Михаил Олегович Бабиенко
Адюльтер
– Спасибо тебе за похвалу… Мне приятно это слышать.
– Я рада. – сказала Надя и улыбнулась. – Ладно, Андрюша, пока.
И она, убегая, похлопала его по плечу.
Андрей не совсем понимал, что вообще произошло. Его похвалили, это да, но при этом ещё и похлопали по плечу… И что за «Андрюша»? К нему так обращались только мать и та «няня», а теперь его так назвала не слишком-то знакомая девушка… С такими угнетающими мыслями Андрей и направился домой.
Следующий день был чуть страннее предыдущего: когда Андрей пришёл к школе, на крыльце стояла… Надя. Андрей постарался не обращать на неё внимания и просто пройти мимо, тем более, что – и в этом он был уверен – Надя всего лишь ждала Кирилла, которого как раз не было видно. Но попытка нашего главного героя пройти мимо провалилась, ибо Надя, заметив его краем глаза, тут же побежала к нему и, горячо пожимая его руку, поприветствовала его:
– Привет, Андрюша! Как ты? Ты чего-то бледный… Ты утром завтракал?..
«И с чего такая забота?» – недоумевал Андрей. Лучше бы она так своего ненаглядного приветствовала, а не его. Но Андрей не был грубым по натуре, а потому не разозлился и просто ответил:
– Всё хорошо…
И пошагал в школу. Он не видел, что Надя осталась стоять сзади и выглядела несколько расстроенной…
Скоро они, к огромному неудовольствию Андрея, встретились снова. Андрей не любил есть в столовой, поскольку в ней было шумно, а шума, как мы помним, он не любил. А потому он оставался есть в пустовавшем классе, где было тихо и спокойно – все ушли есть, преподаватель ушёл по делам, и никто не побеспокоит Андрея за трапезой. Трапезой, состоявшей из им же приготовленной еды: макарон, картофеля и т.п. И сейчас он хотел, спрятавшись в кабинете, полакомиться приготовленными им за день до того макаронами с чуть пережаренной, но относительно съедобной котлетой. Он открыл контейнер и достал небольшую пластиковую вилочку, после чего начал разрезать котлету, чтобы её было удобней есть… Он так сосредоточился на этом деле, что, когда над его ухом раздалось тихое: «Как интересно», он испугался и чуть было не свалился со стула. Перед ним стояла Надя. Она немного усмехнулась с забавного испуга Андрея, а потом спросила:
– Это тебе мама приготовила?
Андрей быстро пришёл в себя и сказал:
– Нет, это я сам…
Надя просияла.
– Ты? Так ты умеешь готовить? Это же прекрасно!..
– Ну, наверное… – неуверенно ответил Андрей, после чего спокойно уселся на место. Надя же, обойдя парту, присела рядом. Андрей решил просто не обращать на неё внимания и есть, будто её нет рядом. Он аккуратно, дуя на кусочки котлеты и на макаронины, поедал их, пока Надя смотрела на него… В какой-то момент он повернулся к ней и спросил:
– Что случилось?
– Можно попробовать?.. – спросила она, то ли действительно смущаясь, то ли делая вид.
– Зачем? Ты же в столовой питаешься, разве нет? – спросил Андрей в ответ.
– А я хочу попробовать то, что приготовил ты. – стояла на своём Надя.
– Зачем тебе оно? У меня еда невкусная…
– Настолько невкусная, что ты её за обе щёки уплетаешь? – усмехнулась Надя. – Не жадничай. Разве мама не учила, что надо делиться?..
И Андрей, опасаясь, что Надя не отстанет от него, если он будет ей отказывать, сказал:
– Ладно. Вилка у меня есть запасная…
И он, одной рукой держа свою вилку с надетой на неё котлетой, потянулся к рюкзаку, чтобы взять ещё одну вилку. Но тут Надя потянулась к нему и съела тот кусок, который был надет на его вилку. Краем глаза заметив это, Андрей испугался:
– Ты чего? Это же моя вилка…
– Ничего страшного. – сказала Надя, улыбаясь и жуя.
– Но ведь…
– Это очень вкусно! – воскликнула Надя, дожевав котлету. – Ты большой молодец! Тебя мама учила?
– Ну, да…
– А меня папа учил. У меня котлеты получаются на вкус такие же, а мои папа хвалит, так что ты тоже молодец!
Андрей смутился и посмотрел себе под ноги.
– И ты ещё смел говорить, что твоя еда невкусная? – спросила Надя. – Ну ты интересный, конечно…
– Почему ты со мной сидишь? – Андрей задал вопрос, долго его мучивший. – Почему не с Кириллом? Он же твой парень. А я тебе никто.
– Ты мне не никто, а теперь очень хороший друг! – сказала Надя с наигранной строгостью. – И это не обсуждается! А теперь давай мне вилку – я ещё у тебя немного съем…
И таким образом она съела у Андрея одну треть его еды. На замечание Андрея, что это для неё будет мало, она ответила, что всё равно худеет и старается есть меньше жирной пищи.
Весь тот день она разговаривала с Андреем. Она часто пыталась выведать у него, как и чем он живёт, но получалось с трудом – Андрей не горел желанием делиться даже самыми обыкновенными деталями своей жизни. Но зато он много спрашивал Надю о её жизни – казалось, конечно, что он просто хочет отвлечь её от расспросов о его жизни, но он, тем не менее, действительно слушал её. Он узнал, что Надя, в отличие от него, живёт в недавно построенном двухэтажном доме; что она почти всю жизнь росла без матери, а воспитывал её отец – человек несколько легкомысленный, но добрый и любящий; что она любит слушать рок, читать разного рода классику – от Достоевского до Тургенева – и смотреть аниме. В целом, обыкновенная у неё была жизнь. Обыкновенная, но насыщенная деталями, и Андрею от этого ещё больше не хотелось рассказывать ей о своей жизни, что была не так разнообразна. Но Надя не сдавалась и продолжала спрашивать у него про его жизнь, после чего он сказал ей несколько грубо:
– Вот зачем тебе знать обо мне что-то?
Надя опустила голову и глухим голосом ответила:
– Ты мне интересен. Я хочу с тобой подружиться…
– Со мной-то зачем? – упрямился Андрей. – Вон вокруг сколько людей, что интереснее меня будут. К тому же, у тебя парень есть…
– Но я хочу подружиться с тобой. – упрямилась и Надя (в своём упрямстве они друг друга стоили). – И не тебе судить, интересный ты или нет. Нужен взгляд со стороны. Так что расскажи мне, а я уж решу, интересный ты или нет. – она выпрямилась и потянулась. – А что касается Кирилла, то он ревновать сильно не будет. Я в этом уверена. Тем более, что личные жизни у нас обоих есть.
Андрей понял, что больше спорить он не сможет, и сдался:
– Спрашивай, что хочешь…
– Молодец! – просияла Надя. – Итак, как ты научился писать стихи?
– Читал поэтов разных…
– Каких, например?
– Ну, Евтушенко, Друнину, Окуджаву, Высоцкого…
– Так последние же вроде певцы, разве нет?
– Ну, они и поэты ещё.
– А чем они тебе понравились?
– Своими текстами о войне, о человеке… И я захотел написать что-то подобное, чтобы выразить то же самое, но другими словами…
– Учился у великих, значит? – улыбнулась Надя. – Молодечик!
– Ой, да ладно, стихи эти мало что стоят…
Надя посмотрела возмущённо, встала из-за парты, подошла к Андрею и нагнулась над ним, взяв его за плечи.
– Не смей тут мне такое говорить. – сказала она грозно. – Если я сказала, что ты хорошо пишешь, то так оно и есть!
Андрей настолько был шокирован её такой выходкой, что не нашёлся, что и ответить в данной ситуации. Надя же отпустила его плечи и вернулась за парту, после чего продолжила разговор:
– Слушай, Андрюша, а тебе какие фильмы нравятся?
Андрей опешил, задумался и ответил еле внятно:
– Ну, разные…
– У тебя нет каких-то особых предпочтений или, наоборот, неприятий?
– Ну, не особо…
– Хотел бы в кино сходить?
Тут Андрей посмотрел на Надю несколько озадаченно. «Чего ты хочешь? – думал он. – Зачем тебе так надо меня куда-то затащить?». Он хотел отказать, но понял, что Надя от него не отстанет. Да и её финт с прикосновением к плечам и грозным переубеждением сыграл свою роль – Андрей побоялся, что Надя мало того, что не отстанет от него, но и ещё раз исполнит что-то подобное. Поэтому он сглотнул и сказал:
– Можно. А куда?
– О, у меня как раз есть вариантик! – Надя снова просияла. – Там один романтический фильм выходит – слышала, что хороший. Я хотела пойти с подругами – они занятые. Хотела пойти с Кириллом – а он занят, ему надо за покупками в Омск съездить. Кстати, что насчёт тебя?..
– Я свободен. – сказал Андрей. – Кружков у меня всё равно нет, подготовкой к экзаменам я занимаюсь не каждый день…
Надя улыбнулась.
– Чудненько! – сказала она. – Тогда в четверг в 16:30. Нормальное время?
Андрей незамедлительно кивнул – всё одно он по четвергам после школы не был занят чем-то серьёзным, кроме уроков (и написания стихов, но он их не считал серьёзным занятием). Надя пожала ему руку, после чего удалилась в коридор с улыбкой на лице.
«И зачем я только согласился? – думал Андрей весь день на переменах. – Мы живём в разных мирах, увлекаемся разным. Так зачем ей меня куда-то звать с собой?.. Я совсем ничего не понимаю». Ему казалось крайне противоестественным то, что он, не имея намерений завести друга, а тем более друга с другим характером, сразу заполучил себе в друзья человека не то что с другим характером, а прямо противоположного ему по личностным качествам. Он даже думал о том, что Надя просто над ним издевается, а потом будет со смехом пересказывать это подругам, и те тоже будут смеяться… История тогда бы вышла паршивая. Впрочем, Андрей решил всё же пойти, ибо он хотел хотя бы показать Наде, что он держит слово. Если репутацию полностью не спасти, то можно хотя бы попытаться спасти её остатки…
Когда Андрей уже хотел быстрее убежать в свою тёмную и уютную квартиру, чтобы там отойти и успокоиться, его вдруг резко оборвали с этим: выходя из школы и спускаясь с лестницы, он был схвачен за руку и отнесён в сторону, за угол, где обычно никто не ходил и где обычно школьники собирались, чтобы покурить или перекинуться парой словечек в исключительно приватной обстановке. Когда Андрей понял наконец, куда попал, он увидел и того, кто его оттащил. Кирилл. Парень он был высокий, широкоплечий, сложенный красиво. Он обыкновенно зачёсывал волосы назад, стараясь выглядеть мужественнее, и носил джинсы и курткой – такой же, какую носили подростки в американских фильмах о школе, что тоже было попыткой Кирилла выглядеть мужественнее. Андрей натурально испугался: Кирилл был громадным по размерам, а его лицо, обычно довольно простоватое, ныне выражало некую эмоцию, которую наш герой не смог разобрать – то ли злоба, то ли недоумение, то ли какая-то затаённая хитрость. И тут Кирилл подбочился и заговорил спокойным бархатистым голосом как ни в чём ни бывало:
– Привет, Андрей. Ну, ты меня знаешь же, да?
Андрей сглотнул со страху и не сразу ответил, но скоро собрался с духом и сказал:
– Конечно, Кирилл, я тебя знаю.
Кирилл улыбнулся и, стоит заметить, стал выглядеть куда более дружелюбно. Он снова заговорил:
– Моя девушка, Надя – а ты её тоже знаешь, скорее всего, – очень сильно тобой заинтересовалась.
«Да, я заметил» – подумал Андрей.
– Ну так вот. – продолжил Кирилл. – Она много о тебе говорила, а сегодня показывала мне стихи твои. Кстати, очень замечательные стихотворения, на мой скромный взгляд. Ну да ладно, не буду тебя засыпать комплиментами, тем более, что тебе это уже не так нравится, как поначалу. Да и не о том я хотел с тобой поговорить, друг мой. У меня тема другая… – он подошёл к стоявшему у стены Андрею почти вплотную, как бы закрывая возможные пути для отхода. – Одно из стихотворений я увидел лишь мельком, пару строф, не более, и там я заметил имя моей ненаглядной…
Андрей понял, что попал. Из этого ему уже сложно будет выпутаться, и ему, скорее всего, влетит по полной от рук стоящего перед ним парня. «Ну, хоть в кино с Надей идти не придётся…» – подумал Андрей с некоторым облегчением, дабы немного лучше воспринимать дальнейшее. А Кирилл помолчал некоторое время и, придвинувшись лицом уже так близко к лицу Андрея, что тот мог видеть все мелкие прыщики и щетинку на его лице, сказал:
– У меня для тебя есть пару слов…
Андрей приготовился…
– Ты опоздал с одами, приятель.
И Кирилл рассмеялся. Андрей стоял, шокированный и непонимающий, что вообще происходит на его глазах: то его пугали, а теперь смеются… Что?
А Кирилл закончил смеяться, отдышался и сказал уже спокойно:
– Похвально, что ты посвятил моей девушке оду. Сам бы я не смог, конечно, – не писатель всё же. Но ты будь осторожнее, а то она ещё поведётся на что-то такое и уйдёт от меня…
– Уверен, что она так просто тебя не бросит. – отвечал уже чуть увереннее Андрей.
– Это будет зависеть от того, как часто ты ей будешь что-то подобное писать.
– Ни разу больше! Это было в первый и в последний раз, и то по глупости.
– М-да. – Кирилл ухмыльнулся. – Скверный анекдот вышел, а всё ж занятный.
И тут со стороны послышался шорох листьев и веточек. Андрей и Кирилл одновременно повернули головы к источнику шума и увидели… Надю, одетую в белую ветровку и лёгкую серую шапочку. Она подошла к парням, будто ничего странного сейчас не происходило, и спросила:
– Чего делаете? Уж не ссоритесь ли? – и она повернулась к Кириллу. – Милый, ты что делаешь с бедным Андреем?
– И ничего я не делаю с ним. – отозвался глуховато Кирилл. – Всего лишь подшутить захотел. Сначала нагнал жути, будто у меня тут с ним серьёзный разговор, а потом кончил это смешком. Лицо у парня прелестное было!
– Даже ради прелестного личика не стоит пугать до смерти. – сказала Надя и подошла ближе к Кириллу. – Тем более, что, чтобы увидеть моё любимое твоё выражение лица, мне не нужно тебя пугать, а нужно лишь… – и она подошла к нему вплотную, приобняла за плечо и приблизилась своим лицом к его, вытягивая губы, словно готовясь подарить ему поцелуй. Кирилл, казалось, понял это и вытянул уже свои губы… Но Надя отпрянула от него и засмеялась звонко и задорно, держась при этом за коленки.
– Наденька! – с досадой прикрикнул Кирилл. – Чего же ты так надо мной шутишь каждый раз?
– От того шучу, миленький, – отвечала Надя, не отойдя ещё полностью от смеха, – что ты каждый раз в ожидании поцелуя делаешь такое забавное личико…
– А я жду, когда ты меня по-настоящему поцелуешь. Мы уже столько делали, а ещё не…
– Тсс… – придвинула Надя свой палец ко рту Кирилла. – Не при других людях, милый…
А Андрей, смотря на это действо, подумал, что ему не надо бы здесь присутствовать в целом, ибо то, что делали Надя с Кириллом, было уж слишком личным. А ещё эти слова про «мы уже столько сделали…», которые Андрей воспринял в том смысле, что они продвинулись именно в плане плотских отношений – ему та самая няня рассказывала, как это работает, да и сам он имел, пусть и скромные, сведения об этом. Но, тем не менее, он не подал виду, что хоть немного смущён, и просто остался стоять у стены. А в это время Кирилл и Надя, по-видимому, решили уйти в другое место, а потому они попрощались с Андреем, пожав ему руку. Казалось, что всё закончилось цивильно… Но Андрей всё же увидел, как Надя, уходя и следуя за Кириллом, повернулась головой к Андрею и послала воздушный поцелуй…
Андрей был в некотором смятении.
***
Нельзя сказать, что Андрей был прямо-таки недоволен выпавшей на его долю ситуацией, из-за которой ему приходится проводить день с Надей. Скорее он, по обыкновению своему, был озадачен и несколько раздосадован. Ему казалось странным, что девочка, уже имеющая парня, спокойно зовёт гулять его, тоже парня. Почему она не пойдет гулять с Кириллом? Почему Андрей? Она с ним знакома очень мало, а с такими друзьями, думал Андрей, не ходят гулять. Опустим ту деталь, что всё-таки ходят – Андрей об этом был не осведомлён в силу разных обстоятельств. В общем, Андрей к предстоящей прогулке отнёсся крайне скептически, но не пойти не решился, ибо мать всегда его учила: нужно выполнять обещание, коль дал его. А Андрей его дал.
В четверг, после всех уроков, Андрей, заранее выучив уроки, вымыв свою неподдающуюся расчёске копну волос и побрившись станком (не позабыв, естественно, порезаться пару раз и потом терять время, прикладывая тампон со спиртом к порезам), надев школьную одежду (потому что другой для выхода в свет у него не было), вышел на улицу. Они с Надей заранее договорились встретиться где-то ближе к центру посёлка – там, где находились и кинотеатр, и все лучшие магазины. Когда Андрей дошёл до большого мраморного крыльца, имевшего некоторые трещины, он Нади не увидел и принялся ждать. Где-то глубоко в душе он надеялся, что Надя просто не придёт, и тогда он сможет, немного пройдясь по магазинам, пойти домой. Не из жестокости он так думал, а лишь из-за общего скепсиса к ситуации, стоит заметить. Но Надя все же пришла. Она была одета в лёгкую голубую рубашку и бежевые бриджи, а сверху было одето бурого цвета пальтишко. Ее русые волосы были собраны в хвостик, что, к слову, ей очень шло. Когда она увидела Андрея и подбежала к нему, чтобы поздороваться, ее лицо сияло, как солнышко, а ярче выделялись глаза. Подойдя к Андрею, она сделала некое движение, напоминавшее попытку обнять, но вовремя остановилась и просто протянула руку для рукопожатия. Андрей неуверенно ответил ей.
– Как твое настроение? – спросила Надя своим бархатистым, мягким голосом.
– Моё? Ну, в норме… – ответил Андрей глухим и заниженным голосом. Его голос тоже был мягкий, но он старался сделать его глуше и грубее, чтобы выглядеть хоть немного солиднее. Но Надя эти попытки не оценила и рассмеялась.
– Андрюша, тебе низкий голос не идёт. Милой внешности подходит твой милый голос, поверь мне.
Андрей смутился. Что за внезапные комплименты посреди обычного разговора?
– Ну, а как твое настроение? – спросил Андрей, чтобы сменить тему.
– Моё – просто прекрасно! – отвечала Надя. – Ведь сегодня я гуляю с то… гуляю, да, мне это нравится.
"Она явно пыталась сказать что-то другое…" – подумал Андрей, но решил не придавать этому большое значение.
– Ну, пошли в кино! – сказала Надя и практически помаршировала к входу по ступенькам. За ней быстрыми и неловкими шагами проследовал Андрей.
Они сели на середину третьего ряда, ибо, как выразилась Надя: "Это самое подходящее место, ибо отсюда и видно хорошо, и слышно без проблем". Андрей был с ней в целом согласен, пусть и не посещал так часто кинотеатр. Это старое здание дома культуры, в которое относительно недавно привезли необходимое для кинопоказа оборудование. Кресла здесь были откидные, целые, даже немного мягкие. Полы были деревянные, красные, под стать красным креслам. Стены были покрыты обоями оранжевого оттенка, на которые падал такой же оранжевый, пусть и неяркий, свет небольших люстр. В общем и целом, обстановка была уютной, располагающей для нахождения в этом месте. Глаза зрителей были, как правило, устремлены на экран – большое полотнище белого цвета, подвешенное на основной сцене, к которой прилегали массивные чёрные колонки и небольшой, ныне вышедший из эксплуатации, рояль. За исключением нескольких подростков, чирикающих, как птички, о чём-то своём, житейском, на задний рядах, больше ничего не нарушало тишину. Скоро Андрей проникся этой атмосферой и успокоился. А когда свет выключили, он совсем расслабился и просто стал смотреть на экран. Картинка была несколько мутноватой, но достаточно чёткой. Андрей смотрел только на экран: еды с собой у него не было, а Надю он не хотел отвлекать переглядываниями. Не сказать, что его сильно интересовал фильм, показываемый на экране. Это была обыкновенная романтическая комедия в духе «Руби Спаркс» или «Между небом и землёй», только несколько скучнее. Всё было приемлемо – актеры, картинка, музыка, – но как-то примитивно, будто составлено по готовым шаблонам. А шаблонность, как полагал Андрей, можно простить только официальным документам. И эта примитивность скоро так ему надоела, что он стал анализировать другие составляющие фильма. Актриса и актёр играли отлично, было видно, что им, как минимум, интересно быть вместе в кадре; картинка была сочной, цветастой; сцены шли друг за другом так, как должны, словно кости в домино, падающие ровно друг за другом. Пока Андрей смотрел на это, он совсем не замечал происходящего вокруг, а потому он очень удивился, когда не смог одёрнуть левую руку…
