bannerbannerbanner
полная версияКощуна о женстве

Наг Стернин
Кощуна о женстве

Полная версия

          Умеет он, злодей, очаровать душу красной девицы ласковым любовным обаянием.

                       Умеет усладить он, погубитель, деву юную речью прелестною.

                    Умеет заласкать он, ненасытный, ненаглядную свою в жарких объятиях страстных,

                                                                                                                                                     сладостных.

                                  Видна, ах, видна глазу зоркому змеиная полюбовница.

И не хороша, а прекрасна. И неказиста, а красавица. И красива она особенной, змеиной красотой на исходе юности, на восходе женства.

                                                  Посмотри в глаза ее – голова закружится.

                                                  Посмотри во след ей – сердце заколотится.

И напрасно крутятся вокруг добрые молодцы, не на них она смотрит, внутрь себя вглядывается. И напрасно шепчут ей мужи речи льстивые, не их она слушает, в себя вслушивается. Сажайте девицу в терема высокие, запирайте за двери медные, накладывайте запоры железные, ничто не поможет. Найдет ее искуситель -

                                                                                Змей.

                                                            И не долгая любовь, а жаркая.

                                                            И память о ней – на всю жизнь.

Только… этакая, знаете ли, странность… Перуничи-то наши слободские могучие, расторопные… Хотя девица никем не украдена, и округа от Змея не обижена – мой меч, твоя башка с плеч -

                                                                Э-эх, раззудись плечо!

Змея – в лапшу и в огонь, а девку… Девки ноне не в цене, а, дедушко-чародеюшко?.. избяные-то? Добро бы на ней полцарства давали бы. А тут – тьфу. Ослобоняют ее, можно сказать, жизнью рискуют, а она, стерва, отвертается да по проклятому полюбовничку слезы льет?!

                                                                            Ну, что же!

                                                                        Будет ей наука!

                                                   Чтобы и иным-прочим неповадно было.

И учит девицу какой-нибудь Добрынюшка или хоть бы Ванечка Годинович на такой манер:

                                                     Он ей первое ученье – ей руку отсек,

                                                                 Сам приговаривает:

                                                        "Эта рука мне не надобна,

                                                         Ласкала она Змея Горынчища!"

                                                         Второе ученье – ногу ей отсек:

                                                         "А й и эта-де нога мне не надобна,

                                                         Оплеталася со Змеем Горынчищем!"

                                                         Третье ученье – губы ей обрезал

                                                                                      и с носом прочь:

                                                         "А й и этих-де губ ненадобно мне,

                                                         Целовали они Змея Горынчища!"

                                                        Четвертое ученье – голову ей отсек

                                                                                        и с языком прочь:

                                                         "А й и эта голова ненадобна мне,

                                                        И язык этот мне ненадобен,

                                        Говорил он со Змеем словами прельстительными…"

Вот так-то. Знайте наших, бабоньки.

***

                                                                                                      Да и всякий ли Змей –

отродье змеиное?.. Вопрос досужий?.. А й как посмотреть. Говорят же люди бывалые, что в Борах, далеко на полуночь, живут племена змеепоклонные нашего же корня славянского. И Коркоделу зверю водному, ящеру змеевому Ильменьскому поклоняются, и простой змее.

                                                                                 А что?

                                                                              Мала змея,

                                                                        Да тронь-кось ея!

                                                                              Мудра-а.

Но об этом лучше помолчим. Яга услышит – осердится.

***

                                                               Ой вы гой-еси добры молодцы!

Бояры-дружиннички могутные! Вы зачем садились у кон-чуры?

Вы на чем клялись Оберегателю?

                                                                         Потихонечку…

                                                                         Полегонечку…

Слобода великой силой налилась. Свое, исконное, держит – на чужое, зачурное, поглядывает.

                                                                           И князья,

                                                                    Воеводы коновые,

на роды стали строго покрикивать. Что-де хлеб бы несли избыточно, да припас бы пасли прибыточный. Ей-де, слободе, кони добрые надобны и оружие чужеземное заморское. А купить-менять на что? Даром ли заслоняем вас от отродья змеиного всякого,

                                                                            и от Змеев,

                                                                       и от Змеевичей,

                                                         и от прочего Зла многохищного?

Чародеи-ведуны спины выпрямили. Ходят гордо. Глядят заносчиво. Говорят запальчиво. Вы Ягой-де своей в нос не тыкайте мне. Хто она така супротив меня? Баба мерзкая, скверность беззубая!

                                                                        Это она-то – Я-Га?!

                                                                             Она-то – Га?!

                                                                          Х-ха она, а не Га!

Не Я-Га она, а Кар-га, отродье воронье вонючее каркучее, изо всех ворон наичерное. И Мокошь-де ваша мне не указ! Что ей можется против молнии моего властелина могутного изо всех богов наибольшего самого Перуна Сварожича? Да и не Мокошь она вовсе, а Макошь, Ма-кош,

мать коша,

кошеля,

кошелочки,

заурожайная молельница мелкая земная за вас, червяков, перед богами верхними небесными.

                                                         А й грозны башни града Княжьего.

                                                         А й грозна и дружина боярская.

                                                         Славен Князь-батюшка мышцей бранною.

                                                         Славен и великим богачеством!

Дань ему дают грады подзащитные, чтоб стоял-защищал, от врагов оборонял.

Дань ему дают племена окрестные, чтоб не жег, не палил, чтоб войной не ходил.

Множит могущество его добыча военная.

                                                 Заступил за Чурову черту Великий Князь.

                                              Нет ему в походах его Чурова благословения.

                                                                  Справедливый бог Чур.

                                                                     Свое велит беречь,

                                                                     чужого не трогать.

В сомнениях Княже. А старичок-ведунок уж и тут как тут. Нашептывает, намекивает, Ты- де Князь Великий, из Князей наибольший, Тебе ли, мол, Величайшему, да Чуру служить? Ты служи богу наисильному. Ты служи Перуну Сварожичу. Стрелы Твои острые – молнии его сестры. Лук Твой разрывчатый – радуге его брат. Меч Твой булатный – удару его громову сородич.

                                                  Что на Небе есть – все Перун берет.

                                                 Ты земное все забирай себе.

                                                 Нету воле Твоей поперечников.

Любы Князю речи прелестные. А за Князем и дружинушка… прельщается. Уж не мы ли молодцы удалые? Не у нас ли силушка по жилушкам?

                                                         Нам хоть Змея бить,

                                                         Нам хоть девку вскрыть

                                                         Как колоду пчелиную бортную -

                                                         На все сыщется нужная палица!

Че тако: "Через Чур?" Нам до Чура и дела нет. Мы Перуну-огню поклоняемся.

                                                                           Силен Перун!

                                                                             Слава Ему!

…Раз во град пришли – взяли дань для Князя. Два вернулись – взяли княгине с детками. Три ввалились – что ж себе не взять?

                                                          Грабят молодцы грады вчистую.

                                                       Так, пожалуй, и Змей не грабливал.

Эх, Бабушка-Бабуленька, Ягушка-Ягуленька! Был на тебе превеликий зарок – не уязвить бы никого сущего, не обидеть бы.

И сама поучала девынек, что нет-де на свете дороже жизни человеческой ни-че-го.

                                                                    Э-эх, бабуля…

 

Не вернулись из похода добрые молодцы. Что случилось с ними, приключилося, знает лишь дубравушка зеленая вкупе с топким болотом погибельным.

                                                                               Исчезли.

                                                              И косточки их незнаемо где.

                                                                           Эх, Баба Яга,

                                                                           Костяная нога,

                                                                           Нос крючком,

                                                                           Борода торчком.

                                                                                   Так-то.

***

                                           А жизнь идет не с кощунной скоростью. Истекают годы моросью осеннею. И сливаются росные воды в реки полноводные, и плывут по тем рекам лодьи невиданные, и сидят в тех лодьях люди росоволосые, никому допрежь того неведомые,

                                                                            варяги.

                                                                  И люди те грады творят.

                                                          Воюют с князьями славянскими.

                                                                              Мирятся.

                                                                              Роднятся.

                                                                            Дружинятся.

И, бают люди бывалые, далеко-далеко на-полудень на реке Днепре ставлен ныне стольный княжий Киев Град. И княжит в нем Великий Князь свет-Владимир Красное Солнышко.

                                                     У Яги же дружиннички не ночуют теперь.

                                                                 Тяжела стала жизнь Ягиная.

Лишь дружиннички в град – хватают, что не по ним, за все в ответе Яга. А ответ короткий: в воду ли, в мешок зашив, посадят, в болото ли, связав накрепко, кинут, голову ли железом острым ссекут – это еще не беда, это полбеды, это смерть легкая.

                                                           Ненавистливы старички-ведуны.

                                                                В силе своей не уверены.

Все-то им что-то чудится, все-то им что-то кажется: велико, мол, знанье Ягиное тайное. Оживат, о-ох, оживат, – стонут, – кабы не так, нешто шла бы старуха легко на смерть? В ногах валялась бы, пощаду вымаливала…

                                                              Не утопить ее в воде -

– она Слово знат.

                                                          Не сварить в варе кипящем -

– она травы знат.

                                                         Не рассечь железом острым -

– сильны ведьмины наузы!

Одно только средство и осталося. Наше. Мужеское. Всякому бабью заповедное –

Огонь Перунич.

                                                           То-то ведьма его опасается,

                                                           На ногах на курьих поселяется.

Не помогут ей ноги курие, не помогут заклятия грозные, нету силы супротив Огня Перунича.

                                                                           Жги, братва!

                                                                                Круши!

                                                            Кидай в пламя бабку скверную,

                                                         Добрых молодцев погубительницу!

                                                              Делай дело, Перуну угодное!

                                                                               Мокошь?..

                                                                               Хто така?..

                                                                         Знать не знаю ее,

                                                                          И знать не хочу!

***

                                                         Зает Земля отцовство. А материнства не знает. На что ей?

                                                         Она сама Мать-сыра Земля.

Рейтинг@Mail.ru