Ирина Риман
Посольская школа. Невеста Сокола
– У одного из сирот клана необычный дар, – начала я. – Невил причиняет боль прикосновением. Перчатки смягчают воздействие, но ходить в них постоянно ребëнок не может. Нужно учиться контролировать силу. Я слышала, у вас похожий дар. Подумала, может, вы посоветуете упражнения или литературу.
– Жалко мальчика? – нахмурился старый воин. – Не хочешь, чтобы он чувствовал себя изгоем? Первое, что нужно сделать – не давать ему “умных” книжек. Там контроль прививают через подавление. Он и так дышать боится, а тут вообще жить не захочет. Инструкторов для него выбирай тщательно. Не совру, если скажу, что не каждый возьмётся.
– Хорс пока справляется, – осторожно заметила я.
– Он же из ума выжил, – сквасился Ксанир. – Нет, Хорс, конечно, разложит дар на составляющие, объяснит, что именно причиняет боль, но мальчишке не знания нужны. Он понимать себя должен. Чувствовать. Тогда и перчатки не пригодятся.
Старый воин переложил бокал в другую руку и показал нам голую ладонь.
– Никто из инструкторов не сможет научить Невила этому, – я прикусила губу. – Слишком нагло просить вас стать наставником для мальчика, но я надеюсь…
– В тебе материнский инстинкт бушует, – цокнул языком Ксанир. – Замуж пора. Но давай так. За помолвочным браслетом пойдёшь к Соколу, а я согласен посмотреть мальчика. Сегодня, завтра?
Далась им моя помолвка! Понять Магнуса я могла, он волновался за сына. А лину Ксаниру какой толк от браслета на моём запястье?
– Однако. Мнение лина Сокола вас не интересует? – с трудом нашлась я с ответом. – Он не обязан жениться на мне из-за вашей прихоти.
Бывший глава клана выразительно посмотрел на лучшего убийцу. Сочувствие, распустившееся мощным облаком после рассказа о Невиле, стало ещё ярче. Не со зла Ксанир нас подкалывал. Суровых воинов с детства учили пренебрегать эмоциями, высмеивать “розовые сопли и бабские переживания”. Поэтому одни ёрничали, а другие молчали. Сокола будто совсем не стало. Он застыл скалой за моим плечом и не шевелился.
– Перебрал я чутка, – повинился Ксанир. – Извиняйте.
– Нет, я давно собираюсь, всё момент подгадать не могу, – тихо ответил Сокол и полез в карман. – Полгода браслет с собой ношу. Ювелира извёл придирками, пять раз переделывали. Не артефакт, конечно, как у правящей семьи, но хотелось, чтобы всё было идеально.
Теперь в тень ушёл Ксанир. Усилием воли подавил эмоции и отступил на два шага. А я смотрела, как мой жених разворачивает тряпицу. Помолвочный браслет был украшен затейливым орнаментом. Ни цветов, ни животных, ни символов. Запечатлённое в металле ажурное совершенство.
– Амелия, – хрипло сказал Сокол и закашлялся, возвращая чистоту своему голосу. – Ты станешь моей женой?
Я молчала, не зная, что ответить. Отец не дал благословения. Без него помолвка казалась ненастоящей, а браслет игрушечным. Но я боялась, что отказав Соколу сейчас, потеряю его навсегда.
"Магнус обещал помочь, – вспомнила я. – Папа будет рад за меня."
– Да, я стану твоей женой, Сокол.
Музыканты не играли, в небе не зажигались огни, но я дышать перестала, переживая момент. Жених застегнул на моей руке браслет. Холодный и тяжёлый.
– Надо выпить по этому поводу, – заявил Ксанир и захлопал в ладоши. – Поздравляю, молодые. Клянусь, никому не скажу до официального объявления. Красавица, вина!
Служанка остановилась возле нас с подносом сливового. Я не чувствовала рук и не поняла, как в них оказался бокал. В себя пришла лишь на втором глотке.
– Церемония будет, – шёпотом пообещал Сокол, наклонившись к моему уху. – Всё будет.
– Поздравляю, – повторил старый воин, допивая свой бокал. – И всё-таки, сегодня заниматься с мальчиком или отложим до завтра?
– До завтра, – пробормотала я. – Приезжайте в любое удобное для вас время.
– К обеду тогда, – кивнул он. – И класс нам один отдай, чтоб без посторонних. Я не педагог, я и загнуть могу так, что у твоих воспитательниц уши в трубочку свернутся.
– Никто вас не побеспокоит, обещаю.
В смятении чувств я никак не могла поверить, что он согласился. Святые предки, отец главы клана будет учителем в моей школе!
Бездна, я замуж выхожу.
– Лина Амелия, – во дворе появилась Сирая. – Можно вас на пару слов? Есть что рассказать о нашем студенте.
Глава 19. Тайны студента
Приготовиться к очередному потрясению было уже сложно. Я пару раз вдохнула, выдохнула и натянула рукав на помолвочный браслет. Рано показывать его всем подряд, я ещё сама не привыкла.
– Слушаю, лина Сирая.
Призрачная ведьма скользнула взглядом по вышивке на рукаве, с любопытством обернулась на Сокола, но промолчала. Да, по традициям клана жених тоже должен носить браслет. Наверное, лучший убийца так увлёкся созданием моего, что о своём забыл. Позже спрошу. Сейчас нужно выяснить, что там с Марко Ведари.
– Отойдём к стене хозяйственной постройки, – предложила дух-хранитель. – Я через шпионское окно покажу. Поторопитесь только, одевается студент быстро.
Я без лишних слов отправилась к сараю, где мы хранили грабли, мётлы и мешки для сбора сухих листьев. Я знала, что Сокол пойдёт следом. Слежка за подозрительными гостями – его прямые обязанности.
– Камзол он снимал чуть ли не со слезами на глазах, – шёпотом докладывала Сирая, рисуя светящийся круг на неструганных досках. – Пару раз проклял безрукую служанку в самых крепких выражениях.
– Возможно, он беден, и камзол – единственная вещь “на выход”, – предположила я.
– Не-е-е-ет, – ехидно протянула ведьма. – Смотрите.
Я чуть не вскрикнула, когда поняла, что шпионское окно показывает полуголого студента в его спальне. Да, нам сейчас не до щепетильности, но, святые предки, так же нельзя! Мы вторгаемся в его личную жизнь.
– Не слабо, – присвистнул Сокол, показывая пальцем в центр окна. – Артефактами обвешан, как боевой маг. Бездна, да там половина запрещённых.
– “Коготь дракона, поцелуй дриады, поруганная честь девственницы”, – перечисляла ведьма названия. – Сейчас Марко пояс на штаны спустил, а под камзолом он у него был на груди намотан. Ну чтоб точно из-под одежды не высунулся.
– Ещё бы, – хмыкнул охранник. – Разрешений на “коготь” и “поцелуй” у него нет и быть не может. Это артефакты палачей. Их используют только на казни и только по приговору суда.
Как же так? Ни лина Хельда, ни Сокол не узнали в студенте того самого мага, что открывал порталы в другой мир. Значит, король Бессалии отправил к нам кого-то другого с целой коллекцией опасных артефактов? Неужели, Дартмунд тронулся рассудком? Только сумасшедший подвергнет детей Клана Смерти такой опасности, зная, что за них будут мстить!
– Кто он такой? – спросила я, почти без стыда разглядывая незнакомца. – Бессалийский разведчик? Наёмный убийца?
От последнего предположения стало по-настоящему жутко. Я оставалась с ним наедине в кабинете. Пригласила его на праздник, где полно детей.
“И наследница главы,” – подсказал внутренний голос.
О, боги! Он ведь мог навредить маленькой лине Делири!
– А вот сейчас и узнаем, – сказал Сокол, рисуя рядом со шпионским окном портальную арку. – Надеюсь, мне не придётся просить вас остаться здесь?
– Если обещаете обойтись без отрубленных пальцев, – ответила я.
Лучший убийца шутливо поклонился. Конечно, он ничего не обещал. Шагнул в портальную арку, немедленно закрыл её за собой, и теперь мы с Сираей видели его через шпионское окно ведьм.
– Чем обязан? – громко спросил студент, потянувшись за камзолом.
– Прикрываться уже бессмысленно, – ответил Сокол. – Я – не трепетная барышня, в обморок от созерцания мужских сосков не упаду. А по артефактам вопросы задам. Вдруг у вас есть внятное объяснение?
– Вы так терпеливы в честь праздника или сегодня есть другой особый повод? – Марко оставил попытки одеться. Один раз покосился на разбросанные по кровати вещи, но потом смотрел только на главу охраны посольской школы.
– Я ещё и с арестованными учтив, – признался Сокол. – Но лишь до того момента, пока мы с вами на окажемся в подвале кланового дома. Там уж извините. Передам в руки мастера пыток, и разговор пойдёт по-другому.
Убийственные артефакты так и висели на поясе студента. Ему ничего не стоило снять один и пустить в ход. Почему мой жених не боялся? Бездна, почему он совсем не ценил свою жизнь? Даже сейчас, когда у нас впереди свадьба. Когда глава клана всё сделал, чтобы его лучший воин больше не рисковал собой.
– Я начинаю верить в выдающиеся достоинства наёмников Клана Смерти и в тайне жалеть, что мне никогда не хватит денег на таких охранников, – сказал студент, демонстративно расстегнув пояс и положив его на кровать. – Я неделю хвостом ходил за главным магистром академии, умоляя выдать мне маскирующий камзол. Знал, что с таким набором артефактов меня не только к источнику не подпустят, меня у забора магией сожгут.
– Так зачем они вам?
Сокол не убирал руку с эфеса меча. Хотя я была уверена, что на любой выпад Марко он ответит защитным заклинанием. Это быстрее, чем вынимать оружие из ножен.
– В научных целях, разумеется. – Студент вытер пот со лба. Обернулся на кровать, ноги подогнул, чтобы сесть, но передумал. – Поцелуй дриады, например, лучше всех вытягивает энергию. Я хотел поместить его в центр источника, сформулировать намерение попасть в другой мир и посмотреть, что он вытянет. Рискованный эксперимент, понимаю, но с чего-то нужно начинать исследование.
– Нервы у его стальные, – заметила Сирая, переступая с одной призрачной ноги на другую. Полупрозрачный подол юбки колыхался над землёй. – Любой другой на его месте забился бы уже в угол и хныкал: “Дяденька, не троньте меня. Дяденька, я не хотел ничего плохого”. А он смотрит Соколу в глаза и отвечает ровно, собрано, по делу.
– Возможно, он не понимает, в какой опасности находится, – возразила я. – Это мы в курсе, что рядом с ним хладнокровный убийца. А для студента, просидевшего полжизни за книгами, все воины на одно лицо.
Жаль, я не чувствовала эмоций на расстоянии. Без своего дара могла только предполагать, почему Марко не страшно. Но часто воочию наблюдала, как истинно увлечённые люди теряли связь с реальностью.
– Вам бы адвокатом работать, лина Амелия, – покачала головой Сирая.
Её замечание смутило. На мгновение показалось, что я выгораживаю студента только потому что знаю о его влюблённости. Будто бы я, как типичная девушка, уже пытаюсь разглядеть в нём что-то хорошее и внутренне решаю, отвечать ли взаимностью. Бред. Банальное сочувствие и нежелание выносить приговор, не разобравшись в ситуации.
– Удобно быть учёным, правда? – спросил Сокол, подойдя ближе к кровати, где на покрывале лежал пояс с артефактами. – Можно нести любую чушь, не опасаясь, что тебя раскроют. Людям не нравится выглядеть глупцами. Они думают: “Вот я сейчас признаюсь, что ничего не понял, и учёный надо мной посмеётся. Ай-ай-ай, будет стыдно”. Так вот. Мне не стыдно. Я знаю, что “поцелуй дриады” вытягивает энергию только из живых существ. Источник магии при всём вашем желании ставить эксперименты – совершенно другая история. Если положить в него “поцелуй”, то с высокой долей вероятности ничего не случится. Поэтому давайте начнём сначала. Зачем вам артефакты?
В голубых глазах Марко на мгновение мелькнуло искреннее уважение, но потом он сморщился и простонал:
– Ну зачем же так узко мыслить? Вы не читали современных исследований о феномене сформулированного намерения? Очень зря, там любопытная доказательная база подведена под гипотезу… Но что-то я увлекаюсь, простите. Я понимаю, как подозрительно выглядит моя попытка незаметно пронести сюда артефакты и совершенно не в претензии. Это ваша работа – везде искать подвох. А моя работа – помещать в источник магии “поцелуй дриады”. Прочтите ещё раз приказ Его Величества.
Марко засуетился, пытаясь хотя бы взглядом найти бумагу, но в его беспорядке на столе потерялись бы сами демоны из бездны.
– Он где-то здесь, ну да ладно, – махнул рукой студент. – Там написано, что я могу использовать любые инструменты для научных опытов. Любые. Вот самые опасные и приходится прятать. Повторюсь, чтобы меня случайно не прикончили бдительные охранники. И чтобы мои артефакты случайно никого не прикончили. Заметьте, не в мою рыжую голову пришла гениальная мысль построить школу-интернат для пятидесяти детей прямо над источником. Ох, не в мою.
Хотелось высказаться в защиту лины Хельды, но Сирая и так знала, почему школу построили здесь, а Марко Ведари всё равно меня не услышал бы. Сам-то не понимал, зачем нам источник? В бессалийских академиях не учат, что так можно усилить дар ребёнка на раннем этапе? Помочь ему развиться, даже когда все крест на тебе поставили. Сам-то студент чуть ли не с рождения под присмотром у наставников был. Шутка ли в двадцать лет заслужить особую протекцию короля? “Золотой мальчик”, никогда не видевший семей как у Невила, где одна мать и куча голодных детей.
– Во-о-о-от, – протянула призрачная ведьма у меня над ухом. – Теперь выражение лица верное. Прокурорское. Так держать, лина Амелия.
Я отмахнулась от неё и снова сосредоточилась на картинке в шпионском окне.
– Почему же вам разрешение не выдали, раз всё официально? – продолжал спрашивать Сокол. – Привезли бы артефакты в сундуке под печатями. С охраной. Всё честь по чести.
– Ага, – округлил глаза Марко. – Через год привёз бы, да. Ровно столько нужную бумагу согласовывало бы посольство Фитоллии. Там хоть и ведьмы сидят, но бюрократ на бюрократе. Я вам больше скажу, лин главный охранник. Именно потому что там сидят ведьмы, обозлённые на бессалийских инквизиторов, как демоны бездны на всех смертных, я и не питаю иллюзий. Вы что-нибудь о женской солидарности слышали? Она похлеще “поруганной чести девственницы” будет. Нет уж, извините, я хотел всё сделать тихо и безопасно. Но тут другая ведьма опрокинула на меня бокал с вином!
– О, Лилит, он кого угодно заболтает! – расхохоталась Сирая. – Впервые сочувствую нашему Соколу.
– Не стоит, – поджала я губы. – В плане витиеватых разговоров они друг друга стоят.
Беда в том, что Марко, кажется, ускользал из когтей лучшего убийцы. Формально, он нарушил закон, не получив разрешение на опасные артефакты. Но поскольку король Дартмунд указал в приказе, что любое препятствие его работе будет расценивать как измену, мы не могли выставить студента из трактира. Скорее всего, и артефакты изъять не могли. И тут мне стало интересно, что предпримет Сокол.
– Допустим я вам верю, – охранник оставил рукоять меча в покое и сложил руки на груди. – Когда за спиной сам король, то соблазн слегка отступить от правил, а потом всех недовольных отправлять за объяснениями к Его Величеству, слишком велик. Но всегда остаётся маленький шанс, что вы мне соврали.
– Чем мне поклясться? – засиял улыбкой студент. – Кровью, да простят меня боги, девственницы, если я её найду, именем матери, честным словом учёного?
– У нас есть доступ к венцу правды. И если вы сможете повторить всё, что мне рассказали, уже под действием артефакта тёмных, то никаких вопросов к вам больше не будет.
– Венец правды?! – выдохнул Марко с истинно мальчишеским восторгом. – Вы шутите? Да я любой артефакт из своей коллекции готов отдать, чтобы просто посмотреть на него. Конечно, я согласен. Почувствовать, как работает самое загадочное творение тёмных – бесценный опыт. Когда допрос?
– На днях, – осторожно ответил Сокол. – А пока не будете ли вы столь любезны в качестве жеста доброй воли отдать мне ваши артефакты на хранение?
– Жалко, конечно, – сквасился студент. – Я уже завтра хотел приступить к исследованиям. Всё распланировано, схема составлена. Но хорошо. Ради нормальных отношений с Кланом Смерти вообще и руководством посольской школы в частности я согласен на жертву. Обойдусь пока внешним осмотром источника и простейшими, не запрещёнными, артефактами. Пожалуйста. – Он поднял пояс с кровати и нехотя протянул его Соколу. – Однако обещайте, что вернёте всё в целости и сохранности. С меня в академии кожу живьём снимут, если хоть что-то пропадёт. Я не шучу. Приду потом к вам в кошмарах и буду душить окровавленными пальцами. Верните их!
– Всенепременно, – ответил сквозь зубы Сокол, забрал пояс и прошептал над ним что-то. – А пока тёмных вам ночей, лин Ведари.
– Ясного неба, лин главный охранник.
– Можно убирать окно, – распорядилась я. – Благодарю, Сирая.
Призрачная ведьма кивнула в ответ и смахнула заклинание рукой.
Глава 20. Угрозы, угрозы
Жаль, я не успела обдумать разговор Марко с Соколом. Решить для себя, верю я студенту или нет. Через весь двор ко мне спешила воспитательница Анна, благоухая ароматом разогретого масла. Паника на грани истерики.
– Лина Амелия, катастрофа! Я больше не могу отбиваться от официальных лиц. Все требуют вас и спрашивают, когда же начнётся праздник. Ведьмы ходят злющие, бессалийские чиновники уже домой собрались!
– Скажи служанкам, пусть принесут ещё вина, – ответила я, контролируя голос, чтобы он звучал спокойно. Паника хуже заразной болезни. Ей нельзя поддаваться. “Сляжем” вдвоём, празднику точно конец! – Если не хватит на вечернее застолье, доставим несколько ящиков порталом из Фитоллии. Зря, что ли, он у нас стоит, прикрытый сараем во дворе трактира? На главную площадь столицы ведёт, а оттуда до ближайшего кабака рукой подать.
– Точно, – выдохнула Анна. – А под вином и экскурсия по школе пройдёт веселее.
– Вот, – я ободряюще сжала её руку. – Закусок тоже не жалейте. Дальше. Речь я сейчас скажу, официальных лиц с собой заберу. Детей и родителей можно развлекать играми. Думаю, они уже наобщались и хоть чуть-чуть заскучали. Вспомни, что мы придумали вчера для малышей. Завяжи какой-нибудь ведьме-матери глаза и пусть на ощупь отгадает своего ребёнка. По волосам, по одежде. Заодно они перещупают всех клановых детей и всех бессалийских сирот. Воочию убедятся, что разницу подсказывает только материнское сердце, а так все одинаковые.
– Да, – воспитательница расцвела воодушевлением. Быстро вышла из состояния паники, не ошиблась я в ней. Ох, далеко пойдёт. – Потом накормим детей, отправим спать, а там и экскурсия кончится. К родителям чиновники присоединятся. И мы спокойно взрослых в столовую на банкет отведём. Хорошо, лина Амелия, я всё сделаю.
Она подхватила юбки и убежала, а я глубоко вдохнула. Пора вспоминать заготовленную речь и открывать официальную часть праздника. Да помогут мне боги! Со своей первой лекцией в академии клана справилась и сейчас выкручусь.
Ещё один глубокий вдох, и я пошла в центр двора.
Трибуну для выступления воспитанники сколотили из досок. Миса и Эрика украсили её лентами, живыми цветами. Поднималась я по ступеням с улыбкой и даже сбежать домой ни разу не захотелось. Вообще речь перед высокими чинами двух королевств далась мне легче той лекции. Да, меня слушали вполуха, зато не нервировали сальными шуточками и неуважительными выкриками с места. Единственная, чей взгляд я ощущала всей кожей, стояла у столика с закусками, скрестив руки на груди. Первая Ведана, обиженная на весь мир ведьма. Её эмоции всегда носили отрицательный окрас. Ни разу за время знакомства я не чувствовала от неё аромата чистой радости или нежности. Только гнев, похоть, боль и страх. Будто внутри у сестры Верховной сидела заноза, мешающая жить. Хотелось пожалеть несчастную женщину, спросить, что причиняет ей столько страданий. Но потом я вспоминала, как она говорила о бессалийских сиротах, и жалость испарялась. Нельзя быть одинаково доброй к тем, кто заботится о слабых, и к тем, кто их унижает. Сострадание тоже нужно заслужить.
После моего выступления по плану слово переходило представителю фитоллийского посольства. Я уступила место за трибуной Первой Ведане, в очередной раз вдохнув запах её злорадства. Будто ведьма задумала какую-то гадость и мысленно её смаковала.
– Спасибо, лина Амелия, за пламенную речь, – усмехнулась она, слегка склонив голову. Только круглый идиот прочитал бы в её издевательском жесте уважение. – Сложно добавить что-то, когда почти всё уже сказано. Впервые в истории Фитоллии под одной крышей собрали детей разных сословий, уровня магических сил и воспитания. Верховная Стана полагает, что посольская школа может стать началом крепких и по-настоящему дружеских отношений с Бессалией. Но дело даже не в дипломатии и политике, как ни странно вам слышать подобное от меня. Гораздо важнее, что мы доверили лине Амелии самое дорогое, что у нас есть – детей. Будущее двух государств. Ну это помимо тех огромных денег, которые она получила из бюджета.
Рыжая стерва улыбнулась, и все дружно рассмеялись над весёлой шуткой. А я поймала её взгляд, полный презрения, и сильнее выпрямила спину. Намёк на ситуацию со старостой читался между строк.
– Но если серьёзно, – продолжила ведьма, – то я надеюсь, что лина Амелия и штат её работников смогут не только обеспечить учебный процесс, но и продемонстрируют на личном примере самые высокие моральные качества. Прежде всего целомудрие, умеренность в удовольствиях и верность в самом широком смысле.
“А то вы пустили первого бабника Фитоллии, как козла в огород, – читалось в её взгляде, обращённом на Сокола. – Тут столько женщин. Вздрогнуть не успеете, как бывшее здание приюта превратится в бордель”.
– Я ручаюсь за всех своих работников, лина Ведана. Уверена, ни одного нарекания в их адрес не поступит.
– Охотно верю, – скривила она накрашенные ярко-красной помадой губы. – Но считаю своим долгом напомнить, что над всеми учебными заведениями Фитоллии надзирает дисциплинарный комитет. И если, не приведи боги, что-нибудь случится, кто-нибудь серьёзно покалечится или вспыхнет скандал деликатного свойства, расследование будет самым жёстким и бескомпромиссным. Полетят головы, лина Амелия, в прямом и переносном смысле. Не испытывайте судьбу, следите за своими работниками.
– Можете не волноваться, – отрезала я. – Всё будет прекрасно.
Что ж, прямая угроза озвучена. Сокол предупредил Ведану, что через Верховную Стану навредить нам не получится, так рыжая стерва решила зайти с другой стороны. Я читала положение о дисциплинарном комитете. Под их пристальное внимание попадала в том числе пьянка Бесо, Кондра и Дайса, как событие, порочащее честь учебного заведения. “Дети пьют самогон прямо в стенах школы!” Хвала предкам, Сокол оказался рядом, и никто из посторонних не успел заметить страдающих похмельем мальчишек. Но что мешает рыжей ведьме подкинуть пару бутылок в спальни детей, скажем, на следующей неделе? И потом вопить на заседании комитета, что охрана никуда не годится, а директрису нужно в лучшем случае уволить? Или, помня о репутации Сокола, подослать малолетнюю ведьмочку к нему в постель? Обмануть девочку, пообещать ей золото. Просто заставить лечь к нему под одеяло и тут же ворваться со стражей в комнату. “Развратник! Растлитель!”
Меня трясло мелкой дрожью всё время, пока лина Хельда поздравляла школу с трибуны. Не отпустило, даже когда слово взял пятый по счёту оратор. Нужно попросить Сокола усилить посты. Потребовать, чтобы Сирая обходила двор каждую свободную минуту. Разложить по двору и коридорам следящие артефакты. Святые предки, за что мне такое наказание? Почему лютые злыдни вроде Веданы живут и делают гадости, а их никто не останавливает? Где справедливость? Где божественное возмездие, когда оно так нужно?
Остаток праздника я провела в полусне. Тараторила без остановки, расписывая достоинства школы на экскурсии, фальшиво улыбалась, отвечала смехом на шутки и всё время краем глаза следила за Веданой. Не могла отделаться от мысли, что она плетёт интриги прямо сейчас.
*разрыв
***
Праздник подходил к завершению. Сокол лениво обходил посты и следил за тем, чтобы подвипившие дипломаты не утащили подвипивших ведьм в кусты прямо при детях. Затея с “увести воспитанников пораньше спать” провалилась. Разыгрались они не на шутку. Улыбка у воспитательниц не сходила с лица, и рука не поднималась прервать беготню.
– Нет ничего прекраснее детского смеха, лин Сокол, – проворковала за спиной призрачная ведьма. – Не правда ли?
Глава охраны обернулся, мечтая повесить на шею духа-хранителя колокольчик. Порталы хотя бы слышно. А если не слышно, то их можно почувствовать по возмущению магического фона. Призраки же возникали там, где им вздумаемся и пугали до икоты.
– Правда, – выцедил он сквозь зубы. – Желаете спросить, когда у нас с Амелией будет первенец?
– Как вы догадливы, – округлила призрачные глаза Сирая. – И как честны. А ведь даже браслета нет. Я могла и не связать концы с концами. Подозревать в женихах у лины директрисы кого-то другого.
Сокол усмехнулся на сарказм ведьмы и потёр запястье, где должен быть помолвочный браслет. Так и не заказал его ювелиру. Всё думал, что успеется. Не верил до конца, что скромная красавица примет его предложение. Пойдёт против воли отца, гордо выдержит придирки Ксанира и, забыв на мгновение о целом мире вокруг, ответит: “Да, я согласна”.
Земля до сих пор уходила из-под ног. Такого бардака, какой сейчас творился в голове, давно не было. “Поплыл” лучший убийца. В мальчишку превратился, у которого в глазах вместо мишени на полигоне образ любимой, а на языке её имя.
– К чему кривляться, лина Сирая, и держать интригу? Скоро мы объявим о помолвке официально.
– Похвальное желание, – ведьма скрестила призрачные руки на груди. – И своевременное. Юная лина вдали от отчего дома, да в компании незнакомых мужчин. Охранники, чиновники, староста, взрослые воспитанники, наконец. Я с трудом поверила, что её вообще сюда отпустили без мужа. А вы “хлоп” и браслет ей. Ай, браво!
– Вы хорошо следили за Марко Ведари? – глава охраны решил сменить тему. Мёртвая ведьма в состоянии заболтать кого угодно, ей некуда спешить. – Видели, откуда он достал вышитый мешочек и стеклянную колбу с деревяшкой? Они на кровати лежали.
– Из-под камзола, – не думая, ответила Сирая. – Мешочек висел на шее, а стеклянную колбу он к поясу с артефактами привязал. Я ещё удивилась, что разделся и первым делом бросился мелочь всякую снимать. Будто специально ждал вас, чтобы показать пояс. А почему вы их запомнили?
“Работа такая, – хотелось ответить. – Замечать вообще всё, а не только самое очевидное”. Однако вслух убийца сказал другое:
– Магический фон у деревяшки странный. Его нет. Обычная палка упакована с особой тщательностью, хранится рядом со смертоносными артефактами и ничего из себя не представляет? Так не бывает. Мешочек же просто вызывает подозрения. Он его открывал?
– Да, там камни, – дух-хранитель села на невидимый стул и положила ногу на ногу. – Редкие минералы, заряженные десятками разных заклинаний. Тонкая работа, сложная. Я сходу не определю, зачем они студенту. Деревяшка – просто деревяшка, я ничего от неё не чувствую.
Пришлые оборотни-медведи тоже ничем не “фонили”. И если Марко знал, что к источнику привязывали портал в другой мир, то мог ли получить от магистров академии какой-нибудь сувенир? Любую вещицу, украденную из разрешенного Кланом Смерти логова медведей? Да мог. Если верить, что он здесь ради прохода в другую реальность, то иномирная деревяшка – вполне себе компас. И тогда понятно, почему он прятал её под маскировочным камзолом, а затем поспешно снял с пояса.
– Следите за ним, – попросил Сокол. – У меня такое ощущение, что артефакты он взял для отвода глаз. Основные его якобы научные инструменты – камни и деревяшка.
– Тоже так думаю, – кивнула ведьма. – Договорились, глаз с него не спущу.
Дух-хранитель источника растворилась в воздухе, а лучший убийца снова потёр запястье. С невестой хотелось поговорить, аж зубы сводило. Когда уже высокие гости соизволят отстать от директрисы школы? Ладно, преподаватели из академии. Они в принципе говорили блоками длиной в один урок, делая паузы по пять и по пятнадцать минут. Но дипломаты же обязаны знать цену словам? Какого болтливого демона они расточают их направо и налево?
Наконец, Амелия помахала кому-то рукой и осталась одна. Сокол сам не заметил, как включились инстинкты убийцы. Тело стало лёгким, походка бесшумной. Он нырнул в густую тень от забора и вышел на свет фонаря уже за спиной возлюбленной.
– Душа моя…
Она испуганно вздрогнула и обернулась.
– Лин Сокол, – выдохнула с облегчением дочь Витта. – Когда-нибудь я научусь слышать, как вы подкрадываетесь.
– Исключено, – он подошёл ближе и замер, не позволил себе положить руки на её плечи. – Если я настолько потеряю квалификацию, что начну топать, как медведь, меня просто убьют.
– Тогда вы можете топать специально, чтобы я не готовилась звать на помощь. Было бы обидно испортить свидание истошными криками, – Амелия убрала волосы с плеча и накрутила прядь на палец. – У нас ведь будут свидания, я не ошиблась?
– И поцелуи тоже, – сорвалось с языка. – А когда предки благословят наш брак, я на руках отнесу вас в спальню.
Невеста вздрогнула, но уже не так сильно. Прикрыла глаза и едва заметно потянула носом воздух. Что уловила в нём? Ароматы вина и закусок? Сокол ждал. Если желание выйти за него замуж искреннее, то Амелия не должна испугаться. Ответив “да”, женщина и о постели думает. Представляет себя с женихом, задержав дыхание, и украдкой облизывает губы.
– Давайте начнём со свиданий? – тихо попросила она. – О поцелуях поговорим позже. Вы ещё не надели свой браслет, не получили благословение моего отца…
Убийца провёл пальцем по её шее от мочки уха вниз. Амелия затрепетала, тело отозвалось на ласку.
– А если я скажу, что хочу поцеловать вас прямо сейчас?
– Я засмущаюсь, – честно ответила Амелия. – Но вам нравится меня смущать.
– Мне нравится не только это, – прошептал он над самым её ухом. – Ваша изысканная бледность, румянец на щеках, вспыхивающий от моих слов. Жар вашего тела.
Собственное тоже отзывалось. Желание медленно вытесняло из головы все посторонние мысли. Убийца обнял невесту, чувствуя, как под ладонями скользит белый шёлк платья. Вместо следующей фразы получилось только выдохнуть. Пепельные локоны качнулись перед глазами.
– А раньше вы говорили, что я похожа на привидение, – припомнила Амелия детские шалости. – Особенно в белом.
В голове слегка прояснилось, губы растянулись в улыбку.
– Готов понести суровое наказание за каждое сравнение, показавшееся вам обидным.
Руки пришлось разжать, невеста развернулась в его объятиях и встала лицом к лицу. Дерзкий блеск в её голубых глазах мог быть только от выпитого вина. Сокол с наслаждением угадывал сливовый аромат и благодарил дипломатов за настойчивость. “Ещё бокал, лина Амелия. Ещё”. Туман теперь окутывал обоих.
– Вы дразните мою фантазию, – прошептала она. – Предпочитаете постоять в углу или сотню раз написать: “Я больше не буду называть невесту приведением?”
