Михаил Михайлович
Re: Гиппократу
Встреча началась с озвучивания стороной обвинения перечня вопросов, на которые больница должна ответить и показать документальное подтверждение. Врачи, как и полагается, начали доказывать, что все, что было сделано пациенту, было сделано в полном объеме, своевременно и качественно. Свое слово сказал и эксперт. И все было убедительно просто как диагноз после прослушивания спины и грудины стетоскопом в кабинете терапевта. Однако следующее заявление адвоката вызвало удивление и настороженность. Он сказал, что пациенту стало значительно хуже из-за того, что была неправильно выполнена операция, затем, достав из бокового кармана листок, прочитал какие-то медицинские термины. Поняв всю сложность складывающейся ситуации, я попробовал перевести разговор в русло обсуждения уже имеющейся экспертизы. Но сторона (теперь уже точно) истца лишь озвучила предварительную сумму, которую они бы хотели получить в качестве компенсации. Переговоры прошли безуспешно и я снова остался в одиночестве на своем же поле сражения, как тот полевой хирург, которому некому подать инструмент и отереть лоб от пота.
Кому: «Hippoсrates@ya». Приветствую тебя, мой друг! Моя ситуация изменилась не в лучшую сторону. Компромисс достигнут не был, сумма требуемой компенсации будет огромной. Уверенность в собственных силах подвисла как капельница с физраствором и выдает мне поддержку по капле. Я понимаю, что должен задать тебе какой-нибудь вопрос, но что спрашивать ума не приложу. Во всей этой ситуации я больше всего опасаюсь выглядеть последней сволочью, которая выступает против своего друга в суде. Скорее всего, я откажусь от ведения этого дела, передам его какому-нибудь адвокату и сошлюсь на его опытность в подобных делах. Но опять же, это будет выглядеть как слабая, с профессиональной точки зрения, позиция. Руководство не поймет. Сторона истца поймет, но если проиграют в суде, то подумают, что я специально устранился…»
Я описал все свои переживания и тревоги в надежде на мудрый совет. Но я понимал, что решение вопроса все равно останется за мной. И какой бы я выбор не сделал – он не в мою пользу. Впервые за долгие годы работы я столкнулся с проблемой, которую необходимо было решать с надрывом собственных нервов. Я начал искать ответы в литературе по профессиональной психологии, читать многочисленные weblog`и, непрерывно писать на «Hippoсrates@ya». Спустя неделю я оказался в церкви. Здесь, многие мои годы отсутствия, как будто, никто и не заметил. Также тихо, спокойно и где-то под сводами, наверное, витало решение всего. Не получив ответа ни в одном из источников я с ужасом, ждал начала процесса. И более всего меня пугала не сумма, напечатанная в исковом заявлении крупно-жирным шрифтом, а то, с какой тщательностью, можно сказать, педантичностью, было написано обоснование требований. Здесь присутствовали и выдержки из заключения независимого медицинского консилиума о состоянии здоровья и причины приведшие к ухудшению. Сомнений не оставалось – меня ждет долгий и изнурительный процесс, к которому я не готов. Снова, недолго поскорбев над ситуацией, я решил потянуть время и дождаться пока все симптомы этой болезни проявят себя в чем-то едином и осязаемом. Только после этого я стану искать лекарства и выдумывать наилучший способ развязать узел внешних и внутренних противоречий. Все же примочки (холодные и горячие), в виде предварительного поиска правильного решения, только раздражают и приводят к замешательству, расшатыванию стрессоустойчивости. Так я рассуждал по дороге в архив медицинской документации, пока мой угол зрения не задел краем одну из дверных табличек на этаже, на которой большими синими буквами было отпечатано «Психолог».
Немолодая женщина, всегда с ярко напомаженными губами, аккуратным медицинским пучком в прическе, работала психологом в больнице уже очень давно и помогала мне от раза к разу в составлении психологических портретов наших оппонентов в суде. А теперь и у меня возникла идея зайти к ней ни как коллега, а как объект для изучения. Сперва это спонтанное решение показалось мне легковесным и ребяческим, но вспомнив все переживания последних дней, приняв во внимание общий опыт работы и включив восприятие психологии как науки, я приоткрыл дверь, неспешно, как будто опасаясь, вошел. Она вопросительно посмотрела на меня поверх больших темных очков в роговой оправе. И сразу спросила о том, что произошло и почему на лице выражение тревоги. Затем отложила в сторону какие-то бумаги и мы с ней заговорили о том, что происходило со мной в последние рабочие недели и что беспокоило меня.
Кому: «Hippoсrates@ya» Здравствуй мой друг, как никогда! Вчера разговаривал с психологом о моем новом процессе. Точнее о ситуации сложившейся вокруг Романа, его семьи и меня. Не могу сказать, что мой выбор теперь между спорящими сторонами стал проще. Но мне стало понятно, что я, как отдельная личность, такая же сторона процесса, только со своими, самостоятельными, пока еще не очень определенными, но требованиями. Абстрактно выражаясь, я вступаю в процесс на стороне самого себя и спорю одновременно не только со всеми остальными сторонами, но и с самим собой. И вот, мой внутренний спор достиг такого звукового регистра, когда надо либо выругаться и все бросить, либо принять позицию одной из сторон. Конечно мне хочется выбрать собственную сторону и смотреть на происходящее попивая чай. Но пока все остается как есть: есть обвинитель и мой друг, есть я, и есть обвиняемый – мое место работы. К сожалению, вот это «как есть» у меня и не выходит из головы. Именно оно меня терзает, именно оно неудобным гипсом сковывает мои движения и не дает повернуться ни в одну из имеющихся сторон.
P.S. Запись в рабочем блокноте: «Ответить себе на «Hippoсrates@ya».
