Надежда Волгина
Размах крыльев.

– Ты великолепна! – вынес вердикт Лемех, обойдя меня одетую вокруг и пожирая восхищенным взглядом. – Мне даже страшно за тебя, – чуть тише добавил он.

Я бы с удовольствием пораспрашивала его о бале, о причинах его страхов, но помешал приход Федора. Он вошел в комнату, блестя начищенными подковами, в черных фраке и шортах, в белоснежной рубашке, из расстегнутого ворота которой выглядывала мужественная мохнатая грудь, и застыл на месте. На лице его я наблюдала калейдоскоп эмоций – от радости до… страсти. Да-да, я и себе боялась признаться в том, что сейчас читала на его лице. Как до этого Лемех, так теперь Федор пожирал меня глазами. Он смотрел на меня, молча и не двигаясь, но мне казалось, что чувствую его руки на себе.

– Федор, – не выдержала и позвала его. Под его взглядом я уже начинала чувствовать себя неудобно. – Может, скажешь уже хоть что-то?

– Да он язык проглотил, – хохотнул Лемех. – И поделом, меньше чесать им будет.

И опять мне показалось, что между ними пробежала какая-то кошка. Когда только успели повздорить?

Федор заговорил, только обращался при этом не ко мне.

– Ты зачем ее так вырядил? – набросился он на Лемеха, а в меня лишь ткнул пальцем. – Ее же теперь трудно будет не заметить.

– Извините, – важно выпрямил спину начальник моих горгулий и посмотрел на Федора свысока. Ну не свысока, конечно, потому что был ровно вдвое ниже, но таким казался его надменный взгляд. – Инструкции еще никто не отменял. В правилах сказано, что приготовления к балу – наиболее тщательная процедура, что на балу возможно все. Вот мы и подготовили ее ко всему.

– Лучше бы я ничего не затевал, – с отчаянием посмотрел на меня Федор.

– Да что тут происходит?! – не выдержала и заорала я. – Объясните мне, пожалуйста, зачем сначала они, – я кивнула на Лемеха, – драят меня, как старую кастрюлю, а потом ты, – я вперила злой взгляд в Федора, – ругаешь их за это? Может, ну его нафиг этот бал? Останусь тут и буду продолжать слушать музыку?

– Еще чего! – возмутился Лемех. – Да я тебя пинками туда погоню, такая работа проделана.

– А ты?.. – ждала я ответа от Федора.

– А я… я буду умирать за тебя от страха, – грустно проговорил он.

Ну вот зачем он так смотрит на меня, словно прощается навсегда? На глаза наворачивались слезы, и я рисковала испортить искусный макияж, над которым так долго бился Лемех.

– Ладно, оставляю вас, – деланно-равнодушно пробасил тот. – Устал, как собака, и спать хочу умираю. Сатанинского вам веселья!

С этими словами он вышел из комнаты, а мы с Федором продолжали буравить друг друга глазами.

– Пошли! – внезапно подскочил он ко мне, схватил за руку и потащил из комнаты.

– Ну уж нет! – вырвала я руку. – Я требую к себе уважения! – пришла на ум цитата из какого-то старого кино. – Или ты опять станешь нормальным, или я никуда не пойду.

Сомнительный ультиматум, я и сама это понимала. Догадывалась, что Федор сейчас просто мечтает, чтобы я не высовывала носа из комнаты всю ночь, но слова сорвались с губ и удержать я их не смогла. Ничего не оставалось, как продолжать начатую игру. Именно поэтому я вскинула голову и смотрела прямо ему в глаза.

Федор какое-то время отвечал мне не менее упрямым взглядом, пока лицо его не разгладилось, и он не прервал поединок визави.

– Прости, – подошел он ко мне и провел рукой по щеке, задержавшись на шее. К слову сказать, мои плечи и шея оставались совершенно открытыми. Лемех мне даже не предложил что-то типа газовой накидки. Еще и поэтому я чувствовала себя очень неуютно, словно была голой. – Просто ты сегодня слишком красивая, недопустимо…

Странно так, но с тех пор, как стала замечать в глазах Федора намек на какое-то чувство ко мне, я перестала относиться к нему, как к черту. Сейчас мне казалось, что передо мной стоит обыкновенный мужчина, который собирается меня поцеловать. И, черт меня возьми, я хотела этого.

Лицо Федора все приближалось, и его губы уже практически касались моих. Я даже поднялась на цыпочки, чтобы стать к нему ближе, как он, словно опомнился, и отпрянул от меня.

– Давай не будем ссориться в твою первую ночь здесь, – с усилием сглотнув, произнес он.

Я затолкала разочарование подальше и так же деланно-весело ответила ему:

– А давай! Пошли?

Он мне подставил локоть, под который я его церемонно взяла, и мы, как чинная пара, выплыли из комнаты.

Глава 7

Под руку с Федором я шла через анфиладу знакомых комнат, но почему-то не узнавала их. То ли я так сильно волновалась перед балом, то ли изменилась сама атмосфера. Не сновали деловито горгульи, занятые каждодневными делами, не видно было ни чертей, ни людей.

– А где все? – запаниковала я.

Пустота пугала. Под высокими сводами раздавалось лишь эхо наших шагов. Ни разу до этого я не забредала сюда с наступлением ночи. Днем, когда рассматривала огромные люстры, свисающие с потолка, даже не догадывалась, что они вовсе не электрические, что бесчисленное количество свечей загораются в них, стоит только темноте прийти на смену дневному свету. На стенах тоже полыхали факелы, отбрасывая таинственные тени. Почему-то мерещилось что-то жуткое в их неторопливых сполохах. И этот запах горящего воска… В любое другое время он показался бы мне приятным, напоминая, возможно, наши с мамой посиделки при свечах в те редкие минуты, когда выключали электричество. Но сейчас, почему-то, он внушал опасение, словно предупреждал о чем-то.

– Знамо где, на балу, – ответил Федор, крепче прижимая мою руку локтем.

– А мы?.. Мы опаздываем, значит? – еще сильнее занервничала я. Руки сами потянулись, чтобы поправить лиф платья. Ну кто только выдумал эти дурацкие фасоны?! Нельзя что ли было лямочки сюда приделать? Грудь же того и гляди вывалится на всеобщее обозрение.

– Так, Алина-малина! – резко остановился Федор и повернул меня к себе лицом, удерживая за плечи. – Перестань трястись, как перед судом инквизиции. Я тебя веду развлекаться, а не на скармливание василиску. Расслабься и получай удовольствие. А то твое состояние передается и мне.

– Почему-то страшно, – пискнула я, всматриваясь в лицо Федора, в поисках защиты сама не знаю от чего.

– Ничего не бойся. Я же с тобой и в обиду не дам. Считай, что у тебя появилась возможность познакомиться со всеми поближе, лучше понять наш образ жизни и обычаи. Ночь – это прекрасное время суток, когда возможно все. Это время чудес и исполнения желаний, наслаждения жизнью темного царства…

Я смотрела на лицо Федора и видела, как он воодушевлен. Глаза его горели восторгом, губы растягивались в счастливой улыбке… Как же нужно любить ночь, чтобы с такой экзальтацией о ней рассказывать.

– Сегодня ты затмишь всех, – посмотрел он на меня с такой теплотой, что на глаза запросились сентиментальные слезы, – потому что великолепна! Почувствуй себя королевой, Алина-малина.

Он быстро коснулся моего лба губами, и снова прижал мою руку локтем. Не могу сказать, что его речь успокоила, но, во всяком случае, желание бежать обратно пропало.

Музыка, которую до этого слух едва улавливал, становилась все громче по мере нашего приближения. Казалось, она лилась отовсюду, обволакивая меня, заставляя трепетать потаенные струны души, рождая в голове неясные образы чего-то прекрасного и запретного.

Хорошо знакомый зал, в котором я успела побывать не единожды, преобразился до неузнаваемости. Входили мы в него не через дверь, как привыкла это делать, а через огромные ворота, распахнутые настежь, словно приглашая присоединиться к веселящимся всех желающих. Зал был залит настолько ярким светом, что в первые мгновения он ослеплял, и только потом я заметила, что воздух над головами наполнен миллиардами искр, переливающихся всеми цветами радуги. В их свете мое платье преобразилось, заблестело перламутром, а на черном фраке Федора повсеместно вспыхивали и тут же гасли маленькие звездочки.

Пахло цветами с едва уловимой ноткой ванили. Зал был заполнен народом. От многоцветия нарядов пестрило в глазах. Никогда не видела сразу столько красивых женщин и экзотических мужчин в одном месте. Это напоминало костюмированный бал без строгой тематики. Кого тут только не было! Тут и феи были, и эльфы, и ангелы в белых одеждах с нимбами над головами. Женщины были одеты так, словно явились сюда из разных эпох. Кажется, я даже Мерлина разглядела в толпе.

– Они же не настоящие? – спросила я Федора, когда он усадил меня на диван, возле которого стоял небольшой круглый столик с напитками и легкой закуской.

– Маленькая глупенькая девочка, – с грустью посмотрел на меня он. – Разве таким здесь место? – окинул он взглядом толпу. – Это лишь отражение их прошлой жизни, или то, какими они бы хотели быть. Я же говорю, ночью возможно все – любая фантазия позволяется.

– А днем?

– А днем они становятся самими собой, до следующей ночи.

Вот почему днем тут так пустынно? Все эти существа живут ночью, а днем они прячутся от самих себя. Хотела бы я ошибаться, но что-то мне подсказывало, что так и есть. Легкая грусть поселилась в душе. В этот момент я встретилась глазами с Лили. Конечно же, Джуди была рядом с подругой. Сегодня их облик не кричал броскостью, зато шокировал откровенностью. Обе они облачились в прозрачные туники, не скрывающие совершенства их тел. Воздушная ткань струилась по фигурам гарпий, маскируя газовой дымкой пышные формы. Я замечала похотливые взгляды мужчин, бросаемые на красавиц, и не могла не вспоминать, какими их видела однажды днем. Когда же они настоящие? По крайней мере, сейчас они счастливы, это отчетливо читалось на их лицах.

Джуди отделилась от небольшой группы и приблизилась к нам.

– А я первая сказала, что она настоящая красотка, – обратилась она к Федору, глядя при этом на меня и облизывая цвета лесного ореха губы. – Иди сюда… – потянула она меня за руку, вынуждая встать.

Краем глаза заметила, что на нас стали обращать внимание. Это совершенно не радовало, гораздо больше меня устраивало, когда мы с Федором оставались незаметными.

– Узнаю вкус Лемеха, – рассмеялась она, держа меня за руки и внимательно рассматривая мой наряд. – Ох уж и пройдоха он! Показал ровно столько, сколько необходимо. Я бы, конечно, вот здесь сделала поглубже, – с этими словами она резко дернула лиф моего платья вниз. Я даже сообразить ничего не успела, как грудь моя выскочила из корсета. Соски мгновенно встопорщились и уставились прямо на нахальную гарпию, которая уже заливалась веселым смехом.

Краска стыда не заставила себя ждать, заливая щеки, лоб и даже шею. Как назло, я поймала взгляд Федора, прикованный к моей груди. Ну за что мне это! Корсет никак не хотел натягиваться назад, или руки мои так дрожали, что ничего толком не могли сделать.

– Ну что ты, глупышка, – проворковала Джуди, проводя заостренным ногтем по одной из моих грудей. – Это же так красиво и естественно. У тебя идеальные формы…

– Убери руки! – прошипела я, распаляясь все сильнее.

Если бы в следующий момент она одним ловким движением не спрятала обратно в корсет мою грудь, случилось бы, наверное, что-то страшное. Даже Федор с облегчением выдохнул, четко уловив мое настроение.

– Никогда больше так не делай! – грозно уставилась я на гарпию. – Слышишь?

– Это была шутка, глупышка, – надула она губы. – Ничего, скоро привыкнешь…

Она ушла, виляя бедрами, а я все еще пыталась справиться с возмущением. Никогда! Никогда я не привыкну к подобным вольностям!

– Выпей, – протянул мне Федор бокал с вином. – И успокойся, ничего страшного не произошло.

На его реплику я уже даже не смогла ответить, запивая возмущение вином. Что за место, и какие ненормальные нравы здесь царят! Выставлять напоказ свое тело, даже если оно идеальной красоты, лично я считала верхом пошлости. Кроме того, далеко не все женщины так красивы, как гарпии в человеческом обличье. Взгляд выхватил небольшую группу карлиц, держащихся поодаль от всех остальных. Вот, например, как они должны себя чувствовать, глядя на Джуди? Своими соображениями я поделилась с Федором, и его реакция меня, мягко говоря, озадачила. Взглянув на карлиц, он скривился и демонстративно сплюнул.

– Это отбросы, демоницы-отщепенки, – коротко ответил он.

– В каком смысле?

– Наш повелитель сделал их такими за неповиновение. Они образовали движение сопротивления – решили и по ночам оставаться в образах темного царства. А повелитель – большой ценитель красоты. За непослушание он наказал их – заставил по ночам носить уродливую человеческую оболочку.

– Какой кошмар! – пробормотала я. – А он и такое может?

– Ему подвластно все, – просто ответил Федор. – А эти, – кивнул он на карлиц, – сами виноваты. Вот посмотри на ту, что самая толстая и уродливая.

Я сразу поняла, о ком он говорит. На нее, действительно, было страшно смотреть. Лицо вроде и человеческое, но такое ужасное. Глаза вытаращены, словно того и гляди вывалятся из орбит. Зубы не помещаются во рту и два нижних клыка торчат вверх, едва ли не касаясь носа. На голове редкие волосы с большими проплешинами… Одним словом, страх!

– А знаешь, кто это? – отвлек меня от нездорового любопытства Федор.

– Ну конечно! Я же знакома со всеми демоницами-отщепенками с рождения.

– Язва, – усмехнулся он. – Так вот, это Лилит – жена Адама.

– Да ладно?..

Про Лилит даже я когда-то что-то слышала. И уж в том, что она была красива, не сомневалась.

– Вот именно. Не устраивала ее человеческая оболочка. Хотя лично я считаю это ханжеством. Она Адамом-то, будучи человеком, крутила, как хотела. Изменяла ему направо и налево, родила кучу детей от демонов, за что и оказалась здесь. И видите ли, проснулись в ней принципы, захотелось оставаться естественной. Ну не хочет повелитель по ночам видеть рогатых и хвостатых! Неужели, так многого он просил? Раньше она была верховной демоницей тут, сейчас же… ну ты и сама все видишь.

Я смотрела на Федора, уже забыв о Лилит, и пыталась определить, шутит он или говорит серьезно. Не похоже, что шутит.

– А как же ты?.. – вопрос вырвался, не успела сообразить.

– Что я? – непонимающе уставился на меня Федор.

– Ну ты говорил… – почему-то я робела, как будто пыталась сказать что-то неприличное. – Я имею в виду… рога и хвост, – выпалила разом.

– И что? – почесал он затылок в недоумении. – Ах, ты про мои рога и хвост? – осенило его.

– Ну да… Ты же говоришь, повелитель не любит этого.

– Какая же ты темная, Алина-малина, – ласково произнес он и приобнял меня за плечи. – Я же говорил о людях, вернее, тех, кто были ими когда-то. А черти всегда были, есть и будут чертями. Мы нелюди, если так тебе понятнее.

Как-то об этом я не подумала. Даже на «темную» не обиделась, получив справедливый упрек. Мне еще о многом хотелось расспросить его, но нам помешали.

– Любимый, я припасла несколько букетиков для тебя, – раздался за моей спиной мелодичный голос.

Вот уж не ожидала, что принадлежит он чертихе. Но рядом с нами стояла именно она. Я тут же вспомнила, что это она прожигала меня взглядом однажды. Тогда я еще подумала, что эта, с позволения сказать, дамочка, ревнует ко мне Федора. Несмотря на копыта, хвост и рога, выглядела она очень хорошенькой. Ее шерстка, в отличие от густого волосяного покрова Федора, смахивала на мутон, из которого шьют миленькие шубки. Она была так коротко пострижена и выглядела такой гладкой, что хотелось ее потрогать, погладить. И лицо ее было гораздо светлее, чем у Федора. Только вот светло-голубые глаза мне совершенно не понравились, смотрела она не по-доброму.

– Алина, познакомься. Это Софья – моя… хорошая знакомая, – на секунду запнулся он.

– Не скромничай, дорогой, – растянула чертиха губы в издевательской улыбке. – Я его любовница, – проморозила она меня взглядом.

Ответить ни я, ни Федор не успели. После трех громких ударов в гонг свет в зале из слепяще-яркого превратился в призрачно-мерцающий, зазвучала плавная мелодия, и в танце закружились первые пары.

– А вот и мой букетик, – промурлыкала Софья, приникая к Федору всем телом и доставая у него из петлицы три крохотных фиолетовых цветочка. Откуда он только появился? – Дорогой?..

Она смотрела на Федора вопросительно и явно чего-то ждала. Он медлил, на лице его отчетливо читалась борьба.

– Я ненадолго, – наконец, проговорил Федор и нехотя подхватил Софью под руку.

Через мгновение они присоединились к танцующим, а я осталась одна смотреть чужое веселье. Кроме меня не танцевали еще карлицы. Теперь я уже по-другому смотрела на них, наверное, прониклась позицией Федора. Впрочем, меня те тоже удостоили вниманием, буравя периодически злобными взглядами. Не хотелось портить вечер, и я переключилась на Федора с Софьей. А они красивая пара, нужно признать. И фигурка у нее ничего так. А ярко-желтое платье воблипон вообще отпад. И движется так плавно, не скажешь, что вместо ног у нее копыта… И почему мне так неприятно за ними наблюдать? Уж не ревную ли я? Только этого не хватало!

В попытке отвлечься, я поискала в толпе Лили или Джуди. Лучше бы я этого не делала. Эти две гарпии танцевали не в парах с партнерами и даже не друг с другом. Они кружились по залу вчетвером – гарпии и два высоких мужика. Периодически губы их сливались в поцелуях, то с одним, то с другим… Да они лизались безостановочно! Меня аж замутило от подобной распущенности. Если раньше я думала, что гарпии лесби, то сейчас поняла, что те ничем не брезгуют.

От нечего делать и чтобы не пялиться на гарпий, я наполнила бокал вином и прихлебывала его мелкими глотками. Танец закончился, и Федор вернулся ко мне. Но мы даже не успели переброситься парой фраз, как снова зазвучала музыка, и в его петлице появился очередной букетик, теперь розового цвета.

– Откуда они берутся? – изумилась я.

– Черт! – дернулся он и попытался вытащить цветы. Странно, но сделать этого не смог, а вот у Софьи получилось это с легкостью.

– Дорогой, приглашаю тебя на второй танец, – пропела она и, подхватив его под руку, снова увела в толпу танцующих.

Сдается мне, что так и просижу весь вечер одна. Не налить ли еще вина? – размышляла я, чувствуя в голове легкий хмельной туман.

– Такая красотка и скучает в одиночестве, – услышала я рядом приятный тенор.

А вот обладатель его мне совершенно не понравился. Я рассматривала высокого стройного блондина в кричащем бирюзовом фраке, отделанным золотистой парчой, и понимала, что он мне неприятен. С ужасно бледного, почти прозрачного, лица на меня смотрели какие-то бесцветные водянистые глаза. От мужчины веяло холодом, даже поежилась невольно. Даже губы его отливали синевой, словно вся кровь из них ушла.

– Потанцуем? – предложил он, протягивая ко мне белую руку с длинными пальцами и синими ногтями.

Я совершенно растерялась, не зная, что могу сделать или ответить. Только касаться его мне совершенно не хотелось. Казалось, случись это, и я моментально превращусь в ледяную скульптуру. Да и холоднее становилось все сильнее.

– Арктий! – раздался короткий окрик.

Мужчина дернулся и повернулся в сторону приближающейся к нам женщине. Настоящая цыганка! Настолько красива, что глазам больно смотреть на нее. Кудрявые волосы спадают на плечи и блестят в призрачном свете, огромные черные глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами, мерцают угрозой, коралловые губы плотно сжаты… Гибкий стан облачен в традиционный костюм с облегающим атласным лифом, переходящим в множество разноцветных юбок, украшенных золотыми монистами. Каждый шаг цыганки сопровождается мелодичным позвякиванием. Кто эта экзотическая красавица?!

– Убери от нее свои когти! – прошипела она, вплотную приближаясь к мужчине и глядя на него снизу-вверх. – Дважды повторять не стану.

Передо мной разворачивался захватывающий и очень опасный спектакль. Я даже дышать перестала, боясь пропустить хоть слово. Лицо Арктия менялось, особенно глаза. Сначала они стали черными, а потом постепенно в них разгорался красный свет, становясь все ярче, пока они не покраснели полностью. Рот ощерился, и из него показались два острых белых клыка.

Я бы уже бежала в страхе от этого чудовища, но смуглянка даже бровью не повела.

– Кого пугаешь, кровосос? – усмехнулась она. – Ее не трожь, понял? – указала она на меня пальцем, продолжая глядеть на бледнолицего.

Я ждала его ответа, но не дождалась. Вместо этого он перевел взгляд на меня и шумно втянул носом воздух.

– Я еще вернусь, – пообещал и исчез. Да-да, именно исчез. Вот только что стоял рядом, как его не стало. Лишь легкий холодок напоминал о его недавнем присутствии.

– А ты молодец! – проговорила цыганка, опускаясь рядом со мной на диван. – Не робкого десятка. Видела я, как ты чуть не растерзала рыжую бестию – Джуди, – рассмеялась она. – Поделом распутнице.

Я залюбовалась ею. Вблизи она казалась еще красивее и какой-то теплой. Но возможно, так думалось из-за все еще витающего вокруг нас холода.

– Не узнаешь меня?

Я потрясла головой, все еще не в силах говорить.

– А мы ведь с тобой встречались. И я едва не убила тебя, потому что ошибалась. Ты совсем не такая, какой кажешься с первого взгляда. Давай знакомиться еще раз – Василиса, – протянула она загорелую узкую кисть.

Ведьма Василиса?! Кажется, я опять открыла рот от изумления, потому что красавица покатилась со смеху.

– Привыкай, деточка, – отсмеявшись, проговорила она. – Здесь все не то, чем кажется. И остерегайся этого Арктия, – уже серьезно добавила.

– А кто он? – наконец, смогла вымолвить я.

– Демон-вампир, кровосос. Боюсь, заприметив тебя, он уже не оставит в покое. Но я теперь буду приглядывать за тобой. Видно, уж больно по вкусу ему пришелся твой запах. Вообще, девочка, остерегайся, – понизила голос Василиса и приблизила ко мне свое лицо. – Под оболочкой каждого, – обвела она глазами зал, – скрывается опасная личина. А ты всего лишь человек…

Всего лишь человек. Кажется, этот факт меня начинал тяготить. Первый раз мне захотелось обладать какими-нибудь сверхъестественными способностями, чего раньше за собой не замечала. А сейчас возникла необходимость защитить себя, если потребуется.

– А можете вы научить меня колдовству? – выпалила я, хватая Василису за руку и стискивая ее.

– Э-э-э… полегче, – высвободила она руку и немного отодвинулась от меня. А потом и вовсе начала придирчиво оглядывать, даже за спину зачем-то заглянула. – А что, это мысль. Можно попробовать, – с улыбкой заключила она. – Чувствую я в тебе потенциал.

А я-то как обрадовалась, едва ли не захлопала в ладоши. Еле удержалась, чтобы не обнять ведьму.

– Завтра и начнем, – подмигнула мне она. – Заниматься будем днем. Я сама найду тебя, не переживай. А пока, – она вытянула руки и направила их ладонями на танцующих, – сделаю ка я так, чтобы сегодня к тебе больше ни одна нечисть не пристала.

Произнеся всего три непонятных слова, она сжала руки в кулаки, а потом словно выбросила что-то и потрясла кистями.

– Ну вот, дорогая, можешь наслаждаться волшебной ночью и ничего не бояться. А я, пожалуй, пойду. Стара уже для такого…

И она исчезла. Да что же это такое! Церемониться тут явно непринято.

Вернулся запыхающийся Федор и грозно произнес:

– Больше никаких танцев! Надоела! – и метнул злой взгляд в толпу, хоть там и не видно было Софьи.

Но танцы итак закончились. Внезапно свет в зале погас и воцарилась пугающая тишина.

– Повелитель идет, – прошептал мне на ухо Федор, опаляя горячим дыханием и рождая стаю мурашек.