Надежда Кузнецова
Огонь со мной
Элли уговорила меня последовать современным технологиям и отсканировать дневник, создать его электронную копию. Что я и сделал, электронный носитель хранится в банковской ячейке. Но ни одна флешка или еще какой носитель не заменят живых записей, сделанных моей рукой, мое маниакальное пристрастие перелистывать страницы по ночам, когда я сопоставляю имена и события, даты и время, названия улиц, городов и земель. Я перечитываю и перечитываю, пытаюсь вспомнить, что я услышал, от кого я это услышал и не забыл ли я это отразить на страницах дневника. Я делаю зарисовки лиц и пейзажей, которые встречал при поиске сестренки, с годами я стал отличным художником. Одна лишь мысль потерять все это, и вот я невольно прижимаю ладонь к сердцу, словно потеря дневника нанесла мне физическую боль. Прошло уже сто тридцать два года и шестьдесят семь дней, но я все так же ощущаю боль в груди каждый раз, когда вспоминаю о пропавшей сестре. Перестану ли я когда-нибудь ее искать? Нет. Пока я верю, что она жива, не перестану.
Дориус и Элли неоднократно высказывали сомнения в том, что ей удалось выжить в одиночку, но я отказываюсь сдаваться и верить в ее смерть. Я посмотрел на Ремиса и понял, что мы сейчас с ним в одинаковом положении. Оба хотим найти своих сестер. Оба в отчаянье. Только я в этом ощущении живу гораздо дольше.
К Ремису я сразу почувствовал тепло, как к родному, еще даже до того, как Алика пропала. Отвечает ли он мне взаимностью? Наверное, нет, раз при первом же споре хотел набить мне морду. Но я ведь сам его провоцировал, разве нет? Почему я ищу конфликты? Может быть, я люблю выводить окружающих из себя не потому, что я эгоист или из-за ревности к любви и преданности Дориуса и Элли? Может, это потому, что мне очень больно? И я хочу заявить об этом, желаю, чтобы хоть кто-то наконец понял, что я не опасаюсь физической боли, не избегаю драк, я лишь хочу, чтобы физическая боль немного притупила душевную. В состоянии ли это кто-то понять? Не исключено, я подозреваю, что понимают, но я хочу, чтобы и другие испытывали такую же боль. Я хочу сделать больно им, чтобы хотя бы в ощущении боли я не был одиноким. Эгоистично. Это слово я произношу постоянно, но осознание этого не способно меня изменить до тех пор, пока я настолько одинок в этом мире.
К черту эти размышления! Мне плевать, кто что думает. Плевать, что Дориус и Элли убеждали меня смириться и перестать искать сестру. Они уверяют, что она погибла, иначе бы давно сама нашла меня. Но я не остановлюсь. В противном случае я обреку себя на навязчивую мысль «а что, если»… Нет, это еще хуже! Если понадобится, я воспроизведу свой дневник сегодня ночью полностью и продолжу поиски.
Теперь к поискам моей сестры я еще добавлю поиски сестры Ремиса. Что бы он сейчас ни думал о магах, мысли о пропавшей сестре, эти метания души известны даже врагам, и даже врагов ты готов избавить от подобных мук.
– Твои вещи я забрал, но машину пришлось уничтожить, как и все остальные. Думаю, Элли не настолько сильна, чтобы восстановить то, что осталось от нашего автомобиля. – На этих словах Дориус поднял с земли немного закоптившийся рюкзак и подал его мне. Мой рюкзак! А значит, и мой дневник.
– Спасибо, чувак, – ответил я веселым голосом, который даже минимально не отражал моего внутреннего ликования и облегчения от того, что мой дневник сохранен.
Немного дрожащими руками я потянулся к рюкзаку. Я лишь мельком взглянул в глаза Дориуса и понял, как он понимает, что именно я хотел получить. Его слова о машине были лишь отговоркой, таким образом он хотел скрыть, что машина его не волнует, его волнует мое спокойствие. Вопрос о машине не мог сбить с толку Дориуса, хоть я изо всех сил стараюсь скрывать немыслимую боль и отчаянье. Но старика Дориуса не проведешь! За что я его люблю, так это в том числе и за умение мне подыгрывать.
– Не за что. Что там такого ценного? Цепи и наручники? Маркус, вряд ли ты встретишь тут женщину своей мечты, – хихикнул Дориус, вот только глаза его не улыбались.
Он просто не дал мне углубиться в мою панику от мысли о потере дневника. После боя и всей суматохи Дориус не забыл забрать то, что мне так дорого. Люблю тебя, чувак! Боги, как же я люблю этого парня! Даже если он не верит, что моя сестра еще жива, не видит смысла в ее поисках.
– Да уж! Но тебе меня не понять, у тебя-то есть женщина мечты!
И тут я рассмеялся, искренне так рассмеялся. Давно я так не смеялся! Дориус и Элли! Есть ли что-то более несовместимое на свете? Нет, ну серьезно?! Как эти двое могут быть счастливы вместе? Они буквально с разных планет, как огонь и ветер, одно с другим если и сочетается, так только в пользу кого-то одного. То ли Элли все-таки так не хватает порядка в ее сумасшедшей голове, то ли Дориусу необходим хаос. И в момент, когда мне казалось, что мой смех слышат даже люди на противоположном берегу, я получил удар в живот.
– За что? – потирая живот, но продолжая смеяться, спросил я Дориуса.
Дориус тоже смеялся.
– Попридержи свой длинный язык, Маркус! Я говорил Ремису, что маги не бьют друг друга, но ты… – Тут Дориус сжал указательный и большой пальцы почти вместе и, прищурившись, продолжил: – Ты, мой брат, вот на столько близок, чтобы я изменил правила игры!
– Ты бы изменил правила? Ты не настолько крут, чтобы сделать это!
Похлопав по плечу Дориуса, я закинул рюкзак за спину и показал Ремису рукой, в каком направлении нам двигаться. Я выдохнул впервые за вечер и немного расслабился. Мои друзья со мной, мы идем к дому.
– Элли, долго ты еще там? – окрикнул Дориус Элли.
– Иду я, иду! Черт, мои туфли не предназначены для этого дерьма!
Вид Элли в прекрасном, хоть и подпорченном платье, на шпильках пробирающейся в лесу – это потрясающее зрелище! Почему эта женщина не купит себе кроссовки? К чему такие страдания? Ее шпильки проваливаются в мох, она отмахивается от комаров, но при этом поправляет прическу и платье. Я никогда не смогу понять женщин, никогда!
– Чего вы тут разорались? Пока вы тут выясняли, у кого тестостерона больше, я там порядок наводила, между прочим!
– Как всегда, милая, как всегда! Ты прикрываешь наши спины! – промурлыкал я, протягивая Элли руку, чтобы она могла переступить через овраг.
– Я прикрываю ваши жопы! Давай называть вещи своими именами!
Дориус отпихнул меня и, перепрыгнув через овраг, поднял Элли на руки, обошел овраг и, подойдя к нам, нежно поставил Элли на землю. Она лучезарно улыбнулась Дориусу, потянулась к нему и быстро чмокнула в щеку.
– Все хорошо? – Дориус вытянул соринку из волос Элли, но, когда он задал этот вопрос, прямо глядя в глаза Элли, казалось, что мы с Ремисом тут явно лишние. Опять, но теперь я не один тут лишний, Ремис вместе со мной.
– Ну ты же меня знаешь, милый. У нас все отлично! Я позаботилась обо всем.
Элли развернулась и прильнула к Дориусу, закинув руки ему за шею. Дориус склонил голову, и их губы слились в нежном и быстром поцелуе. Почему каждый раз, когда я это наблюдаю, мне хочется что-нибудь в них кинуть?
– Так, голубки и неопределившийся недомаг-недочародей, мы должны двигаться! Не хочется вас прерывать… – тут я слукавил, конечно, – но мне все же не терпится наконец-то вернуться домой.
– Ты не говорил этого сейчас, придурок! – Ремис, кажется, вновь решил подраться.
Боги, у меня новый друг! Честное слово, я его обожаю! Если Дориус все время себя сдерживает, то в этом парне горит огонь, а мне это всегда очень нравится в магах. Еще бы! Ведь как ни крути, а он Источник! Но пока он не стал полноценным Источником, могу же я и его подкалывать, разве нет?
– Да успокойтесь вы уже! – Элли слегка оттолкнула Дориуса от себя и, поправив прическу, обратила свой гнев на нас с Ремисом. – Ремис, свыкнись с мыслью, что Маркус – заноза в заднице, а ты, Маркус, – она развернулась ко мне, – смирись с идеей, что с нами Источник, который таки сильнее тебя!
– Пока еще не…
– Он сильнее хотя бы уже потому, что не нуждается в подзарядке своих сил! – перебила меня Элли.
Она явно хотела меня уколоть при парнях. Мстит за мою фразу, кинутую ей на барже? А ее немного сузившиеся глаза и дерзкая ухмылка только подтвердили мои подозрения.
Мы с Ремисом переглянулись, вероятно, оба признали правоту Элли. Ремис ухмыльнулся, но постарался скрыть свою улыбку, кивнул мне, явно дав понять, что он все верно понял: он сильнее, а я заноза в заднице.
Дальше мы шли молча. Дориус, нежно поддерживая Элли, шел чуть впереди нас с Ремисом, а заодно и расчищал нам путь. Он использовал телекинез, раздвигая ветки, но ровно настолько, чтобы пропустить нас и не изменить ландшафт. И не из-за любви к природе, а чтобы случайно не указать протоптанный путь заблудшему путнику.
Пробираясь по лесу, каждый был погружен в свои мысли, мои были заняты Аликой. Если Ремис так крут, что, даже не прилагая усилий, уже смог расширить способности Элли, то Алика тоже такая? Нет, она явно сильнее Ремиса хотя бы потому, что старше его и ближе к бессмертию. Надеюсь, это поможет ей в борьбе с Кремером. А вообще, что я несу? Кремер один из сильнейших чародеев, я бы даже сказал, бессмертных. Если он прыгнул за Аликой в воду, то просто потому, что понимал: Алика сильна, и, значит, по логике чародеев ее надо бы уничтожить первой. У Алики нет шансов противостоять Кремеру. Будь это другой чародей, я был бы спокоен. Но Кремер! У него за поясом больше зелий, чем слов в молитвах о спасении. Ремис шел рядом, опустив голову, редко ее поднимая только для того, чтобы видеть, куда он ступает.
– Мы найдем ее, Ремис, я лично приложу все усилия. – Наверное, я сказал это вслух, поскольку Ремис повернулся ко мне. Просто я узнаю себя в нем, узнаю свою панику и растерянность, когда понял, что моя сестренка пропала. А моя еще и младшая.
– Ты хочешь найти Источника, а я ищу сестру. В этом вся разница между нами. Ты не можешь…
– О, я прекрасно понимаю, поверь, я очень хорошо понимаю… – прервал я Ремиса.
Не то чтобы я собирался делиться с ним личным, но мне хотелось, чтобы Ремис знал, насколько он не одинок. Ремис больше не одинок, есть кто-то, кто может понять его мысли и действия. Пусть они кому-то покажутся нелогичными, но для тех, кто потерял близких, эти действия очень понятны.
– Моя сестра пропала, очень давно. Она пришла к нам и пожелала всем сладких снов, мы ее поцеловали, и она пошла спать, таща за длинное ухо своего зайца, с которым она никогда не расставалась. Она не была ребенком, но зайца таскала с собой везде. Как талисман… не знаю. – Я хмыкнул, немного улыбнувшись, вспомнив этого потертую и замызганную игрушку, которую я сохранил. – Мы все хотели его уже выкинуть, но сестренка запрещала к нему даже прикасаться. Хоть по меркам людей она уже была тинейджером, но для магов – еще совсем ребенком. Ребенком, которого мы хотели защитить от всех бед. Но на следующее утро мы обнаружили пустую кровать. Пустую. Вернее, нет, ее заяц там был, а вот сестренки не было.
Ремис резко остановился и почти столкнулся со мной, что и меня вынудило притормозить и посмотреть на него. То, что я увидел, говорило о том, что он тоже очень хорошо меня понимает.
– Мне… мне жаль. – Ремис тяжело сглотнул и продолжил: – Я так понимаю, ты ее не нашел? Давно ты ее ищешь?
– Дольше, чем ты живешь.
– Ты… ты думаешь, она… думаешь… чаро…
– Она жива! Не знаю как, но я просто чувствую, что она жива! Я не могу это объяснить, я просто знаю! Я отказываюсь верить в иное.
А вот этого я уже не ожидал: Ремис схватил меня за руку и резко дернул к себе. Я врезался в крепкое тело Ремиса и уставился на жесткое выражение, которое появилось на его лице. Он крепко держал мою руку, сжав мою ладонь в своей. Его глаза… мне показалось или они блеснули ледяным голубым цветом? Хотел было спросить, какого черта, но Ремис опередил мой вопрос:
– Если она жива, я клянусь, что сделаю все, чтобы найти ее, клянусь тебе, Маркус!
– Да, спасибо, – промямлил я, поскольку его слова подействовали на меня неожиданно обнадеживающе.
Я все еще раздумывал: это мое зрение меня подводит или же у Ремиса действительно в глазах был лед? Встряхнув головой, Ремис уже пристально смотрел на меня прежними глазами и явно ждал от меня какого-то ответа.
Показалось.
Что ему еще сказать? Дориус и Элли, конечно, помогали мне, но в силу того, что они оба верят в смерть моей сестры, то в основном я действовал в одиночку. А теперь? Не ожидал, вернее, не думал об этом, до этого самого момента не думал, что в поисках моей сестры будет задействован кто-то еще, да еще и Источник. Надеюсь, он для нас станет больше, чем Источник, надеюсь, Ремис станет для нас семьей, как и положено у магов.
– А твои родители, они…
– Погибли, как и твои. Вернее, они погибли не на Земле и не от рук чародеев, но все же погибли. Долгая история, потом как-нибудь расскажу.
Оторвав руку от Ремиса, я кивнул в знак того, что пора продолжить путь. Я и так наговорил много лишнего. Ремис молча отпустил меня и без комментариев, просто так же, как и я, пошел дальше. Опередив сладкую парочку, я заметил, что Элли и Дориус тоже остановились, явно слушали нас. Я прошагал мимо них, лишь мельком взглянув на Дориуса, но этого хватило, чтобы заметить полуулыбку Дориуса.
Что-то я расчувствовался сегодня, что совсем на меня не похоже. Я очень хочу сдружиться с Ремисом, и это меня будоражит? Пиная шишки и ветки под ногами, я продолжал идти на уже более-менее твердых ногах. Воистину, присутствие Источника исцеляло меня быстрее. В похожей ситуации, но без Ремиса я бы еще пару дней точно приходил в себя. А тут уже почти драться начал с Ремисом. Класс! Мне это очень нравится!
А новость, что Ремис и впрямь решил помочь мне в поисках моей сестры, просто сделала мой день. Я понял, что во мне стала зарождаться надежда. Само присутствие Источника ничего кардинально не изменит в поисках сестренки, но с Ремисом я могу телепортироваться в те края, куда раньше не рискнул бы носа сунуть. А значит, можно расширить территорию поиска.
Пока я был погружен в свои мысли, даже не сразу заметил, что бурелом закончился и я уже шел по тропинке, которая была кем-то протоптана ранее. Не сразу я осознал, что передо мной уже нет веток, мох продавлен и паутина не приклеивается к лицу. Необдуманно и не обращая внимания на окружение, я просто ступал по следам, которых тут не должно быть. Идти было легко и приятно, пока чуть ли не носом не уперся в… телегу? Мой мозг пытался переварить увиденное: должен ли я сразу уничтожить то, чего тут быть не должно? Но мою задумчивость прервало женское шипение:
– Держись от меня подальше, мерзкий маг!
Это даже не шипение, это, скорее, рычание, которое, надо сказать, очень быстро привело меня в чувство.
Я вздернул голову и уставился на… самое прекрасное существо, которое встречал в жизни. Террит! Я только единожды встречался с территами, и это было не очень весело. Территы оказались близко к нашему дому, который расположен неподалеку от чародеев. Мы думали, что Элли полностью обеспечила нас щитом от чародеев. Почему они там появились – мы так и не поняли. Сперва они разгуливали в облике животных, но, увидев нас, обрели человеческие черты и сразу же напали на нас. Вернее, начали призывать всех лесных тварей, включая пчел, комаров, змей и даже жаб. Не дав им раскрыть нас перед чародеями, мы приняли решение: хотя и не хотели этого, но мы убили их. Ведь если подобное нашествие территов и их зверинца учуяли бы чародеи, то битва переросла бы в нечто более масштабное. А мы не могли так рисковать.
Черт, мы вовсе не хотели их убивать, они сами напали на нас! Знаю, маги раньше нападали на земли территов, убили многих, а самое главное, я так и не понял – зачем магам это было нужно.
Территы сами по себе безобидные. Они управляют животными и растениями, постоянно привносят нечто новое, открывают новую жизнь или же завершают жизнь животных и растений, которые, на их взгляд, больше не способны служить людям. Являются поставщиками новых тканей и материалов для различных измерений бессмертных. На Земле их редко можно встретить. Как почти все бессмертные, территы не могут долго тут находиться. Они становятся смертными на Земле.
Многие бессмертные приходят и остаются на Земле, когда хотят покончить со своей жизнью. Многие, но не маги, чародеи или вампиры. Эти три расы могут жить на Земле без угрозы для своего бессмертия. Но появление территов – явление редкое. Они приходят разве что с целью восстановления популяции неких животных или растений. Люди в своих сказках могут называть их оборотнями, но это очень и очень далеко от реальности. Да, территы могут принимать форму животных, хотя далеко не все на это способны. По их команде рой пчел может наброситься на любого, кто им помешал. Или стая волков появится буквально из ниоткуда. Если территы и проявляют агрессию, то через животный мир и только в случае крайней необходимости.
Территы напали на нас возле нашего дома. Наверное, почувствовали угрозу от магов. Конечно, у них были основания так думать, но мы трое точно не планировали их убивать, однако пришлось. Помню, после той битвы мы вернулись в свой дом и еще около суток не выходили из своих комнат. Никому из нас не понравилось то, что нам пришлось совершить. Но чего не сделаешь ради выживания, ведь так?
А теперь я смотрю на самую прекрасную женщину на свете. Буквально. Я на какое-то мгновенье даже забыл, как дышать. Я схватился руками за телегу, груженную какой-то травой или ветками, в темноте не разглядеть. Женщина, хмуро глядя на меня, продолжала закидывать на телегу связки.
– Вам помочь?
Она не выглядела так, будто нуждалась в помощи, но это первое, что мне пришло на ум. Хотя я все еще пошатывался на ногах и сейчас из меня тот еще помощник.
Она же тем временем ловко управлялась с работой, ее тоненькие ручки обхватывали целые вязанки веток и очень легко закидывали их на телегу.
Ее плащ немного сполз за спину, повиснув на шнурке, который, как мне показалось, немного стягивал ее изящную шею. На мгновенье я почти шагнул в ее сторону, чтобы развязать шнурок и сдернуть плащ, который не столько ее грел, сколько ей мешал. Плащ был соткан из волокна олукнус. Это крайне надежная и очень теплая ткань, способная согреть в морозы и обеспечить защиту от жары. Ее производят только на территориях территов, но в торговых землях ее можно легко купить, она недорогая. Но люди не носят одежду из этой ткани, поскольку ее выдает черный цвет с переливом голубого. При этом голубой цвет появляется, переливается и смещается по ткани непредсказуемо. Люди это сразу заметят, потому это табу.
Я немного отошел от телеги и тупо уставился на самое прекрасное создание на свете, но весьма разъяренное.
– Я тебе сказала, пошел к черту, маг!
Она закинула очередную вязанку веток и сама запрыгнула на телегу. Это было так легко и очаровательно. Она как комарик, легкая и воздушная. Территы способны передвигаться быстрее, чем люди, но уступают в этом некоторым бессмертным. Также они очень пластичны, словно сама природа в облике человека. Но теперь я убедился еще раз, что территы еще и очень красивые. И мужчины и женщины – все они прекрасны. Когда на них смотришь, то это как смотреть на закат, на звезды или океан. Это само воплощение природы, мощной и прекрасной, но в то же время хрупкой.
Перед тем как запрыгнуть на телегу, она поправила плащ, но, когда она приземлилась на мягкую траву, которая устилала ее транспорт, капюшон упал с ее головы, и если я раньше наблюдал за этим затаив дыхание, то теперь, кажется, мне вовсе незачем дышать – достаточно смотреть на это чудо природы, причем в прямом смысле этого слова.
Копна черных невероятно пышных и кудрявых волос облаком взметнулась над головой девушки. Немного подпрыгнув, она развернулась в воздухе и плюхнулась на свою вязанку травы и веток повыше, чтобы схватить… я даже не понял, что это – лианы или вожжи? Облако шевелюры рассыпалось над девушкой, часть волос упала ей на лицо и глаза, чем отгородила меня от лицезрения этих фантастической притягательности глаз. Цвет ее глаз я не мог рассмотреть из-за своего все еще затуманенного взора и темноты, что опускалась на лес. Но и без этой детали можно было понять, что ее глаза прекрасны, обрамленные длинными пушистыми ресницами, которые почти достигали бровей. Ее глаза завораживали, взгляд манил, и было невыносимо видеть в нем презрение ко мне, которое девушка не скрывала.
Когда она подняла свою тонкую ручку, чтобы закинуть за плечо свои роскошные локоны, плащ опять слетел с ее крохотного тельца, и я смог разглядеть, насколько белоснежная у нее кожа, казалось, что она светится неоновым светом в темноте леса. Это привело меня в полный восторг, кажется, даже мое зрение готово вернуться из-за такой яркой картинки. Жаль, что мой вид сейчас не способен приятно удивить красавицу. Маг, нетвердо стоящий на ногах, плохо фокусирующиеся глаза, в потрепанной и грязной одежде после битвы, да еще и готовый пускать слюни на прекрасное создание, – ну чем не парень мечты для девушки-террита?
Красотка немного фыркнула, когда, подняв руку, попыталась приручить свои непослушные локоны, вот только ей это едва ли удалось. Кажется, ее раздражали собственные кудри, а меня, напротив, очаровывали. Интересно, она сама столь же непослушна, как и ее локоны? Укротительница кудрей предприняла очередную неловкую попытку справиться со своей шевелюрой и теперь уже двумя руками обвила волосы и постаралась их скрутить пучком на голове. Но это не сильно помогло, волосы взбрыкнули, и как быстро их скрутили, так же быстро они вырвались на свободу и опять свободной гривой упали ей на лицо, плечи и за спину. Мне казалось, что она злится не столько на свою гриву, сколько на то, что не может предстать перед мерзким магом так, как она того желает. Волосы мешают ее образу злобного террита. Я невольно улыбнулся. Она напомнила мне льва, вернее, львицу, только с черными волосами. Самая прекрасная львица! Львица? О боги, о чем это я?!
Я мог бы вечность любоваться этой львицей. Ее маленькое личико с большими глазами было все так же окружено аурой непослушных волос. Я продолжал улыбаться, ну как дурак, ей-богу! Но в свое оправдание могу сказать: это самое милое, что я когда-либо наблюдал. Когда она пыталась противопоставить себя магу, дать понять ему, что в лесу, находясь в своей родной стихии, именно она представляет опасность, а вовсе не маг. Вот только необходимо укротить свои волосы, и тогда все будет ясно как белый день: приблизишься ко мне еще на один шаг, и тебе несдобровать!
Я быстро спустился с небес на землю, когда понял, что моя черная львица собралась покинуть это место, но мне совершенно не хотелось, чтобы она покинула меня. Стоп, моя черная львица?
– Подожди, не уходи! – Что с моим голосом? Пусть этот визг раненой крысы исходит не от меня!
В ответ моя львица лишь неодобрительно скривила личико. Тут ко мне приблизилась вся моя команда магов, которая могла бы и задержаться в лесу подольше!
– Это кто? – Ремис, вероятно, впервые встретил террита. – Она не похожа на человека.
Кажется, эти слова Ремиса сильно обидели моего комарика-львицу, потому что она указала своей тонкой ручкой в сторону деревьев и кустарников, и в этот миг между мной и ее телегой возникла стена из веток с огромными колючками. Чтобы сквозь нее пройти, придется серьезно пораниться. Гневно посмотрев на Ремиса, я спешно обогнул стену, и все, что мне оставалось, это лишь наблюдать, как корешки из земли и ветки заставляли колеса телеги двигаться, причем очень быстро.
Мой львенок смотрел на меня, нахмурив лобик и сморщив носик, словно мой вид заставлял ее расстраиваться. Не могу ее винить, выглядел я, прямо скажем, далеко не как великий завоеватель дам. Или ей было неприятно видеть мага перед собой? Скорее, последнее, со вздохом признался я себе, продолжая наблюдать, как красотка удаляется от меня.
– Скажи хоть, как тебя зовут, красавица? – выкрикнул я, зная, что мы, скорее всего, никогда больше не встретимся, но я бы хотел знать имя такой красоты.
Но комарик-лев лишь покачал головой, правда, мне показалось или она все-таки улыбалась? Боги, эта ее мимолетная улыбка сотворила с моим сердцем нечто невероятное. Я почувствовал себя… мужчиной, живым мужчиной, а не только страдающим братом и выживающим магом. А еще она не только пробудила во мне нежные чувства, но и весьма заметно возбудила меня, что я постарался скрыть, натянув футболку ниже пояса брюк, чтобы не предстать перед моей бандой во всей, так сказать, красе.
– Не надо ее убивать, территы – мирная раса.
Эти слова Ремиса вмиг уничтожили во мне все светлые эмоции. Да за кого он нас, черт возьми, принимает? Он реально просит не убивать это чудное создание? Просит? Словно вот мы все бросили и давай убивать все живое на своем пути?!
Увидев, что мой комарик-львица исчезла, я развернулся к Ремису и хотел было уже сказать, что у нас нет привычки убивать все, что дышит, но Элли меня опередила:
– Ремис, уж не знаю, что ты там изучал на курсах повышения квалификации по убийству магов, но знай… – Элли ткнула в грудь Ремису своим нежным, но раненым пальчиком. – Мы не убиваем каждого встречного, что бы тебе там чародеи ни рассказывали! В конце концов, какой в этом смысл?!
– Маги напали на земли территов, половина их была уничтожена. Когда к ним на помощь пришли другие бессмертные, то и они сильно пострадали. Тогда в последний раз боги вмешались в жизнь бессмертных. После этого последовал суд, где Фейсал приговорил всех Источников и сильнейших магов к смерти, а боги объединились и создали чародеев специально для реализации приговора Фейсала.
Ремис мягко отодвинул руку Элли от своей груди и посмотрел каждому из нас в глаза:
– Я что-то упустил? Хотите сказать, что это не так? Но самое печальное, что маги сделали это исключительно веселья ради! Им не нужна была земля территов. Да, они положили глаз на дерево крон, которое очень прочное и имеет защиту от магов, и они хотели использовать это дерево для своих целей. Но уничтожать целую землю и убивать территов ради этого?
Я набрал в легкие воздух, а потом медленно выдохнул, я не нашел, что на это ответить, впрочем, как и Элли с Дориусом. Черт, Ремис прав, наши предки маги действительно проявили себя… ну… как маги. Одному Дуфф-Кайдену известно, какого черта маги напали на земли территов, но что-то мне подсказывало, что сами территы не были целью, а значит, тогда и сейчас у нас нет причин на них нападать. Но кому от этого легче? Уверен, комарик-львенок тоже думает о магах, как Ремис.
– Ремис, ты прав.
Дориус опустил глаза? Он реально опустил глаза? Да какого черта?! Маги совершали ошибки. А кто без греха? Но мы ответили за все! Хватит с нас посыпания голов пеплом. Хватит! Лично я не имею к этому отношения. Лично я никого не убивал просто так. Если кого и убивал, то только в ситуации «либо убьешь ты, либо тебя!».
– А знаешь что? – Я развернулся к Ремису и начал наступать на него. На сей раз Дориус мне не помешает. – Да, маги, может, и не вели праведный образ жизни, но мы никогда и не претендовали на праведность. Мы жили, как нам позволяла наша сила. Нечего нас за это винить!
– Расскажи это магам, которых уничтожили чародеи и другие бессмертные!
Ремис не отступил. Он сегодня угомонится или нам все-таки придется подраться?
– Скажи, Ремис, а давно ли ты стал так переживать за магов? И с чего вдруг решил, что можешь нам тут лекции о морали читать?
– То, что я жил среди чародеев, не делает преступления магов менее ужасными. Да, они врали мне, но они не очерняли почем зря магов! Маги совершили много ошибок, много!
– И что же ты намерен с этим поделать, ангелочек?
Я успел только услышать предупреждающее слово от Дориуса: «Маркус», а затем получил весьма увесистый удар в нос. Хруст и хлынувшая кровь дали мне понять, что нос сломан. Проклятье! Моя сила не успела вернуться полностью, и я даже удар не отследил. Я ухватился за свой нос, кровь стала скатываться мне в горло. Сплюнув кровь на землю и немного запрокинув голову, я зарычал. Зарычал от бессилия, от злости… но не на Ремиса. Странно, но я зарычал не на него. Ненавижу место, где мы сейчас находимся! Ненавижу то, что случилось с магами! Ремис не виноват, и он в какой-то мере прав, но он впервые среди магов. Но он первый маг, кто озвучил все это. Маги облажались. Сами! Я развернулся и ударил со всей оставшейся силы в ближайшее дерево. Пошло все к чертям! Меня достало проживать бессмертную жизнь врагом, хотя я не совершал преступлений. Меня задолбало, что каждый судит меня только по тому, что я маг. Я хочу найти сестру и жить спокойно. Я слишком много прошу?
– Я намерен исправить это, мудак! Я – Источник, и я цель номер один для всех бессмертных, если вы…
Несмотря на боль от распухшего носа, я все-таки вслушивался в слова нашего «учителя», ну пусть выступит, чего уж, Источник как-никак! Убить его я все равно не могу, так что будем слушать. Тем более что каждое его слово, как это ни больно признавать, – правда.
Ремис продолжил:
– Я сразу могу сказать: я не позволю убивать всех и каждого!
Я хотел было прохрипеть нечто схожее с одобрением его выступления и в то же время выразить протест с большей частью содержания его презентации миру нового Источника, но Элли меня опередила:
– Браво, пупсик! Не то чтобы мы этим занимались, но твоя речь заслуживает внимания каждого сверчка в этом богом забытом лесу, где мы прячемся от святых чародеев, продолжай! Может быть, те люди на берегу, о которых ты так переживаешь, еще не расслышали тебя. – Элли хоть и держала улыбку, но она не шутила. С запрокинутой головой видеть я ее не мог, но я слишком хорошо ее знаю, прям вижу, как она это говорит. – Ах, и еще: позволь тебе напомнить, что мы тебе сейчас нужны больше, чем ты нам! Не забывай об этом!
На этой ноте голос Элли стал повышаться, вот теперь она завелась. Девочка, да тебе никак обидно за мой сломанный нос? Продолжай, крошка, давай, жги!
– Можешь оставить нас и идти проповедовать куда глаза глядят, а мы как-то жили без тебя и дальше проживем! И еще! – прорычала девчонка.
О! А вот это я уже хочу видеть. Я опустил голову, и кровь сразу хлынула из носа по лицу на землю. Элли вывернулась из хватки Дориуса и явно вторглась в личное пространство Ремиса. Задрав голову, уставилась ему в глаза, а дальше… дальше она просто все с той же улыбкой, но сквозь стиснутые зубы прошипела:
– Еще раз ударишь Маркуса или кого-то из нас, клянусь Дуфф-Кайденом, я тебя сама лично уничтожу!