Михаил Олегович Бабиенко
Адюльтер
– З-зачем? – спросил Андрей.
– Чтобы согреть. Мне больно было смотреть, как ты одинок. А ещё больнее мне слышать, как ты сам на себя наговариваешь. Я хотела тебя согреть всем тем теплом, что есть в моей душе, чтобы ты понял, что не одинок… Я хочу встречаться с тобой, Андрюша. Я хочу выйти за тебя замуж…
– П-погоди. – прервал её Андрей. – Это нелогично. У тебя нет особых причин меня любить. Я же только и делал, что жаловался на своё существование…
– Но ты при этом был со мной даже вне школы. Ты ходил со мной, пусть даже, видимо, и не хотел – думал, что будешь мешать нам с Кириллом… Да и, в конце концов, мне хватит и того, что я знаю о тебе сейчас, а остальное я обязательно узнаю…
Тут она достала из кармана джинсов ту самую покупку из аптеки. Это была упаковка презервативов. Андрей нервно сглотнул.
– П-подожди… – сказал он. – Неужели?..
– Да. – ответила Надя, улыбаясь. – Я хочу заняться с тобой любовью.
– М-может не надо?..
– Почему? – в голосе Нади появился жалостливый тон. – Я тебе не нравлюсь?
– Нравишься, но я не хочу… отнимать твой первый раз…
– Не бойся, это будет второй раз. Первый был с Кириллом, так что я уже не девственница.
– Н-но этим могут заниматься только муж и жена…
– Кто тебе это сказал? – удивилась Надя. – Этим занимаются те, кто любит друг друга.
– И в-всё равно… я боюсь. Мне с-страшно.
– Почему? – в голосе Нади проступила заботливость. – Не бойся, дурачок. Это же не поход к зубному. Это очень хорошая вещь, которой занимаются, чтобы было приятно обоим. Тебе обязательно понравится…
Андрей не успел было придумать ещё аргумент, почему им этого делать не надо, как вдруг Надя расстегнула его ремень и стянула с него штаны, а за ними – и трусы… Облизав губы, она хотела было опуститься головой только что оголённому месту, как вдруг Андрей отодвинулся.
– Ты с ума сошла? – чуть не крикнул он. – Не надо, не прикасайся к этому месту ни ртом, ни рукой…
Надя посмотрела на Андрея несколько расстроенным взглядом.
– Почему? – спросила она. – Я же хочу сделать тебе приятно, чтоб ты расслабился…
– Не надо. – тяжело дыша от волнения, сказал Андрей. – Тебе будет больно и неприятно…Я буду чувствовать себя сволочью, как если бы я тебя к этому принудил…
Надя снова погладила Андрея по щеке.
– Андрюшенька, не волнуйся и просто расслабься. Ты не сволочь, а я это делаю добровольно. Просто получай удовольствие от этого, а мне не будет больно, и уже тем более мне не будет неприятно, ведь это ты… Ах, точно!
И она, встав, взяла со стола свои проводные чёрные наушники. Подключив к ним телефон, она вставила их в уши Андрея и включила у себя музыку. Это был плейлист песен группы «Poets of the Fall». После она, пока песня включалась, сказала Андрею:
– Просто расслабься. Всё хорошо.
Что произошло дальше, думаю, вы понимаете. Она очень нежно обошлась с Андреем, поглаживая его бледную кожу и оставляя на ней в разных местах лёгкие поцелуи. Затем, когда предварительные ласки закончились, началось основное действо: Надя взяла Андрея сверху. Поначалу она двигалась плавно, иногда вздрагивая и громко вздыхая, но скоро освоилась и начала двигаться уже активнее, быстрее, более рвано. Поминутно она опускала лицо к Андрею и дарила ему лёгкий поцелуй в губы, держала его неспокойные, хотевшие спрятаться руки, в своих руках, глядела ему в глаза взглядом, выражавшим любовь. Однако ему самому было отнюдь не сладко: он чувствовал, что ему этого не хотелось, что это ошибка, что он не должен отнимать девушку у Кирилла. В конце концов, ему просто думалось, что он этого не заслуживает. В мозге человека за удовольствие от оргазма отвечает та часть мозга, которая отвечает ещё и за боль; поскольку Андрей не расслабился, а, наоборот, очень болезненно переживал процесс, то эта часть мозга ответила не удовольствием, а болью. Когда же Андрей, пусть и через силу, достиг пика, он почувствовал такую боль, будто кожу проткнули ножом… Надя же стянула с него наушники и обняла очень крепко. Кажется, она намеревалась так его и оставить.
– Домой я тебя не отпущу… – сказала она. – На улице холодно, а со мной тепло. Полежи…
У Андрея не оставалось выбора. Да и после акта у него появилась некоторая сонливость, и он просто заснул в объятиях девушки, что из любви взяла его силой.
***
Проснулся Андрей уже на следующее утро. Он всё так же лежал, полностью обнажённый, в объятиях Нади, которая, похоже, всю ночь держала его. Когда он проснулся, она всё ещё сладко посапывала. Её русые волосы были растрёпаны и где-то торчали. Её лицо с закрытыми глазами и приоткрытым ртом выражало абсолютное спокойствие.
Андрей же попытался осознать произошедшее. Он понял, что вчера он был силой затащен в постель и силой лишён девственности. Понял он и то, что это было крайне болезненно, а одни лишь воспоминания вызывали у него дрожь по всему телу. На его глазах проступили слёзы. Почему? Почему это произошло? Почему Надя так просто изменила своему парню, да ещё и с Андреем? Он не мог найти внятного ответа. Понимал он лишь то, что любовью он заниматься теперь точно не сможет…
Пока он раздумывал, Надя приоткрыла глаза и посмотрела на Андрея, затем протянула к нему руку и погладила по голове, от чего у него мурашки пошли по коже.
– Милый, ты как? – спросила она сонным, но милым голосом.
«И когда это она решила начать называть меня так, как называла своего парня?» – подумал Андрей, а сам ответил:
– Более-менее. Ты как?
Надя легла на живот и, опершись на локоть, посмотрела на Андрея нежным взглядом.
– Лучше и быть не может. Я сделала это с тобой. – затем она начала накручивать волосы Андрея на свой палец. – Кстати, ты же вчера за меня волновался, потому что я выглядела уставшей, верно? Очень мило с твоей стороны, но я просто заранее всё спланировала, и мне не терпелось претворить свой план в жизнь…
Андрей вздохнул тяжело:
– Эх, а с Кириллом что делать теперь? Он же боялся тебя потерять, ты не знала?
– Знала. Не бойся, разберёмся. Можешь за себя не бояться.
– Я за тебя боюсь. Вдруг он с горя что учудит?
– Не учудит. Я его знаю: он парень меланхоличный, он злится про себя, тихо. Я его успокою. Кроме того, я ему и девушку могу организовать, а то одна моя подруга всё говорила, что мне завидует…
Андрея же мучил вопрос: «А не бросит ли Надя меня так же, как и Кирилла?». Он не хотел задавать этот вопрос вслух, но его лицо предательски выразило этот вопрос само по себе, сделавшись хмурым. Надя заметила это и сказала, поглаживая Андрея по щеке:
– Слушай, я прекрасно понимаю, как ты переживаешь за нас с Кириллом. Мы ведь казались идеальной парой, да? И у тебя сейчас диссонанс в голове, скорее всего, невообразимый. Ты боишься, что разрушил идеальные отношения, боишься за Кирилла? Я, признаюсь честно, долго волновалась насчёт него, когда решалась на измену с тобой. Я тоже переживала: примет ли Кирилл расставание? Потом я подумала, что, быть может, он примет это легче, чем мог бы, учитывая, что наши отношения не были крепкими… Не знаю, будет ли это так. Я хочу верить, что будет, я хочу сделать ему что-нибудь доброе напоследок – как я уже говорила, свести его с моей подругой, которая правда его полюбит…
Андрей всё же решился задать волнующий его вопрос, но сделал это чуть тактичнее:
– Могу ли я рассчитывать на долгую любовь от тебя?
– Не просто можешь, а должен. – ответила Надя. – Мы теперь связаны очень крепкой связью… Нет, не ребёнком, слава Богу, – усмехнулась она, – это подождёт. Связь это особая: она знаменует собой большее доверие друг к другу…
Андрей понял, о чём она говорила.
– Вы и с Кириллом были связаны этой связью…
– А вот и нет. – игриво ответила Надя и улыбнулась заговорщически.
– То есть? – озадачился Андрей.
Надя пододвинулась к нему и шепнула на ухо:
– Я соврала насчёт того, что у нас с Кириллом это было. Когда мы занимались этим с тобой, это был мой первый раз… И я очень счастлива, что отдала его тебе.
Андрей был шокирован. Он схватился ладонью за лицо, из его глаз потекли мелкие капли слёз.
– Почему я?.. – спросил он вслух.
– В каком смысле? – удивилась Надя.
– Почему я забрал твой первый раз?..
– Потому что ты – мой любимый. – Надя улыбнулась и поцеловала Андрея в щёку, после чего встала и, не стыдясь своей наготы, гордой походкой прошла из комнаты в коридор, дабы дойти до ванной и принять душ. Андрей же остался лежать на кровати, пытаясь осмыслить факт: он не просто участвовал в измене, но ещё и забрал у такой хорошей девушки первый раз… Его теория о несчастных по жизни людях, приносящих боль себе и другим, подтвердилась.
Андрей боялся, что Надя его не отпустит и продержит его у неё дома ещё целую субботу, но даже тут девушка его удивила: накормив его завтраком, состоящим из яичницы и чая с лимоном, она отпустила его домой, сказав, что следующая подобная встреча у него дома произойдёт тогда, когда она разберётся с Кириллом. Андрей же должен был не волноваться и просто ждать…
И он ждал. Правда, с большими опасениями. Суббота и воскресенье отметились плохим сном и постоянным плачем в подушку. Мама Андрея, нашедшая возможность поспать дома на выходных, застала сына за плачем, но поняла это как тоску по ней, и успокоила сына, как могла. Неизвестно ей было, что с её сыном случилось в пятницу – да оно, впрочем, и к лучшему.
Андрей переживал, потому что не понимал, кого ему поддержать, кого считать правым, а кого – виноватым. Он не хотел винить Надю, но не понимал, отчего она променяла перспективного, хорошего, могущего существовать в социуме Кирилла на него, Андрея – посредственного поэта, социофоба и слабака? Не понимал он, что делать с Кириллом: учитывая, что тот показал себя человеком тонкой душевной организации, Андрей ожидал, что тот либо отчается, либо с горя совершит какой-нибудь неправомерный поступок. Ещё Андрею не нравилось то, что он был впутан в эту ситуацию насильно, случайно оказался в ней. А всё этот чёртов стих, всё эта чёртова записная книга! Если бы он благоразумно отказался тогда рассказывать другой стих и получил бы четвёрку, то всё было бы хорошо; если бы он вырвал правильные листы, то Надя не увидела бы посвящённой ей и написанной сдуру оды, и всё было бы хорошо. Андрей клял судьбу за то, что она так обошлась с ним. А за что? Что он такого совершил, что его наказали такой ужасной судьбой – судьбой разлучника? Этого наш поэт не знал. Все выходные Андрей только и делал, что пытался уйти от проблемы сам: купив канцелярский нож, он изрезал свои стихи и остановился лишь на половине книги; он удалил из своего плейлиста все треки “Poets of the Fall”, ибо именно эта музыка играла во время невольно-садистского акта со стороны Нади. Он избавлялся от любых напоминаний о проблеме, чтобы хотя бы для него она решилась: не было стихов, не было музыки – не было и той злополучной ночи. Надо ли говорить, что помогло мало? Думаю, сами понимаете, что ни помогло ни черта.
А в понедельник надо было идти в школу. Андрей не знал, известно ли уже Кириллу о случившемся, ибо даже не выходил на связь с внешним миром все выходные. Надя, конечно, писала ему, но он не отвечал. Идя в школу, он боялся, что там его ждет серьёзный разговор.
Но, на удивление, школа встретила Андрея весьма дружелюбно. Никто уже не хвалил его за стих, но его, как минимум, не унижали и не оскорбляли за спиной – это уже было хорошо. Надя и Кирилл сидели по обыкновенному, будто ничего не произошло, даже не обращали внимания на бедного парня. "Неужели это был сон?" – думал Андрей и мысленно выдыхал с облегчением…
Однако уже к концу учебного дня он начал чувствовать взгляды на себя со стороны – люди обсуждали, видимо, его, шёпотом, еле слышно, но, что странно, никаких смешков он не слышал: люди максимум удивленно шептались, не злобно. Отчего? Он и сам не знал. Но понял, что внимание обращать на них он не будет – на всякий случай. Так и дошёл он до последнего урока, на котором он отпросился в туалет. Еще из кабинки он услышал какие-то мужские крики, в ответ на которые слышался крик женский – судя по всему, учительский. Закончив и возвращаясь в кабинет, Андрей понял, что крики идут из его кабинета, а подойдя ближе, распознал кричавшего – это был Кирилл – и услышал даже свое имя… Он понял, что парень, видимо, все узнал. Андрей встал у двери кабинета, как вкопанный, и побоялся заходить внутрь. Он думал, что злой Андрей его разорвёт на части… Перед тем, как зайти, Андрей сделал то, что не делал в подобных случаях с младшего класса – перекрестился. После этого он осторожно открыл дверь и вошёл…
Кирилл стоял возле парты, его лицо было обращено к ряду парт, находившемуся у окна, а потому он не видел зашедшего. Зато вот сидевшие у стены одноклассники увидели Андрея и тихонько хихикнули – мол, сейчас начнётся. Кирилл услышал звук открывания двери и повернулся. Его лицо выражало не гнев скорее, а озадаченность и даже отчаяние.
– Это правда? – спросил он охрипшим голосом у Андрея.
– Что именно? – спросил Андрей испуганно.
– Не строй из себя дурачка. – Кирилл грустно усмехнулся. – Ты правда ходил к Наде домой?
Где-то послышалось: "не просто ходил, но и Входил", но Кирилл грозным взглядом пресёк эти шуточки.
Андрей встал, как вкопанный.
– Ходил… – ответил он глухо, но достаточно различимо.
– И что вы там делали? – спросил выжидающе Кирилл.
– Мы смотрели кино…
– И всё? Больше ничего?
Андрей промолчал.
– Признайся честно, прошу. – сказал Кирилл уже чуть спокойнее.
Андрей, нервно переставляя ногу, с дрожащими пальцами, ответил:
– Ну, у нас…было.
Да, он не сказал вслух слово, обозначающее произошедшее. Зато одноклассники, смеясь, стали изворачиваться в том, как смешно обозвать половой акт, и пресекать сие безобразие пришлось уже учителю.
– Давайте личные проблемы обсуждать вне урока! – сказала учительница.
А Андрей уже был сломлен настолько, что вряд ли бы выдержал разговор после урока. Он подошёл к своему месту, пока Кирилл все еще стоял, нахмурив лицо.
– Прости… – сказал тихонько Андрей. – Прости меня…
Кирилл никак не отреагировал.
Андрей хотел было сесть на своё место, как вдруг в его приоткрытом пенале блеснуло лезвие канцелярского ножа, который он носил с собой в школу – карандаши чтоб точить, например. И тут в голове парня блеснула мысль: сейчас! Лучше закончить сейчас! Он подумал, что, быть может, ему действительно уготована судьба несчастного человека, приносящего несчастье другим. Но такая судьба ему была противна, она пугала его. Он уже принес несчастье матери, что работает, как проклятая, Кириллу, невольно забрав его любовь… Быть может, и Наде он принёс несчастье, невольно дав надежду на отношения… Быть может. Всего этого было достаточно, чтобы взять нож и просто вскрыть вены на месте, резануть так, чтобы кровь текла рекой и вытекла быстро, не дав возможности спасти… Он взял нож, вынул лезвие и уже хотел поднести его к вене…
Как вдруг сзади кто-то крикнул и схватил его за туловище, после чего начал трясти его так, что роковой ножик вылетел из рук и попал на пол.
– Остановись, дурак! – кричал схвативший, коим, как стало понятно, был Кирилл.
– Отпусти меня! Отпусти меня! – закричал в истерике Андрей, заливаясь слезами. Он брыкался и пытался вырваться, но Кирилл заломил ему руки и опустил на пол. Учительница сказала, чтобы сорвавшегося Андрея отвели в медпункт.
В медпункте Андрею дали понюхать тампон с нашатырём, и он более-менее успокоился. Сам Кирилл, приведя Андрея к медику, ушёл куда-то. Когда Андрей, успокоенный, вышел из медпункта, его у двери ждала взволнованная Надя.
– Андрюша, ты как? – спросила она.
Нервы Андрея были расстроены, а потому он не знал, как говорить теперь с Надей. Он, быть может, и мог бы ее ненавидеть, но внутри него теплилась (не беспочвенная, к слову) надежда, что Надя это сделала не со зла. Да и не мог Андрей в тот момент никого ненавидеть, кроме себя.
– Нормально… – сказал он отрывисто и собирался были уйти, как вдруг Надя подошла к нему со спины и обняла.
– Прошу, не убивайся. Ты не сделал ничего плохого. Все хорошо.
– Ты и вчера говорила, что все хорошо. – отвечал Андрей несколько безразлично. – Но мне нехорошо от того, что я разлучил вас. Я боюсь, что ты сделала неправильный выбор. Я боюсь, что Кирилл убьётся.
– Не бойся. – отвечала Надя. – Я сделала правильный выбор. А Кирилл не убьётся – я его знаю. Успокойся, милый.
– Отпусти меня… – уже не безразлично, а печально сказал Андрей. – Пожалуйста, я хочу побыть один.
Надя отпустила его, а затем перешла на серьёзный тон.
– Как долго ты будешь один? Ещё восемнадцать лет? Нельзя отвергать счастье, если оно само пришло к тебе в руки…
– Если из чужих рук, то мне такое счастье не нравится. Лучше уж вообще не быть счастливым…
Он хотел уйти, но Надя обогнала его и прижала к стене.
– Ты можешь так говорить, – начала она одновременно и грозным, и, на удивление, соблазнительным голосом, – но я не намерена так отвергать тебя. Я от тебя не отстану, вот увидишь. Мы обязательно станем парой, поженимся, и я рожу от тебя ребёнка, и он будет таким же милым, как и ты… И ты поймёшь тогда, что это хорошо.
Андрей смотрел на неё испуганно и заворожённо, ибо его впечатлила эта уверенность, отражавшаяся в каждом слове. Наконец Надя отпустила его, и он побежал прочь – домой, домой!
Когда он вышел, у крыльца его ждал Кирилл. Андрей хотел пройти мимо, будто просто не заметил его, но Кирилл поманил его пальцем и наклонил голову в сторону того места, где они болтали ранее – за школой, в зарослях. Андрей испугался, но решил, что, наверное, Кирилл его не убьёт, раз уж не дал убить себя в классе.
Когда они пришли за школу, Кирилл усмехнулся с некоторой горечью:
– Удивительно! В первый раз вижу человека, который занялся сексом с прекрасной девушкой, а потом захотел вскрыть себе вены.
– Это твоя девушка. – сказал Андрей уже несколько увереннее. – Я знаю, что ты ненавидишь меня, но поверь: я не хотел этого. Я думал о вас, о том, что вы пара, что вас разлучать никак нельзя… Она слишком сильная, а я слишком слабый, прости.
– Да Господи!.. – снова горько усмехнулся Кирилл. – Успокойся уже…
– Да, и мне было неприятно, чтобы ты сильно не сожалел! – выпалил Андрей.
– Я не буду сожалеть о том, что не потратил свой первый раз на девушку, которая меня даже не любила. Тебя-то она хоть любила…
– Кирилл, главное, что я тебе хочу сказать… – Андрей долго собирался со словами, но все же сказал. – Я уверен, что все можно исправить. Увлечение Нади мной может легко уйти, если она узнает, как я проигрываю тебе по многим параметрам. Ты сильнее, ты общительнее, ты лучше меня! Я хочу лишь, чтобы ты не терял надежду на то, что она тебя по-настоящему полюбит! Ты только борись, прошу! Не сдавайся!..
