Наг Стернин
Отныне и в Вечность. Червивое яблоко 3
И тут Эни вдруг с ошеломлением обнаружила, что никакого раздвоения в ней давно уже и в помине нет, что ее отложенный фантом исчез без следа, растворившись в матричной личности, или наоборот, какая разница! Что – да, она давным-давно знала, Всегда Правый мертв, только не хотела пускать эту мысль в собственное сознание. Почему? Да потому, что не хотела признаться самой себе, что ее любовь к Всегда Правому не имеет ни малейшего отношения даже не просто к сумасшедшему фанту, а к перерожденной сумме электронных компьютерных программ, присвоивших себе право говорить и действовать под именем человека, которого давным-давно нет в живых. Какая такая любовь, господа? К кому?
Знания были новые, ошеломительные, они переворачивали с ног на голову… нет-нет, как раз наоборот, с головы на ноги все ее представления о жизненных ценностях и приоритетах. Они требовали обстоятельного обдумывания в обстановке предельно спокойной и несуетливой. Одиночества они требовали и спокойствия духа, а посему на какое-то время удалить от себя надо было все возмущающие спокойствие факторы, включая юного Брандиса. Лучше всего эти обдумывания было провести на борту Лиловой Звезды в обстановке полного отключения от внешнего мира. А раз так, в ранее сделанные распоряжения необходимо было внести некие коррективы.
Кивком головы Эни подозвала к себе Брандиса.
– Друг мой, на некоторое время Вы поступаете в распоряжение этого человека, – Эни показала глазами на Информанта. – Вы перебросите его, используя все свои… умения и возможности. Он скажет, куда именно. И вот что очень важно. Ты должен… Вы категорически должны обеспечить его безопасность, особенно на завершающем участке пути. Всех людей, которые вам попытаются воспрепятствовать, вы смело можете рассматривать как моих личных врагов. То-есть, убивать их не следует, их хозяин может рассердиться, но проследите, чтобы они не активничали сверх необходимого.
– Убивать их не следует категорически?
– Ну, почему же? – рассмеялась Эни. – Таких суровых ограничений я на Вас не накладываю.
– Задание на яхте отменяется?
– Яхта должна отправиться в путь немедленно, но без тебя. По завершении задания встретимся на Лиловой Звезде.
– Где именно в пространстве?
– Координаты Звезды будут сообщаться тебе постоянно… – Эни повернулась к Советнику. – До встречи, милый Льстец. И помните, что с этой минуты…
– … я принадлежу Вам душою и телом? Вне всякого сомнения, с радостью и даже с наслаждением. Ах, милая Эни, мы-то с Вами люди. Люди! Если бы Вы только знали, как много я дал бы за право целовать Вас в… ладонь. В ладонь, в локоть и плечико.
6
Пока шли вдоль реки, дорога была вполне себе ничего. Шли пусть и не в темпе марш-броска, но все равно ходко… правда, с оглядкой на "потерпевших" – Густава и Циклопа. Крови у обоих взять пришлось изрядно, восстановиться они, естественно, не успели, так что имели оба, по Скавронову выражению, "вид блеклый, в гроб краше кладут". Люкс, пусть и несший на груди Брунгильду, особо никого не волновал, к его чудовищной силе и выносливости все уже успели привыкнуть. Но впереди Крошка обещала все тридцать три удовольствия: и буераки, и завалы, и болотной грязи по пояс, и люпусов, и всяких кусачих ядовитостей выше крыши.
Вышли задолго до восхода солнца, чтобы всю приличную часть дороги преодолеть еще в темноте и к восходу оказаться уже на болоте. Все случившееся застало врасплох обе стороны. События развивались так стремительно, что Кувалда с Крошкой не успели перекинуться даже парой слов. И хотя на походе они, не сговариваясь, старались держаться как можно ближе друг к другу, Крошке было не до отвлеченных бесед и воспоминаний, Крошка нервничала: подготовка подготовкой, но опыта у спецназовских страхолюдов не было аж никакого, а темницкие болота – это нечто, и шуток с собою не терпят.
– Всем смотреть в оба! – сердито говорила она, адресуясь, главным образом, к пришельцам. – Языками попусту не трепать и ушами не хлопать. И эти свои противоядия держите поближе. Если кто вдруг почувствует укус или укол даже самый пустяшный, сначала ткните в себя иголку, а уж потом разбирайтесь, насекомое вас какое тяпнуло, или просто на сучок напоролись.
Однако все хорошее когда-то кончается. Вот и приличная дорога закончилась, когда отряд свернул от реки налево, пересек впадающий в нее ручей и углубился в колюче-цеплячую непроходимость хвощей.
– Вот что, парни, – решительно заявила Крошка. – Соорудите-ка вы носилки, да покрепче, чтобы они вот этого вашего одноглазого красавца выдерживали. И не спорить со мной! – решительно пресекла она наметившийся протест Циклопа. – Я знаю, что говорю, а ты нет. Думаешь, друзьям тебя тащить на закорках будет легче? Вот его, – Крошка ткнула пальцем в принца, – его любой понесет на плечах с легкостью. А в тебе, оглобле, сколько веса? Небось, центнера полтора?.. Помолчи, если и меньше, то не на много. Здесь пока еще есть из чего сделать такие носилки, чтобы тебя выдержали, а на болоте деревья хлипкие.
Крошка, похоже, и в самом деле знала, что говорила, места пошли убойные. Конезавод, на который они направлялись, такими болотами был окружен чуть ли не со всех сторон. Чтобы подлечиться, набраться сил и, вообще, отсидеться для обдумывания и несуетливого принятия важных решений – самое, как говорится, оно.
Конезавод находился в стороне от любых дорог, куда бы они ни вели, а добираться до него от тракта по нормальной дороге даже верхом на приличном гиппе было бы не меньше трех, а то и четырех дней. Самое смешное, что завод от яма отделяло – это если по прямой – не более полудня хорошего пешего хода, вот только ни одна живая душа таким образом туда старалась не ходить. По крайней мере, по своей воле. И вовсе не потому, что окрестный люд не знал короткой дороги. Всем в округе была она прекрасно известна. Просто мало было желающих переть туда напрямик через болота и топи по Люпусовой гати, где и самым жарким летом ноги по пах вязли в грязи, а уж осенью вообще приходилось брести чуть ли не по горло в болотной жиже. Да и сама гать не зря называлась Люпусовой. Этих зубастых пастей на тонких прыгучих ножках там водилось столько, что соседи в свое время только пальцами у висков крутили – во, мол, дурак! – когда разнесся по округе слух, что Ямской староста решил разводить в тех местах коней.
Однако во всем, что касается гиппов, Ямской разбирался много лучше своих насмешливых соседей, что и продемонстрировал им самым обескураживающим образом. Дела у него пошли. Да еще как! Разводил он там свенских тяжеловозов – а на этих гиппов люпусы решались нападать разве что уж с совсем лютой голодухи… да и то на отдельных животных, что касается табунов, их обходили стороной и большие стаи хищников.
Конские ярмарки остались позади, налоги и сборы были уже уплачены, так что – утверждала Крошка – места безопаснее сыскать было невозможно, никто посторонний не появится там до самой весны. Кувалда настоятельно советовал к словам хозяйки прислушаться. А поскольку авторитет его среди светлых был огромен, спецназовцы сочли за благо тоже прислушаться, но уже к его советам. Главным для них было спасти командира. И вовсе не потому, что они не знали, что делать. Деньги у них теперь – после активации банковских карт о кожу Люкса – были, а наладить связь с контрабандистами для возвращения на Азеру они могли хотя бы через того же Циклопа. Парень хоть и не местный, но ошивался на планете давно, причем не где-нибудь, а в охранной але. Связь планетарных охранников с контрабандистами в любом обитаемом мире была делом привычным и обыденным настолько, что в Циклоповых возможностях в этом смысле никто ни на секунду даже не усомнился.
Рассвет застал их уже на этой самой Люпусовой гати. Шли напрямую, по-прежнему ходко. В особо гиблых местах малорослых и слабых спутников, несмотря на все их протесты и возмущения, биопы переносили, закидывая себе на плечи вместе с грузом. Циклоп с ослиным упрямством держался на своих ногах, а Люкс все это время ни на секунду не отрывал Брунгильду от груди. Чтобы ему было полегче, биопы заранее соорудили из конской упряжи и обломков мебели некое устройство, которое позволяло нести девушку, не прерывая телесного контакта, но имея при этом свободные руки. А для страховки несколько биопов с молчаливого одобрения Скаврона все время шагали возле, готовые в случае чего подхватить и поддержать.
Новые союзники, хоть и держались по отношению друг к другу подчеркнуто дружелюбно, находились в полнейшем недоумении и растерянности. Попытки разговорить друг друга привели к тому, что и те, и другие окончательно и бесповоротно запутались, поскольку совершенно не понимали, какие вопросы они должны задавать противоположной стороне? О чем ее спрашивать-то? А на те вопросы, которые им в головы приходили, ответы получали – тушите свет!
Ну, в самом деле, какой здравомыслящий человек поверит, что вот этот парень, что тащит сейчас их командира, и который – по уверениям знающих людей – похож на комта Азеры как ожившая голограмма… да… так вот – кто ж поверит, что он самый настоящий светлый бог во плоти? Это было бы чудо, а чудеса случаются, как известно, с кем угодно, только не с нами.
Хотя, с другой стороны, охотиться за ним посылали редкостные подонки, а шепоток о темном боге и адептах его идет уже давно, и не только со стороны парней из здешней охранной алы… которые парни, дай им волю, пересчитали бы этим адептам каждое ребрышко и со вдумчивой старательностью подкрутили в собственных пальчиках каждый адептовый суставчик. Эх, Зяму бы с Кубриком сюда.
Дорога, между тем, стала уже совсем ни к черту. Впереди, выщупывая путь собственными ногами, осторожно шел стольник, которому и доставалось более всего. Уже и с головкой нырнул один раз, когда невольно шарахнулся в сторону от вывернувшегося из бочага коркодела. Однако же, шедшие следом два молчаливых страхолюда не только мигом выдернули его из топи, но и коркодела прихлопнули – задние и глазом не успели моргнуть. У Крошки, наблюдавшей за пришельцами не без придирчивости, явно полегчало на душе.
– Что Изегрим и Лис один и тот же человек, ты, я поняла, знаешь? – спросила она, повернувшись к Кувалде.
– Мы догадывались, а теперь вот и ты подтверждаешь.
– Мы, это кто? Манон?
– Манон.
– По расспросам Лисовых людей, я так и думала, что Манон идет с вами. Вот только как она угодила на полюса?
– Как и все остальные. Доброхоты помогли. Знаешь, наверное, что во Франконате делается? А тут – молодая вдова. Богатая. Прямых наследников нет, сильных защитников нет.
– Где же вы ее потеряли?
– Почему потеряли? – удивился Кувалда. – Вернули замок, оставили надежных людей для защиты, пусть себе спокойно рожает.
– Рожает?! – поразилась Крошка.
– Ах, ну да. Ты же не… Она была подругой Люкса. И очень помогла ему в самое трудное для него время. Мы все старались, но у нее получалось лучше. – Кувалда внимательно посмотрел Крошке в лицо. – Нет-нет, она совсем не рвалась в жены. Она, видишь ли, тоже склонялась к тому, что он бог, и говорила, что женой бога быть нельзя.
– А рожать от бога можно?
– Рожать можно.
– Чтобы стать матерью бога?
Кувалда промолчал.
– Да, вот еще, – сказала Крошка. – Чтоб ты знал. Генрик объявился.
– Что ты говоришь?!
– То и говорю. Видели его в университете, ну и в кабаках, естественно. Он уже и в драку с малиновыми успел ввязаться, в смысле – в дуэль. Причем, ладно бы еще с простыми гвардейцами, Генрик есть Генрик, ему подавай записных бретеров. Есть там такой, всеобщее пугало по фамилии Брандис, так вот его Генрик и проткнул. Не насмерть, но основательно. Правда, говорят, тот уже выздоровел.
– Брандис?.. а… как же, как же, наслышан. Сведения надежные?
– Из первых уст. Помнишь, я вас сводила с другом деда, хранителем библиотечных фондов, когда вы, два придурка, совали свои длинные носы в тайные ходы под университетом? Приспичило вам. Так вот этот дедов друг сейчас живет тут, неподалеку, и изредка забегает ко мне в ям. Проведать. Ну и выпить рюмочку. Из библиотеки его поперли без объяснения причин, да еще и выставили из Вупперталя к нам сюда. Ссылка, не ссылка, сам черт не поймет, главное – за что? Он мне все и рассказал про Генрика и вообще. Ссора у Генрика с Брандисом вышла из-за хранителевой внучки. Так что, как видишь, общий наш с тобою друг Генрик тоже не очень-то страдает по своей старой любви.
– Там все было ясно с самого начала, – сказал Кувалда укоризненно. – А внучку эту я помню. Жанет. Красивая девочка.
– Тогда почему я ее не знаю?
– Когда она появилась, ты уже от студиозных попоек, так сказать, практически устранилась, – Кувалда улыбнулся, покачал головой. – Очень приятная девочка, я Генрика понимаю.
– Да уж, – сказала Крошка со всей возможной язвительностью. – В отношении девок ваши вкусы кобелиные всегда совпадали.
Кувалда сделал большие круглые глаза.
– А что, Генрик тоже на тебя… э… облизывался?
– Не он на меня, а ты на Манон. И именно, что облизывался. Все вы на нее облизывались. При одном взгляде на ее круглую попку у вас, кобелей, и пальцы начинали скрючиваться, носы дергаться и усы шевелиться. Непроизвольно. Только с нею никому из вас ничего не светило, кроме Генрика, разумеется. Даже тебе. Хотя… на полюсах, пока Люкс не появился, шансы у тебя были. А ты не тот человек, чтобы такую возможность упустить. И – ой, не надо только делать круглые глаза, я тебя, как облупленного… Уж, как-нибудь. Не знаю, спал ли ты с нею систематически, но что переспал, не сомневаюсь. Ни секунды.
– Это хорошо, что хранитель здесь, – сказал Кувалда, круто меняя разговор. – Нам позарез нужен человек, знающий библиотеку и имеющий представление о тайных ходах. Сведешь при случае?
– Как скажешь.
Болото кончилось, тропа полезла вверх по косогору. Головные остановились, поджидая отставших. К Крошке пробрался Скаврон и озабочено сказал:
– Хозяюшка, может, привал соорудим? Нам-то всем ничего, – бодрился он, – а вот которые доноры, они чуть живые. Особенно принц. И еще Циклоп этот на носилки ни в какую. Стыдно ему, видите ли, черту одноглазому, по таким пустякам товарищей утруждать. Ну и мальчишка, естественно, туда же.
– Можно, конечно, – сказала Крошка. – Я и сама вконец ухайдакалась. Только мы уже пришли. Практически. Вот сейчас на косогор поднимемся, а там уже останется всего ничего. Считай, что на месте.
7
– Ш-ш-ш, – зашипел вдруг Циклоп, ухвативши принца за плечо.
Густав удивленно оглянулся. Циклоп, приложив палец к губам, напряженно вслушивался в тишину леса. Действительно, снизу со стороны косогора доносился, вроде бы, еле слышный ритмичный стук, будто некто, поднимаясь по тропе, стучал палкой по стволам деревьев.
Циклоп, не отпуская плеча принца, кивнул головой сопровождавшей их паре биопов, ткнул пальцем в Густава, в себя и налево, потом в них и в кусты направо от тропы. А после добавил еще несколько непонятных Густаву знаков. Биопы дружно кивнули и исчезли в кустах с ловкостью непостижимой – казалось бы! – для столь громоздких тел. Ни одна веточка не колыхнулась.
Циклоп снова повернулся к принцу и, увлекая его в кусты, шепнул:
– Тихо. Посмотрим и, если что, брать будем живьем.
Отряд шел в дозор к болотной тропе, а приказ исходил от самой капитан-биопши… которая, между прочим, часу еще не прошло, как впервые после ранения открыла глаза. Проныра, встретившись с нею взглядом, чуть сухарем не подавился, Циклопу пришлось со всей силы грохнуть его ладонью по спине. Аж гул прокатился по комнате.
Брунгильда же, едва придя в себя, первым делом потребовала от своих сержантов немедленного доклада, в смысле, отчета. Вышло так, что в этот момент рядом с нею не оказалось ни Люкса, ни Кувалды – единственных людей, которые могли бы воспрепятствовать столь неуместному, с точки зрения любого врача, приступу у пациентки деловой активности.
По результатам добросовестно сделанного "доклада-в смысле-отчета" Проныра с Циклопом получили вполне заслуженно, это в глубине души оба сержанта готовы были признать, "по элефанту в пятые точки".
– Кто здесь профессионалы, я хотела бы знать? – еле слышно вопрошала окружающее пространство капитан-биопша… впрочем, тон ее, несмотря на слабость голоса и риторичность вопроса, подчиненным ничего хорошего не обещал.
– Посты на дорогах выставлены?.. – иезуитствовала она, – ах, вы понадеялись на хозяев? Понятно. А на болоте?.. Не знаете… Так-так, и это понятно. Чем занят личный состав? Обучает заводских конюхов практике современного контактного взаимодействия разной степени жесткости?.. а конюхи эти, понятно, исключительно женского пола?.. а место обучения исключительно сеновал при конюшне?.. Ладно, разбор полетов устроим позже. А сейчас немедля выставить дозоры, и еще узнайте, может ли ко мне зайти командир наших новых друзей. Не тот, который как Рекс, а который второй.
Узнав из объяснения сержантов, что Кувалда отправился на разведку – побродить возле мызы, хозяина которой, бывшего университетского библиотечного хранителя фондов, светлые собрались на днях навестить, поскольку к библиотекарю у них есть вопросы – начальство изволило смущенно тереть нос. А когда оно, начальство, завершило этот увлекательный процесс, то высказалось в смысле, что, мол, куда деваться, попросите зайти к ней Рекса… Люкса?.. какая разница, раз у него, начальства, вопросы?
Сержанты пулей вылетели от командира, переглянулись с обалдением – еще бы, ни разу до сего дня смущения на физиономии своей начальницы они видом не видывали – и вытерли красные потные рожи.
– Да-а! – сказали оба одновременно, а Циклоп добавил:
– Ты вот что, ты вали к Люксу и уж расстарайся там. Я, честно говоря, думаю, как только он узнает, что командир очнулась, сам помчится к ней сломя голову. Глаз он на нее положил, зуб даю. А я займусь караулами. Дозоры организую, а сам пойду к болоту, погляжу как там. Ты что морщишься? Вы все между собой вась-вась и чуть ли не друзья, а для меня она только командир, и лишний раз ей на глаза попадаться, мне резону нет.
После чего оба сержанта на повышенной скорости разбежались в разные стороны. Приступили, так сказать, выполнять. Что касается Густава, то его желание присоединиться к столь увлекательному воинскому мероприятию, может быть, вполне у юноши понятное, принято было Циклопом явно без особого энтузиазма, судя по каменному выражению его, Циклопьей физиономии. И вот оказывалось, что, похоже, изуверствовала капитан-биопша не зря, да и принц, как вскоре выяснилось, пришелся в дозоре очень даже к месту. По болоту кто-то пер, пер не скрываясь, а напротив того, засады явно ожидая, и оной засаде всячески свое присутствие демонстрируя. Теперь даже мальчишка за Циклоповой спиной сопел со значением – хороши бы мы, мол, были, если бы не госпожа капитан.
На тропе, между тем, показался небрежно помахивающий палочкой некто – ну, наглец! – в малиновом гвардейском мундире. А самое поразительное было то, что был этот мундир чистехонек и совершенно не помят, будто сэр гвардеец отродясь не касался своими ботфортами грешной и грязной болотной земли. Впрочем, все наблюдающие дружно пялились отнюдь не на обувь сэра гвардейского офицера, а в его лицо, картинно закрытое по самые глаза малиновым же платком с золотым шитьем. Офицер остановился, упер палку в землю возле носка выдвинутого вперед правого ботфорта и изящным жестом отвел руку в сторону, насколько оная палка позволяла, будто это жезл церемониальный или какая-нибудь заколупическая трость … придворные шаркуны и всяческие прочие церемониймейстеры при виде подобных кунштюков могли скромно отправляться на отдых, залиться слезами или помереть от зависти. На выбор.
– Господа караульные! – сказал гвардеец, адресуясь к окружающему пространству. – Вы должны быть где-то тут. Во всяком случае, если бы я располагал здесь на тропе дозор или засаду, то поместил бы своих людей вот в этих и этих кустах.
И господин малиновый безошибочно ткнул пальцем свободной левой руки в придорожные кусты справа и слева от тропы.
– Я безоружен, господа, – продолжал малиновый, – и вы легко можете убедиться, что я пришел один. Мне нужны ваши предводители. Точнее, это я им совершенно необходим.
Слова совершенно необходим малиновый подчеркнул особенной, чрезвычайно выразительной интонацией.
– Это Брандис, – шепнул Густав. – Фаворит Наместника. Я его узнал.
Циклоп понимающе кивнул, ткнул в Густава пальцем и, показав на Брандиса, беззвучно, но очень отчетливо прошевелил губами – да-да, именно так, именно прошевелил:
– Идите к нему. Узнайте, что ему надо. Мы, – он ткнул в себя пальцем и показал на кусты, в которых засели остальные биопы, – подстрахуем.
Густав раздвинул кусты, вышел на тропу и направился к Брандису.
– Может быть, я подойду для разговора, сударь?
– О, это Вы, принц, – Брандис склонился в почтительном поклоне. – Рад, что не ошибся в Вас. Вы не дали себя запугать и оказались там, где и должны были оказаться. Нет-нет, не узнавайте меня, я вынужден сохранить инкогнито. Придя сюда, я рискую большим, чем собственная голова. Я рискую делом, которое мне поручено. Но я имею недвусмысленный приказ относительно вашего предводителя. Я не должен мешать ему. Напротив, я должен ему всячески помогать… Что и делаю по мере сил.
– Это интересно. Кто же Вам, владетельному маркграфу, может отдавать такие приказы? – не удержался от шпильки принц. – Не Наместник же Фетмен, право слово?
Брандис усмехнулся.
– Есть приказы, имеющие перед приказами сэра Наместника ба-альшой приоритет. Бога ради, не обижайтесь, принц. Я, конечно же, могу изложить и даже изложу Вам дело, с которым пришел. Но я должен быть уверен, что к моим словам прислушались люди, принимающие решения в вашем отряде.
– Вы хотите изложить свое дело самому Люксу?
– Ваш предводитель носит такое имя? Интересно… – Брандис хмыкнул, покрутил головой. – Люкс… какой смысл вы в это имя вкладываете, Светлый или Элитарный?.. нет-нет, конечно, Светлый. Надо же! Кое-кто в инстанциях будет, мягко говоря… Нет-нет, совсем не обязательно Люксу. Даже нежелательно – это я по поводу Вашего вопроса. Он, вероятно, уже читает чужие мысли? По Вашему лицу вижу, что да. А я, видите ли, владею тайнами, которые не являются моими, и которые не должен знать никто, кроме тех, кто их уже знает. Я предпочел бы второе лицо в отряде, человека, которого все вы зовете странным таким именем… э… Слейджхаммер, так, кажется? Я обязан с ним встретиться для согласования нашего теперь уже общего дела. Вы могли бы вызвать его сюда и сейчас?
– Боюсь, это невозможно. Его нет в лагере.
Брандис некоторое время испытующе смотрел Густаву в лицо, потом вздохнул и решительно махнул рукой.
– Хорошо. Передайте ему мое предложение увидеться, скажем, послезавтра в заведении вашей гостеприимной хозяйки на тракте.
Густав задумчиво покачал головой.
– Простите, сэр, но репутация у Вас специфическая… о, поймите меня правильно, я вовсе не ищу ссоры. Надеюсь, Вы не считаете меня способным на такую глупость? Но мы все помним ваше недавнее с ним столкновение.
– Это именно то, чего я боялся, – смущенно признал Брандис. – Не знаю, как мне убедить Вас. Вы знаете меня как бретера, забияку, бабника и все такое. Но это все составляющие имиджа… да-да, именно так, хотя имидж для меня подбирался с учетом, так сказать, душевных склонностей. Но прежде всего я секретный агент очень могущественных, скажем так, институций. Думаю, что сэру Слейджхаммеру придется рискнуть. То есть, на самом деле риска никакого нет, но вы этого знать не можете. Уверяю Вас, никаких провокаций, ваше высочество, и вовсе не потому, что я на них не способен. Способен, да еще как. Но подумайте вот о чем: зачем мне вытаскивать вашего Слейджхаммера куда бы то ни было? Если бы я хотел устроить вам веселую жизнь, Вы уже имели бы развлечений выше крыши, причем прямо здесь, в лагере. Поверьте, мне не составило бы никакого труда перебросить по воздуху прямо сюда, на конный завод, сколько угодно солдат. Ваше высочество! Вас я буду со всем возможным почтением просить отстаивать мои интересы перед руководством вашего отряда. Во всяком случае, изложите мои доводы. Вот они. Первое. Именно я разрушил все планы ваших преследователей, уничтожив главного исполнителя, аббата Изегрима… да-да, я его убил, пусть и чужими руками, но – и это главное! – его вы можете уже не брать в расчет. Второе. Я предвидел наступление у капитана Чухонь момента истины, как только она увидит Вашего… э… Люкса. Я, конечно, не был уверен в столь безоговорочном переходе капитана на его сторону, потому предпринял некие меры к освобождению сэра Люкса в случае, если он все-таки будет схвачен… какие? Действенные, уверяю Вас. Третье. Я вычислил расположение вашего лагеря, но, как видите, не выдал вас, а для переговоров явился сам и безоружный. Вычислить вас было совсем не просто. Я, однако же, сумел. Знаете, что послужило мне отправной точкой? Полное отсутствие следов схватки на ямском дворе. Я знал, что Брунгильда со своими парнями остановилась в яме. Поскольку вашими проводниками были два известных в округе циркача, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать – вы непременно окажетесь там же. И вдруг все действующие лица нашего шоу исчезли незнамо куда, вокруг тишина и спокойствие и сплошная благостная, так сказать, благодать, а глазки у всех на постоялом дворе невинные до полной голубизны. Биопы ушли незнамо куда, циркачей никто не видел. На тракте на подходе к яму – что характерно – их многие видели, а вот в трактире никто. Да, вот еще что: мебель в большой обеденной зале новехонькая. Помножил я два на два, присовокупил тот факт, что еще пару лет назад госпожа трактирщица тусовалась с вашим Слейджхаммером в одной компании, и получилось у меня, что место дислокации вашего отряда есть ближайший конезавод господина ямского старосты. Но и это еще не все. Главное вот что. Ваши предводители должны как можно скорее уяснить себе, что путь в университетскую библиотеку лежит отнюдь не через господина хранителя секретных библиотечных фондов – на что, я полагаю, они надеются – а через меня.
Густав вскинулся и невольно ухватился за рукоять палаша.
– Ваше высочество! – укоризненно покачал головой Брандис.
Густав покраснел и отдернул руку от оружия.
– Откуда Вы знаете все это? И про библиотеку, я имею в виду, и про хранителя?
– Оттуда же, откуда и все остальное. Знание чужих тайн есть моя профессия. Вы всерьез полагаете, что стремление вашего предводителя в библиотеку было случайное? Что же касается библиотекаря, это подстава. Его играют втемную, выслали сюда специально для вас. В надежде, что заявитесь вы к нему за консультацией, а вас поблизости уже будут дожидаться хваткие ребята. Кстати, грешить на библиотекаря не надо. Его, повторяю настоятельно, играют втемную, он ни о чем не подозревает.
– Зачем же дожидаться послезавтра? Я могу немедленно вызвать Люкса.
– Нет-нет, – решительно заявил Брандис. – Это исключено. С ним я встречаться не буду ни при каких обстоятельствах… по крайней мере, пока. Я являюсь носителем таких тайн, при одной попытке выдать которые умру на месте. Люди, которым я служу, об этом позаботились. Конечно, ваш предводитель может извлечь из меня все, что я знаю, помимо моей воли, и возможно даже я при этом останусь жив. Но, как Вы, надеюсь, понимаете, дело не только в этом. Я человек чести. У меня только одно слово, и я уже дал его людям, которым служу.
– Я могу дать Вам слово, что даже попытки такой сделано не будет, – надменно заявил Густав. – Уверяю Вас, Люкс никогда не нарушит данного мною слова.
– Секунды не сомневаюсь, – покивал головой Брандис. – Но рисковать не имею права. Давайте уж сделаем так, как я предлагаю. Сейчас я пойду назад, но Вы не спешите уходить. Через десять – пятнадцать минут над вашей головой пролетит нечто. Так вот, это летательный аппарат, на котором я прибыл. Летательная машина Внешних Миров. Называется флаттер. Порасспросите о ней своих новых друзей-биопов. Там установлено оружие, которым я мог бы за пару секунд стереть с лица земли весь конезавод вместе со всеми вами. А если бы я решил захватить вас живыми, на подобных машинах я с легкостью мог бы перебросить сюда парней, по своей боевой подготовке практически не уступающих вашим новым друзьям, но в гораздо большем количестве. В мгновение ока, знаете ли. Вы тут даже не успели бы… в смысле, "ох" сказать. Я имею приказ содействовать вашему предводителю, и я буду ему содействовать. У него есть друзья во внешних мирах, пусть он об этом и не подозревает. И я помогу с ними связаться. Из библиотеки… да, да, именно оттуда. В принципе есть и другие места, откуда такая связь возможна, но для меня это было бы равносильно самоубийству. А среди этих иномирных друзей есть одна невероятно влиятельная личность, которой ваш предводитель весьма небезразличен. Вот только не знаю, кем эта личность его считает? Вполне может быть, что сыном. Или братом. Предложите сэру Люксу расспросить госпожу капитана Чухонь о некоем Рексе Азерски. Итак, ваше высочество, я жду сэра Слейджхаммера послезавтра в трактире. Вы уж постарайтесь. Если возникнут какие-то затруднения с контактом, оставьте для меня весточку у ямской хозяйки.
Брандис церемонно раскланялся и направился вниз по тропе. Однако, сделав несколько шагов, он остановился, повернулся и – не без заметного смущения – снова обратился к принцу.
– Ваше высочество, простите мне мою невежливую настойчивость, но я вынужден еще раз настоятельно просить вас обеспечить мое инкогнито. Никто не должен знать мое имя кроме двух ваших предводителей, Вас и ваших сопровождающих. В противном случае за мою жизнь нельзя будет дать и сотой части ойрона, и я уже никогда и ничем не смогу быть вам полезным.
