Надежда Храмушина
Лёгкая дорога
– Сорок одна секунда. – Тихо проговорил Андрей Иванович, разглядывая секундную стрелку на циферблате – Столько времени после прохода фоморов ещё горит в пещере свет и не включена сигнализация.
– Не густо. – Отозвался Степан.
– Всё ещё может быть хуже, если выяснится, что время это не постоянное. У нас есть две попытки проверить это утверждение. – Ответил Андрей Иванович.
– Неприятные существа. – Только и сказал Луценко.
– Не поспоришь, очень неприятные. – Согласился Андрей Иванович – И безжалостные. Мне кажется, что они в своём мире живут, как гадюки в банке. И каким чёртом они попали к нам! Наверное, всех переубивали уже у себя.
– Так они же бессмертные! – Возразил Степан – Они, считай, только на нашей земле уже десять тысяч лет ошиваются! Вот поэтому-то они и пришли к нам, так как в своём мире убивать друг друга не получается, а хочется.
– Так как тогда этот кинжал нам поможет, если они бессмертные? – Спросил вдруг Луценко, неприятно поражённый осенившей его мыслью.
– Может он их отправляет прямиком к себе на родину! Или в какую-нибудь спячку. Откуда я знаю! – Голос у Андрея Ивановича был расстроенным, видать до него тоже дошло опасение Олега – Надеюсь, тот, кто нам написал, знал, о чём пишет. Лучше об этом не думать. Придёт время, вот и увидим, на что он способен.
– Да, тут уж как судьба. – Вздохнул Степан.
– А может этот кинжал заговорённый, в смысле – определённо настроенный? Специально подготовленный, и может даже бессмертных убить. – Попытался ободрить их и себя Луценко – Не зря же из всего оружия именно его выбрали.
– А что, вполне может быть! – С энтузиазмом откликнулся Степан – Бессмертный, не бессмертный, преступил закон – получай.
– А по какому принципу они людей отбирают? – Спросил Луценко.
– Наверное, просто, кого увидел, того схватил. – Пожал плечами Андрей Иванович.
– А что меня не схватили? Я ведь рядом был, когда моих ребят забирали.
– Не знаю, может, не заметили. Или группа крови не та. Трудно судить о поступках тех, о которых совершенно ничего не знаешь. Мы ведь даже не знаем, каков их мир. Нигде ничего о нём не говорится ни строчки. Откуда они приходят, где обитают между жертвоприношениями, почему сразу не смогли провести свою лёгкую дорогу – всё это тайна за семью печатями.
– Я что подумал, – снова вернулся Луценко к таинственной фразе из письма – а не является ли эта фраза аллегорией? Типа, помогите им, верните им родной ветер их родины?
– Вполне может быть. – Согласился Андрей Иванович – Хотя всё письмо говорит об обратном, и никакой снисходительности в фоморам там не чувствовалось.
– Движение у неприятеля. – Тревожно перебил его Степан.
Площадка возле скал снова наполнилась желтоватым светом, луч скользнул до земли и в нём снова показался фомор. В проёме пещеры замелькали тонкие лучи охранных вихрей, потом они погасли, и в проёме забелел ещё один фомор. Рядом с фомором, который парил в луче, появился кокон.
– Внимание. – Привстал Андрей Иванович – Готовность номер один. По моему сигналу бежим к пещере и забегаем вслед за последним фомором.
Но кокон, который вплыл в пещеру, оказался на этот раз единственным. Фомор отступил от проёма, впуская медленно движущийся кокон, потом с ним скрылся в темноте. Фомор, который вышагнул из луча, снова вернулся в него и исчез вместе с ним снаружи пещеры, растворившись в воздухе.
– Отбой, на этот раз всего один кокон. – Прошептал Степан.
– Тридцать восемь секунд. Будем надеяться, что именно в этих пределах и дальше будет отключена защита. – Андрей Иванович убрал часы в карман. – Откуда, интересно, очередную жертву выловили, как далеко летали?
– Не повезло им. – Тихо проговорил Степан – Безлюдное тут место. А как они девятьсот человек собрались ловить? На трассу, что ли, выйдут голосовать?
– Да, чуть ближе к трассе, и они бы за полчаса управились. – Поддержал его Андрей Иванович – Интересно, на какое расстояние они могут отходить от пещеры?
– Не знаю, но моя деревня ближе всех к ним, всех бабок наших сгребут, если мы их не остановим. А им ведь ещё картошку садить! – Степан усмехнулся каким-то своим мыслям и добавил – Вот моя бывшая с тёщей удивятся, когда узнают, что я не самое большое зло, какое было в их жизни.
– А как вам удалось тут под носом у фоморов такие апартаменты соорудить? – Спросил Олег, когда всё вокруг погрузилось в темноту, и они снова залегли в карауле.
– Да всё опять же с помощью нашего анонимного друга. – Тихо ответил ему Андрей Иванович – Написал, что надо сделать укрытие, а чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, нужно обсидиановый кинжал в землю воткнуть на этом месте. Вот мы с Лёнькой и наломали еловых веток недалеко отсюда, тогда камнепада ещё не было, соорудили стенки. Поехали за второй партией веток, едем обратно, слышим грохот, ну и поняли, что всё уже произошло. Я подполз на это место и воткнул кинжал в землю. Потом лежал полчаса, боялся дышать. Но потом всё нормально, не соврал наш советчик, мы от фоморов, как шапкой-невидимкой оказались отгороженными. Расслабились, бдительность потеряли. Лёнька говорит, машину подальше отгоню, я и не забеспокоился, ладно, говорю. А он не вернулся, потом я впервые увидел и фоморов, и как Лёньку туда занесли. Я сразу понял, что это он в коконе. Я поначалу боялся кинжал из земли вытаскивать, думал, что меня тоже обнаружат, как и Лёньку, но работает наше оружие, и добросовестно работает. Всё-таки не простой он, кинжал наш, сработал здесь, сработает и на лёгкой дороге.
– Странный всё-таки у вас друг отыскался. – Задумчиво сказал Луценко – Всё обо всём знает, советы правильные раздает, даже скалу эту точно вычислил, а сам не показался. И письмо своё хитрым образом уничтожил.
– Начнём с того, каким образом друг этот нас отыскал. Мы с Лёнькой думаем, что это кто-то в самом министерстве всё-таки отреагировал на наше послание. А там, в министерстве, знаешь, как за свои места держатся? Вот он и решил нам помочь по мере своих знаний, но чтобы не засветиться перед другими чиновниками. Чтобы не посчитали его мракобесом. Но это только предположение.
– Теперь я полностью согласен с вами, что кинжал этот не простой, что-то в нём есть.
– Конечно, не простой, он ритуальный, и больше таких нет. Я тогда по музею в Тобольске долго ходил, к нему всё приглядывался, и прочитал в табличке, что возраст его примерно три тысячи лет. Возле строчки «место обнаружения» стоял прочерк, кто нашёл – тоже прочерк. Так что, каким путём он попал в музей, тоже тайна. Написано только было, что это ритуальный нож дивьих шаманов. Я у экскурсовода спросил, кто такие дивьи шаманы, она ответила, что знает только, что эти дивьи люди предсказывали будущее и обладали знаниями, которые канули в лету вместе с ними. Кругом тайны. И, кстати, у нашего академика была своя версия того, почему все данные о фоморах буквально выбелены из старинных источников, поэтому так трудно найти литературу по этой теме. Он считал, что тысячу двести лет назад, в последнее появление фоморов, у них на земле были свои последователи из людей, может, даже культ их образовался. А там, где есть последователи, там есть и те, кто противостоит им. К примеру – масоны и иллюминаты, или розенкрейцеры и герметический Орден Золотой Зари. Причём такие противостояния накладывают очень мощный отпечаток на всё мироустройство, не говоря уже о всяких тайных заговорах, ведущих к переворотам и смене правящих династий. Так вот, те, кто противостояли фоморам и иже с ними, до сих пор существуют, как тайное общество. Только от общества этого, за такой долгий срок, скорее всего, остались только жалкие остатки, и те, последние, наверное, уже очень стары для разборок с фоморами. Больше никаких вариантов, чтобы всё объяснить, у меня нет. Ладно, довольно политинформации, надо быть готовым, что скоро придёт конец нашему ожиданию. Вон видишь, между двумя последними партиями коконов, какой маленький период времени? Чувствую, скоро начнётся, не расслабляемся.
Андрей Иванович завалился рядом со Степаном, который полулежал у самого входа в шалаш. Луценко привалился к стенке шалаша, почувствовав, как холодные капли дождя сразу побежали по его спине. Да и чёрт с ними, всё равно одежда у него уже мокрая. Он прикрыл глаза. Где сейчас его ребята? У него заныло сердце, и он положил на него руку. Сердце трепыхало, как пойманный воробей. Странно, раньше такого никогда не было, он и не знал, в каком месте у него находится сердце.
Вдруг он почувствовал какой-то неясный шепот, открыл глаза, и обернулся. Андрей Иванович и Степан внимательно наблюдали за входом в пещеру, и между собой не переговаривались. Луценко снова прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям. Шепот продолжал пробираться, словно через заросли, к его сознанию. Кто это? И сердце, как же сильно оно колотится! Напряжение внутри него уже завязалось крепким узлом. Он мотнул головой. Но шепот не прекратился. Кто-то настойчиво пытался выйти с ним на контакт. Он перестал сопротивляться и целый поток из зрительных образов и коротких фраз закружился в нём, как в калейдоскопе, но не стройно, а хаотично, и он не был уверен, что до конца понимает смысл, который пытались донести до него с этим потоком. Он замер, весь обратившись во внутренний слух. Окружающий мир отодвинулся от него, остался только он и то, что проходило перед его внутренним взором. Потом всё прекратилось, так же неожиданно, как и началось. Он не стал вслух озвучивать свои мысли. Да и как их он мог сказать о них, если и сам не мог с уверенностью утверждать, что понял всё правильно.
Он ещё с минуту сомневался, стоит ли последовать приказу, прозвучавшему в его голове, потом, решившись, приподнялся, выполз из шалаша, обошёл его и пошёл к дороге.
– Олег! Олег! – Раздался испуганный голос Андрея Ивановича за его спиной – Ты что, с ума сошел?
– А я откуда знаю! – Обречённо ответил Луценко и пошёл дальше.
Андрей Иванович ещё что-то говорил ему вслед, но он шёл, не оборачиваясь. Он остановился на самой кромке леса и вздохнул полной грудью прохладный воздух. «Как зомби!» – невесело подумал он про себя и поднял голову к небу. Серые тучи, слегка подсвеченные невидимой луной, грозно клубились, и он в них вглядывался так, словно от этого зависела его жизнь. Капли стекали по лицу, волосам, он не вытирал их, и их холодное прикосновение было ему даже приятно.
Наконец он нашёл точку на небосклоне, и внутренне почувствовал: «Это она!» Сначала ничего не происходило, потом показался совсем маленький несмелый проблеск, пробивающийся через миллиарды километров и световых лет откуда-то из глубины самого глубокого космоса. Светлая точка мерцала, разгоняя своим дыханием черноту пространства и освобождая путь своего луча к далекой голубой планете, на которой, среди бескрайних ночных лесов, потерянный и ничего не понимающий, её ждал единственный человек. Точка становилась всё ярче и отчётливее, раздвинув мокрые тучи, чтобы ничего не мешало её струящемуся свету. И вот уже светлое пятно стало размером с Луну, потом переросло и её, и Луценко увидел, как сердце звезды забилось внутри неё и выпустило от себя шестнадцать лучей.
Он повернулся к Андрею Ивановичу и Степану, которые, увидев свет звезды, вылезли из своего укрытия, но не рискнули проследовать за ним. Он медленно подошёл к ним.
– Что это? Ты как это сделал? – Не отрывая глаз от шестнадцатилучной звезды, спросил Андрей Иванович.
– Это не я. Меня зовут туда. Они хотят вернуть отступников. – Тихо ответил Луценко.
– Отступников?
– Да, здесь в пещере отступники, которые пошли против законов своего мира и захотели стать богами у нас, на Земле.
– А почему ты?
– Я был последним из девяноста тысяч рабов, принесённых в жертву.
– Да, вот это поворот! А нам что делать?
– Кто-то из вас должен стать девятым. А другой должен проникнуть в пещеру. И там ждать моего сигнала.
– Олег, я не знаю, откуда ты всё это взял, и боюсь, что это может быть ловушка. – Покачал головой Андрей Иванович – А вдруг фоморы таким образом и заманивают своих пленников, внушая им, что они избранные?
– Верь мне. И ничего не бойся. – Луценко повернулся и взглянул на шестнадцатилучную звезду – Мне пора.
Он повернулся и снова пошёл к дороге. Широко раскинув руки в стороны, он сказал: «Я – один, видящий его разделённым, я – последний, я – вернусь светом с шестнадцатилучной звездой». Слова его моментально подхватил шквалистый ветер и понёс вверх, многократно усиливая их, под барабанный перестук капель. Шестнадцатилучная звезда протянула к Луценко серебряный луч, который окутал его, и тут же луч понёсся с ним обратно к звезде. Звезда запульсировала и исчезла, оставив после себя только чёрную бездонную дыру в облаках, с подглядывающими сквозь неё любопытными звёздами.
– Ну и дела! – Только и выдохнул Степан, не отводя взгляда с исчезающей в бескрайнем чёрном небе светлой точки.
– Пойду я. – Сказал Степан – А ты, того, не подведи.
– Нет, Степан, пойду я, а ты возьмешь кинжал, проберешься в пещеру и будешь ждать Олега. – Возразил Андрей Иванович – Не знаю, правда, чего именно мы будем ждать, но Олег, наверное, знает, что делает.
– Андрей, я не самый ловкий из нас, и меня сразу вычислят, если я буду пыхтеть сзади вас, забираясь в пещеру. Так что, я больше не участвую ни в каких в забегах, подремлю пока в коконе. Делайте всё, как надо. Ну, в общем, ты понял, что не хочется мне, чтобы моё сердце отдельно от меня стучало, пока оно мне и самому нужно. – Потом помолчал и добавил – Как ты думаешь, мы правильно делаем, что доверяемся его решению?
– Надеюсь, что правильно.
– Тогда, удачи нам всем.
Он решительно зашагал к скале, потом повернулся и махнул рукой. Андрей Иванович спрятался за сосну возле самой дороги. Степан грузно запрыгал по развалу камней и добрался до подножия входа в пещеру. Он склонился и подтолкнул большой камень к самой скале, соорудив, таким образом, ступень, чтобы удобнее было забираться в коридор.
В это время стало светло, скала окрасилась в грязный жёлтый свет, оставив чёрным только вход в пещеру, возле которого копошился Степан, успевая бросить ещё один большой камень на уже положенный. Андрей Иванович видел, как Степан согнулся пополам и повалился на камень, цепляясь руками за него, потом закашлялся и сбросил капюшон с головы. Из луча, спустившегося из светлого пятна на небе, вышагнул фомор, и Степан затих, распрямившись на острых камнях. Фомор сделал жест, будто указывая на Степана, и тот стал медленно подниматься над землёй. В тёмном проёме, будто кто-то поиграл с выключателем, включая и выключая свет, и показался ещё один фомор. Степана начал укутывать плотный слой тумана, похожий на грязную вату. Кокон поплыл в темноту проёма. Фомор пропустил в пещеру последний девятый кокон и скрылся с ним.
Оставшийся возле пещеры фомор достал из складок своего балахона какой-то длинный предмет и отбросил его от себя. А потом шагнул обратно в луч и исчез вместе с ним.
Андрей Иванович, что есть духу, кинулся к пещере, в которой только что исчез последний фомор, и мысленно поблагодарил Степана, который так предусмотрительно положил два плоских камня друг на друга, благодаря чему Андрей Иванович без замедления запрыгнул внутрь всё ещё освещавшегося коридора. Он только услышал, как хрустнули часы в нагрудном кармашке, раздавленные его весом. От резкого запаха аммиака у него сразу же заслезились глаза. Распрямившись, он взглянул на два тёмных проёма в стене, которые оказались пред ним. Над правым проёмом был нанесён контур светящегося круга и четыре луча, отходящие от круга поменьше, который был внутри большого круга. До этого малого круга от точки, которая была самая нижняя, и которая, как понял Андрей Иванович, и являлась местом его нахождения, вела не самая прямая дорога, с многочисленными разветвлениями и изломами. Так как он не мог дольше задерживаться в небольшом коридоре, и скоро должны были уже вспыхнуть энергетические вихри, он ещё раз внимательно посмотрел на план, стараясь запомнить его как можно точнее, и запрыгнул в правый тёмный коридор. Позади него что-то зашипело на высокой ноте, заиграли световые лучи, а потом всё вокруг погрузилось в непроницаемую темноту. Он прижался к гладкой и холодной стене, нащупал на поясе обсидиановый кинжал, и немного успокоился. По крайней мере, он вооружён, и первый коридор удачно удалось преодолеть в целости, так сказать, одним куском. То, что сбылся наихудший вариант, и фоморы видят в темноте, и в дополнительном источнике освещения не нуждаются, его расстроило, но не на столько, чтобы от полной темноты он растерялся. Он сначала прислушался, стараясь расслышать даже самые малейшие звуки, но тишина была полная, видать фоморы со своей добычей уже достаточно далеко продвинулись. Он думал, что глаза привыкнут к темноте, и он хоть что-то сможет разглядеть, но чёрта с два. Темнота даже не думала давать ему такой шанс. Но что его обрадовало, если только можно было чему-то радоваться в его положении, так это то, что от запаха аммиака не осталось и следа. Видимо, резкий запах тоже был, своего рода, защитным барьером. « Дезинфекцию прошёл!» – удовлетворённо подумал он.
Только убедившись, что он совершенно один в этой части коридора, Андрей Иванович достал из нагрудного кармана маленький лазер-карандаш, отобранный у внука, который этим лазером недавно довёл свою учительницу до истерики. «Ну вот, я и дошёл до финишной прямой, сейчас главное не попасться на глаза этим отступникам и правильно попасть в правильное место. Я справлюсь». Он досчитал до трёх и включил лазер. Маленькая точка упёрлась в противоположную блестящую стену, окрасив её в кроваво-красный цвет. Он отвёл луч вглубь коридора. Коридор шёл вниз, под землю, и перспектива впереди, даже подсвеченная красным лучом, еле просматривалась, проглотив где–то далеко луч его лазера. Он пошёл по указующему направлению луча. Под ногами захрустел песок. Он постарался как можно мягче ставить ногу на пол, так как ему казалось, что звук его шагов заполнил все коридоры. Он так увлёкся прислушиванием к своим шагам, что вздрогнул, когда услышал ещё один посторонний звук, вернее, шуршащий шум, позади себя. Понимая, что на фоне белых стен, даже в полной темноте, он будет выглядеть, как муха не стекле, для того, кто видит в этой темноте, он ускорил шаг, надеясь увидеть хоть какую-нибудь нишу или ответвление, которых, судя по плану, должно было быть немало. Тот, кто следовал за ним, не приближался к нему, но и не отставал. Андрей Иванович почти уже бежал, пока луч его лазера не уткнулся в боковой проход. Он свернул туда, но тот оказался в глубину всего на пару шагов. Он плотно впился своим бренным телом в камни, словно сам хотел стать одним их них. Погасив лазер, он перестал дышать, хотя от бега у него сбилось дыхание. Но старая армейская закалка не подвела. Он слышал приближающийся к нему шелестящий звук. Не доходя до его укрытия, что-то приземлилось на каменный пол с мокрым шлепком, словно сырое мясо, причем запах указывал на то, что оно долго хранилось не в холодильнике. Потом оно замерло, и немного погодя снова зашелестело. Темнота была полная, и что проследовало мимо него, он так и не понял, но волосы на голове его зашевелились, когда он почувствовал движение прокисшего воздуха на своём лице.
Какое-то время он не мог решиться выйти из своего укрытия, настороженно прислушиваясь к удаляющемуся шелестению, пока оно совсем не стихло. Ощущение незащищённости, возникшее, когда он удирал от неизвестного существа, всё так же держало его в напряжении. Андрей Иванович понимал, что времени на отсиживании в безопасной норке у него нет, сделал шаг из своего укрытия, унимая дрожь в руках, и включил фонарик.
Глава 4.
Луценко показалось, что время между моментом, когда его подхватил серебристый луч и моментом, когда он оказался на огромном каменном плато, свернулось в одно биение его сердца. Наверное, он зажмурил глаза, когда попал в луч, так как полёт совершенно не отразился в его памяти. Бескрайняя равнина незнакомой планеты слабо освещалось чужим красноватым солнцем, стоявшем в зените. Первое мгновение он даже боялся пошевелиться, и непроизвольно задержал дыхание. Потом он расслабился и усмехнулся про себя – ну вот, сбылась его детская мечта, он на другой планете, на которую, скорее всего, никогда не ступала нога человека. Почему же так невесело? Чужое небо было однообразного кирпичного оттенка, без единого облака, и оно не было сияющим и бесконечным, как на Земле. Казалось, что подними он вверх руку и сразу упрётся в тяжёлый коричневый небосвод. Красное солнце было размером с полную земную Луну, и Луценко мог смотреть на него сколько угодно, даже не щуря глаз. Вокруг неяркого солнца был тонкий ореол золотистого цвета, поэтому казалось, что солнце запечатано в рамку. Он сделал первый шаг, но тут же остановился, услышав непривычный глухой звук своего шага, будто он находился в замкнутом помещении. Всё здесь непривычно, всё не так, даже звуки, хотя камень под ногами у Луценко был точно такой же, как и на Земле, только слегка подкрашен красноватым цветом звезды. Воздух был свеж, но окружающая температура комфортна, и даже чувствовалось слабое движение ветра. Внимание его привлёк идеальный куб такого же красного оттенка, как и всё вокруг, находившийся у самой линии горизонта. Куб оказался единственным объектом в обозримом пространстве, и Луценко решил идти к нему. Об истинном размере этого куба можно было только догадываться, так как расстояние до него было очень велико, но он был явно рукотворным. Луценко подумал, что это город, ну, или колония живых существ. Живых цивилизованных существ, гуманоидов, доброжелательно настроенных, и достаточно развитых, если смогли обеспечить ему доставку с Земли. С такой надеждой он и зашагал к кубу. Идти было легко, будто он стал намного меньше весить, из чего он сделал вывод, что гравитация на этой красной планете была меньше, чем на Земле. Земля … Где ты? Я уже скучаю по тебе! Он тяжело вздохнул. Нельзя человеку без своей Земли, пусть он и мечтает о звёздах. Даже среди самых прекрасных миров, освещённых величественным светом дивных звёзд, сердце человека всегда будет принадлежать только Земле.
В его голове снова раздался шум, или, вернее, шепот, и он каким-то непонятным чутьём понял, что ему приказали остановиться и не двигаться. Он тот час остановился, ища глазами в небе тех, кто спешит к нему. Но небо оставалось таким же безучастным и пустым. Зато вокруг него на камне появились светлые желтоватые пятна. Пятна будто бы оплавили камень, сделав его гладким и блестящим. Над каждым пятном поднялись серебристые цилиндры, и над ними распустились матовые желтоватые купола. Всего цилиндров появилось восемь. На их стенках, совершенно синхронно, проступили пояском узоры из круглых светящихся символов, которые побежали по кругу, разгоняясь всё быстрее и быстрее, пока не слились в одну непрерывную ленту.
На ближайшем к Луценко цилиндре появилась вертикальная тонкая черта, он словно раскололся по ней на две половины и они разъехались, и из цилиндра вышагнул высокий гуманоид, облачённый в длинный балахон. Луценко про себя поблагодарил бога за то, что он видит перед собой именно гуманоида, очередная его мечта сбылась. Цилиндр за спиной гуманоида на долю секунды вспыхнул своими круглыми символами и приобрёл первоначальную целостность. Из соседних цилиндров таким же образом вышли ещё семь гуманоидов. Луценко заметил, что налицо было полное сходство их с фоморами, только эти гуманоиды-фоморы, стоявшие сейчас перед ним, были не половинчатыми.
Луценко и сам был не маленьким, метр девяносто, но он еле доходил им до плеча. На вытянутых гладких головах их не было видно ушей и носа, а также никакой растительности. Глаза располагались близко друг к другу, и были завалены вглубь черепа, и цвета были непроницаемо-чёрного. Цвет кожи у них был безжизненно-сероватым, темневшим каждый раз, когда они двигались. Похоже, красный загар своего солнца они отражали, выработав к нему иммунитет. Уже потом, когда Луценко с ними познакомился ближе, он увидел и много других отличий их от людей. Во-первых, руки у них были с тремя пальцами, во-вторых, шея была будто набранная из отдельных колец, в-третьих – на затылке небольшое отверстие, скорее всего, для дыхания. Да ещё и руки двигались по очень странной траектории, будто сигнал к ним поступал не от мозга, а от трёх их пальцев. Разговаривали они между собой так быстро, что сливалось всё это в один сплошной свист, но когда звучали отдельные короткие фразы, походило это на щебет птиц. При этом щель в нижней части лица, которая служила им ртом, оставалась неподвижна. Первый появившийся из купола незнакомец поднял руку, приветствуя Луценко, и зазвучал отчётливый металлический голос:
– Я шестой эпигоний династии Кзуту из совета служителей Ш-Ши, хранитель подземных вод и смотритель дороги к ушедшим. – Он отвёл в сторону свою руку, показывая на своих товарищей – Это воины Ш-Ши династии Кзуту. – Остальные сделали вперёд несколько шагов и встали за шестым Кзуту – Назови своё имя, землянин.
– Луценко Олег. – Луценко слегка склонил голову в приветствии.
– Луценко Олег, приветствуем тебя на Ш-Ши, Первой из Семи Достойных, несущей свой свет к Великому Извечному Таи, и являющейся домом для трёх рас. Мы – старшая из рас, таины. Ты среди друзей. Мы никогда не воевали с землянами и не вмешивались в ваши внутренние дела. Мы уважаем свободу любого другого народа, даже если и не согласны с ним в выборе его пути. Мы – не такой многочисленный народ, как земляне, но наша славная история берёт своё начало от Извечного, который своей мудростью провел нас через все испытания, которые выпали нашему народу. Одиннадцать тысяч лет назад, по вашему летоисчислению, и три тысячи лет, по нашему летоисчислению, наша раса победила своих последних врагов, тёмных последователей Игу, и после этого мы живём в мире, где слово «война» используется только в прошедшем времени. Но последователи Игу заразили своими мерзкими идеями четвёртый дом Ску, и они попытались вероломно захватить власть на Ш-Ши, сделав рабами две наши младшие расы. После того, как бунт был подавлен, оставшиеся в живых тридцать семь таинов из четвёртого дома Ску покинули родную планету, становясь навеки отступниками, неся в своих заражённых сердцах дерзкие планы по завоеванию более молодого и слабого мира. И они нашли его, им оказалась ваша Земля, чьи народы в ту пору стояли на первой ступени развития своей цивилизации, были разрозненны и ослаблены междоусобными конфликтами.
Луценко после этих слов грустно подумал, что с того времени ничего особенно на Земле и не изменилось, народы всё так же разъединены, и до мира на всей Земле ещё долго и далеко. Таин меж тем продолжал дальше:
– Тот урон, который отступники нанесли вашей расе, невосполним, и мы скорбим вместе с вами о безвинно убитых землянах. Не единожды отступники упорствовали в своём стремлении вернуть расположение своего могущественного союзника, приобретенного ими на Земле, но теперь появился шанс прекратить это окончательно, для этого мы и призвали тебя, Луценко Олег. Мы хотим вернуть отступников, чтобы они понесли заслуженное наказание за насилие и неприемлемую жестокость по отношению к любым живым существам во вселенной.
– Но разве вы не можете вернуть отступников так же, как вы доставили меня на свою планету?
– Они прикованы к полю Земли, и это дело рук могущественного существа, их союзника, обладающего оружием, которое черпает энергию из самого сердца вашей звезды. Если мы попытаемся нарушить ткань бытия грубым исторжением не принадлежащей ей материи, то и ваш, и наш мир сойдут с привычного хода, и неизвестно, какие ещё страшные последствия вызовет этот шаг.
– Вы бессмертные? – Спросил его Луценко.
– Нет, мы не бессмертные, но Великий Таи дарует нам долгую жизнь. Мои воины, которых ты видишь, участвовали в битве с последователями Игу, которое произошло три тысячи лет назад по нашему летоисчислению. Сколько нам жить, решает великий Таи. Те таины, кому приходит время отрешения, навечно остаются в городе Истинной Непреходящей Памяти, к которому ты шёл. Этот город – последнее прибежите тех, кто больше не дышит благодатным воздухом нашей родной Ш-Ши.
– У моего товарища, который остался на Земле, есть ритуальный обсидиановый нож, и, вполне возможно, вам некого будет судить, если он справится с ними, пока они будут идти лёгкой дорогой.
– Но лёгкой дорогой пойдёт только двадцать один таин. А на ритуале будут присутствовать все тридцать семь. Обсидиановый нож не сможет задержать всех отступников. Миссия твоего товарища обречена на провал. Именно поэтому ты здесь. Когда-то давно, даже получив смертельную рану, ты смог вытащить из своей груди верший клинок, и ранить им отступника, который собрался достать твоё сердце. Ты храбрый воин, и благородный человек, Луценко Олег. Готов ли ты положить на чашу весов свою жизнь, чтобы выкупить девять других жизней, и способствовать восстановлению справедливости?
– Других вариантов нет, чтобы помочь им?
– Нет. Ты можешь отказаться.
– Я не могу отказаться. Там мои товарищи, и я их не брошу, раз их спасение только в моих руках. Да, я готов положить свою жизнь за жизнь моих товарищей.
– Ты ответил так, как и подобает отвечать настоящему воину. Великий Таи не сомневается в тебе, Луценко Олег.
Рядом с Луценко заморгал воздух, и появился ещё один серебристый цилиндр, с бегущими вокруг него круглыми символами. На боку у цилиндра образовалась вертикальная щель, через мгновение ставшая проёмом. Луценко обернулся к Кзуту и тот кивнул головой, приглашая войти внутрь цилиндра. Луценко шагнул в полумрак цилиндра, дверь позади него быстро захлопнулась, и яркий свет залил пространство вокруг него.
Через пару секунд на стенке цилиндра, но уже с другой стороны, снова появилась щель, ставшая выходом, и Луценко увидел перед собой огромный зал. Там его уже ждал шестой эпигоний династии Кзуту со своими воинами. Луценко вышагнул из цилиндра и замер, почувствовав торжественное величие зала, открывшегося его взору. Таких гигантских размеров построек он никогда прежде не видел.
Сверкающий белизной зал уходил вперёд на добрую пару километров, а в высоту был не меньше ста метров. Колоннада, расположенная по периметру зала, опиралась на высокий подий, который образовал в центре зала трибуну. Весь зал был перекрыт полукруглым сводом с рёбрами, идущими от каждой колонны к куполу. И всё это сияло чистым сиянием, так как все поверхности были покрыты белоснежным сияющим фарфором. В стенах зала располагались многочисленные арочные ниши, внутри которых, на постаментах, стояли серебристые цилиндры, на боках которых виднелась изморозь.
