину. Что б ты сдох! Сдох!! Сдох!!!
Рекс, схватился за затылок и медленно обернулся. Лицо его выражало крайнюю степень изумления.
– Вы что-то сказали, Лина? Какие-то пожелания насчет моей будущей судьбы… или я ослышался?
Секретарша смотрела на него во все глаза и молчала.
– Ну-ну, – произнес он весело и вышел, и тут она осознала, что стоит, и поняла, что все это время смотрела ему прямо в глаза, бывши, следовательно, полностью в его власти. "Я же ничего не говорила, – думала она в смятении, – боже мой! Значит, все рассказы о нем – правда! Он не только воспринимает чувственную эманацию, как все мы, он читает мысли!" Во всяком случае, ей следовало кое-кому об этом доложить. Она воровато оглянулась на раскрытый портал кабинета, из-за которого доносились отзвуки визгливого скандала, устроенного чиновными прима-балеринами Корпуса своему шефу, надвинула сенсоры на височные контакторы и подключилась к фантоматору.
