Надежда Храмушина
Лёгкая дорога
– Это что за бог такой у них ненасытный?
– Я бы не стал так категорично судить о Кетцалькоатлеме, главном боге ацтекского пантеона. Кстати, точный перевод его имени – оперённый змей. И выглядит он так же. Помесь рептилии и птицы. И ацтеки считали его довольно мирным, он даже отождествлялся с силами плодородия и изобилия. Благодаря ему ацтеки получили календарь, он также научил их вычислять даты по движению звёзд. И он был покровителем всех жрецов, научил их совершать ритуалы жертвоприношения, выбирать для них благоприятные дни, но не было даже и речи, что жертвоприношения должны быть человеческие. Вот тут-то и появляются его новые подданные, из земель таинственного бога Тескатлипока, странные трёхпалые люди с круглыми птичьими глазами. И со временем, Кетцалькоатлем начал приобретать новые черты своего характера, и жестокость стала главной его чертой. Как им удалось соблазнить его на бесчинства, один он ведает! Но в итоге он сам и провёл самый первый ритуал вырывания сердец у девяти тысяч рабов, которые привели ему полулюди фоморы. Но совершив это, он сразу же очнулся и ужаснулся от того, что он натворил. И понял, кто спровоцировал его на это. Кетцалькоатлем не смог пережить глубину жестокости и дикости, в которую он упал, и в отчаянии бросился в очищающий костёр. Конечно, он не погиб, он же бессмертный, но он переродился, стал утренней звездой. А его хитрые подданные фоморы, после того, как он покинул их, и не просто покинул, а что-то там им подпортил в заводских настройках, не смогли полностью вернуться в свой мир. Ведь у каждого мира свои законы, и, перешагнув их, фоморы сделали себя изгоями. Но и в нашем мире они с того момента не могут полностью материализоваться. Вот такую штучку им подкинул Кетцалькоатлем. Но фоморы не теряют надежды снова заполучить своего покровителя. Ведь пока они не получат его прощение, они не могут полностью материализоваться в родной их Тескатлипоке, или как там они её называют, как и в нашей реальности. Поэтому они хотят призвать Кетцалькоатлема, провести обряд очищения, и снять с себя проклятие, которое мешает им жить в своём мире.
– А почему они здесь его вызывают, на Урале? А не на родине, например, ацтеков? Необычное место для жертвоприношений, насколько я знаю, никогда тут такого не бывало.
– А! Вот в этом и заключается их хитрый план. Они не могут в одном и том же месте провести два ритуала, бог сразу почувствует подвох, и не выйдет к ним, потому как затаил на них смертельную обиду. Поэтому они и выбирают для каждого своего пришествия новое место.
– Андрей Иванович, у меня голова скоро задымится от твоего рассказа! Не обижайся, но это очень трудно осознать.
– Верю Олег, верю. Но они существуют, я их видел своими глазами. И людей они собирают не для торжественного банкета. – Он вздохнул – Такая вот грустная сказка. Я, конечно, тот ещё рассказчик, если бы здесь был Лёня, он бы намного понятнее и интереснее тебе рассказал. Только Лёни с нами нет.
– Так ты один собрался с ними воевать?
– Нет, ещё лесничий местный, Степан Разумов. Это с помощью него мы скалу нашли. Он, конечно, сначала нас с Лёней принял за сумасшедших, когда услышал эту историю, но вчера, как только скала рухнула, и проход внутрь появился, проникся всем. Помощь свою предложил.
– А сейчас он где?
– Отсыпается, он до меня дежурил, через пару часов приедет, может, ещё кого в подмогу нам возьмёт.
– А с твоим товарищем что приключилось?
– Машину отгонял, мы тут недалеко её укрыли. Я лежу здесь, наблюдаю за входом, потом увидел, как всё посветлело вокруг, и Лёня прямо из воздуха появился, в коконе из тумана, с одним из фоморов, и поплыл внутрь. Они, видимо, в транс вводят пленников, Лёня даже не шевелился. А потом я увидел, как ещё четыре кокона вплыли, твоих привезли.
– Чёрт! Зачем я их оставил!
– Что сделано, то сделано. Главное, не отчаиваться. Хорошо, что ты не был с ними. Есть кому им помочь.
– Мне, наверное, тоже надо свою машину отогнать.
– Пусть стоит, никому не мешает, незачем лишний раз рисковать. Фоморы на неё внимания даже не обратят, они только людьми интересуются.
– А оружие против фоморов какое?
Андрей Иванович вытащил откуда-то из-за пояса длинный кривой нож, и, даже в темноте, Олег увидел, как блеснули его острые зазубренные края.
– Откуда оно у тебя?
– Можно сказать, украл. В том письме было написано, что в Тобольске, в краеведческом музее, обсидиановый кинжал лежит, это и есть самое верное оружие против фоморов. Я приехал туда, сначала просто попросил его дать мне на время, паспорт свой показал, расписку написал, что верну. Что смог, то рассказал, сам понимаешь, неподготовленному человеку в это сложно поверить. Но я для достоверности привёз с собой перевод статьи Дажже, ещё кое-какие статьи. А там бабка такая вредная попалась, ну, в общем, мне пришлось кинжал прямо из их стеллажа втихаря взять. Наверное, они даже этого и не заметили, потому что шума никто не поднял. Если всё удачно закончится, верну им их экспонат. А теперь он мне нужнее.
– Так если их трое, и они такие хорошие бойцы, сможешь ли ты одним кинжалом сразу троих прикончить?
– Тут, Олег, одна тонкость есть. Когда они погонят пленников по этой самой церемониальной лёгкой дороге, они сами будут в трансе, будут повторять свои мантры, вот тогда и надо успеть всё сделать. Быстро и чётко, пока не опомнились. Только с количеством фоморов ты ошибся. Их там не трое. В письме написано, что самое меньшее их шесть.
– Ого! То есть их может быть и ещё больше! Интересно, а кто их сосчитал?
– Ну, наверное, не мы первые хотим снести их злобные полголовы. Проверить трудно, так как они все на одно лицо. Вернее на одну половину лица. Пока все вместе ни соберутся, не посчитаешь.
– Возьмешь меня в помощники?
– Возьму. Сейчас дождёмся Стёпу, и скоординируем наши действия. Хотя, сам понимаешь, в пещере придётся действовать больше по обстоятельствам.
– А вдруг фоморы раньше него пленников к пещере приведут?
– Если только сразу четверых загребут. Нам надо только тогда в пещеру войти, когда они всех девять пленников соберут, чтобы ритуал они свой начали. Если они сейчас сразу всех четверых приведут, придётся нам с тобой вдвоём идти. А если по одному будут приводить, будем ждать последнего.
– Надо ещё найти их там! Когда я вчера заглянул внутрь, там в самом начале уже два прохода виднелось, значит два коридора, но там дальше могут быть ещё разветвления. Как бы ни заблудиться! Вряд ли они оставили там указатели.
– Не переживай, над основным коридором должно находиться что-то наподобие навигационного пособия. Постараемся разобраться. У нас нет другого выхода, надо это делать пока пленных всего девять. Когда будет второй заход, и будет пленных больше, уже сложнее будет контролировать ситуацию, но с другой стороны тогда может и власти помогут. Если поверят, а не в психушку загребут. Но нам надо постараться спасти тех, кто уже там.
– Не совсем ясный план. – Вздохнул Луценко.
– Ты в армии служил? – Спросил Андрей Иванович.
– Как-то не вышло.
– Тогда слушай. Если план работает идеально, всё идёт, как по маслу – значит где-то ловушка. Понял?
Степан Разумов появился в шалаше тихо, словно бестелесный дух, Луценко даже вздрогнул, когда массивная фигура закрыла почти всё пространство на входе.
– У нас пополнение? – Спросил Степан низким голосом, рухнув рядом с Луценко – Шуму от вас, на весь лес. Я думал, ты тут пресс-конференцию собрал.
Андрей Иванович представил Луценко, и сразу спросил:
– Ты один?
– Один. Друг мой, которого я хотел с собой прихватить, заболел, даже не встаёт. А больше мне и довериться некому. Сколько в пещере уже людей?
– Пятеро.
– Ждём, значит. Над поляной одно пятно светлое. Оставили здесь караульного, пока остальные охотятся. Ты машину бросил на дороге? – Он повернулся к Луценко.
– Я. Андрей Иванович сказал, что фоморам нет до неё дела.
– Может, и нет. А может, поэтому и оставили здесь часового, чтобы следил за входом. Я электрошокер у знакомой взял. Откуда бы они ни пришли, хороший электрический разряд им точно не понравится. Я всё тут думаю, Андрей, а мы успеем пробраться в пещеру, пока они свои электрические вихри выключат, мы же не на пятки им будем наступать?
– Должны успеть. – Ответил Андрей Иванович – Главное, пересечь входной тамбур, дальше в коридорах уже нет защиты.
– А по времени это сколько минут, или секунд?
– Не имею представления, надо постараться быстро проскочить.
– Скверно.
– Не приукрашивай. Проскочить вихри – это только полбеды. Нам ведь сразу надо будет спрятаться в самом начале следующего коридора, чтобы фоморы не успели заметить позади себя хвоста. А там уж смотреть, когда они на лёгкую дорогу встанут. Придётся всё делать в темноте, пользуясь только светом, который есть у фоморов. Будем надеяться, что они не видят в темноте, и хоть какие-то источники света у них там есть.
– Я видел, как там мигнул свет. – Сказал Луценко.
– Это не тот свет, это от энергетических вихрей, и он загорелся, когда ты заглянул туда, сработала ловушка. Ещё бы немного, и сейчас бы дремал в коконе.
– Чёртовы фоморы! – Не сдержался Луценко – Живешь так, живёшь, потом – на тебе! Жертвоприношение. Дикость полнейшая!
– Согласен. – Кивнул Андрей Иванович – После этого во все сказки будешь верить.
– Даже в колобка! – Поддакнул Степан.
Глава 3.
“Ну почему это случилось со мной? И именно сейчас? И именно здесь, в такой глуши?» – уже десятый или двадцатый раз в отчаянии повторяла про себя Инна, и снова упрямо нажала зелёную кнопку на автосигнализации, надеясь на чудо. Но чудо не произошло. С таким же успехом она могла нажимать и на свой нос, или ещё на что. Машина не думала пускать свою законную хозяйку внутрь. Инна ещё раз обошла вокруг неё, с тоской глядя на зонтик, лежащий на заднем сиденье. Зачем только она вышла из машины посреди этого чёртового поля, чтобы сделать несколько чёртовых фотографий! Да ещё и поставила машину на сигналку! Ни впереди, ни сзади, на дороге никого не было, вообще никого, спрашивается, от кого она её закрыла? От себя! На то, чтобы сфотографировать живописный лес позади поля, у неё ушло не более трёх минут. Всего три короткие минуты! Зачем она поставила машину на сигнализацию?! Инна чуть не взвыла, вдруг вспомнив, что она сейчас даже время не сможет посмотреть, и позвонить никому тоже. Телефон тоже остался в машине. Вот он, лежит на передней панели. Инна бессильно упёрлась лбом в дверку машины и закрыла глаза. Спортивный костюм постепенно намокал от дождя, который становился всё сильнее и сильнее. Она прижала к себе камеру, ещё не хватало её замочить, тогда вообще весь смысл её мытарств сойдёт на нет.
Она с раздражением огляделась. Придётся идти в лес, хоть на время под деревьями от дождя спрятаться. Но идти придётся через поле, а там трава мокрая, да ещё кругом развороченная тракторами чёрная земля. Она с тоской посмотрела на свои новые белые кроссовки. Одно её бездумное действие повлекло за собой столько неприятностей! Она со злостью вспомнила Машку, свою подругу, которая все уши ей прожужжала: «Надо выйти из зоны комфорта!» Ну вот, наивная дурочка Инна вышла, и что теперь? Дверь в эту зону комфорта сразу же за ней захлопнулась, и для того, чтобы её открыть, нужны батарейки. А купить их можно только в городе. А это почти сто километров от точки, где теперь её бескомфортная зона. Но чтобы попасть в город, нужно сначала попасть в эту чёртову машину, а в неё не попасть, потому что батарейки сдохли. Замкнутый круг неприятностей.
Пронизывающий ветер, гуляющий по полю, пробирал её до костей. Инна всё-таки решила идти в лес. Она перепрыгнула неширокую канаву и быстрым решительным шагом пошла по полю. Решила так, что когда закончится дождь, она пойдёт пешком до трассы, с которой она свернула на эту чёртову грунтовую дорогу, и там дождётся любой проезжающей мимо машины и попросит помощи. Вдруг она услышала далёкий шум машины. Она обернулась. Из леса выезжал большой внедорожник. Она радостно побежала обратно к своей машине. Внедорожник сбросил скорость и, встав перед её «Москвичом», немного сдал назад, видимо резонно рассудив, что придётся тащить сломанную машину.
Из машины выскочил невысокий, спортивного вида, парень, и, на ходу застёгивая куртку, подошёл к Инне, которая встала рядом со своей машиной.
– Что, сломалась? – Спросил парень с улыбкой, и с интересом посмотрел на Инну.
– Батарейка в сигналке умерла. Вы не могли бы меня свозить до ближайшего магазина, где можно купить новую? Я заплачу́. – Торопливо добавила Инна.
– Зачем ехать? Я свою батарейку поставлю, откроем Вашу машину, и езжайте, куда хотите. – Парень махнул головой на свою машину – Пошли под крышу. Ничего, что я на «ты»? Садись сзади, на переднем сиденье у меня дед сидит. Давай свою сигналку.
Инна, всё ещё не веря чудесному явлению такой своевременной для неё помощи, забралась на заднее сиденье и поздоровалась с внушительного вида дедом, сидевшим на переднем сиденье. Парень захлопнул дверку и повернулся к Инне:
– Прости, не представился. Муранов Вадим, монтажник. Не женат. А это мой дед, Иван Иванович. – Иван Иванович, чуть повернувшись к Инне, кивнул головой – А тебя как зовут, и куда ты направляешься? Впереди только лес да заброшенная деревня. Заблудилась, что ли?
– Нет, не заблудилась, именно сюда я и направлялась. Инна Новикова. Корреспондент областного телевидения. – Она почувствовала, как начала краснеть и добавила – Внештатный корреспондент. Пока я работаю в фотоателье, но это временно. И я еду в эту глушь, чтобы взять интервью у одного уральского фермера, который первым в наших краях завёл страусиную ферму. Я здесь впервые, по навигатору еду, ферма должна быть отсюда километрах в пятнадцати. Почти доехала, да увидела за полем лес, над которым так красиво туча повисла, я подумала, что кадр хороший выйдет. Ну вот, и совершенно автоматически машину поставила на сигналку. Ну, а остальное вы знаете.
Она увидела, как Вадим и Иван Иванович переглянулись, и Иван Иванович хмыкнул. Инна насторожилась:
– Я что-то не то сказала?
– Нет, нет. – Вадим коротко рассмеялся, кивнув на деда – Вот этот знаменитый фермер, Иван Иванович Кузьминых, собственной персоной. Только тебе надо поторопиться у него взять интервью, пока он ещё не поменял свой статус страусиного фермера.
– Пока? Почему?
– А он собрался своим страусам головы отвернуть, когда вернётся на ферму.
– Зачем? – Удивилась Инна.
– Не зачем, а за что. Потому что мы с дедом сейчас как раз из больницы едем, так как любимчик его, страус Федька, утром сегодня у деда чуть ухо не снёс.
И тут Инна увидела повязку на правом ухе Ивана Ивановича, на которую она сначала не обратила внимания.
– Что, сильно? – Участливо спросила она у Ивана Ивановича.
– Да, нет, нормально, терпимо. – Нехотя ответил ей Иван Иванович – Не слушай ты его, балабола! Никому я не буду сносить головы, сам виноват. Расслабился. Какое вы там ещё интервью придумали?
– Сюжет на три минуты. Вас и ваших питомцев сниму и пару вопросов задам. У вас их сколько?
– Двое. Федька и Бомбина. Уж от кого я никак не ожидал такого, так это от Федьки! Такой умный, всё понимает, спокойный. Не то, что Бомбина, та – злыдня такая, что ой-ёй-ёй! Так и норовит какую гадость сделать. Я думаю, что это она накрутила Федьку, не иначе!
– Дед, прекращай свои обиды на женскую половину человечества проецировать на птиц. У них всё по-другому.
– Хрен там, а не по-другому, бабы есть бабы. Хоть с перьями, хоть без.
Пока они так беседовали, Вадим успел сменить батарейку в пульте Инны и нажал зелёную кнопку. Иннина машина радостно откликнулась, и Инна благодарно посмотрела на Вадима:
– Спасибо большое, ты просто не представляешь, в каком я была отчаянии!
– Да ладно тебе! Заводи свою раритетную машину и поезжай за нами. В любом случае, хорошо, что ты нас здесь встретила, ты бы даже со своим навигатором дедовский дом не нашла, это тебе я точно говорю.
– Ну, значит, правильно говорят, что ни делается, то к лучшему. Так ты достать свою батарейку, я теперь уже больше не повторю своей ошибки, по крайней мере, до города.
– Пусть стоит! – Великодушно махнул рукой Вадим – Мне тоже до города пульт не нужен будет. Я живу рядом с автомагазином, так что не беспокойся!
– Ну, давай хотя бы я деньги тебе отдам за неё!
– Перестань. Не в деньгах счастье. Всё, иди, моргнёшь, как готова будешь. Поедешь за нами. Зонтик дать?
– Нет, спасибо, добегу.
Она ещё раз поблагодарила его и выскочила под дождь. Добежав до своей машины, она с удовольствием открыла дверь и плюхнулась на сиденье. Прекрасное настроение её не может теперь испортить даже этот холодный дождь. Она достала из сумочки пачку бумажных платочков, наскоро высушила лицо и завела машину. «Ласточка моя!» – повторила она про себя слова отца, это он так всегда называл свой Москвич, который недавно подарил ей. Пусть водители на других машинах и смотрят на её Москвич снисходительно, она любит его, и он ей отвечает тем же. Сегодняшний случай не в счёт, сама виновата. Она засмеялась, вспомнив, что Иван Иванович так же говорил про своих страусов.
Она моргнула пару раз фарами, и внедорожник тронулся вперёд. Вадим открыл окно и помахал ей рукой. Инна улыбнулась и ещё раз мигнула фарами. Хороший парень, этот Вадим.
Тяжёлые тучи висели низко, казалось, что они лежат на макушках сосен, и дождь, скорее всего, в ближайшее время не закончится. Но она уже не переживала об этом. Над головой её надёжная крыша, если что, останется на ферме. Поди, не выгонят же её! Похоже, её спасители гостеприимные люди.
Она достала из сумки зеркальце и посмотрелась в него. Да, видок не очень, мокрые прядки волос облепили лоб, нос покраснел, тушь размазалась. Пришлось прямо на ходу привести себя в порядок. Они проехали поле и въехали в лес, и мокрые ветки кустов захлестали по бокам машины. Навигатор её показывал, что через шесть километров должен был находиться поворот к ферме. Дорога выровнялась, колея стала не такой глубокой, как на поле, и машина Вадима стала набирать скорость. Инна немного отстала, убирая в сумочку раскиданные вещи и проверяя сообщения на телефоне. От мамы три сообщения, беспокоится за неё, ничего, ответит позже. Она посмотрела на свои руки, что это, какая-то дрожь пробирала её, уж не простыла ли она? Это совсем не входило в её планы. Она включила печку, и тёплый воздух заполнил салон, правда, печка гудела, как двигатель самолёта, ну ничего, скажет папе, он её посмотрит. Запахло палёной проводкой. А это уже плохо. Инна чертыхнулась и выключила печку. Не зима, доедет и без неё. Но дрожь во всём её теле постепенно переросла в необъяснимую тревогу, сердце застучала быстрее, словно она бежала в гору, и она сделала глубокий вздох. «Последствия шока» – быстро поставила она себе диагноз.
В лесу становилось всё темнее, небо то и дело рассекали зигзагообразные молнии, словно предупреждая о том, что гроза только набирает свои обороты. Инна закрыла окно, и сразу стало тихо. Так-то лучше, пока они едут, она успокоится, и это её досадное приключение станет просто прошлым, о котором она с удовольствием расскажет Машке. Впереди опять сверкнуло, на миг вспышка окрасила всё в холодный металлический свет, и машина Вадима вдруг стала сбрасывать скорость, потом, вильнув, резко остановилась. Инна, не доезжая до неё метров десять, тоже остановилась. Из машины никто не вышел. И вокруг неё воздух стал непрозрачным, сероватым. Инна протёрла вспотевшее стекло, нет, на самом деле вокруг машины как будто сгустился туман. Инна подождала, потом заглушила мотор, отбросила ремень, и, только собралась открыть дверь, как пространство над машиной Вадима окрасилось в ядовитый серо-желтый цвет. Она наклонилась к лобовому стеклу, стараясь заглянуть наверх, откуда шёл непонятный свет, и инстинктивно отпрянула назад. В первую секунду она даже не поняла, чего так испугалась.
А потом она замерла, глядя, как из открывшихся дверей машины вываливаются Вадим и Иван Иванович, задыхаясь в кашле, и рядом с ними, прямо из воздуха, появилось нечто. Две высокие фигуры серого цвета, неясные и в то же время очень реальные, с чёрными холодными и презрительными глазами, зависли над землёй, даже не касаясь её. Но они не до конца появились, а вроде как выглядывали откуда-то, наполовину закрытые непонятно какой преградой. Вадима и Иван Ивановича, словно тряхнуло, и невидимая сила приподняла их над землёй, обволакивая в зловещий серый саван, плотный и густой. Серые существа стояли рядом и не шевелились, и дождь не касался их, будто они были под куполом.
Инна вжалась в спинку сиденья, перестав дышать, все внутренности её похолодели от страха. Она не могла заставить себя не смотреть на фантасмагорическую картину, которая открывалась перед ней, и молила только о том, чтобы серые существа не посмотрели в её сторону. В один момент эти серые существа, а с ними и Вадим с Иваном Ивановичем, исчезли в воздухе вместе с жёлтыми лучами. На их месте какое-то время ещё оставались серые подрагивающие клочья тумана, который забрал людей, но и их смыло дождём, как рисунок на стекле.
Инна закрыла глаза. У неё бред? Она уже заболела и потеряла сознание? Это всё ей привиделось? Она сосчитала до десяти, открыла глаза, надеясь, что бред, в виде неожиданно брошенной машины, исчезнет. Но нет, машина с открытыми дверями всё так же стояла перед ней, только желтоватый отсвет исчез, снова вокруг неё была мокрая серость. Инна не решалась выйти из машины, и посмотреть, правда ли исчезли её новые знакомые, или это была какая-то галлюцинация. Но уже через минуту она поняла, что ни за что на свете не пойдёт к той машине. То, что там произошло, было реальностью, страшной необъяснимой реальностью. Оставаться здесь было опасно. Помочь она своим новым знакомым ничем не могла, да и некому помогать, никого не осталось на дороге.
Наконец оцепенение схлынуло. «Надо уезжать» – что-то внутри неё просто выкрикнуло это фразу, и она судорожно повернула ключ в замке зажигания. Машина никак не отреагировала, оставаясь безучастно-спокойной, в отличие от Инны. Инну же наоборот, начал бить озноб, она снова и снова пыталась завести машину, но все попытки оказались тщетными. Она легла на руль и зарыдала. Что за день сегодня такой? В какой страшной сказке она оказалась? Она хочет проснуться! И проснуться у себя дома!
Через некоторое время она постаралась взять себя в руки. Она достала телефон и он, предсказуемо, оказался неактивным, экран был чёрным, и почему это случилось, она уже и так догадалась. Итак, отсюда надо срочно бежать, даже если придётся бросить здесь свою машину. Но куда? На ферму, куда она направлялась, безусловно, было ближе, но что она будет там делать? До заправки очень далеко. Но зато надежнее будет идти именно туда. С дороги ей не сбиться, потому как здесь всего одна дорога. И она всё равно дойдёт до заправки, если даже придётся идти целую ночь. Там люди, там безопасно. Не важно, поверят ей или нет, она приведёт с собой помощь, и Вадима с Иваном Ивановичем отыщут. Она старалась отогнать от себя негативные мысли насчёт их судьбы.
Осталось одно – выйти из машины, и как можно быстрее бежать отсюда. Но покинуть тёплый и знакомый уют машины она всё никак не решалась. Страх, который прицепился к ней раньше, никуда не делся. Но одна мысль о тех подглядывающих откуда-то личностей, моментально предала ей ускорение. Она схватила зонтик, сумочку, телефон и выскочила из машины. Захлопнув дверь, она, раскрыв зонтик, и пустилась во весь дух по мокрой скользкой дороге, не оглядываясь на несчастное место. Чем больше становилось расстояние между ней и машинами, тем спокойнее становилось у неё на душе. Когда она выбежала на поле, она сменила бег на быстрый шаг, и бодро зашагала по краю дороги.
Так чему же она стала свидетелем? С запозданием пришло сожаление, что она не сфотографировала ту сцену, с парящими неизвестными существами и с левитирующими людьми. Вот это бы был материал! Бомба! Не какие-то страусы, а самое настоящее похищение инопланетянами людей. Инна представила на минуту себя, как автора сенсации, и чуть не выпустила из рук зонт от досады, что прохлопала такой шанс. Надо было бы хоть брошенную машину Вадима сфотографировать! И тут она вспомнила запах, который ударил ей в нос, когда она вышла из машины. Сильный запах аммиака.
Но только она сразу же с ужасом поняла, что это она не вспомнила, а снова окунулась в него. И тут же холодный пот прошиб её до пят. Этот резкий запах снова окружил её! Острая мысль пронзила её, как молния: «Они возвращаются! За мной!» Она наклонила зонтик и посмотрела на небо. Среди туч неясно обозначились два светлых пятна, словно два дьявольских глаза, высматривающих свою добычу. И добыча их – она. Если бежать до леса прямо по дороге, это далеко, и она будет как на ладони, они схватят её. Справа, за полем, лес был намного ближе, и она, не раздумывая, побежала что есть духу под спасительные кроны деревьев, где у неё было больше шансов спрятаться от таинственных похитителей людей. Через несколько шагов она отбросила зонтик, молясь только о том, чтобы не запнуться и не упасть.
Запах аммиака всё так же окружал её, ничуть не отставая. Но лес был уже близко. Она ворвалась в него, продравшись через мокрые кусты. Не разбирая дороги, она бежала вперёд, боясь оглянуться. Ей показалось, что аммиаком уже не пахнет, и она немного сбавила темп, так как дыхание её сбилось настолько, что она готова была рухнуть на сырую землю. Но нет, нельзя останавливаться, она обязательно найдёт укрытие и спрячется там, переждёт погоню и подумает, что делать дальше. Навязчивая мысль стучала в ней, словно колокол: «Инопланетное вторжение! Всех людей отлавливают и уничтожают!»
Под ногами у неё захлюпало, она поглядела под ноги и увидела, что забрела в болото, кругом были кочки и чёрная грязная жижа между ними. Это хорошо, здесь они её не найдут. Она увидела впереди себя большую корягу, с налипшей на ней землёй, приткнувшуюся, словно паук, между кочками. Она побежала к ней, но споткнувшись обо что-то, полетела в грязную холодную воду. На четвереньках она заползла под растопыренные ветки коряги и так и осталась сидеть в воде. Она прислушалась, но что можно услышать, когда собственное сердце заглушает все звуки. Она осторожно огляделась. Невероятно, неужели ей удалось от них сбежать? Всё её тело била мелкая дрожь от холодной воды, доходившей ей до пояса. Ничего, это не самое страшное, главное, чтобы её не нашли. Она обхватила руками плечи, чтобы немного согреться. Сумочку и телефон она выронила, когда упала. Потом найдёт, когда эти улетят. Над болотом стоял лёгкий туман, и она обрадовалась, что при такой видимости, её будет сложнее разыскать. И тут неприятная мысль скребнула её. Туман?!
И сразу же резко запахло аммиаком. Сначала запах приносили только порывы ветра, а потом он окружил её, стал невыносимым, и она закашлялась. Её сотрясало от кашля так, что она чувствовала, что коряга, к которой она прижималась, ходила ходуном. Глаза зачесались, и она грязной рукой начала тереть их, не в силах вынести зуд. Сквозь слёзы она увидела серый густой морок, сквозь который на неё мрачно глядела страшная безжизненная половина лица. Она закричала и забила руками по воде. Но новый приступ кашля повалил её в воду, и весь мир пропал, уступив место черноте и забытью.
* * *
– Было ещё кое-что в том странном письме, но мы с Лёнькой, как ни ломали голову, так и не поняли, что это могло означать. – Андрей Иванович пересел поближе к своим товарищам и понизил голос – Фраза такая странная: «Я – один, видящий его разделённым, я – последний, я – вернусь светом с шестнадцатилучной звездой».
– А что ваш дедушка академик на этот счет думал? – Спросил Олег.
– В том–то и дело, что наш дедушка академик первым сознался в том, что не улавливает смысл этой фразы. Он, правда, сначала предположил, с оговорками, что «последний» – это сам ацтекский бог Кетцалькоатлем, в том смысле, что бог – он всегда первый и последний. Но потом сказал, что это ошибочная мысль, потому что Кетцалькоатлем никаким боком к этим жертвоприношениям больше не относится, и поэтому вернуться ни с какой шестнадцатилучной звездой не может. Он нам пояснил о шестнадцатилучной звезде – это чистое солнце, душа солнца, единство мира.
– Да, странная фраза. – Согласился Олег – Но тот, кто написал вам письмо, наверняка думал, что вы должны догадаться о смысле её. Иначе, зачем он её написал?
– Может и думал, что мы догадаемся. – Кивнул Андрей Иванович – Но мы не смогли. Для того чтобы оперировать такими понятиями, надо всю жизнь изучать и историю, и эпос. А мы с Лёней этим нанимаемся любительски, глубоко не вникаем во всё, а так, легко и по интересу. Вот в чём разница между профессионалами своего дела и обычными любителями, таким, как мы. И автор письма, наверное, понадеялся на то, что мы профессионалы.
– Андрей! – Степан поднял руку, призывая всех к молчанию.
И тут Луценко впервые увидел этих фоморов. В неярком желтоватом свете, падающем широким лучом на каменистую площадку, отчётливо, как на экране кинотеатра, появились две гротескные фигуры, будто не дорисованные безумным карикатуристом. Всё в них было ненормально вытянуто – тощие, как плети руки, спускающиеся до колен, длинные лысые головы, худые тела в мешковатых балахонах, напоминавшие гигантских, разрезанных наполовину гусениц. Мозг не хотел верить глазам, что это были только половины существ, и постоянно хотел дорисовать всё остальное. Впечатление дополняло и то, что действия их были угловаты, их словно кто-то сверху дёргал за верёвки, подправляя их движения. Но, при всей своей кажущейся неловкости, действовали они быстро и чётко. Один фомор опустился с лучом возле самого входа в пещеру, и в ней сразу замерцали серебристые светящиеся нити, словно росчерки полета светлячков, пробегающие короткими всполохами сверху вниз. Луценко понял, что это и есть смертельно опасные энергетические лучи, о которых предупреждал Андрей Иванович. Лучи мгновенно погасли, как только ещё один фомор показался в проёме, выйдя из глубины пещеры, и пещера окрасилась грязно-жёлто-кирпичным цветом. Фомор в пещере что-то просвистел, прижался к краю проёма и мимо него медленно поплыли внутрь два серых кокона, которые появились из двух жёлтых лучей, в котором висели фоморы. Фомор, который висел во втором жёлтом луче, вышел из своего луча и подошёл к плывущим коконам, как бы подправляя их ход. Пещерный фомор пропустил коконы мимо себя и исчез вместе с ними в глубине пещеры, и через какое-то время желтоватый свет там погас, и в пещере снова стало темно. Куда исчезли два фомора, спустившиеся в лучах, Луценко не успел заметить, они словно растворились в воздухе.
