Моника Мерфи
Миллион поцелуев в твоей жизни
Глава 9
Рен
В обеденный перерыв на следующий день после моего побега я иду к столу, за которым сидят девчонки из моего класса. Девчонки, с которыми мы учимся вместе еще с девятого, но ни одну из них я не могу назвать своей подругой.
Больше не могу.
О, поначалу мы были близки. Я была новенькой в школе и настоящей диковинкой для них, хотя тогда я этого не понимала. Они считали меня милой и стильной, и я наслаждалась их вниманием и одобрением.
Вот чего я всегда хотела. Добиться одобрения. Вписаться в общество.
Но вместо этого выделялась. В конце концов они от меня устали и начали все сильнее отдаляться. А в итоге вообще не захотели больше проводить со мной время. Они по-прежнему предельно вежливы со мной, как и я с ними. По-настоящему меня терпит только Мэгги, да и то с начала учебного года уже не так, как прежде. Особенно после того, как я стала свидетельницей случившегося между ней и Фигом.
Мы больше никогда об этом не вспоминали, что меня вполне устраивает. Мэгги ничего не подтвердила, но недавно я слышала, что они с Франклином окончательно расстались.
Наверное, это к лучшему. Надеюсь, наш учитель не имел отношения к их разрыву, хотя в глубине души подозреваю обратное.
Если бы у меня были реальные доказательства, я бы что-нибудь сказала. Но я ни к кому не могу обратиться с одними лишь предположениями. А вдруг я ошибаюсь?
Я без приглашения плюхаюсь за стол, и девчонки испуганно вздрагивают, но никто ничего мне не говорит. Напротив, все улыбаются, а потом продолжают разговор.
Я принимаюсь за салат, который купила в столовой, и слушаю их безостановочную болтовню. Надеюсь узнать что-то любопытное о Крю, что смогу припомнить ему сегодня на уроке психологии.
После того, как я ушла от него вчера, он в упор игнорировал меня на сегодняшнем уроке английского. Не ждал на своем привычном месте у главного входа, как делает каждый день. Мне даже стало не хватать утреннего хмурого взгляда в исполнении Крю Ланкастера.
Конечно, я не думаю, что он ждал там меня, но зачастую возникает именно такое чувство…
Я молча ем салат, не участвуя в разговорах, пока Лара не спрашивает меня прямо:
– Что у тебя с Крю Ланкастером?
Я перестаю жевать, и лист салата превращается в кашу у меня на языке. Я с трудом проглатываю его, запиваю водой и, прокашлявшись, отвечаю:
– Ничего.
– А. Что ж, а он спрашивал о тебе, – говорит Брук, лучшая подруга Лары.
Моя вилка со звоном падает в почти пустую тарелку с салатом.
– Ты это о чем?
Подруги переглядываются, а потом Брук продолжает.
– Задавал вопросы о тебе. О твоей семье. О прошлом. – Она пожимает плечами.
Меня бесит, что он пытался добыть информацию обо мне. Почему не подошел и не спросил прямо?
– Что вы ему рассказали?
– А что мы могли рассказать? Мы мало что знаем о тебе, Рен. – Тон Лары звучит немного надменно. Она всегда вела себя так, словно у нее ко мне какие-то претензии.
Поэтому я не утруждаюсь с ней спорить.
– Почему он вообще спрашивает о тебе? – Лара не сводит с меня глаз.
– Не знаю. Мы вместе работаем над проектом, – признаюсь я. – По психологии. Он мой партнер. Сков определила нас в пару.
– А-а. Я не стала брать этот курс в этом году, – в голосе Лары слышится неподдельное разочарование.
– Я тоже. А стоило хотя бы ради возможности поработать в паре с Крю, – произносит Брук, и обе начинают хихикать.
Я бы хотела рассказать им, как ужасно работать с Крю, но ни та, ни другая мне не поверят, поэтому помалкиваю.
– Он невероятно сексуален, – говорит Брук, когда смешки стихают. Лара согласно кивает. – Слышала прошлым летом, что он встречался с девчонкой, звездой ТикТока, у которой чуть ли не триллион подписчиков. С той, что снялась в фильме?
– Ой, помню. Она прикидывалась скромницей и так ничего и не подтвердила, но, клянусь, я видела их совместные фотографии. Она жуть какая красотка. Конечно, он с ней встречался. – Лара закатывает глаза, а потом окидывает взглядом свое тело. – Вот бы и мне быть такой худышкой.
Я как можно незаметнее рассматриваю фигуру Лары. Она очень стройная. Не понимаю, чем она недовольна.
– Ходят слухи, что ему нравятся женщины постарше, – говорит Брук, но предполагаю, что она слышала одни только сплетни о Крю и его мнимом предпочтении взрослых женщин. Ну в самом деле, откуда ей знать? – Не помню, когда он в последний раз встречался с кем-то из здешних учениц.
– Может, в девятом классе? – кивает Лара.
– А как же Ариана? – спрашиваю я.
Обе рассматривают меня в пугающем молчании.
– Он ходил с ней на выпускной в прошлом году, – напоминаю я. – Разве они не встречались?
– Ой, брось. Она же наркоманка. Летом ложилась в лечебницу. – Брук морщит нос. – Наверное, он был с ней, чтобы наладить контакт с ее дилером.
Лара смеется и хлопает лучшую подругу по руке.
– Брук!
– А что? Это правда. Я знаю, что Крю Ланкастер любит приложиться за компанию.
Уж не знаю, откуда ей это известно, но да ладно.
– И, как я уже сказала, он предпочитает женщин постарше. Девчонки в школе «Ланкастер» ему точно не нравятся. Больше нет. Может, все дело в школьной форме?
Я перестаю прислушиваться к разговору и смотрю на свою юбку, которая полностью прикрывает колени. Слышу в голове голос отца, который всегда старомоден в своих замечаниях о моем внешнем виде. Напоминает мне, что я должна носить юбки приличной длины. Не должна показывать слишком много обнаженной кожи. Меня всю жизнь опекали, особенно после одного болезненного происшествия, случившегося, когда мне было двенадцать.
Когда я была юна, наивна и верила всему, что мне говорят.
Я опускаю взгляд на свои туфли. Помню, как мне казалось, что в них я выгляжу стильной, и какое-то время так и было. Из-за них девушки в школе считали меня настоящей законодательницей моды.
Теперь я смотрю на свои туфли с ремешком и без каблука и понимаю, что выгляжу как ребенок. Маленькая девочка в белых носках, которая выставляет голые ноги на морозе ради «моды».
И что это за мода такая? Я выгляжу нелепо.
Я и сама нелепая. Ни один парень не обратит на меня внимания, пока я так выгляжу.
Уж точно не Крю Ланкастер.
И с каких пор я хочу, чтобы он меня заметил? Он же отвратительный.
Но привлекательный.
Грубый.
Но по-своему обаятельный.
Я ему не нравлюсь. Он, по сути, прямо мне об этом сказал, и не раз. И он мне тоже не нравится. Но…
Меня к нему тянет.
От раздражения я так сильно пинаю ножку стола, что вся посуда звенит, а девчонки резко перестают смеяться.
– Ты что, пнула стол? – спрашивает Лара после недолгого неловкого молчания.
– Прошу прощения. – Я пожимаю плечами, нисколько не сожалея. Просто эти слова всегда машинально слетают с языка, когда кто-то меня в чем-то упрекает. – Я не нарочно.
– Знаешь, Рен, тебе очень повезло, что ты работаешь над проектом вместе с Крю, – говорит Брук, и я задаюсь вопросом, не стала ли она вдруг так особенно любезна со мной из-за моей легкой эмоциональной вспышки.
– Почему это?
– Проект ведь по психологии? Ему придется открыть тебе свои самые сокровенные тайны и фантазии? Это может быть любопытно. – Глаза Брук возбужденно блестят при мысли о том, чтобы раскрыть секреты Крю.
Я не хочу их знать. Он злой, противный, а еще меня называет предвзятой? Сам ничуть не лучше.
Может, даже хуже.
– Сомневаюсь, что он что-нибудь мне поведает, – признаюсь я.
Обе смотрят на кольцо с бриллиантом у меня на пальце и снова обмениваются одним из тех взглядов, которые красноречивее слов.
– Согласна, – замечает Лара, ерзая на стуле.
Типичная Рен сделала бы вид, что не услышала, или не заметила, как они переглядываются, словно знают что-то, чего не знаю я. Она бы попыталась сменить тему или вскочила из-за стола, чтобы найти другого собеседника, но сейчас я чувствую себя не слишком «типично».
– Ты на что намекаешь? – спрашиваю я.
– Ну, во-первых, кольцо у тебя на пальце, – объясняет Брук, явно более храбрая из них двоих. Она говорит прямо, без колебаний.
– А что не так с моим кольцом? – Я сцепляю ладони и поворачиваю кольцо, чтобы не было видно бриллианта.
– Оно как клеймо, понимаешь? Крю, наверное, не станет с тобой откровенничать, потому что считает тебя всего лишь напуганной маленькой девственницей, которая дала обещание своему отцу.
Брук ухмыляется. Лара тоже.
– Уверена, так думают все парни, – добавляет Брук.
Я вскакиваю, намеренно толкая стол бедром в их сторону, отчего обе недовольно вскрикивают.
– Ой. Простите, – говорю я, а потом разворачиваюсь и убегаю из столовой, не обращая внимания на любопытные взгляды, которые на меня бросают.
Господи, я такая глупая. Такая… даже не знаю, как себя описать. Ничтожная?
Жалкая?
Мне хочется отхлестать саму себя по лицу. Только я могла подумать, что проявляю силу, толкнув в их сторону стол в ответ на грубость, лишь для того, чтобы потом извиниться перед ними и убежать прочь.
Неудивительно, что Крю невысокого обо мне мнения. Я огражденная от всего мира девочка, которая делает вид, что уже почти взрослая. Мне скоро восемнадцать, а я ничего не добилась.
Ничего.
Раньше меня это никогда не беспокоило, так почему волнует сейчас?
Уже второй раз за неделю чувствую, как по щекам текут слезы, пока я иду по школьным коридорам, ускоряя шаг возле учительской.
Уж точно не хочу, чтобы Фиг вышел и снова меня застал. Наверное, он предложил бы мне утешение и попытался пустить в ход руки.
От этой мысли меня пробирает дрожь. Это первая жуткая мысль о Фигероа, что пришла мне в голову за все время учебы в «Ланкастер».
Возможно, не стоит становиться его ассистенткой.
Я иду к боковым дверям, которые ведут во двор, и распахиваю их. Ледяной воздух хлещет, словно пощечина. Делаю резкий вдох и плотнее запахиваю пиджак, жалея, что не взяла пальто, но я оставила его в шкафчике, не рассчитывая, что оно понадобится мне до конца занятий.
Повернув за угол, я резко останавливаюсь, когда вижу трех парней, склонивших друг к другу головы. Из центра круга, в котором они стоят, поднимается облако дыма. Я знаю их всех и сразу замираю на месте.
Не от холода, а из-за паники, охватившей меня при виде этих парней.
Эзры, Малкольма и Крю.
Малкольм замечает меня первым, поднеся ко рту странную на вид сигарету, а потом обхватывает ее губами и делает долгую затяжку. Он встречается со мной взглядом и с неподдельным удивлением на лице достает сигарету изо рта и опускает руку.
– Вот черт, глядите, кто к нам идет.
Он толкает Крю локтем. Эзра оглядывается через плечо и округляет глаза, когда замечает меня.
– Замечательно, – стонет Эзра, – нажалуешься на нас, Бомон?
За что? Я морщу нос, когда улавливаю запах. Воняет скунсом. Ой…
Они курят травку.
Крю молча наблюдает за мной всевидящими голубыми глазами, и мое сердце начинает биться быстрее.
– Простите. – Мне и впрямь пора перестать постоянно извиняться. – Не хотела мешать. Я как раз собиралась уходить… – Я начинаю медленно пятиться назад, делая шаг за шагом и не сводя с них глаз. В последний момент я разворачиваюсь.
И бегу.
Глава 10
Крю
Я бегу за Рен, а Малкольм и Эзра мчатся за мной по пятам, выкрикивая:
– Держи ее!
Черт, они могут палиться еще сильнее? Нам ни к чему привлекать к себе еще больше внимания. Да и пугать ее тоже.
Но уже слишком поздно. Рен сорвалась на бег; темные волосы развеваются за спиной, а эта раздражающая детская, но в то же время сексуальная лента у нее на макушке подпрыгивает с каждым движением. Юбка колышется, открывая вид на стройные бедра, и я ускоряю шаг.
Я первым ее поймаю. К черту парней.
Эзра не уступает, мчась в том же темпе, а Малкольм, сдавшись, заходится в приступе кашля. Так бывает, когда куришь слишком много травки.
А Малкольм обожает травку.
Преисполнившись решимости, я бегу, размахивая руками, и проношусь мимо Эзры. Игнорируя его выкрик «эй!», снова вырываюсь вперед. Я нагоняю Рен, когда она сбавляет шаг, поворачивая голову то влево, то вправо.
Пытается разобраться, куда бежать дальше.
Не волнуйся, Пташка, я с тобой уже почти разобрался.
До девчонки уже рукой подать, как вдруг она резко бросается влево и ускользает в последнюю секунду.
– Пташка! – кричу я ее ненавистное прозвище, и Рен, обернувшись через плечо, встречается со мной испуганным взглядом.
Ведь плохо, что я испытываю радость при виде страха в ее глазах? И все же отчасти это так. Понимание, что она боится меня, дарит ощущение власти, которое пьянящей волной мигом устремляется к голове.
И к паху.
Оглянувшись, Рен тем самым допускает ошибку. Она замедляет шаг и отвлекается, когда понимает, как я близко. Ее нерешительность дает мне преимущество, и я обхватываю Рен за талию и поднимаю над землей.
Она вопит, сжимает руки в кулаки и едва не бьет ими по паху, но попадает по бедру.
– Опусти меня!
– Тише, – шепчу я ей на ухо и сжимаю крепче, пока она пытается вырваться. Она так злится, что я ощущаю вибрацию прямо у нее под кожей. – Успокойся ты, черт возьми.
– Отпусти меня! – Рен вырывается, и я поднимаю правую руку выше, чтобы взяться поудобнее. Ее полная, пышная грудь оказывается под моим предплечьем, и мне становится интересно, как она выглядит обнаженной.
Рен наступает мне на ногу, и я чертыхаюсь. Конечно же, сегодня она решила надеть именно чертовы Dr. Martens.
Эта обувь должна считаться настоящим оружием.
Я слегка ослабляю хватку, и она делает рывок, пытаясь высвободиться из моих рук. Просовываю ладонь под ее пиджак и обхватываю правую грудь.
Рен замирает неподвижно, дышит прерывисто, ее грудь вздымается и опадает. Я не отпускаю.
Такое чувство, будто не могу.
– Ч-чего ты от меня хочешь? – Ее голос дрожит. Все тело сотрясается.
И все это из-за меня.
– А сама как думаешь? – Мой тон звучит мрачно. Двусмысленно. Она догадывается об этом, судя по моим прикосновениям.
Хотя я хочу не этого. Не сейчас.
– Крю!
Я оглядываюсь и вижу, что к нам приближается Эзра, вопросительно нахмурив брови. Я со свирепым видом мотаю головой, и он, уловив намек, разворачивается и уходит обратно к Малкольму. Достаточно далеко, чтобы им было нас не слышно.
Но все же видно.
– Отпусти меня, Крю. Пожалуйста, – умоляет Рен с мукой в голосе. Страдания отражаются на ее красивом лице, когда она едва не морщится от боли.
Страха.
– Боюсь, после того, что ты сейчас увидела, мне придется приглядывать за тобой, Пташка.
– Я ничего не расскажу, – спешит ответить она.
– Вот и не стоит. Мы не можем позволить себе вляпаться в неприятности на финишной прямой. Поблажек здесь не делают, детка. – Я нежно сжимаю ее грудь, и у Рен вырывается тихий стон. – Даже Ланкастерам. Если узнают, что я курил косяк в кампусе, меня выгонят.
Она молчит, ее тело сотрясает дрожь.
– Сейчас в твоих руках очень много власти. – Я наклоняюсь ближе к ее уху, едва не касаясь кожи губами. – Ты в силах меня погубить.
Рен мотает головой, задевая мое лицо шелковистыми волосами.
– Я… я не стану так поступать. Ни с тобой, ни с твоими друзьями. Я даже не поняла толком, чем вы занимались.
– Лгунья. – Я опускаю вторую руку и обхватываю ее бедра поверх юбки. Мне бы ничего не стоило запустить под нее пальцы и прикоснуться к ней. – Ты видела нас.
– Вы что-то… курили.
Ой, да что ты. Рен прекрасно знает, что именно мы курили.
– Тебе придется забыть о том, что ты видела.
– Х-хорошо.
– Ты должна пообещать, Пташка. – Я опускаю руку ниже, теребя край ее юбки.
Рен хныкает.
– Пожалуйста, только не делай мне больно.
Боже ты мой. Она думает, что я причиню ей боль? Посреди кампуса в обеденный перерыв?
– Я не сделаю с тобой ничего, чего ты сама не захочешь. – Я щекочу ее ухо губами, отчего ее кожа покрывается мурашками. – Я умею быть убедительным, когда захочу.
– Ты отвратителен, – выпаливает она.
– Хочешь сказать, если я сейчас суну руку тебе в трусики, ты не будешь возбуждена? – Я в это не верю. Возможно, она и боится меня, но в то же время уже на пределе. Клянусь, я ощущаю ее запах. Резкий и ароматный.
Пьянящий.
У Рен вырывается тихий раздраженный стон.
– Перестань так говорить.
– Почему? Потому что это противоречит всему, во что ты веришь? Или потому что тебе это слишком сильно нравится? – Я провожу большим пальцем по ее груди, жалея, что на ней плотный лифчик, и я не могу понять, возбужден ли сосок.
– И то, и другое, – признается она.
Так тихо, что я едва ее слышу.
Теперь мой черед удивляться.
– Правда, Пташка?
Рен не отвечает. Ее дыхание все такое же учащенное, тело дрожит, но она уже не кажется мне такой напуганной, какой была несколько минут назад.
Я решаю испытать удачу.
– Я никогда не причиню тебе боль. – Я утыкаюсь носом в ее волосы и вдыхаю сладкий цветочный аромат шампуня. Черт, как она соблазнительно пахнет. – Если только ты сама меня не попросишь.
Она всхлипывает. Наверное, я привожу ее в полное замешательство. Девчонка и впрямь совсем невинна.
Будет весело с ней поиграть.
– Ты мне не нравишься, – огрызается она, что совсем не похоже на нашу обычную милую малышку Рен.
– И хорошо. – Я дышу возле ее уха и улыбаюсь, едва чувствую ее дрожь. – Ты мне тоже не нравишься. Но я не в силах отрицать, как приятно ощущать тебя в своих объятиях.
– Значит, так ты и поступаешь? Тебе приходится принуждать девушек, чтобы получить от них желаемое?
У меня вырывается смешок. Она умеет быть порочным маленьким созданием, когда захочет. Не думал, что ей это свойственно.
– Мне это ни к чему. И тебе тоже.
– Тогда отпусти меня. Посмотрим, останусь ли я, – дразнит Рен.
– Не-а, – тяну я и крепче ее сжимаю. – Ты побежишь в кабинет директора Мэтьюза и все ему расскажешь. Я не стану так рисковать.
– Я уже говорила, что никому ничего не расскажу. Брось, Крю. Пожалуйста, отпусти меня. – Испытываю удовольствие от того, как она меня упрашивает. Мольбы я бы тоже с нетерпением послушал, но не здесь.
– Нам нужно заключить сделку, Пташка.
– О чем ты? – Рен напрягается в моих руках, в ее голосе сквозит настороженность.
– Не уверен, что ты нас не выдашь. В лучшем случае пойдешь к Фигероа, а я не хочу с ним разбираться. Значит, мне придется следить за тобой, куда бы ты ни пошла.
Рен раздраженно фыркает.
– Это нелепо. И невозможно. К тому же я уже дала слово.
– Я тебе не доверяю.
– Я ничего не расскажу! – едва не вопит она. – Чего я тем самым добьюсь?
– Того, что нас с друзьями выгонят из школы и тебе больше никогда не придется иметь с нами дело. Звучит отлично, правда? Не утруждайся отрицать. Я так и чувствую исходящую от тебя ненависть.
Раздается звонок, но звук его еле слышен, потому что мы далеко от здания школы, и Рен пытается вырваться из моих рук.
– Отпусти меня. У нас урок.
– Можем и опоздать.
– Нет. – Она мотает головой, и ее мягкие волосы снова касаются моего подбородка. – Я никогда не опаздываю. Даже не прогуливаю.
– Вообще-то прогуливаешь. Мы все видели, как ты вчера сбежала с урока Сков, – напоминаю я.
Она снова хнычет от досады.
– Это другое. И должна добавить, в этом виноват ты.
– Я не несу ответственности за твои действия. – Я поглаживаю ее грудь нежнейшим прикосновением и замечаю, как Рен медленно расслабляется. – Как я уже сказал, мы должны заключить сделку.
– Не буду я ничего с тобой заключать. Оставь меня в покое. – Рен снова наступает на мою ногу, застав меня врасплох, с криком вырывается из моих рук и без оглядки бежит прочь.
Я смотрю ей вслед, не обращая внимания на боль в пальцах, а сосредоточившись на эрекции, которой я теперь щеголяю из-за того, что последние пять минут Рен терлась об меня своим сексуальным телом.
Меня потрясло признание Рен о том, что ей в равной мере ненавистны и приятны мои слова.
И я непременно продолжу это исследовать.
Глава 11
Крю
Придя на седьмой урок, я замечаю Рен, которая сидит на своем привычном месте за первой партой в среднем ряду, опустив голову, отчего длинные волосы закрывают большую часть ее лица. Я останавливаюсь на пороге кабинета и рассматриваю ее. Все болтают. Смеются. Все, кроме Рен. Она выглядит… печальной.
Поверженной.
Одинокой.
Ее очевидная боль тяжким грузом ложится на мои плечи, и это ужасно меня раздражает. Я за это в ответе, и обычно подобное меня не волнует. Но серьезно. Что Рен Бомон мне сделала, черт возьми?
Вообще ничего. Мне досаждает само ее присутствие, но это не повод ее мучить.
Или повод?
Господи. У меня серьезные проблемы с головой.
Я молча прохожу мимо нее в самый конец класса и плюхаюсь на свое привычное место. Эзра уже сидит за своей партой, а Натали уселась к нему на колени и пожирает его страстным взглядом, пока сам он просто ведет себя как придурок и наслаждается ее вниманием.
Зная, как поступает Натали, я не доверяю ее мотивам. Она что-то хочет от Эзра. Это единственная причина ее внимания.
– Господи, Крю, – произносит она, когда замечает меня, и, закатив глаза, поворачивается ко мне лицом. – Тебе еще не надоело?
Этот разговор? Еще как.
– Что именно?
– Работать в паре с этой девственницей. Уверена, каждая секунда невыносима. – Она указывает на спину Рен. – А мне невыносимо от того, что Сэм мой партнер. Он ужасно скучный. Вечно что-то бубнит. Говорит о том, чего я не понимаю.
Это потому, что Сэм на редкость умен, а Натали, наоборот, глупая, как курица. Впрочем, этого я ей сказать не могу.
– Сэм умный парень. С ним ты точно получишь пятерку за проект.
– Тьфу. – Натали запрокидывает голову и ловит взгляд Эзры, оба улыбаются. – Я бы предпочла работать с тобой, Крю.
– А как же я? – Эзра, наглый засранец, обнимает ее, опуская ладонь ей на живот. – Моей напарницей ты бы быть не хотела, Нат?
Натали морщит нос.
– Нисколько, – она отталкивает его руку, слезает с его колен и встает передо мной.
Вот что мне не нравится в Натали. Она настоящая вертихвостка. Пока меня не было рядом, уселась Эзре на колени и, вероятно, довела бедолагу до стояка. А стоило ему повести себя смелее – а Натали всячески намекала, что дает добро, – она делает вид, словно он мерзкий извращенец, и дает ему от ворот поворот.
Уверен, что каждая женщина имеет право сказать «нет», даже Рен. Я просто шутил над ней во время перерыва, впрочем, она все равно этого не поймет.
Натали постоянно топчется возле этой грани: сперва пытается ее перейти, а потом спешит отойти подальше, когда все идет не так, как ей хочется. Это утомительно. И опасно.
Поняв, что она еще не договорила, я издаю усталый вздох и, запрокинув голову, ловлю ее взгляд.
– Чего тебе, Нат?
– Пойдем со мной, поговорим со Сков. Я знаю, что тебе паршиво с ней работать. – Она кивает в сторону Рен. – Уверена, если мы оба подойдем и объясним свою позицию, Сков прислушается.
Наверное, нет, но, может, стоит попробовать. Знаю, что Рен точно вздохнет с облегчением, если ей больше не придется иметь со мной дела. А я, оказавшись от нее подальше, вероятно, смогу умерить уровень своего раздражения.
Как и новую настойчивую потребность каждый вечер дрочить в ду́ше, думая о том, как Рен стоит на коленях, обхватив розовыми губками головку моего члена.
Черт, я начинаю возбуждаться от одной мысли об этом.
– Я не буду менять напарника, – твердо заявляю я.
У Натали отвисает челюсть.
– Ой, да брось. Только не говори, что тебе нравится работать с девственницей.
– Перестань так ее называть, – с раздражением говорю я.
– А что? Это правда! Разве она не девственница?
– Да, я девственница.
Вот черт. Похоже, Рен подошла, чтобы присоединиться к разговору.
Натали смотрит на нее, слегка скривив верхнюю губу в усмешке.
– А ты что тут забыла?
– Раз ты собралась меня обсуждать, то, возможно, и мне стоит поучаствовать в беседе. – Рен скрещивает руки на груди, тем самым выставляя грудь вперед и давая мне возможность вдоволь на нее насмотреться.
– Тебя вообще к нам в компанию не приглашали, – бормочет себе под нос Натали.
Рен расправляет плечи.
– Тогда советую прекратить без конца упоминать мое имя.
– Во-о-оу, – тянет Эзра, едва не подпрыгивая на месте в предвкушении потенциальной девичьей ссоры.
Натали переводит на меня взгляд.
– Ты что, не скажешь ей, чтобы шла на свое место или еще куда-нибудь?
– Нет. – Едва удостаивая Рен вниманием, я откидываюсь на спинку стула, поднимаю руки и складываю их за головой, словно у меня уйма времени. – Думаю, она сама справится.
Натали бросает на меня недобрый взгляд и снова обращается к Рен.
– Хочешь сказать, что твое имя Девственница? Потому что иначе я тебя не называла.
Выражение лица Рен становится мрачным. Она злится. Не могу ее винить: Натали ведет себя как последняя дрянь.
– Перестань меня обсуждать, Натали.
– Да что ты? И что ты сделаешь, если не перестану? – дразнит Натали.
– На твоем месте я бы притормозил, – тихо говорю я. Обе смотрят на меня, и в глазах Натали вспыхивает раздражение. – У меня есть на тебя небольшой… компромат, Нат.
Откровенные фотки, которые она присылала мне давным-давно – как и большинству парней в кампусе. Видео, на которых она курит вейп на вечеринке в прошлом году. Еще одно, на котором ее жестко трахает Малкольм, хотя его я так и не смотрел.
Малкольм, конечно же, потрудился переслать его всем нам, хотя я не знаю, известно ли об этом Натали. Эту мысль ему подкинул другой наш одноклассник, который делает точно так же. Озабоченный тип.
– Ты сейчас серьезно? Ты правда встанешь на ее сторону? – Она машет рукой на Рен.
– Будешь публично ее унижать, и я помогу ей ответить тем же. – Пожимаю плечами я. – Вот так все просто.
Натали ничего не отвечает, но заметно дрожит. От страха. От злости. Может, от того и другого.
– Ты мудак.
– Это я уже слышал, детка. Тоже мне новость.
Недовольно фыркнув, она разворачивается и уходит. Плюхается на стул в паре рядов от моего и издает громкое:
– Хм!
Как раз в этот момент Малкольм входит в класс, останавливает взгляд на Рен, стоящей возле моей парты, и прищуривается.
Вид у него недовольный.
Именно Малкольм рискует больше всех, если Рен нас сдаст. Его отправят обратно в Англию, а этого он хочет меньше всего. У него сложные отношения с родителями, особенно с матерью. Что бы он ни делал, ее все не устраивает. А если его выгонят из школы и отправят обратно в Англию?
Даже думать нечего. Она придет в ярость и, скорее всего, лишит его финансовой поддержки.
Малкольм идет к своей парте, что сбоку от моей и ближе к Рен. По пути врезается в нее плечом и даже не утруждается извиниться, что совсем на него непохоже, ведь он англичанин и ужасно вежлив. Он садится за парту и свирепо смотрит на Рен.
– Я тебе не мешаю?
Рен, часто моргая, потирает руку в том месте, где он на нее налетел.
Да какого черта? Этот сукин сын причинил ей боль.
Если она расплачется, я за себя не отвечаю.
– Смотри, куда идешь, Мал. – Когда он оборачивается, я бросаю на него взгляд, который так и говорит: «Отвали на хрен».
Он пожимает плечами.
– Она стояла у меня на пути.
– Она девушка. А ты налетел на нее как на поле.
– Послушать тебя, так это плохо, – добавляет Рен.
Я снова поворачиваюсь к ней.
– Что плохо?
– Что я девушка. Будто это проклятие или я какой-то недочеловек.
– Ну… – тянет Малкольм. – Твои слова, не мои.
Эзра хохочет.
Я молча закипаю от злости.
– Женщины годятся только для одного, правда, Крю? Ты сам так говорил. – Малкольм не колеблется ни секунды. – Для секса. Вот для чего. О, и для готовки. Видимо, все же для двух дел.
– Ты отвратителен, – шепчет Рен и смотрит на меня. – И ты ничем не лучше, раз просто сидишь и позволяешь ему говорить такие гадости.
От ее типичной манеры всех осуждать моя злость усиливается.
– А что ты хочешь от меня услышать? Что, по моему мнению, Малкольм прав? Что женщины ни на что не годятся, кроме быстрого перепихона? Может, он и прав.
– Какой же ты мерзавец, Ланкастер! – вопит Натали со своего места, хохоча до упаду.
Это сходит ей с рук только потому, что Сков еще не вошла в кабинет. Сейчас в классе царит обстановка вседозволенности.
– Она права, – произносит Рен пугающе спокойным голосом. – Ты конченый мерзавец.
У меня отвисает челюсть. Эзра хохочет так заливисто, что уже на грани истерики. Даже Малкольм посмеивается.
Рен резко разворачивается и идет по проходу между партами, по пути хватает свой рюкзак с пола и выбегает из класса. Проносится мимо мисс Сков, которая смотрит ей вслед, а потом закрывает дверь кабинета.
– И почему она постоянно убегает с моего урока, если прежде не прогуляла ни дня? – спрашивает Сков, ни к кому конкретно не обращаясь, и идет к своему столу, качая головой.
– Что это вообще было, мать твою? – спрашиваю я друга. – Ты специально на нее налетел, чтобы сделать больно?
Малкольм бросает на меня сердитый взгляд.
– Я ей не доверяю. И ты не должен. Рано или поздно эта пай-девочка сдаст нас, и тогда нам всем крышка.
– А унижая ее и выставляя дурой перед всем классом, ты рассчитываешь добиться ее молчания?
Ему хватает совести изобразить раскаяние.
– Может, она ничего не расскажет, если будет нас бояться.
– Перепугав ее до смерти, можно, наоборот, вынудить ее признаться во всем, что видела. – Черт, я не знаю, как заставить Рен молчать. Может, стоит в кои-то веки отнестись к ней по-доброму. – Не забывай, что она может погубить меня – нас – одним визитом в кабинет директора. Отличный план ты придумал, мой друг. Просто железный.
Хотя мне ли судить? Я и сам только и делал, что запугивал ее. Я ничем не лучше Малкольма.
Возможно, даже хуже, ведь хочу только одного: трахнуть ее.
Осознание сражает меня прямо в грудь, напоминая о том, что я все же человек. Я люблю делать вид, словно меня ничто не волнует, но сейчас есть только одно – вернее, только один человек, которому под силу меня задеть. Заморочить мне голову.
Окончательно меня уничтожить.
И это Рен.
– Может, кто-то должен пригрозить ей, чтобы помалкивала, раз сам ты можешь думать только о том, как лишить ее девственности, – парирует он.
Я прожигаю Малкольма взглядом. Меня бесит, что он понял, о чем я думаю. Но я сам виноват. Я вожделел Рен с начала выпускного класса. Черт, даже дольше.
Почему меня должна заботить забитая девственница, которая, вероятно, влепит мне пощечину, если я попытаюсь взять ее за руку? Она, наверное, даже член никогда не видела. Ее никогда не целовали. Никогда к ней не прикасались.
Она чиста. Непорочна.
Вообще не в моем вкусе.
Так почему же мне до смерти хочется ее запятнать?
Я оглядываюсь и вижу, что Натали с любопытством подслушивает наш разговор. Ну охренеть.
– Неправда.
– Чушь. Ты дико ее хочешь. По глазам вижу. А значит, точно не станешь ей угрожать, – Малкольм качает головой. – Она всех нас потопит, и ты ей позволишь.
– Говори потише, – едва ли не шиплю я, поглядывая в сторону Натали. Она быстро отводит взгляд. – Я не позволю Рен ничего испортить, ясно? Прослежу, чтобы она держала рот на замке.
– Ага, – Эзра самодовольно улыбается. – Единственное, чем ты хочешь заткнуть ей рот, так это своим членом, засунутым в самую глотку.
– Захлопнись, – рявкаю я так громко, что мой голос привлекает внимание Сков.
