Михаил Одиноков
Игроментариум
Алиса поняла, что съёмка ведётся парящей в воздухе шарообразной камерой.
Полминуты Шалтай-Болтай помешивал деревянной ложкой содержимое небольшой кастрюльки и хмуро смотрел в экран, а потом попробовал своё варево на вкус.
– Вот дерьмо! – заорал он и бросил ложку на пол. – Да ни хрена из этого не получится! Я же вам сказал, что не умею готовить! Не-у-ме-ю! Чо тут неясного?!
Алиса с удивлением узнала в кулинарном хипстере своего бывшего одногруппника по журфаку Колю Костюшкина.
Она ненавидела Костюшкина.
Однажды, уже после университета, судьба свела их в конкурентной борьбе за место продюсера документального фильма о жителях Крайнего Севера. Для Алисы это была работа мечты, которая сулила ей несколько оплаченных месяцев приключений, участие в фестивалях, награды и престиж. В ожидании приглашения в подобный проект она поддерживала себя в хорошей физической форме, читала книги о путешественниках и была готова немедленно отправиться в путь по звонку среди ночи.
Но Коля её обошёл – спонсоры выбрали его. Как они потом тонко намекнули Алисе, женщинам на Севере приходится сложнее, так что мужчина справится лучше.
Коля в итоге тоже никуда не поехал – деньги, выданные ему на билеты, проживание и гонорары сотрудников, он почему-то потратил на покупку дорогущего джипа и грандиозный многодневный загул. В тот день, когда съёмочная группа должна была вылететь в Норильск, пьяный Костюшкин въехал на своём «Ровере» в чей-то кабриолет, стоящий на парковке телецентра. Все ожидали, что Колю посадят, но он как-то умудрился выйти сухим из воды и даже, по слухам, стал креативным продюсером на каком-то спутниковом канале.
Теперь он скакал по кухне с покрасневшим от злости лицом и изрыгал потоки ругательств. Глядя на его бессилие, Алиса почувствовала укол злорадства, но тут же осадила себя. Солидарность с коллегой, попавшим в непростую ситуацию, была сильнее зависти.
Через некоторое время Коля устал орать и его гнев сошёл на нет. Он тяжело опустился широким задом на край стола и начал жалобно скулить:
– Я же сто раз объяснял, что я не специалист по кухне. Я делаю документальные фильмы, сочиняю сценарии. Экстрасенсы, теории заговоров, шпионские истории… Вы же наверняка их смотрели? Я про социалку могу, про криминал какой-нибудь… Я журналист, понимаете?! Я журналист, а не повар. Зачем вы меня на кухню засунули, а? Ну, поймите же… Кулинария – это совсем не моё! Понимаете?
Коля посмотрел в экран с какой-то совершенно бесконечной тоской в глазах:
– Понимаете?
На несколько секунд он замер, а потом его глаза наполнились злобой.
– А знаете что? – Коля выпрямился во весь рост и выпятил грудь. – Идите в пень! Идите в пень вы и ваш «Кулинариум»!
Одним резким движением руки он смёл со стола половину утвари и опрокинул кастрюлю с кипящим варевом себе на ногу.
– Ааа! – страшно заорал Коля. – Горите в аду, твари! Можете засунуть себе в задницу эту мою последнюю попытку!
Коля сгрёб со стола чудом уцелевшие помидоры и с матерным криком швырнул их прямо в камеру:
– Идите на х…!
В этот момент камера рванула назад, а стены павильона сомкнулись, смяв и расплющив всё его содержимое. В экран брызнуло что-то красное – может быть, это была мякоть раздавленных в полёте помидоров, а может быть, и остатки Коли. Алиса дёрнулась назад и попыталась поднять руки, чтобы прикрыть лицо от летевших в неё ошмётков, но только ушибла запястья и больно ударилась затылком о твёрдые стены саркофага.
На экранчике перед её глазами возникла жирная красная надпись:
«ОБЪЕКТ 24КК УВОЛЕН ПО СОБСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ».
Экран погас. Намёк был предельно понятен: или подчиняйся, или тебя «уволят».
Когда шок от увиденного и шум от удара головой прошли, Алиса сделала глубокий вдох и процедила сквозь зубы:
– Ладно, хорошо, я согласна. Прочитаю ваш текст.
Стены саркофага стремительно и бесшумно раздвинулись. Перед ней снова возник огромный павильон с весёлыми фигурками на стене и висящим в воздухе шарообразным дроном.
Замерцала уже знакомая надпись:
Объект 42АМ.
Тестовое задание.
Дубль 3 из 3.
10, 9, 8…
После пережитого стресса Алисе очень хотелось упасть в обморок. Она надеялась, что, сделав это, очнётся дома на своём диване, но пробовать не хотелось – риск был слишком велик. Могли «уволить».
– Да, да, хорошо, – проворчала Алиса.
…3, 2, 1 – ЧИТАЙ!
Доброго времени суток, уважаемые зрители…
Глядя в чёрный объектив камеры-дрона и улыбаясь как безумная, Алиса начала вещать торжественным голосом:
– Доброго времени суток, уважаемые зрители! Меня зовут Алиса Мишина, и я рада приветствовать вас! Добро пожаловать в «Игроментариум» – лучший визуальный путеводитель по виртуальным мирам!
Алиса слегка наклонила голову и с самым дружеским видом подмигнула в камеру:
– Не переключайтесь! Будет интересно!
Текст погас.
Несколько секунд ничего не происходило, а потом шарообразный дрон резко провернулся на 360 градусов и выпустил в воздух сверкающий фонтанчик конфетти. Зазвучали фанфары, и блестящая пыль сформировалась в большую разноцветную надпись:
ПОЗДРАВЛЯЕМ!
– Спасибо, блин! – огрызнулась Алиса. – Это всё? Теперь можно домой?!
Висящие в воздухе буквы перемешались и сложились в другой текст:
Тестовое задание выполнено.
Вы приняты на работу.
Испытательный срок – 3 месяца.
– Какие, на хер, три месяца? – ошалело выдохнула Алиса.
Вместо ответа ей сообщили:
Время для отдыха – 8 часов.
Павильон сжался до размеров обычной комнаты, из пола выросла массивная кровать-подиум, а освещение померкло. Осталась лишь тонкая полоска света по периметру потолка. Шарообразный дрон тоже куда-то пропал.
Как бы Алиса ни была ошарашена происходящим, как бы её ни возмутила необходимость спать прямо в павильоне, сил бороться и ругаться у неё больше не оставалось. Она рухнула на кровать, обивка которой оказалась упругой и очень приятной на ощупь, и позволила себе потерять сознание. Перед тем как погрузиться в наполненный кошмарами сон, она злобно пробормотала:
– «Игроментариум», блин. Только полные придурки могли такое придумать…
Глава 5. Непредвиденные последствия
Вскоре после выхода интервью в жизнь Виктора могучим потоком ворвались долгожданные перемены. Их было столько, что, едва начав бороться с захлестнувшими его волнами, Виктор быстро скис и решил отдаться их непостижимой воле. Получая очередной удар судьбы, он стискивал зубы покрепче и старался поверить, что не испытывает по этому поводу никаких эмоций.
Сначала от него ушла жена.
Несколько дней всё продолжалось как обычно, разве что Тамара с ним почти не разговаривала и старалась на него не смотреть, но такое случалось и раньше. Она равнодушно выслушивала возмущения Виктора по поводу коварства современных журналистов, молча принимала его оправдания и извинения. Она даже кивала на его просьбы согласиться с ним по каким-то отдельным моментам. Кивки казались Виктору какими-то уж слишком рефлекторными, однако он быстро убедил себя в том, что они указывают на скорое и несомненное прощение.
Однажды Виктор пришёл домой, а Тамары там уже не было. На кухонном столе он нашёл записку:
«Виктор!
Я ухожу от тебя.
Так больше продолжаться не может.
Сразу скажу, чтобы ты знал – дело не в твоём дурацком интервью. В нём, конечно, тоже – оно стало последней каплей и во всей красе показало, с кем я живу… Но не только в нём.
Дело в том, что я устала воевать с твоими вечными страхами и желанием всем понравиться. Ты всего боишься, ты не можешь за себя постоять, ты ни к чему не стремишься и живёшь совершенно бесцельной жизнью. Ты винишь в своих неудачах всех вокруг, кроме самого себя.
И это, наверное, никогда не изменится.
Мне немного стыдно, что я сдаюсь и бросаю тебя, но… У меня больше нет сил.
Я так долго пыталась тебе помочь!
Все эти годы я думала, что должна поддерживать тебя во что бы то ни стало, что должна быть для тебя хорошей женой, верной подругой. Но в ответ на все мои старания ты выставил идиотами всех наших знакомых и меня саму. Теперь мне безумно стыдно, что когда-то я расхваливала тебя перед друзьями, защищала тебя, оберегала от нападок.
Я унижена и растоптана, я чувствую себя полной дурой.
Я ухожу, и больше ты меня не увидишь. Я ушла насовсем, и мне жаль, что я не сделала этого раньше.
Прости, Витя. Может быть, мы когда-нибудь станем друзьями. Но и в этом я совсем не уверена.
За меня не беспокойся, поживу пока у мамы.
Желаю удачи, Тамара.
P.S. Не забывай питаться. Я наварила тебе гречки на первое время. Кастрюля на столе.
P.P.S. Стаса уволили с работы. Кто-то из руководства посмотрел твоё интервью и сказал, что в их компании нет места лесным извращенцам».
– Да насрать мне на твоего Стаса! – прорычал Виктор, размазывая слёзы по щекам.
***
Нельзя сказать, что он достойно принял первый удар судьбы.
Всю ночь он плакал, проклинал Алису и друзей Тамары, а под утро – даже и саму Тамару. Еле пережив следующий рабочий день, помятый и опухший Виктор купил на остановке букетик цветов и поехал на окраину города, туда, где жила тёща. Стыдливо озираясь, он поскрёбся в ржавый домофон, дождался гудков, но трубку никто не снял. Виктор раздумывал, как проникнуть в подъезд, когда ему пришло смс от Тамары:
«Уходи. Это бесполезно».
Она увидела его в окно! Она ждала его!
Виктор сразу же написал ответ:
«Я никуда не уйду. Не могу без тебя».
Потом он долго сидел на лавочке под тёщиными окнами, надеясь, что Тамара в этот момент смотрит на него и жалеет. Он ждал, что она вот-вот растает и выйдет, чтобы хотя бы поговорить. Через пару часов от неё пришло ещё одно смс:
«Меня нет дома, я у друзей. Мама мне пишет, что ты сидишь во дворе и караулишь. Перестань её пугать. Хватит быть дураком».
Когда уже совсем стемнело, к дому подъехала машина породистого эльфа. Эльф выбежал первым и открыл дверь перед Тамарой, после чего они бодро зашагали к дому. Оскорблённый и пристыженный Виктор в этот момент прятался в заросшей клумбе за лавочкой и был рад, что успел туда залезть, пока его не заметили. Он не умел открыто конфликтовать и боялся выставил себя слабаком перед теперь уже бывшей женой.
Машина уехала, и Тамара прислала ему ещё одно смс:
«Когда я увидела тебя сидящим в кустах, то решила не выдавать, чтобы Стас тебя не побил. Иди домой».
Оказалось, что Стас, которого уволили, – это породистый эльф. Сглатывая слёзы обиды, Виктор на секунду порадовался вражеской неудаче.
Больше он к тёщиному дому не возвращался.
***
Ещё через четыре дня Виктора вызвали в директорскую, где завуч Лидия Михайловна сообщила ему неприятную новость.
Отец Пашки-программиста перевёл своего ребёнка в какой-то новомодный лицей и попутно свернул все свои спонсорские проекты, связанные со школой. Пришлось закрыть театральный кружок, мастерскую и, разумеется, класс информатики. Старые компьютеры в нём всё ещё оставались, но вот для Виктора Сергеевича места уже не было.
– Вы должны нас понять, – убеждала его Лидия Михайловна, – отец Павла очень рассержен. Он считает, что вы дурно влияете на его ребёнка. Может быть, если вас здесь не будет, он передумает, вернёт к нам Пашу и… И…
– И деньги, – мрачно подытожил Виктор.
– Ну а чего сразу деньги? – холодно уставилась на него завуч. – Дело не только в них. Наша профессия вещь тоже непростая… Не для всех… Кстати, как ни странно, нам всем очень понравилось ваше интервью. Вы всё правильно сказали.
– Угу, разумеется.
– Искренне желаем вам удачи на новом месте.
Виктор собирал свои вещи и думал, что хуже стать уже не может, когда в кабинет информатики зашёл Пашка, виновник увольнения.
– Виктор Сергеевич! Вы слышали? Меня переводят в другую школу. И все говорят, что вас уволили. Вас что правда уволили?
– Да, Паша. Меня отстранили от занятий.
– И как теперь? Как мы будем доделывать игру? Мы же всё равно доведём дело до конца?
– Павел, ты знаешь… – Виктор потёр лоб. – Я… Я, наверное, не смогу.
– Но вы же пообещали, что будете помогать!
– Да, но я тогда не знал, что меня уволят. Да и ты здесь больше не учишься.
– Но можно же что-то придумать? – Паша заходил по кабинету. – Давайте где-нибудь в другом месте встречаться. У меня дома не получится, родители. Может быть, у вас?
Виктор во всех красках представил, какие слухи поползут среди соседей, когда к нему в гости станет регулярно заходить девятиклассник.
– Нет, Паша. Так тоже не получится.
– Ну так придумайте что-нибудь! Что мне теперь делать? Эта игра – дело всей моей жизни!
Губы Виктора скривились в ухмылке.
Ему нестерпимо захотелось посоветовать Паше, чтобы тот спросил, что делать, у своего папы. И чтобы заодно поблагодарил его за то, что тот испортил жизнь несчастному школьному учителю с зарплатой дворника.
Виктор подумал, что не лишним было бы сказать, что богатенькому мальчику, чьё обучение в лицее обойдётся дороже, чем апгрейд всего класса информатики, не стоит волноваться о судьбе своей глупой видеоигры.
Он даже почувствовал, что вот-вот сорвётся и просто наорёт на Пашку, чтобы выплеснуть всё, что накопилось в душе за последние дни.
Однако инстинкты педагога всё же взяли верх, и, отбросив эмоции, Виктор Сергеевич только хмыкнул:
– Да брось, Пашка! Всё будет хорошо.
– Не будет! – на глазах у Паши выступили слёзы. – Ничего не будет! Всегда так говорят, что будет хорошо, но никогда не становится! Само – никогда! Вы должны всё исправить!
– Почему это я должен? – скривился Виктор. Его терпения уже едва хватало, чтобы выносить хамские претензии школьника. Тот не сбавлял свой напор:
– Потому что всё случилось из-за вас! Всё из-за вашего дурацкого интервью! Это ваша вина! Зачем вы его дали?
– Потому что я не знал, что так получится!
– Всё вы знали!
Виктор широко открыл рот, чтобы ответить, но замер на вдохе. Сказать было нечего.
Он ведь и правда знал, что так будет!
Он знал! С самого начала знал!
Понял в тот момент, когда взял трубку!
Ему было ясно, что будет подвох, он чувствовал, что есть подстава – и всё равно шагнул в ловушку.
Вот же блин!
Дурак, дурак, какой же он был дурак!
Сделав грустное лицо, Виктор Сергеевич растерянно развёл руками:
– Да откуда же я мог знать?
Пашка прищурился и, глядя прямо в глаза, сказал:
– Значит, вы такой же тупой, как и все остальные. Зря вы ругали других учителей за их тупость. Сами не лучше.
Павел развернулся и ушёл. В следующие дни Виктор Сергеевич часто вспоминал, как треснул дверной косяк, когда его бывший ученик захлопнул за собой дверь.
Хотелось бы ему иметь такой характер.
***
У телеканала «Семейный досуг» была очень небольшая аудитория. Можно даже сказать, что его почти никто не смотрел. Однако интервью Виктора всё же получило широкую огласку – кто-то залил запись в сеть и она стала вирусной.
О безумном сюжете писали на игровых порталах, его обсуждали блогеры и стримеры – и очень скоро Виктор превратился в героя мемов и символ безнадёжной отсталости. Крайне популярным стал стоп-кадр, на котором он с идиотским выражением лица чешет в затылке. Сетевые остряки придумали к этой картинке десятки подписей, разнеся её по сотне ресурсов.
«Когда внезапно понял, что дружишь с лесными извращенцами»;
«Когда миллионы людей вокруг тебя ущербны»;
«Когда ты всегда по колено в крови и кишках».
Эта картинка преследовала Виктора повсюду.
Последней каплей для него – после её падения он перестал сёрфить в интернете – стал ютюбный ролик, заново запустивший моду на автотюнсы. В этом шедевре народного искусства грубо анимированный Виктор пел электронным голосом про ролевые игры и детей. Видео бешено набирало просмотры, тем самым окончательно добивая надежду на возвращение к нормальной жизни.
От затяжного запоя Виктора спасало только тяжёлое финансовое положение. Выходное пособие быстро иссякло, а новую работу с его сетевой историей найти было невозможно. Виктору пришлось быстро скатиться на профессиональное учительское дно – он стал писать рефераты для нерадивых студентов. Заказов было много, но заработка едва хватало на доширак и колу. Деньги на съём квартиры пришлось занимать у мамы.
***
Нельзя сказать, что Виктор не пытался исправить ситуацию.
Он пытался.
Целыми днями он названивал Алисе в надежде пробудить в ней остатки совести и заставить её выступить с опровержением. Он выслушал почти тысячу гудков, но трубку никто не брал. Виктор набирал все номера «Семейного досуга», какие смог найти в интернете, и даже смог достучаться до какой-то продюсерши. Она перевела его на ассистента, а тот, в свою очередь, скинул его на монтажёра. На жалобы Виктора молодой человек по имени Егор сказал следующее:
– Чувак, я тебя прекрасно понимаю! Конечно, этот сюжет – бред собачий. Просто треш. Нереальный тупняк.
– А можно об этом как-то сообщить? – с надеждой поинтересовался Виктор. – Чтобы все узнали? Опровержение выпустить…
– Нет, конечно, братан! Ты чего, с дуба рухнул?
– Но ты же сам согласен, что сюжет фейковый!
– Да, но я же не решаю! Чего ты от меня-то хочешь? Мне платят, я монтирую, такая работа. А что там правда, что не правда – это не ко мне.
– Совесть не мучает?
– С чего она должна меня мучить? Если не я, то это делал бы кто-то другой.
– Деньги не пахнут, да?
– Да какие деньги? У меня куча кредитов и бич-пакет на завтрак, обед и ужин. И ты думаешь, ты один такой обиженный? Знал бы ты, какое дерьмо мне тут иногда приходится собирать! Редакторы уже даже съёмки ленятся проводить – чтобы заклеить сюжет, приходится воровать видосы с «Ютюба»! Прикинь, какой треш! Это полная жесть! И мне тут весь день тыкают – это сюда, это туда, поставь громкий звук, поменяй музыку, сделай веселее, сделай страшнее…
Виктор даже слегка проникся сочувствием к этому галерному рабу телеэфира, который точно так же, как и он сам, сидел на дошираке, но при этом ещё был вынужден терпеть приказы недожурналистов вроде Алисы.
– Ладно, я понимаю… – вяло протянул Виктор. – А мне-то что делать?
– Просто подожди немного, – посоветовал монтажёр, – и про тебя все забудут. Так всегда бывает.
***
Шли недели, но никто не забывал. Мемы множились, работу не давали, жизнь встала на паузу.
Когда-то Виктора от тяжких размышлений спасали игры. Но теперь не помогали и они. Стоило ему размазать по асфальту пешехода во время очередного безумного заезда по Лос-Сантосу, как на ум приходили «кровь и кишки». Фашисты из альтернативного будущего теперь казались ему настолько беззащитным пушечным мясом и гибли под его пулями в таких ужасающих количествах, что было совершенно невозможно всерьёз считать себя польским героем-ополченцем.
Отстреливая альтернативных немцев, Виктор изо всех сил уговаривал себя, что очищает мир от коричневой угрозы, но когда на экране появилась полуголая фройляйн в полувоенном садо-мазо костюме, он вспомнил про «лесных извращенцев» и совершил рейдж-квит, выдернув кабель питания из сети.
– Полная жопа… – пожаловался он своему давно небритому отражению в потемневшем мониторе.
***
Одним пасмурным вечером, когда Виктор сидел на подоконнике и прикидывал, разобьётся ли он, спрыгнув с третьего этажа, ему позвонили с незнакомого номера.
– Здравствуйте! – произнёс суровый женский голос. – Вы Виктор Сергеевич Глумов?
– Да, Глумов. Что вы хотели? – Виктор не ожидал от звонка ничего хорошего.
– Вас беспокоят с телеканала «Семейный досуг». Меня зовут Варвара Лапошникова, я ведущая программы «Домашние тайны». Мы хотели бы пригласить вас на съёмки в нашу передачу в качестве…
– Пригласить на съёмки?! Да что вы говорите?! – Виктор аж соскочил с подоконника. – А вы в курсе, что я уже снимался для вашей программы? И знаете, чего мне это стоило?
– Нет, не знаю. А что с вами случилось?
– От меня ушла жена! Меня уволили с работы! Все считают меня придурком!
– Сожалею, так бывает, – без тени сожаления ответила Варвара, – понимаю ваше негодование. Но тут у нас особый случай, вы нам очень нужны.
– Для чего?
– Помните журналистку, которая брала у вас интервью? Алису Мишину?
– Разумеется, что я помню вашу журналистку! Она сломала мне жизнь!
– Сожалею. Но тут такая история… В общем, Алису похитили.
Виктор пару секунд помолчал, раздумывая, что сказать. А потом снизил тон:
– Похитили, серьёзно? Не могу сказать, что расстроен, но это печально, конечно. А кто её похитил?
– Мы не знаем. Она уже два месяца не выходит на связь, никто её не видел, полиция завела уголовное дело. Пока ничего не ясно, но мы считаем, что это как-то связано с её журналистской работой.
– Вообще не удивлён. А что вы от меня хотите?
– Видите ли, у нас в эту пятницу будет программа, посвящённая Алисе и её исчезновению. Такое небольшое ток-шоу, на котором мы обсудим произошедшее, построим версии, выскажем догадки и всё в таком духе. Учитывая, что вы один из последних собеседников Алисы и у вас есть какие-то недовольства по поводу её работы, нам будет очень интересно вас услышать.
– Как вы сказали? «Недовольства»? – Виктор хохотнул. – Я бы назвал это по-другому! Я бы сказал…
– Подождите! – остановила его Варвара. – Придержите свой запал для ток-шоу. Согласитесь участвовать, и у вас появится возможность заявить о своих обидах и претензиях. Расскажете зрителям, чем вы недовольны, и всё прочее.
– Это звучит соблазнительно, но…
– Так вы придёте?
Виктор почесал в затылке.
– Не знаю, надо подумать.
– Обязательно подумайте, но только недолго. Если честно, мне уже сейчас надо знать, придёте вы или нет. У нас уже был заготовлен спикер, но он отвалился, поэтому я обзваниваю запасных. У меня тут целый список, и, пока вы будете думать, я буду обзванивать дальше. Что решаем, Виктор Сергеевич?
– Даже не знаю. В прошлый раз вы там так всё перемонтировали – я одно говорил, а в результате вышло совсем другое. И поймите меня правильно, но я серьёзно опасаюсь, что и на этот раз…
– Уверяю вас, в этот раз так не будет. У нас планируется прямой эфир, поэтому зрители увидят только то, что вы скажете. Так что решаем?
– Точно прямой эфир? – ещё раз уточнил Виктор. – Вы обещаете?
– Самый прямой! – заверила Варвара. – Я обещаю.
– Ладно, хорошо, куда надо подойти? И во сколько?
– Съёмка состоится в эту пятницу. Я пришлю вам смс с подробностями. Ну всё, спасибо вам, будем ждать. До встречи!
Варвара отключилась.
– До свидания, – пробормотал Виктор, хотя его уже никто не слушал.
Несколько мгновений он стоял неподвижно, а потом пустился в пляс.
У него появился реальный шанс всё исправить!
Его танец напоминал одновременно ламбаду и сиртаки. Пол скрипел под его ногами.
Наконец-то он сможет объяснить людям, что произошла чудовищная ошибка!
Прыгая и извиваясь в полумраке своего жилища, Виктор задел боком торшер, и дрогнувшие тени с взметнувшейся пылью придали пляске радости вид мистического ритуала.
Он мог откатить всё назад!
Ещё не зная, что он снова совершает чудовищную ошибку, Виктор оборвал танец и метнулся в ванную – готовиться к прямому эфиру: вертеться перед зеркалом, стричь усы и мыть голову.