Надежда Кузнецова
Огонь со мной
– Чего вы хотите от меня?
Да, мне почти удалось произнести эти слова без дрожи в голосе. Продолжать в том же духе? Ведь это заставило магов умолкнуть, а магиня уставилась на меня, ее ответом было лишь моргание.
– Вы, маги, славитесь злостью и бесчеловечностью. Почему бы вам просто не убить меня? Без издевательств. Проявить хоть раз милосердие! – Выпалила я, стараясь сдержать слезы.
И тут я вспомнила мольбы отца о милосердии в тот ужасный вечер в заброшенной библиотеке, от чего в животе узлом сжались все внутренности.
Кажется, этими словами вместо ожидания пощады я умудрилась только рассердить всех. Парень, который тихо и мирно попивал виски до сих пор, бросил свой бокал в камин и буквально в три шага долетел до меня. Схватил за цепи и, слегка приподняв, уставился на меня.
– Ты называешь магов бесчеловечными? ТЫ! – Заорал он прямо мне в лицо.
Мне только и оставалось, что смотреть в его черные глаза. Вероятно, это будет последним, что я увижу в своей жизни. Но они хотя бы красивые, призналась я себе, кажется, за секунду до своей смерти.
По какой-то причине смерть пока меня не настигала, поскольку маг продолжил говорить, правда, уже более спокойным тоном:
– Чародеи веками уничтожали магов, убивали детей, никого не щадили. Детей! – Его голос походил на тихий рык. – Почему бы нам не желать после этого смерти чародеям? Так ведь, нет? Не мы их преследуем, чародеи преследуют нас. Везде!
Мне показалось, что он готов разорвать меня на части. Затем он сменил крик на ропот человека, потерявшего всяческую надежду. Все, что я могла, это просто смотреть на него и ждать своей участи. Я вцепилась в тонкую нить цепи, что сковывала мои движения, и обмякла в руках разъяренного мага. Его реакция на мои слова была сравнима с инъекцией, которая парализует тело и разум. О чем он, черт возьми, говорит?!
– Оставь ее, Дориус!
Кажется, блондинку покинуло все веселье.
– Она не понимает. Боюсь, она реально верит в то, что говорит и делает.
Маг усадил меня на стул и отошел на приличное расстояние. А «улыбашка» уже не улыбался, он хмурил брови и молча смотрел на меня. Я же тем временем пыталась переварить слова магини.
– В то, что говорю и делаю? – Прошептала я. – Я никогда не убивала детей, – продолжила я, задыхаясь от возмущения, – чародеи только отлавливают негодяев, которые творят зло, которые не способны мирно жить. Маги сеют раздор, они виновники многих катастроф! Вы направляете всю свою силу на разрушения, мучите всех, кто попадается вам на глаза. Чародеи лишь пытаются вас остановить!
Сказав это, я поняла, что мои слова не сильно повлияли на эмоции магов. Они не сдвинулись с места, смотрели на меня, как на нечто весьма нелепое, неожиданно появившееся в их гостиной и несущее откровенную чушь. При этом они понимают, что могут в любую минуту прекратить это представление, раздавив меня, как таракана.
Что еще странно: слова парня об убийствах детей меня несколько встревожили. Не то чтобы я ему поверила, но никто при мне никогда не обсуждал убийства детей магов, я всегда думала, что речь идет о взрослых магах. Не могу представить, чтобы чародеи убивали детей, пусть даже и магов. Какой смысл наемникам убивать детей?
– Меня зовут Элли, и я все же предлагаю тебе немного поиграть, а именно воспользоваться телекинезом и отбросить меня к стенке.
Услышать такое от магини было неожиданно. Буквально. Очень странное предложение. С чего бы это ей захотелось отлететь к стенке? Маги ─ дикари, конечно, но к чему подобные «игры»? И еще кое-что меня сильно насторожило. Откуда ей известно, что я владею силой телекинеза? Для чародеев это большая редкость.
– Эмм… что? – Удивленно переспросила я.
– Воспользуйся телекинезом и откинь меня. Давай, детка. Ты сможешь, я даже встану поближе, чтобы ты не промахнулась.
Я бы не промахнулась, в телекинезе сложно промахнуться, ведь команду ты даешь мысленно, а руки лишь усиливают направление мысли. Вопрос только: на кой черт это магине? В чем подвох? Но она настроена вполне серьезно, и пусть ее улыбка не вводит в заблуждение. Она не шутит.
– Телекинезом? – Решила я уточнить.
– Но ты же владеешь телекинезом, так ведь?
Все присутствующие ухмылялись.
– У меня связаны руки.
Я, конечно, хотела бы надрать магам задницы, но что-то мне подсказывало, что это был бы некий трюк сумасшедшего. Да, связанные руки не сильно помешают мне использовать телекинез, но слабость во всем теле пыталась докричаться до уголков моего разума, что я не готова к играм с магами. И в просьбе магини есть что-то, чего я не понимаю, но при этом она прекрасно отдает себе отчет в том, что делает.
– Ну же, девочка, если ты действительно владеешь телекинезом, то сможешь справиться даже со связанными руками, – впервые с момента моего появления в этой комнате подал голос «улыбашка», – или тебе вернуть пояс чародеев? – Заржал он.
И тут меня словно ударили. Пояс! Никто не может стянуть пояс с чародея, даже если он еще не достиг бессмертия! А пояса на мне нет!
Что, черт возьми, произошло со мной на той поляне, а главное, после того как я потеряла сознание? Мои дальнейшие размышления оборвали.
– Мы ждем! Цепи тебе не помешают, – сухо произнесла блондинка.
Это верно. Да она читает мои мысли! Так, ладно. Если они желают, чтобы я пнула блондинку, мне стоит воспользоваться шансом. Что я теряю? Я ведь хотела проявить себя? Вот он – мой шанс. Кто сказал, что находиться в плену не всегда весело? Пнуть красотку? С удовольствием! Я справлюсь, пусть это будет последнее, что я смогу сделать. Тут я, несмотря на сковывающую меня цепь, подняла руки и посмотрела на магиню, которая, вместо того чтобы удивиться, лишь вздернула бровь и улыбнулась. «Сейчас я сотру ухмылочку с твоего прекрасного лица, дорогая», – прошептала я себе под нос. Дав мысленно команду, я направила все силы прямиком на нее, а руками указала путь. Лети-лети, блондинка, вместе со стулом! На, получай!
Руки мои немного вздрогнули, цепь звякнула, улыбка магини стала еще шире и… больше ничего не произошло. Она как сидела, обняв руками спинку стула, так и осталась в своей позе королевы вечера и даже не шелохнулась.
– Тут явно что-то пошло не так! – Сказал «улыбашка» и громко рассмеялся.
– Какого… черта?
Я посмотрела на свои руки, они были как чужие. Впервые за последние лет девять я не смогла использовать телекинез.
– Что такое, милочка? – С явной издевкой в голосе спросила Элли. – Не смогла? Ну, должна сказать, что серебро отвратительно влияет на магов и намертво перекрывает нашу силу.
При этих словах она кивком указала на цепь, что окутывала меня.
Смысл ее слов медленно, но верно прокладывал дорогу к осмыслению происходящего. Да, я слышала, что серебро плохо влияет на магов, как и на их союзников вампиров, только в отличие от вампиров серебро физического вреда магам не причиняет, зато усмиряет их силу. Я осмотрела цепь, и тут мозг начал подавать мне тревожные сигналы о том, что цепь серебряная, я чувствую слабость и не могу использовать телекинез. Но с чего бы серебряная цепь так могла повлиять на меня и мой телекинез? Почему моя сила пропала? Я ведь не маг!!!
Глава 3
– Вижу, что твой мозг сейчас пытается разгадать ребус. Позволь облегчить тебе задачу.
Элли выдержала театральную паузу, после чего плавно взмахнула рукой и обратилась к остальным магам:
– Позвольте представить самого глупого мага всех времен и народов, который еще и предательски сотрудничает с чародеями, пытающимися нас уничтожить!
У меня отвисла челюсть, буквально. Если она так шутит, то юмор магов мне не понять. Мое серое вещество, которое до этого пыталось найти логичное объяснение тому, что мне представили, теперь забуксовало где-то на полпути к не желательному для меня осмыслению. Но происходящее оставляло немного вариантов для поиска подходящего ответа.
– Ха, по-моему, малышка в шоке, Элли, – сказал «улыбашка», – мне кажется, что она нам не верит.
– Да, и это печально, Маркус.
Блондинку явно дико забавляло мое состояние человека, который вдруг узнал, что земля не плоская. Не знаю, как люди на это реагировали, но, думаю, наши состояния сейчас очень схожи.
Когда смешки и хмыканья утихли, Элли уставилась на меня, а во взгляде читалось уже даже не веселье, а скорее смертельная угроза.
– Как тебя зовут, детка, и сколько тебе лет? – Спросила красотка без намека на былое веселье.
– Алика.
У меня перехватило дыхание, я тяжело вздохнула и продолжила:
– Мне 23, и я не понимаю, при чем тут серебро, маги и я.
Несмотря на все попытки, я до сих пор не могла сложить пазл. Серебро, я, сотрудничество с чародеями, маги…
– Если ты не лжешь, а, судя по твоему лицу, это именно так, тогда у тебя сегодня будет вечер откровений, – хмыкнула Элли, но ее глаза были абсолютно серьезными, как и у Маркуса, и у парня с бокалом.
Этот парень уже без виски присел на коленки и оперся о стул, на котором сидела Элли. Мягко он обратился ко мне, и в его голосе звучала… обеспокоенность:
– Ты – маг, молодой маг, но, судя по силе, которую мы ощущаем, ты довольно могущественный маг. Только мы все никак не можем взять в толк, что ты делала с чародеями! Ответь, и мы не причиним тебе вреда.
– Эй, Дориус, говори за себя! Я еще не передумал свернуть ей шею за предательство! – Раздраженно крикнул «улыбашка», даже не пытаясь скрыть своего презрения ко мне.
– Маг? Предательство?
На этом силы окончательно меня покинули, и слезы, все это время подступавшие к горлу, наконец скатились по щекам.
– Я не понимаю, о чем вы. Я не маг, я чародей, – шмыгнула носом, – что вы сделали со мной, с моими силами, где остальные чародеи? Там, ну вы знаете, о чем я спрашиваю.
Последние слова я уже просто прошептала.
Что, черт возьми, происходит? Почему они думают, что я маг? Что случилось с остальными чародеями? Что с моим братом? Медленно, но верно я начинала осознавать происходящее с убедительностью надвигающегося поезда, причем понимая, что встречать на перроне мне некого. И никто не встретит меня.
– О, малышка! Мы их убили, всех. Если хочешь, могу провести экскурсию, их внутренности до сих пор украшают местную флору.
Ненавижу Маркуса! Ненавижу его! Как можно быть таким жестоким? После его слов у меня похолодело все внутри. Грудь сдавило, и я не могла даже вздохнуть. Я осталась одна. Одна в ситуации, выхода из которой нет.
То есть я больше не увижу своего брата? Я вспомнила, когда видела Ремиса в последний раз. Он тоже почувствовал, что операция пройдет неудачно? Они и его убили? Боги, нет! Мой брат! Мой единственный близкий человек! Нет, только не Ремис, только не он! Боги, пожалуйста, этого не может быть! Да, мы часто ссорились, но без него я не понимаю, как жить дальше. Я не смогу без него, он – все, что осталось от моей семьи. Ремис! Я должна о нем заботиться, нет… я не должна, но мы должны быть вместе, я не могу без него. Ремис… РЕМИС!!!
Внутренне я просто кричала, чуть не упала со стула, силы покинули меня, но «улыбашка» не позволил мне свалиться, поймал и жестко усадил обратно. Я даже не обратила на это внимания, думая лишь о братике, с которым мы столько пережили вместе, и, хоть я не могу сказать, что мы всегда прикрывали спины друг другу, слышать от «улыбашки», что Ремиса больше нет, было просто невыносимо.
Меня бросило в жар, казалось, что тело готово взорваться. На лбу выступил пот, кровь по венам побежала быстрее и нестерпимо стучало в висках. Не могу дышать, кажется, я задыхаюсь, а цепи только ухудшают положение. Кислород мне сейчас так же необходим, как огню, чтобы ярче гореть. Слезы теперь полились ручьем, я уже не могла это контролировать. Началась истерика. Внутренний жар, сдерживаемый цепями и окружением, уже невозможно было унять, слезы стали освобождением и успокоением. Страх смывался по мере того, как они градом проливались по щекам, скованность плавилась, прежние сомнения в том, кто я – маг или чародей, уже не имели значения. Все крутилось вокруг смерти брата.
– Фу! Прекрати, ненавижу бабские истерики! – Фыркнул Маркус.
– Что? Маркус при виде женских слез теряет силу воли, бодрящий дух и становится уязвимым? – Элли рассмеялась, но при этих ее словах маг только сильнее нахмурился.
Дориус взял Элли за руку и, притянув к себе, нежно поцеловал в висок.
– Полагаю, она нам сейчас ничего не скажет, у нее истерика, позволь Маркусу ее унести, – нежно прошептал Дориус.
– Согласна.
Элли приняла руку Дориуса и поднялась со стула.
– Маркус, будь любезен, отнеси ее в комнату на первом этаже. Дай ей воды и сними цепи.
– Снять цепи?
Я почти не следила за их диалогом, все мои мысли были только о Ремисе, но шок и неуверенность слышались в словах «улыбашки».
– Ты меня верно услышал.
– Но она…
– Сделай, как говорю, и поднимайся сюда, – прервала его Элли.
Маркус подошел ко мне, и наши взгляды встретились: мои глаза, наполненные слезами, и его, наполненные презрением. Я не ждала от него понимания, я почему-то подумала, что его взгляд обещает боль и что сейчас он опять меня ударит. Но удара не последовало. Он грубо схватил меня и вновь закинул на свое плечо, прошептал какие-то проклятья, после чего направился к выходу из комнаты.
Весь путь я не могла ни о чем думать, кроме как о брате, мне было плевать, как грубо меня кинул на плечо Маркус. Мне вдруг стало понятно, что во всем мире не найдется человека, которому было бы не все равно, что мне сейчас больно. Что теперь? Кто у меня остался? Мы с братом погибли на первой же нашей операции, технически я еще не мертва, но, вероятно, это ненадолго.
Я не заметила, как Маркус донес меня до комнаты. Резко открыв дверь, он дошел до кровати и небрежно скинул меня с плеча. Меня подбросило на матрасе, что немного привело меня в чувство и, все еще ожидая нападения от Маркуса, я уставилась на него, прикрывая себя руками.
Мы молча смотрели друг на друга: я в ожидании его нападения, а он просто с неприкрытой ненавистью. Ждать от него сказок на ночь не приходилось, но затянувшееся молчание начинало нервировать. Он еще какое-то время продолжал пялиться на меня, а затем резко развернулся и прошагал к шкафу у противоположной от кровати стены. Достал бутылку воды и кинул мне. Я едва успела ее поймать. Забыв о приличиях, я остервенело стала открывать бутылку зубами, затем впилась в нее и не отпустила, пока не осушила. «Улыбашка» все так же стоял и молча смотрел на меня, словно пытался что-то понять. И, вероятно, понял, поскольку заговорил тихим голосом:
– Ты – маг, и если пытаешься нас обмануть, то ты идиотка. Мы убили тех чародеев, Элли сказала, чтобы мы тебя не убивали из-за твоей силы. Но если ты предала магов и теперь на стороне чародеев, то не рассчитывай остаться в живых.
Говоря это, Маркус не улыбался, но и не угрожал. Он говорил так, словно пересказывал скучную новость из интернета.
– Я не понимаю, о чем вы говорите. Я не маг, я ─ чародейка.
– Правда? Телекинез – довольно редкая штука для чародеев, а ты еще даже не бессмертная. Это тебя не наводит на размышления? Не находила ли ты в себе иные способности, которые совсем не свойственны чародеям?
Он говорил спокойно, словно вел светскую беседу, но его слова вызвали во мне воспоминания месячной давности. Когда я пришла домой, будучи в отвратительном настроении и желая телекинезом разнести вазу с цветами, вместо простого телекинеза я запустила огненный шар в стену над вазой. Тут же в комнату ворвался Ремис и испуганно спросил, в чем дело. Я настолько была шокирована, что просто передвинула вазу на место, где в стене остался след от горящего шара. «Ничего не случилось» – вот, что я тогда сообщила Ремису. Не понимая, что произошло, я решила отложить объяснения до лучших времен. Иные способности, говорите? Этого не может быть! Думала ли я, что тот шар ─ как бы очень нетипичная штука для чародеев? ДА! Но сколько я ни пыталась, больше шар из меня не вылетал, даже намека не было. Потому и забыла об этом. Может, не того зелья хлебнула? Но маг ли я? Определенно нет!
– Нет, никаких иных способностей у меня нет. Ну кроме умения раздражать людей отсутствием чувства юмора и неумением общаться с братом.
При этих словах на меня накатила очередная волна слез. Брат. У меня больше нет брата.
– Брат? Ты сказала «брат»?
Выражение лица Маркуса мгновенно изменилось, и он, сделав шаг ко мне, буквально навис надо мной.
– Был, у меня был брат, вы его убили, он был со мной.
Не было смысла врать, ведь они сказали, что убили всех, значит, и Ремиса.
Маркус выпрямился и зашагал по комнате от меня к окну, от окна ко мне. Так он изображал тигра в клетке еще примерно минуту, а потом остановился посередине комнаты и вновь уставился на меня.
– Хм, мы его не убили, если ты говоришь о втором маге, что был там вместе с тобой.
– Мы не маги! – Практически выкрикнула я.
Вместе с этим криком во мне затеплилась надежда. Я готова поверить в то, что я черт рогатый, лишь бы брат был жив, и последние слова Маркуса я начала впитывать в свое сердце, чтобы немного успокоить боль.
Он говорит, что не убивал мага, я не маг, могу быть в этом уверена, но готова поверить даже мерзкому магу, что он не убивал брата. Я готова ему верить, и мне отчаянно хочется верить ему прямо сейчас.
– Да, да, вы не маги. Интересно. Мы не знали, что вы еще и брат с сестрой. Я должен сообщить об этом. Но признайся сама себе: там, на поляне, разве ты ничего не ощущала? Не ощущала приближение силы? Маги могут чувствовать друг друга, это похоже на вибрацию. Разве ты никогда ничего подобного не чувствовала? Так узнавать о силе магов могут только сами маги. Именно так мы и нашли вас и вышли на ту поляну. Только вот ловушки чародеев мы не ожидали.
И пока он тянулся ко мне, чтобы снять цепи, его слова о вибрации пробудили во мне ту же вибрацию, только ощутила я ее не физически, а эмоционально. Ведь я же чувствовала ее, эту самую проклятую вибрацию!
Маркус подошел ко мне и нежно, надо признать, взял мои руки в свои. Когда все крепления были убраны и цепь спала с меня, оказавшись в руках Маркуса, он не ушел сразу, а какое-то время с цепями в руках смотрел на меня изучающе. Наверное, сомневался в правильности своих действий. Но вскоре очень тихо произнес:
– Вот, – он вложил цепь мне в ладони, – ты все поймешь сама, Алика. А, и еще…
И тут его рука потянулась к моей шее, он ухватился за цепочку, на которой висел мамин медальон. Это была единственная вещь, оставшаяся от родителей. Медальон, который незадолго до своей смерти мама подарила мне и точно такой же Ремису, попросив никогда их не снимать. Когда маг попытался сдернуть его с моей шеи, я стала сопротивляться, но Маркус оказался проворнее, и цепочка с медальоном очутилась в его руках.
– Отдай! – Потребовала я.
– Что, эту дрянь тебя чародеи заставили носить?
Я ожидала злости в его словах, ведь я с ним, хоть и безуспешно, но боролась. Однако в его словах была слышна, скорее, боль.
– Нет, это мне подарила мама, очень давно! Отдай, Маркус, пожалуйста!
– Твоя мать жива?
– Нет! Ее и отца убили, когда мы с братом были еще детьми.
– И этот медальон тебе дала мама, которую, как ты думаешь, убили… маги?
Что его так удивляет? Не могу понять его зацикленности на этом вопросе.
– Да.
Маркус, рассматривая медальон, продолжил:
– С чего бы ей это делать?
Он перевел взгляд с медальона на меня, и в его глазах я вновь увидела странную боль.
– Хотя, если ты была маленькая, а вы пряталась, тогда это объяснимо.
– Откуда ты зна…
– Твоя мать сдерживала ваши силы, чтобы вы по незнанию не выдали ваше месторасположение чародеям, вот почему она надела этот серебряный медальон на тебя!
Он говорил совершенный, просто немыслимый бред! Тогда почему от его слов все струны моей души натянулись и готовы порваться? Маркус жестокий, но почему его глаза излучают страдание, когда он смотрит на медальон?
Не могли глаза мага так обманывать, слишком много скрытой боли было в этом взгляде. Он быстро взял себя в руки после того, как всучил мне цепи, хотя медальон так и не вернул, затем отошел к двери, но не сразу покинул комнату. Маг еще какое-то время наблюдал за мной. Что он хочет? Чего ждет?
Когда я отбросила цепь, до недавнего времени сковывавшую меня, я мгновенно испытала невероятный прилив сил. Словно в вены ввели жидкость, которая расправляет крылья. Мне даже захотелось заглянуть себе за спину, потому что там неминуемо должны появиться крылья, готовые вознести меня к голубым небесам. Маркус подмигнул мне и улыбнулся, а после, довольный собой, развернулся и вышел из комнаты.
Когда он ушел, я просто сидела неподвижно на кровати и наслаждалась приливом сил. Увидев пустую бутылку из-под воды, я схватила ее и буквально расплющила несчастный пластик. Я подкинула то, что осталось от бутылки, вверх и силой телекинеза переместила на деревянную прикроватную тумбу. Я одновременно и радовалась, и ужасалась. Во-первых, сила ко мне вернулась, но она вернулась сразу после того, как сняли цепи. Во-вторых, а это плохая новость для меня, серебро влияет на мои силы. Но это происходит лишь с магами и вампирами. Уж точно я не вампир, но… я маг?