Морана
Парвус. Часть 2
Глава 3. Рынок выходного дня
На Парвус Медея вернулась расстроенная и обеспокоенная. До этого она долго блуждала по улицам Внешнего города. Чуть в лоб не столкнулась с бегущими апперами. Любопытство не дало ей пройти мимо. Они привели ее к двум трупам. Медея не была уверена, что эти люди погибли от рук Пса. Но чутье подсказывало, что здоровяк заметил возобновившуюся за ним слежку и устранил опасность, пока те не доложили о нем своему боссу.
Переодевшись в обычную одежду, Медея долго сидела на полу в штабе. Она не хотела возвращаться в академию, но не знала, куда еще податься. В руке она вертела серебряную подвеску и размышляла, хватит ли этого, чтобы предъявить блондину. Раздражала мысль, что он с этой подвеской может быть никак не связан. «Если бы мне удалось поговорить с Псом, то я узнала бы у него насчет Грязного», – крутилось в голове девушки.
Медея не хотела признаваться себе, что просто беспокоится за жизнь здоровяка. Было ощущение, что они серьезно поссорились из-за ее маленькой лжи про подвеску.
«Как ребенок. Ушел и ничего не сказал! Мог бы хоть попрощаться». Из-за его молчаливого ухода Медея не понимала, увидятся ли они еще.
Живот девушки проурчал. Она мало того, что не ела миллион лет, так еще и не купила еды на рынке, будучи занятой поисками следов мясника, Пса или Хакки. Медея поднялась. Сидеть и страдать она смысла не видела. Набросив на голову капюшон, девушка вынырнула в холл.
– Поесть не хочешь? – поинтересовалась Медея у пожилой проститутки.
Кларисса выпустила дым изо рта и кивнула. Через десять минут поручение встречать клиентов было передано новенькой черноволосой девушке, которую Медея не знала.
Вдвоем с пожилой женщиной красноглазая девушка потопала на рынок трущоб. Всю дорогу Медея морщила нос. Запахи, по мере приближения к торговым лавкам, стояли не самые приятные.
– На моей памяти ты впервые покинула притон в выходные, – сообщила свои наблюдения Медея Клариссе, которую держала под локоть.
– Клиентов стало меньше, нужно узнать, что держит их на этих вонючих улицах, – спокойно произнесла проститутка.
Медея рассмеялась. Женщина возмутилась ее радости:
– Это не шутка, то ли мужики все поумирали, то ли вдруг решили хранить верность своим женам.
– Может, твои девушки плохо работают? – выдала Медея подкол.
За это она получила подзатыльник.
– Поговори мне тут, – процедила Кларисса. – Я в них уверена. Тут дело в другом!
Медея улыбалась.
– Неужели считаешь, что мужчин насильно удерживают дома, не пуская в притон за деньги полапать женщин или спустить весь семейный бюджет на яд? – Девушка наигранно возмутилась: – Вот же негодяйки их жены!
Второй подзатыльник для Медеи сопровождался смешком, который Кларисса не сдержала. В хорошем расположении духа двое оказались в толпе. Цветные плащи мелькали с разных сторон, захватывая в поток идущих за едой. Медея потянула Клариссу к более-менее сносному запаху выпечки.
Лепешки, лежащие на каменном прилавке, выглядели отвратительно. Их словно поваляли в грязи, и лишь после этого разогрели и выставили на продажу. Кларисса завела разговор с торговцем, выясняя ненароком, не было ли недавно полицейских облав. Медея не слушала. Ее взгляд бегал по рынку в поисках еды получше.
Внимание привлек человек в широком капюшоне. Из-за собравшихся вокруг людей Медея не видела, на чем он стоит, но тот возвышался над слушающими. Обступившая его толпа внимала каждому слову. «Непривычно тихое сборище для такого количества народу», – подумала Медея.
Любопытство не дало устоять на месте. Ноги понесли девушку к человеку, который вещал что-то. Кларисса потянула Медею на себя, остановив. Пожилая женщина купила две лепешки и проворчала тихо:
– Погоди, тоже хочу послушать этого сумасшедшего.
Она сунула еду девушке. Медея вежливо отказывалась.
– Ешь давай, все тощее становишься, – прохрипела Кларисса.
Девушка брезгливо разглядывала лепешки. Даже прессованные тараканы выглядели аппетитней, чем эта еда. Сдавшись, она приняла пищу, оплаченную Клариссой. Привыкшая есть быстро, чтобы не тратить время попусту, пожилая женщина откусила лепешку прямо на ходу, пока они с Медеей приближались к человеку в капюшоне. Девушка, так и не притронувшаяся к лепешке, и жующая Кларисса встали сбоку от слушающих. Человек, возвышающийся на камне, медленно развел руками и произнёс:
– Наши помыслы определяют, какие мы люди и куда попадут наши души после смерти. Создатель, он все видит! Все наши дела! Следит за людьми безотрывно, но взор его не всесилен. Под землю он проникнуть не может, оттого здесь множится грязь! Поэтому на помощь нам он послал Пророка, чтобы мы стали лучше, чище!
Кларисса с Медеей переглянулись. По мнению девушки, грязь множилась, потому что люди не убирали за собой мусор, а чтобы быть чище, нужно мыться, чем жители трущоб часто пренебрегали.
Немного послушав речь человека в капюшоне, пожилая проститутка, доевшая лепешку и вытершая руки о плащ, махнула Медее на переулок, ведущий обратно в притон. Девушка покосилась на говорившего непонятные вещи, затем пробежалась взглядом по толпе. Человека в капюшоне настолько внимательно слушали, что на ее блуждающие по чужим лицам красные глаза никто не обратил внимания.
Это выбивалось из обычной реакции. Медее казалось, что сбрось она сейчас плащ, никто на нее не посмотрит.
– Его светлый лик поможет нам пройти сквозь тьму вместе. Никто вас не осудит за прошлое, но Пророк подарит вам будущее!
Дальше двое, пришедших на рынок поесть, не слушали. Кларисса с Медей удалялись от говорившего. Скрывшись в переулке, девушка недоуменно пробурчала себе под нос:
– Что еще за Создатель? И Пророк?
Кларисса неодобрительно покачала головой:
– Есть люди, что отрицают эволюцию и верят, что нас создал высший разум. В архиве об этом почитаешь, когда получишь хорошую должность в цитадели.
Медея старой проститутке про свои планы особо не рассказывала, но не удивилась, что та догадалась самостоятельно.
– Не рассказывай мне про цитадель, – тихо произнесла девушка, прижимаясь поближе к Клариссе.
За разглашение информации из цитадели следовало наказание. От большого штрафа до тюремного заключения. Все зависело от серьезности данных, переданных третьим лицам. Даже сотрудникам нельзя делиться между собой информацией, связанной с их работой, если на это специально не выдали разрешение сверху. Об этом всем Медея узнала во время обучения в академии. Стало понятно, почему Силия никогда не рассказывала о своей должности.
Клариссе же эти правила были известны. Бывшая работа врачом и проживание во втором секторе в прошлом подразумевали нахождение на должности в цитадели.
– Детка, если меня в таком возрасте накажут за то, что я тебе рассказала о существовании религии, когда та уже появилась на улице, то правительство лишь обречет налогоплательщиков кормить лишний рот.
– Религия, – протянула Медея новое слово. – Это как вера?
– Не совсем, но очень похоже. Верить ты можешь во что угодно просто так, а у религии есть законы, за несоблюдение которых можно получить наказание.
– А кто наказывает? – хмурясь, поинтересовалась Медея.
– Религиозные фанатики, кто еще, – ворчала Кларисса.
Погрузившаяся в раздумья, девушка не заметила, как они вернулись в притон. Вывеска «У мамочки», начерченная на плотной мешковатой ткани, свисающая над входом, вернула Медею в реальность.
– Ты почему не съела ничего? – указывая на лепешку у Медеи, спросила Кларисса, щурясь.
Девушка перевела взгляд на еду и поморщилась.
– Она грязная какая-то, повар ее что по полу валял?
Кларисса звонко рассмеялась и забрала еду себе:
– Избаловала тебя хорошая жизнь. Глядишь, совсем от трущоб отвыкнешь. Оно и к лучшему, нечего тебе здесь делать.
Медея недовольно потянулась к лепешке в попытке доказать, что она совсем не изменилась за время проживания в чистых районах Парвуса. Кларисса цокнула языком и остановила девушку:
– Ну и зачем?! Иди домой и поешь нормально. Нечего стыдиться приличной жизни. Никто в трущобах не хочет есть эти лепешки, у них просто выбора нет, а у тебя есть.
– Но ведь я случайно там оказалась, а могла и в трущобах жить, – парировала Медея.
– Но ведь не живешь. Да и в трущобах люди по-разному живут. Не все так питаются.
Девушка сощурилась на стоя́щую рядом и сложила руки на груди:
– Так и ты хорошо зарабатываешь, зачем тогда лепешки эти ешь?
– Перебои в поставках яда, а жить в минус я не люблю, – деловито сообщила старая проститутка. – Вот и приходится экономить, пока торговля не возобновится.
Укол совести в груди Медеи был болезненным. Девушка старалась сохранить нормальное выражение лица. В штабе на полке холодильника лежали две пробирки с ядом.
Медея неловко переступила с ноги на ногу и уткнулась глазами в каменную стену. Она не хотела продавать яд никому, кроме аптекаря, но совесть душила. В конце концов, Кларисса не чужой человек, и Медея не хотела, чтобы та голодала.
Девушка тяжело вздохнула перед тем, как пойти в штаб.
– Не нужно, – остановил сиплый голос. Медея перевела удивленный взгляд на говорившую. Кларисса продолжила: – Детка, не сто́ит помогать, если тебя после этого будет мучить совесть. Поганая помощь получается. – Кларисса подмигнула. – И поешь нормальной еды. Будешь нищей, – будешь плохо питаться. А пока возможность есть, пусть организм копит полезности. Но лучше уж всегда нормально питайся.
Морщинистая проститутка по мере наставлений оказывалась все дальше. Она обворожительно улыбнулась Медее на прощание и скрылась за дверью притона с лепешкой в руке.
Медея стояла на улице, глядя под ноги. Мимо проходили люди. От большей части пахло отсутствием душа в их домах. Раньше девушка этого не замечала. «Неужели настолько привыкла к хорошей жизни?» Девушке было противно от самой себя. Она знала, что многие в пятом секторе жили в бедности, а некоторые и за ее чертой.
– Какой уж тут душ, – сказала Медея себе под нос. – Им приходится есть эти уродливые лепешки.
Она хмурилась и топала к остановке. В кармане лежала серебряная цепочка, которую Медея забрала у следившего за домом Хакки. Хоть шел вечер шестого дня недели, и Лоя в академии не должно быть, но Медея переживала о будущей встрече.
В академии девушка не встретила ни Юнии, ни Нила, ни Лоя. Судя по всему, те вернулись с «Калейдоскопа» только на тест, а затем в выходные разошлись по делам.
И все же, ночь Медея провела беспокойно. Девушка ругалась на себя, что вместо обдумывания, как отвязаться от блондина, она пытается придумать, как помириться с Псом. Несмотря на все доводы разума подумать о будущем, мысли возвращались к здоровяку.
Глава 4. В четырех стенах
Медея проснулась от настойчивого стука в дверь. Включая свет, она хмурилась сквозь отступающий сон. Чувствовала девушка себя достаточно выспавшейся. Кому она понадобилась в последний выходной, Медея не знала. Лишь надеялась, что это не Лой.
Дверь она открывала без энтузиазма, стоя в пижаме. Голубые глаза неизвестного уперлись в лицо Медеи. Мужчина в белой форме перевел взгляд с девушки на планшет.
– Медея Хоув? – равнодушно уточнил прибывший.
Девушка кивнула, не понимая, для чего неизвестный пришел. Появилось нехорошее предчувствие.
– Прошу пройти за мной, – сказал мужчина, сразу начиная движение.
Медея недоуменно высунула голову в коридор, следя взглядом за удаляющимся. Прежде чем идти куда-то с неизвестным, она собиралась одеться. Мужчина остановился и, словно ему было лень полностью оборачиваться, бросил через плечо:
– Я не намерен вас ждать. Если вам плевать на ваше будущее, то можете не идти.
Медея на секунду опешила от прилетевшей грубости. Девушка неловко вышла в коридор. Судя по освещению, было раннее утро. Почти все учащиеся, оставшиеся в выходные в академии, еще спали. По длинному коридору Медея с неизвестным шла без посторонних взглядов.
Она напряженно всматривалась в спину человека, ведущего ее в непонятном направлении. Один светлый коридор сменился другим, затем двое вновь повернули. Металлическая дверь, возле которой они остановились, отъехала. Множество взглядов с любопытством направились на девушку. Она сложила руки на груди. В пижаме вдруг стало холодно и неуютно.
Большинство из присутствующих в комнате Медея узнала. За металлическими столами сидели преподаватели. Дальняя часть помещения напоминала рабочую зону, где они могли готовиться к лекциям, а у двери стояли светлые диванчики. Рядом на столике чай и вода в свободном доступе.
На единственном кресле, у противоположной стены от входа, одиноко восседал седовласый мужчина. Бесцветные глаза бегали по экрану планшета. Он поднял их на вошедшую, а затем без интереса опустил обратно.
– Медея Хоув, на вас поступило много жалоб.
Девушка улыбнулась от услышанного. Она не была на лекциях с прошлого года. Медея пересекалась с присутствующими в комнате только на еженедельном тесте и изредка в коридоре. Она молча, дожидалась, пока озвучат суть претензии.
Седовласый вздохнул и размеренно произнес:
– Вы исключены.
Из груди Медеи вырвался нервный смешок. Ситуация была слишком абсурдной, чтобы в нее поверить. Мужчина вновь поднял глаза от планшета на стоя́щую у двери девушку.
– У вас час, чтобы собрать вещи, сдать браслет и покинуть академию.
Медея осмотрела людей, что пялились на нее. Некоторые из них отводили взгляды. Включая преподавательницу по механике.
– И что я сделала, что меня решили исключить? – спросила девушка, сверля красными глазами женщину, что, по мнению Медеи, нервничала больше всех.
– Я не обязан вам объяснять. Вы и сами с таким количеством нарушений должны догадаться, – проговорил седовласый, махнув небрежно на выход.
Медея уставилась на него и протянула:
– Вы уж объясните.
Она внешне спокойно встретила бесцветный взгляд. В душе́ же Медея негодовала. Она сдерживала порывы отвешивать всем пощечины или кричать ругательства. Девушка точно не знала, что присутствующим пообещал Лой, но была уверена, что без вмешательства блондина тут не обошлось.
– Многократные нарушения дисциплины. Полное отсутствие посещаемости. Связь с зависимыми. Драки. – Седовласый почти шептал, словно боялся вслух делать столь громкие заявления.
– Никаких нарушений дисциплины не было. Лекции необязательно посещать, я изучала устав академии. Главное, сдавать вовремя тесты. Зависимому я лишь пыталась помочь выжить, это моя единственная связь с ним. Если за попытку не дать умереть одному из учеников меня выгоняют, то у меня большие вопросы к этому заведению. Драки с кем? Колотить людей в тренировочном зале – это часть тренировки. – Медея понимала, что все уже решено, но напоследок высказалась.
Она всегда оставляла шанс на удачу.
– Посещение хотя бы одного предмета обязательно, – процедил недовольный, что с ним спорят, тыча пальцем в планшет.
Медея точно знала, что, когда она поступала, этого пункта в уставе не было. «Заморочился с внесением пункта в устав?» – подумала девушка с долей уважения к проделанной Лоем работе за такой короткий срок.
Поссорились они всего несколько дней назад, а все происходящее походило на запланированную год назад акцию. Медея внезапно почувствовала обреченное спокойствие, какое бывает, когда не можешь повлиять на ситуацию никаким образом и остается лишь плыть по течению.
– Хоть расскажите, сколько вам за это заплатили, – полюбопытствовала девушка.
Губы Медеи растянулись в милой улыбке, пока она наблюдала за краснеющим седовласым мужчиной.
Девушка замахала руками, наиграно успокаивая его.
– Я бы тоже взяла деньги. Какое вам дело до какой-то там чужой мечты?! У вас ведь есть своя! – протянула она игриво. – Может, поставите себе ванную на десять сантиметров шире, или о чем вы там мечтаете давно?
Медея развернулась к выходу. Она остановилась в тираде лишь потому, что с каждым произнесенным словом ей становилось мерзко от самой себя. «Уходить нужно достойно, а не обвиняя всех и вся. Любой из них, отказав сыну правителя, мог оказаться на моем месте», – судорожно крутилось в голове девушки, пока она возвращалась в спальню.
Вещи собирались быстро. Через двадцать минут Медея без браслета на руке и с сумкой с немногочисленной одежды топала к остановке. В душе было пусто. В голове царил хаос из мыслей, ни за одну из которых нельзя было зацепиться.
Лишь на пороге дома Силии к девушке пришло осознание, что происходящее – это не плохой сон или не временная проблема. Поступить заново в академию нельзя. В личном деле навсегда останется пометка об исключении. Должность аппера ей не светит не только раньше срока, как отцу, но теперь достигнуть желаемой карьеры невозможно. Совсем.
Силии дома не оказалось. Медея сидела на полу в холле, рядом со входом в квартиру, дожидаясь, пока мать вернется, чтобы сообщить ей не самые приятные новости. По щекам, наконец, побежали слезы.
Без потенциально хорошей работы у Медеи еще и могли забрать пропуск, позволяющий гулять по всем районам Парвуса. Ограничат ли ей перемещения по городу, девушка не знала.
Силия появилась в холле лишь поздним вечером с маленькой белой коробочкой в руке. Ее глаза округлились при виде опухшего лица дочери, а легкая улыбка мгновенно спала. Медея выплакала все, что могла, и сидела абсолютно спокойно у двери. Полностью опустошенная и обессиленная.
Когда они вдвоем оказались в квартире, а дверь закрылась, Медея устало упала на диван. Сил сидеть не было, поэтому она вытянулась поперек, занимая все пространство. Мать присела возле лица дочери и аккуратно задавала вопросы.
Поначалу слова из Медеи приходилось вытягивать, но чем ближе она была в рассказе к седовласому мужчине, сообщившем об исключении, тем эмоциональней девушка говорила.
– Лой, крысий сын, договорился с этим мерзким стариком! – Злость поднималась в девушке новой волной, от переполнявших чувств она села. – Прострелю им обоим колени, как увижу. Пусть хромают и до конца жизни меня вспоминают.
Попытку девушки встать на ноги остановила рука матери. Она мягко надавила на плечо дочери. Силия присела на диван.
– Милая, в твоем рассказе есть несостыковки. – Силия приобнимала дочь, прижимая ту к себе и не давая отправиться на поиски обидчиков. – Если вы с Лоем поругались из-за того, что он не дал тебе поесть, то наверняка помиритесь. А значит, ему нет смысла так с тобой поступать.
Медея была не согласна, но сказать матери настоящую причину их с Лоем расставания она не могла. Тогда бы пришлось посвящать Силию во вранье, тянущееся не первый год, и поделиться секретами блондина. Это подвергло бы мать возможной опасности.
– Исходя из твоих слов, они сделали все по закону. Ты посмотрела список нарушений? – уточнила Силия.
Медея поежилась под пристальным взглядом матери и замотала отрицательно головой. Когда она уходила из академии, ей это и в голову не пришло. Силия подскочила. Она сложила руки на груди и стала ходить из стороны в сторону рядом с диваном.
Медея не сводила взгляд с задумчивого лица матери.
– Похоже на игру вдолгую. Значит, боялись прямо выгнать тебя, – рассуждала вслух Силия. – Можно обратиться в полицию. Если тебя оклеветали, и это будет доказано, то место в академии вновь будет твое.
Сердце девушки пропустило удар, она воскликнула:
– Нельзя в полицию.
Медея в ужасе поняла, что голос выдал волнение. Если люди в синей форме начнут выяснять что-то о ней, то углубившись в ее жизнь дойдут до вылазок на поверхность. Быстро осознав свою оплошность, девушка поспешила перевести беседу в другое русло:
– Если полиция начнет доставать меня, то и Лоя будет тыкать. Мы же с ним почти все время вместе проводили. Думаешь, сын правителя не возненавидит меня, если после нашей с ним ссоры за ним начнут ходить полицейские с допросами?
По лицу Силии Медея сделала вывод, что ее стратегия сработала. Мать выглядела озадаченной.
– Ладно, – сказала она, присаживаясь обратно на диван. – Ты посидишь дома несколько дней, а я постараюсь все уладить. Нужно хорошенько подумать. Иногда лучше ничего не делать, чем сделать лишнего.
Медея упала спиной на подушку. По ее мнению, про должность аппера можно было забыть навсегда. Девушку одолевали тяжелые мысли неясного будущего.
Каждый следующий день Медея бесцельно бродила по пустой квартире. Силия возвращалась поздно ночью, посылала дочери ободряющую улыбку и уходила спать. Наутро в квартире девушка мать уже не видела.
Медея послушно сидела дома, хоть ей смертельно хотелось сбежать подальше от цитадели. Раздражал сам факт нахождения в первом секторе, где большая часть людей работала в главном здании Парвуса. Медея понимала, насколько близко физически она находится к желанной работе и насколько далека возможность туда попасть.
Девушка ненавидела каждый день, проведенный взаперти, и Лоя. Она планировала при встрече ему это сказать. На четвертый день недели Силия вернулась чуть раньше и высказала предположение, что сын правителя в исключении Медеи из академии не замешан.
На что девушка лишь закатывала глаза. «Конечно, случайно вышло так, что меня выгнали после того, как я стукнула Лоя», – летело злобно в голове Медеи, пока мать доказывала, что парень всячески содействует решению возникшей проблемы. Силия даже сообщила о посещении Лоем отца.
В подобное Медея не поверила. «Лой прикрывает свою наглую жопу. Если не он поспособствовал моему уходу из академии, тогда кто? Некому. Больше я ни с кем не ссорилась».
На пятый день недели Медея лежала на диване лицом вниз, думая, что она главная неудачница на Парвусе. У нее были все возможности получить работу мечты и все остальные вытекающие из большой зарплаты блага, но она ударом по лицу Лоя разрушила свое будущее.
«Нет, все пошло не по плану, как только мы с ним встретились», – поправила девушка себя. В квартире не горели лампы. Сквозь закрытые шторы слабо проникало дневное освещение улицы.
На входе послышался шорох. Силия аккуратно просочилась в квартиру, не открывая двери полностью. Медея приподняла голову с подушки, недоуменно хлопая глазами. Для возвращения матери с работы еще рано.
Силия включила свет. Медея недовольно заморгала.
– Дея, мне нужно тебя кое с кем познакомить, – начала тихо мать.
Девушка откинула косы за спину и недовольно протянула:
– Если это не тот седовласый мужик, который выгнал меня, то не хочу никого видеть.
Единственное желание Медеи на данный момент – стрелять людям по коленям. Ей даже было все равно, причастны они к исключению или нет. Силия приложила палец к губам и шикнула.
Женщина оказалась рядом с дочерью и погладила ту по заплетенным волосам:
– Ты только не пугайся. Даже правитель обязан соблюдать закон, поэтому он послал своего человека, помочь разобраться в ситуации.
– Мам, я же просила без полиции, – с ужасом бросила Медея.
Все мышцы напряглись, а мозг судорожно сочинял истории для закрытия пробелов в законной жизни. Силия помотала головой:
– Это не совсем с полиции. Скорее человек, которому Велиор доверяет. Будь с ним честна и, пожалуйста, повежливее.
Женщина направилась к двери. На лице появилась натянутая улыбка, когда она приглашала войти дожидающегося в холле. Медея думала, что происходящее становится комичным. Ее мать, будучи любовницей Велиора, попросила правителя помочь дочери, чтобы тот разобрался с ситуацией, вызванной его сыном. От этой мысли девушка улыбалась, сидя на диване со скрещенными ногами.
Со входа на нее направились желтые глаза.
– Милая, знакомься, это Эйкен Прайд.
Прайд – фамилия, которую давали всем выходцам с поверхности, поселившимся на Парвусе. Такая же, как у Нила. Даже их телосложение было похоже, но приведенный Силией человек казался еще шире и выше. Черные волосы беспорядочными прядями падали на сероватое лицо.
Мятая поношенная одежда мешком висела на мускулистом теле. От горловины выцветшей туники тянулась татуировка. Ее острые языки шли вверх по широкой челюсти до самых щек, словно чернота пыталась разрастись, пуская корни по своему носителю.
Точно так же рисунок проходил и по рукам. Лишь кисти остались не тронутыми. Медея уставилась на здоровяка в двери. К сожалению, это был не Нил. Девушка была уверена, что на пороге стоял Пес.
