Надежда Верещагина
Разговор окончен
Подкладываю подушку под спину и сажусь в кровати. Решительно включаю звук телефона. Надолго я его не оставляла уже много лет. Изучаю почту и понимаю, что вместе с ячейкой исчезли все мои источники заработка. Просто красота. Зато сумма на депозите выросла в пять раз… Вылезаю из-под одеяла, натягиваю трикотажные штаны и хожу по дому, проверяя, изменилось ли что-нибудь ещё.
Звонит Костя – и, кажется, шутит:
– Привет. Помнишь меня?
– Забудешь такое… Не понимаю, у меня, что ли, стёрлось прошлое, а воспоминания не перезагрузились? Что на самом деле было, как узнать?
Он тяжко вздыхает:
– Примерно так… В пробелы подставились другие ячейки. Потом все связи с тобой оборвались, но ни одно из этих событий сеть не посчитала критическим. Она так защищается – скрывает от самой себя внешние атаки.
– Ого! То есть, выходит…
– Да. На самом деле в любом случае… ничего не было. Извини, я не могу это исправить.
На заднем плане у него что-то щёлкает. Секретное оборудование секретного офиса, наверное…
– Значит, вы влияете на время?
– Да так… Не больше, чем все остальные. Это для меня слишком сложно, я же говорил. Физика.
Щёлк. Щёлк-щёлк-щёлк.
– Обалдеть! У меня почти нет контактов! У меня нет работы, вообще никакой! А ещё – грёбаного заварочного чайника, потому что его покупал бывший! И утюга тоже нет! Но он мне не очень-то нужен… Какое счастье, что больше они абсолютно ничего не покупали… Но знаешь что ещё?! Этот дурацкий торшер, который я продала, опять торчит посреди комнаты! Я им и так никогда не пользовалась… и вообще не знаю, зачем его перевозила с остальными вещами… А! И главное, на депозите теперь миллион четыреста сорок тысяч! Я, что ли, больше зарабатывала без этого всего?
– Вряд ли. Скорее меньше тратила.
Снова щелчок. И ещё.
– Алло! Что это щёлкает там?
– Да так… зажим для бумаги…
– Костя! Ты, что ли, неспособен хоть на минуту прекратить трогать всё подряд?!
И затихаю. Как перегорело внутри что-то. Это уже не раздражение. Или раздражение не к нему.
Щелчки прекращаются.
– Таня… – Похоже, делает несколько шагов по просторной пустой комнате. – Я собираюсь домой. Я могу… могу я купить тебе чайник?
– Это плохое начало сюжета, как уже известно.
– Не из-за чайника… Но ладно…
– Послушай… это не так просто… Даже если что-то намного сильнее тебя… не так просто – простить себе, что ты не смогла сама с этим справиться… Я буду злиться долго. Хуже всего, что катализатором может послужить любая ерунда.
– Я вижу. – Его голос смягчается. – Не страшно. Мне нужно уехать на пару недель. Слишком сильный удар по сети, она может обнаружить связь.
Ого, значит, квартира всё-таки не конспиративная и он здесь на самом деле живёт, а не следит за аномалией – то есть за мной. А я, выходит, случайно свалилась ему на голову со всем этим… И уж точно у него всегда была чеснокодавилка… Да и ладно.
Только бы он действительно знал, что делает.
***
За ночь насыпало новый слой, и он почти везде такой белый, что неловко ступать. Пальцы немеют под тяжестью покупок из «Ленты». Но заказать доставку и пообщаться с курьером желание ещё не появилось. Подхожу к парадной, пытаюсь порыться в сумке. Ставлю пакеты на слегка расчищенный асфальт. Их – все разом – забирает бесшумно явившаяся рука в коричневой замшевой перчатке. Вернулся? Получается, две недели прошло? Как легко выпасть из жизни, когда её не было вообще…
Поднимаю глаза. Костя открывает рот, но не успевает ничего сказать.
– Эрик за мной шпионит! – немедленно жалуюсь я.
Хмурится:
– Как ты смогла заметить хвост?
– Хвоста не видела, если он и был, а сам Эрик – вон, в белой машине под кустом сидит.
Следит за моим взглядом, замечает шефа, качает головой и подаёт тому знак скрещёнными ладонями – я надеюсь, «убирайся».
Машина плавно трогается задним ходом.
А Костя смеётся:
– Он совсем ненормальный! – Открывает дверь. – Ну… как дела?
– Да я всё… на новом листе стою… Раньше никак не могла себя заставить взять отпуск… А теперь вот… ничего не делала, ни с кем не разговаривала, кроме Эрика! Он хотел обсудить рецепты, ты прикинь! И с кассиршей два слова… А-а, нет… Комарову ещё раз позвонила… Всегда знала: он настоящий. Жаль, что дурак… Всё. Ни писем, ни… вакуум. Чего ты на меня уставился?
– Да так. Добро пожаловать в реальность.
– А если… если и с ней что-то не в порядке?
– Вряд ли.
И обгоняет меня на пол-этажа.
Прибавляю шагу, задевая ребром ладони стойки лестничных перил – одну, другую. Будто вцепляюсь в штрихи момента, в строчку его шва.
Догоняю Костю у квартиры. Кружится голова и никак не попасть ключом в пазы замка:
– У меня земля из-под ног уплывает, кажется… блин… что делать?
– Я уже говорил. – Протягивает свободную руку, чтобы помочь.
Разворачиваюсь, сжимая в кулаке пластиковый брелок в виде половинки помидора – раньше он казался милым. А теперь хвостик помидора больно впивается в ладонь.
– У тебя есть дубликат? – спрашиваю слишком резко.
Отстраняется, стискивает губы до бледности, не отрываясь смотрит мне в глаза. Нет.
– А у Эрика?
Сдвигает брови и улыбается уголками глаз: то ли потешается над моей глупостью, то ли утомился её наблюдать, то ли поймал умиротворение.
– Тем более у Эрика… Таня… пойдём лучше ко мне.
Мотаю головой и отдаю ему ключи.
