полная версия

Михаил Олегович Бабиенко
Больные люди

Мне кажется, что что-то начинается…»

После этого, как отмечает Лена, Саша стал намного терпимее относиться к её выходкам. Более того, он уже без прежней неохоты ходил с ней гулять, если она просила, даже иногда делился с ней своими пожитками добровольно. В общем, стал чем-то вроде её друга, но и дружбой это было назвать сложно.

И вот наступил переломный момент – выпускной.

«29 июня 2003 года. Вот он – выпускной. Финал этой долгой и тяжёлой главы под названием «школа». Не скажу, что мне действительно было очень тяжело проходить её, но я сталкивалась с довольно распространёнными среди школьников проблемами. Это был интересный, извилистый путь, который я должна была пройти и прошла достойно. Огромное спасибо моим учителям, моим друзьям и одноклассникам. Они сделали это путешествие добрее и увлекательнее.

И да, насчёт моего Саши. Он на выпускном выглядел совсем одиноким. Его, кажется, даже никто танцевать не пригласил на балу. Так что я нашла нужным сделать это сама. Я подняла его со стула и начала кружить в вальсе. Он был очень встревожен, чуть в обморок не грохнулся.

Потом мы вышли на улицу подышать летним вечерним воздухом. Приятно дул тёплый ветерок, солнце заходило за горизонт, отчего всё наше окружение было красноватым. Когда Саша отдышался, он спросил:

– Ну и зачем? Я же сказал, что не умею танцевать.

– А по мне, ты очень хорошо танцевал. – сказала ему я.

– Не говори глупостей…

Мы замолчали на мгновение, а потом я спросила:

– Что будешь делать после выпускного?

– Пойду в университет учиться дизайну. – ответил Саша.

– А я смотрю, любовь к рисованию тебя не оставила?

– Ну, переродилась, я бы сказал. А ты куда пойдёшь?

– А я пойду на хирурга. Буду учиться людей спасать.

– Благородная, трудная профессия. Желаю тебе удачи. – сказал Саша. Я от этого неожиданно смутилась: он мне удачи пожелал, а я над его выбором лишь посмеялась. Я поспешила сказать:

– Спасибо. И тебе удачи…

– Спасибо. – и Саша тоже смутился. Ну вот, теперь мы были равны.

– Слушай. – решилась-таки спросить я. – А ты меня не забудешь?

– Тебя трудно забыть.

– Ну, а как будешь вспоминать: в хорошем или в плохом ключе?

– А почему ты так об этом переживаешь?

– Ну, просто так…

– Разве я для тебя не просто игрушка для битья?

Я застыла. «Всё же я, наверное, была не права: он видит меня лишь хулиганкой. А тот огонёк в глазах был лишь моим заблуждением.» – подумала я. Но тут Саша поспешил исправиться:

– Нет, ты не подумай, я не считаю тебя плохим человеком. Просто ты делала много вещей, которые мне не очень нравятся. Но не думай, что я тебя ненавижу. Я помню о тебе хорошее, правда.

– Правда?

– Да. Помню, как мы гуляли. Как я тебе помогал с домашней работой. Ты была очень милой тогда, да и сейчас такой остаёшься.

– О как, ясно. – сказала я. – Ну, спасибо тебе большое. Я тоже буду помнить о тебе только хорошее…

– Спасибо, Лена. – сказал он.

И мы замолчали. Я не знала, что говорить, и он не знал, что говорить. Однако я поверила Саше. Почему? В его глазах горел тот же огонёк. Значит, я себе не врала.».

После этого пути Саши и Лены разошлись надолго. Встретились они в Санкт-Петербурге, где каждый из них обучался. Правда, строго говоря, в период обучения они так и не встретились. Однако Лена много раз видела Сашу, но на расстоянии. Она следила за ним. И да: те фотографии, которые Саша видел и не смог распознать находившегося там человека, были сделаны Леной в рамках слежки за Сашей. А вот обстоятельства, при которых она была сделана:

«14 июля 2005 года. Поверить не могу! Я просто бродила по Невскому проспекту, и тут вдруг вижу – знакомое лицо: Сашка! Пусть он и был далеко, но его кто-то полностью по имени назвал, поэтому я уверена – это он. Тот самый, любимый мой Сашка. Я даже сфотографировала его. Я же как раз ходила пробовать купленный фотоаппарат. Да, решила я тут хобби заиметь. Ну ладно, вернёмся к делу. Я Сашку сфотографировала, а потом проследила за ним. Он в кино сходил (кажется, на «Девятую роту» Бондарчука – тоже, кстати, надо сходить, а то ведь хвалят все вокруг). После он одиноко посидел в парке – ну, типичное его занятие, – а после ушёл в общагу. Теперь я знаю, где его искать.».

Читатель, наверное, спросит: а почему же Лена не подходила к Саше в те годы, а лишь следила за ним? Ответ есть, пусть и странный:

«17 июля 2005 года. Зачем я слежу за Сашей? Чтобы узнать, как и чем он живёт в действительности. При этом я не хочу вмешиваться в его жизнь. Мне кажется, что так получится достоверней.».

И таким образом она следила за ним около трёх лет – до самого его выпуска из университета. В своих записях она подмечает, что живёт Саша одиноко, почти ни с кем не общается, а развлекается в основном чтением и – редко – игрой на гитаре.

«12 ноября 2006 года. Сегодня я видела моего Сашеньку на Сенной. Он сидел на лавке и книжку читал. Через объектив камеры я даже смогла разглядеть, что он читал Пелевина. «Empire V», вроде. А Саша следит за трендами, я посмотрю. Правда, ему книжка, видимо, не совсем понравилась, так как он быстро убрал её в свой рюкзак и достал оттуда вместо неё сборник романов Тургенева. Что ж, не всем идёт современное искусство.».

Стоит заметить, что сама Лена на тот момент состояла в отношениях с тем самым Иваном Симоновым. Впрочем, отношения эти был недолгими: Лена скучала в компании Ивана, и вскоре они расстались. Иван был данным обстоятельством очень расстроен. Вскоре после этого Лена начала дружить с одним парнем, что захаживал в то же кафе, что и она. Звали его Влад, он учился на криминалиста. Они сдружились на почве пережитого психического отклонения, хотя и природа их отклонения была разной. Влад знал, что Лена подсматривает за Сашей, и даже подсказывал, как это делать эффективнее.

Сама Лена закончила университет через год после Саши. Тогда она уже следила за страницей Саши во ВКонтакте, на которой он, правда, почти ничего не выкладывал. Однако именно там она узнала, что он живёт в том городе, где они учились в школе, и что он работает дизайнером. Лена потратила несколько месяцев на то, чтобы разобраться в основах современного программирования, и достаточно хорошо освоилась. И при поступлении на работу она даже смогла без особых трудностей выполнить тестовые задания. Так она и оказалась на одной работе с Сашей.

«15 сентября 2010 года. Вот мы и встретились с Сашей. Кажется, он стал более уверенным в себе. Он спокойно со мной говорил, даже рассказал, что живёт с сестрой в двухкомнатной квартире и часто наведывается в библиотеку в центре города. А я решила ещё над ним подшутить: схватила его за член. Он от такого чуть с инфарктом не грохнулся. Это было забавно.

Это я напоследок наигралась. Но уверена: завтра игры закончатся.».

Дальше из записей становится понятно, что следователь не лгал: Лена действительно убила Серегу Михалева.

«19 сентября 2010 года. А Саша вчера был бойкий: шутил со мной всячески, даже пригласил пойти в кафе, пусть и после того, как начальник это предложил. Когда мы уже собирались после работы идти, я заметила, что моего Сашу достаёт какой-то паренёк. Паренёк был очень назойливый и явно давно досаждал Саше. Я пригрозила ему, что прирежу, если он будет Сашу доставать, и он ушёл. Однако я решила проследить за ним и зашла за ним в туалет, пока никто не видел. В туалете он мне сказал, чтобы я не лезла, ведь только Саша всегда соглашается сделать работу за него, а он таким образом часть работы не выполняет. Отлынивает, в общем. Вопрос с Серегой был решён быстро: я удушила его в кабинке. Поскольку я сдавила его шею между плечом и предплечьем, то наружных повреждений не возникло, а значит, что причину смерти установят не сразу. Дело заняло минут десять, после чего я вышла и направилась с Сашей в кафе. Там я поняла по сказанным им словам, что он в себе не уверен, но прилагает все усилия для того, чтобы быть хорошим. Меня это очень сильно тронуло, и я искренне перед ним извинилась за годы издевательств в школе. Потом я сделала вид, что опьянела, дабы хитростью попасть в его дом. По дороге я даже призналась, что люблю его: кажется, он был шокирован. Дома нас встретила его сестра. Мы с ней очень хорошо поболтали в ванной: я ей рассказала, что хочу сделать для её брата (ну, помимо секса, который по итогу случился, я рассказала и про план жить с ним счастливо и предать его жизни смысл), и ей мои планы пришлись по вкусу, ведь «Саша перерабатывает и бывает очень уставшим». После того, как уже Саша принял душ, я и затащила его в постель. Мне понравилось, а он был очень сильно озадачен. Чтобы не думал много перед сном, я его обняла покрепче. Он спал, как младенец. У него ещё лицо такое милое, когда он спит! Просто рай! А утром я даже написала в его дневнике: «Это только начало, милый». Вот он удивится.».

«24 сентября 2010 года. День был очень стрессовый: Соня-таки призналась Саше в том, что её бьют одноклассники. До этого она сообщала это только мне. Говорила, что пытается стойко выстоять, как Саша в своё время. Я же ей давала советы, как себя вести и какие меры предпринимать. И ведь не из своей головы брала я эти советы, а из общественного мнения, то беж самые распространённые способы борьбы с издевательством в школе. Но мои советы, видно, не помогли. И теперь мне очень стыдно перед Сашей. А он, в свою очередь, винит себя в произошедшем. Я его кое-как успокоила и уложила спать в обед, а тут сосед – хрен старый – постучался. Начал жаловаться, что у нас тут крики, которые ему спать не дают, и что он пошёл жаловаться управдому. А пока он отсутствовал, я подменила ему таблетки на те, после которых он долго не проживёт. Как пришёл управдом, я ему указала на квартиру с тем соседом-алкашом, и управдом устроил тому соседу скандал. Тот же, в свою очередь, назвал меня сукой и Сашу ещё обвинил в том, что тот – стукач. Как ушли старик с управдомом, я силой пробралась в квартиру к алкашу и ударила ему в шею ножиком, чтобы крови вытекло побольше. Потом успела сготовить обед спокойненько и дождаться, пока Соня с Сашей проснутся. Мы мило посидели, и тут вдруг милиция явилась. Убитых уже описывали. Саша яростно меня перед следователем защищал, что очень мне польстило.»

Причиной всех этих убийств, как вы, надеюсь, поняли, являлся Саша. Погибали те, кто ему досаждал или клеветал на него. Это яркая демонстрация того, что Лена готова защищать своего любимого.

«23 сентября 2010 года. В этот день состоялось наше с Сашей свидание. Я испытывала смутные переживания по поводу того, любит ли он меня в ответ. А вдруг нет? Вдруг тогда он просто пожалел меня? Возможно. Да он и не говорил, что любит меня. А потому я сегодня ходила задумчивая, пытаясь по Сашиному взгляду, по его движениям определить его чувства ко мне. Он же, как мне показалось, постоянно норовил уйти: то на ходу в сторону отходил, то с милиционером разговаривал. Я его в конце концов схватила за руку и не выпускала. А потом прямо сказала ему, что хочу лишь того, чтобы он был со мной всю жизнь. Потом дома я дала ему потрогать свою грудь – а вдруг ему понравится хотя бы моё тело? Но и тут, казалось, ничего не помогло. Однако, когда он обнял меня, лёжа в кровати, и прямо перечислил, за что я ему нравлюсь, я краем глаза увидела… Да! Тот самый огонёк в глазах! Я аж заплакала от счастья… И всё-таки мой Сашенька может быть честен. Это хорошо. Ко мне даже вернулось настроение, и я снова склонила Сашу к сексу. При этом он, судя по всему, действительно завёлся, ибо вёл он себя, как зверь. Но мне это даже понравилось! Окончательно он меня обезоружил, когда сказал, что не бросит меня и ребёнка, который родится у меня от того, что мы не использовали защиту. Правда, ребёнка этого не было бы всё равно, ибо я приняла противозачаточные, но мне было приятно. Я заснула у него на груди.».

/конец записей Лены. Далее – дневник Саши Гордона/

Вот оно что. Чёрт! А ведь я даже и не помнил о каком-либо пребывании в психбольнице. Тем более в Мурманске… Однако, когда я читал эти строки, в моей памяти одна за одной оживали эти сцены.

И я понял наконец, как сильно меня любила Лена. Как она старалась для меня… И теперь мне ещё хуже. Теперь я понял, что я предал. Я понял, что потерял.

Потерял навсегда.

Тот же день, 19:10

Нет! Ещё не всё потеряно! Я должен бороться за своё счастье! Лена долгие годы боролась, чтобы открыть мне глаза, и я должен поступить так же! Пусть я и мыслю с большим трудом, пусть ноги меня еле держат, но я пойду к Лене и извинюсь. Любой ценой!

Тот же день, 22:00

То, что произошло, сложно объяснить. Но я попробую.

Итак, квартира Лены. До неё мне предстояло добираться долго. Однако я понял, что с моим видом и состоянием мне лучше не ехать на общественном транспорте, а взять такси. Я еле поймал на дороге один старый «Жигуль». Водитель – судя по всему, многое в жизни повидавший человек, – даже и не взглянул на мою повязку и лишь спросил:

– Куда ехать, товарищ?

Я назвал ему адрес. Мы помчались на всей скорости, пока из динамиков магнитолы играла песня Тыниса Мяги «Детектив», строки которой играли прямо на струнах моей души:

Прошу искать, не забывая

Той, самой главной из примет:

На всей земле одна такая,

Другой такой на свете нет!

Как про мою Лену пел. Ну да ладно.

Тут мы попали в пробку. Я понял, что добежать будет куда быстрее. И, хотя на улице был дождь, я заплатил озадаченному таксисту и выбежал из машины прямо под ливень. Холодные капли придали мне сил, и я побежал до нужного адреса. К тому моменту, пока я добежал, я почти что терял сознание от усталости. Однако моё стремление было слишком сильным, и ничего не могло меня остановить. С большим трудом пройдя лестницу, я оказался у той самой квартиры. Я чуть дотронулся до ручки двери. Дверь оказалась не запертой.

Я осторожно приоткрыл дверь и зашёл в квартиру. Было темно и тихо. Настолько тихо, что я слышал даже собственное сердцебиение. Однако вскоре эту тишину нарушил шорох в гостиной. Я достал из штанов нож, который спрятал туда ранее, и, направив нож вперёд, двинулся в гостиную. Каково же было моё удивление, когда там я увидел… Владислава Егоровича! Он стоял как ни в чём ни бывало и пил воду из прозрачного стакана. Когда он увидел меня, он просиял:

– О, Сашко! Вы ли это? А я почему-то так и думал, что вы придёте сюда.

Я же не намеревался с ним быть дружелюбным и прямо спросил:

– Где Лена?

– Вы хотите знать, где в данный момент находится гражданка Гордеева? Что ж, я тоже хотел бы это знать. Где-то час назад она позвонила и назначила встречу здесь, в её квартире. Я пришёл и застал квартиру открытой и пустой. И только на столе лежала записка. Я прочитал, и это оказалось признание в убийствах. Но вот толку от этого признания нет, коль нет самой гражданки Гордеевой. Вы, случаем, не можете предположить, где она?

– Вы её не арестуете. – сказал я.

– А почему же? Неужели вы всё ещё не верите мне?

– Теперь верю. Я прочёл её дневник, и там всё подробно расписано. Однако даже при таком раскладе я вам не отдам Лену.

– Но почему?

– Я её люблю. По-настоящему. Жаль, конечно, что я осознал это так поздно, но лучше поздно, чем никогда. Она совершала всё это ради меня. Потому-что любит. И я не могу дать ей сесть в тюрьму. Поскольку любовь эта взаимна, я тоже буду сражаться за неё, за наше общее счастье.

– Что ж. Я-то думал, что вы – законопослушный гражданин.

– Плохо думали.

– То есть вас не остановит ни то, что она – больной на голову человек, ни то, что она – убийца, ни то, что она на вас помешана?

– Нет.

– Однако почему же она вас оставила?

– Всё из-за моего предательства.

– Предательства? – искренне удивился следователь.

– Да. Я сотрудничал с вами, и переданная мною информация повлияла на ваше решение её арестовать.

– Ох. Тяжело. И она вас бросила? Покинула навсегда?

– Надеюсь, что нет.

– И вы ещё собираетесь вымаливать у неё прощение?

– Да.

– Ясно всё с вами. Однако ваши слова мне ни к чему. Лучше доставьте их напрямую адресату! Гражданка Гордеева, выходите!

И тут из-за шторы появилась Лена. На вид она была опечаленной и удивлённой одновременно. Её глаза блестели, дрожащий рот был прикрыт рукой. Увидев её, я не устоял и упал на колени, после чего сказал:

– Лена, прошу, прости меня. Я узнал тебя настоящую и понял, что без тебя моя жизнь отныне будет тяжела. Ты наполнила её светом, смыслом. А без тебя всё рухнет… Прошу, если сможешь, прости меня.

Лена быстрым шагом подошла ко мне и, подняв меня на ноги, взяла за плечи.

– Саша, не извиняйся. Ты ничего критичного не сделал. Я же понимаю: ты хотел узнать про меня что-то. И для этого мне нужно было быть честней с тобой.

– Но я не должен был пытаться узнать тебя таким подлым способом…

– Я просто боялась, что ты не примешь меня. Я же убийца, я больна. Кроме того, я ведь принесла в твою жизнь одни несчастья: сначала Соня получила травмы, потом ты. Тебе я вообще на протяжении всей жизни наносила травмы. Я не хочу больше причинять тебе боль…

Я взял её обеими руками за плечи и поцеловал в губы. Она, шокированная произошедшим, и сделать ничего не могла. Когда я отлип от неё, я сказал:

– Ты забыла, Лена: я ведь тоже больной. Потому мы и сошлись. А ещё потому, что ты мне понравилась вся, такая, какая есть. Пусть я и не понимал этого раньше, но ты наполняла мою жизнь новыми красками, делала её разнообразнее… Нет, даже не так. Ты делала меня счастливым, ведь ты давала мне понять, что я любим, что я желаем. А мне большего в жизни и не надо. У меня есть два человека, которые дают мне это понять: ты и Соня. А потому я скажу ещё раз: я люблю тебя. Только тебя одну. Больше никого. Прошу, не уходи из моей грешной жизни.

Лена долго сдерживалась, но заплакала и крепко обняла меня. Я понял: это слёзы счастья. И от осознания того, что она счастлива, я тоже обрадовался и крепко обнял её в ответ одной рукой, а другой – погладил по голове. И тут следователь, о существовании которого мы напрочь забыли, дал о себе знать.

– Эх, романтика… – сказал он с мечтательной интонацией. – Жаль, однако, что это ненадолго.

Лена перестала плакать, и мы оба настороженно посмотрели на следователя.

– Гражданка Гордеева, вам всё-таки придётся сесть в тюрьму. Простите, я бы не хотел вас разлучать, однако ж закон требует.

Я встал перед Леной и крепко сжал её руку, закрыв тем самым её от следователя.

– Ничего вы с ней не сделаете. – сказал я.

– Извините, Сашко, но даже вы меня не остановите.

– Это мы ещё посмотрим. – сказал я, отпустил руку Лены и кинулся с ножом на Владислава Егоровича. Тот, по-видимому, пытался уклониться, но не смог, и я налетел на него. Он выбил нож из моих рук, и мне пришлось бить его кулаками. Бил я усиленно, хотя и не всегда попадал. Он же в ответ бил точечно мне в лицо, но я не сдавался. Мы повалились на пол и перекатывались по нему, пока я не схватил голову следователя и не ударил ею о тумбу. И тут он столкнул меня ногой в сторону. Схватившись за стул, я поднялся на ноги, и тут же ко мне с намерением успокоить подбежала Лена. Следователь же встал и вытащил из-под пальто пистолет Макарова.

– Стоять, товарищ Гордон. Отойдите от гражданки Гордеевой, иначе будете застрелены. В протоколе я напишу, что вы напали на милиционера при исполнении, и не навру.

– Стреляй, сволочь. – сказал я злобно. – Но Лену я тебе не отдам!

– Саш, успокойся, прошу… – умоляла меня Лена.

– Спокойно, Леночка. Я тебя защищу.

Следователь нацелился на меня. Взглядом он давал мне понять, что не хочет этого делать, но вынужден. Я сжал руку Лены и, вздохнув, уставился прямо на следователя. Я хотел встретить смерть достойно – защищая любимую и не отводя взгляд от палача. Секунда, два, три… Следователь медленно нажал нажимать на курок, и…

Раздался щелчок.

Я зажмурился, постоял так секунды три и вдруг понял, что не чувствую боли. Открыв глаза и пощупав свою туловище, шею, голову, я не обнаружил ранения. А следователь, до того смотревший грозно, вдруг опустил пистолет и рассмеялся в голос, чуть не плача от смеха. Я озадаченно посмотрел на него, а затем оглянулся на Лену. Она вздохнула разочарованно.

– Господи, ну и спектакль ты устроил, Влад. – сказала она.

Влад? Спектакль? Чего, простите?

– Ой, прости, Лена, я заигрался что-то. Мне не в криминалисты надо было идти, а в актёры.

– Что происходит? – спросил я.

– Ой, Сашко, тут целая история. Вам понравится, я уверен.

Лена вышла из-за моей спины и приобняла меня за руку.

– Сейчас Влад всё объяснит, не бойся. – сказала она, поглаживая моё плечо.

А следователь налил себе стакан воды, выпил его залпом и начал рассказ.

– Так вот. Если вы, Сашко, читали дневник Лены, то заметили там персонажа по имени Влад. Это я, собственно. Мы с Леной познакомились практически случайно: она подсела ко мне за столик в кафе чисто из интереса, кто я такой. Мы быстро разговорились и узнали о друг друге, что она лечилась от садизма, а я – от личностного расстройства. По документам мы оба здоровы, на деле – всё ещё больны, пусть и можем это умело скрывать. Иначе нас бы не допустили к работе. Скрывая свою болезнь, я и поступил на криминалиста, а позднее стал следователем. Ну да ладно, ближе к делу. Меня чрезвычайно увлекло общение с Леной, и мы стали часто общаться, в том числе и через сеть. И меня заинтересовала её болезненная к вам привязанность, так что я решил помочь ей добиться вас.

– Каким образом? – спросил я.

– Таким, что я тоже следил за вами и сообщал Лене дополнительную информацию. Так она и узнала многие личные и деловые подробности о вас. Например, что вы едите, куда любите наведываться после работы, кто из вашего окружения вас раздражает. Да и возможно ли ей было бы убивать без моего участия?

– Как? Вы тоже убивали?

– Нет, я скрывал улики. И теперь за это дело посадят некоего маргинала, который и так по делу о грабеже и о торговле наркотиками у нас проходит. Лена же, поскольку я ей желаю только хорошего, останется на свободе. С вами.

Сказать, что я был шокирован, – ничего не сказать.

– То есть вы всё знали изначально и изначально во всём этом сыр боре участвовали? – спросил я.

– Ну да. А откуда, по-вашему, я мог знать, что вы пишете дневник? Откуда я мог знать, что вы не можете быть убийцей? Лена ведь обо всём мне рассказывала, опуская лишь самые пикантные подробности.

Я посмотрел на Лену. Она улыбалась и мило на меня смотрела. А я не знал, что и думать. С одной стороны, я, получается, был втянут в игру не по своей воле. С другой… Я не то что бы был недоволен этим всем.

– А побег Лены был спланирован? – вдруг решил спросить я.

– А вот насчёт этого сложно… – сказал следователь.

– Я и вправду хотела уйти, – сказала мне Лена, – но Влад уверил меня, что ты придёшь за мной. И ты пришёл. И всё это он разыграл для того, чтобы проверить тебя.

– И вы, Сашко, прошли проверку. – сказал следователь.

Ну, может проверку на верность я и прошёл, а вот проверку у психотерапевта я уже, наверное, не пройду.

И тут в дверь квартиры постучались. Я обернулся и увидел Соню.

– Сонечка! – закричал я и бросился обнимать её. Она, кажется, была рада мне не меньше, чем я ей.

– Сестрёнка… Я уж думал, ты меня бросила…

– Я бы никогда тебя не бросила. – сказала она. – Ты мне дорог. Ты ж мой брат, в конце концов.

– А куда ты уходила?

– Да так, никуда.

– А если серьёзно? – спросил я, пристально взглянув на неё.

– Ну, я убила Надю.

Удивляться больше, кажется, было невозможно, но всё же я был немало удивлён.

– Как убила? – спросил я.

– Отравила.

– А яд откуда взяла?

– Дядя Влад передал. – сказала она и указала на довольного собой следователя.

Я встал, оглянул стоявших вокруг меня. Лена с Соней смотрели пристально – видно, боялись, как бы я не отругал их на чём свет стоит за такие выкрутасы. Следователь выглядел увереннее. Наконец, я улыбнулся до ушей и сказал:

– А ведь неплохо придумали, я вам скажу. Молодцы.

Лена с Соней просияли от счастья и бросились меня обнимать. А я не мог перестать улыбаться, глядя на их счастливые лица.

– Товарищи, а не хотите ли вы сходить в кафе? – спросил следователь. – О нём, Сашко, вам тоже кое-что предстоит узнать.

Конечно, за сегодня и так было много сюрпризов, но я решил, что всё, что сегодня ни делается, – к лучшему, а потому сказал:

– Да, пошли.

И вот мы явились в кафе. И там нас встретили те же постояльцы. Но на этот раз они были настроены ещё более дружелюбно, чем в прошлые разы: в этот раз нас встретили торжественно поднятыми вверх стаканами с пивом.

– Поздравляем! – крикнули они все.

– Что здесь происходит? – приятно удивился я.

– О, вот ещё кой-какой секрет. – сказал следователь. – Все эти ребята – люди с диагнозами, которым не до конца помогло лечение, скрывающие их и приходящие сюда, чтобы получить поддержку от таких же, как они сами. Это местное общество, но таких много – считай, по всей стране.

– И что, помогает вам общение? – спросил я.

– Мы стараемся сделать так, что помогало, и это даёт свои плоды. – сказала Лена.

– Что хотите заказать, дорогие наши посетители? – обратилась к нам официантка.

Я заказал яичницу и пол стакана пива, Лена – стейк и бокал вина, Соня – жареной картошки и яблочного сока, а следователь ограничился чаем с лимоном.

– Хорошо. – записала заказы официантка и ушла за стойку.

Мы сели за столик вчетвером: я, Лена, Соня и Владислав Егорович. Я положил руку на стол, и Лена потянулась своей рукой, чтобы взять её.

– Спасибо, Саш, что не отверг меня после всего того, что узнал. – сказала она.

– Лена, я бы никогда тебя не отверг. А всё, что я узнал… это крайне интересно. А ты знаешь, что я люблю тебя за то, что ты делаешь мою жизнь интересной.

Лена улыбнулась.

– После праздника поедем к тебе? – спросила она.

– Ага. – сказал я. – И готовься перевозить вещи ко мне. Квартирка, конечно, небольшая, но как-нибудь обустроимся.

Лена засияла.

– Спасибо, Сашенька. Мне очень приятно.

– Спасибо, братик! – сказала мне Соня. – Я рада, что Лена будет жить с нами.

– Молодец, Сашко. – сказал следователь. – Не промах ты, однако.

Нам принесли наши заказы. Мы начали уплетать их за обе щеки после насыщенного событиями дня. Закончив трапезу, я заметил, что один из посетителей сидел с гитарой и наигрывал на ней что-то романтичное. Я встал и подошёл к нему.

– Извините, а могу я у вас одолжить гитару? – спросил я. – Я ненадолго.

– Вот, пожалуйста. – сказал он и дал мне гитару. Я неуверенно подёргал струны, а затем, когда все стихли в ожидании того, что я сыграю, я начал наигрывать и напевать мелодию, которую когда-то услышал в старой комедии и выучил, пусть и слова некоторые оказались перековерканы из-за времени:

Как хочется хоть раз, в последний раз поверить,

Не всё ли мне равно, что сбудется потом…

Любовь нельзя понять, любовь нельзя измерить,

А там, на дне души, как в омуте речном….

Пусть это – даль туманная, пусть это – глубь бездонная,

Сегодня ночью понял я, что ты – моя судьба!

И очи твои чёрные, слова твои обманные

И вздохи твои томные свели меня с ума!

Когда я закончил петь на высокой ноте, мне громко поаплодировали. Лена кинулась обнимать и расцеловывать меня. Соня и следователь смотрели довольно со своих мест.

И, сидя здесь, в этом кафе, я и записываю сегодняшние события. Сидящие рядом Лена и Владислав Егорович поправляют меня в деталях, за что им огромное спасибо. Ну, а на сегодня всё. В кои-то веки день заканчивается просто прекрасно, и я уверен, что ничего страшного больше не произойдёт.

Послесловие (от автора книги)

Так и заканчивается эта история. Однако история дневника на момент начала работы не была закончена. Но сейчас и ей пришёл конец.

Как-то раз я, возвращаясь домой, увидел у калитки своего дома некоего человека. Тот, завидев меня, сбежал. Потом это событие произошло ещё раз. И ещё. И ещё. Я уже стал волноваться, как бы это не угрожало моей жизни. Но в один день всё решилось.

Вернувшись из школы домой, я увидел у калитки уже трёх людей. Они просто стояли и смотрели на мой дом и иногда поглядывали в сторону, откуда я шёл. Завидев меня, они все разом обернулись в мою сторону. Я остановился и встал столбом. И тут я услышал с их стороны голос:

– Мальчик, подойди сюда! Подойди, не бойся!

Я решил, что в случае чего успею убежать или отбиться портфелем, и подошёл.

И каково же было моё удивление, когда я увидел… персонажей истории, что была рассказана выше. Это были воистину Саша Гордон, его сестра Соня Гордон и его девушка Лена Гордеева. Имена у них, само собой, были другие, но это были один в один они. Саша был среднего роста парнем с русой щетиной на скулах и с зелёными глазами. Лена была высокой девушкой с выглядывавшими из-под шапки чёрными волосами и с зелёными глазами. Соня же была ниже их всех, несмотря на то, что ей должно было быть уже чуть за двадцать, и у неё были такие же зелёные глаза, как у брата. Смотрели они дружелюбно, хотя я и был напряжён тем, что встретился с ними вживую.

– Мальчик, скажи, а ты не находил где-нибудь книгу бежевую с рисунком на обложке? – спросил Саша.

– Ну, я нашёл… – ответил я.

– А она, случаем, не у тебя ещё?

– Ну, да…

– Тогда отдай её мне, пожалуйста. Я, как-никак, её истинный владелец.

– А вы точно Гордон Александр?

– Тебе документы показать? – спросила Лена. – Что ж, правдолюб, держи.

И она подала мне паспорт, на котором были написаны все те её данные, которым и полагается быть в паспорте. Затем паспорт мне показал Саша Гордон, а затем и Соня. Всё было очень правдоподобно, и я не нашёлся, что возразить. Я пошёл в дом, пока они стояли у калитки, и захватил дневник, после чего принёс его владельцу. Тот с приятной улыбкой осмотрел свою вещицу и полистал страницы.

– Ничего не изъял, надеюсь? – спросил он.

– Ни единой страницы. – уверил его я.

– Хм… – задумался он. – Тут есть несколько пометок карандашом. Странно. Я таких не помню…

Я совсем забыл о пометках, которые делал, пока переписывал содержимое.

– Ты что, изучал его? – спросила Лена неким тоном, который, я подозреваю, и был описан Сашей в его дневнике как «игривый».

– Я его переписал. Я… захотел поведать о том, что в нём написано.

– И это без разрешения автора? – спросил Саша Гордон. – Ах, как нехорошо…

– И что же нам с тобой сделать, воришка ты этакий?.. – спросила Лена.

Я не на шутку перепугался, хотел уже было бежать, но тут все трое рассмеялись.

– Да не бойся, парень. Ничего мой брат тебе не сделает. – сказала Соня. – Нам нужен дневник, и всё. А что ты с ним делал – это уже другой вопрос.

– Я изменил все имена и детали, клянусь. – сказал я. – Никто вас и не узнает.

– Что ж… – сказал Саша Гордон. – Хорошо. Можешь опубликовать. Только, надеюсь, ты не все подробности там записал?