Михаил Евгеньевич Московец
Аэропорт
– Не спешили бы с утверждениями, дамочка, – обидчиво проговорил Борис.
– Не спешили бы вы с вульгарностью.
– Дарья, не стоит ссориться. Борис ведь просто старается создать дружественную обстановку.
Она промолчала, осознав потерю союзника.
– Это он! Он! – завопил женский голос уже от панорамного окна.
Девушка быстрыми шагами дошла до Матвея и повторила:
– Это он! – а тот вжался в стул с такой силой, будто стремился стать частью неживой мебели.
– Он? – молодой человек подбежал к девушке.
– Точно он!
– Ах ты сукин сын!
И молодой герой вмиг оказался около бледного мужчины, замахнулся и ударил его по щеке кулаком, но вышло как-то вяло и хлюпко, отчего тот замахнулся еще раз, но сзади драчуна крепко схватили.
– Отпустите! Быстро отпустите!
Он ожесточенно вырывался, но мощные руки Бориса держали его. Подбежали даже растерянные итальянцы.
– Отпустите! Этот мужчина – подлец! – вопила девушка.
– Мне эта сцена надоела! – неожиданно громогласно проревел Борис, так что все замерли. – Угомонитесь живо! – и он отпихнул драчуна в сторону, загородив Матвея. – Поесть нормально не дают.
– Но он подлец!
– Пока что я не заметил в нем ничего подлого, он лишь молчит.
– Но вы ничего не видели!
– И слава богу!
– Вы не смеете вмешиваться в наши отношения… – съязвил молодой человек.
– Смею, пока присутствую в этом зале. Как видите, тут есть дама, – и он повернулся, чтобы присесть обратно, но замер: Матвея не было на месте, он исчез.
Молодая пара тоже изумилась этому.
– Это все вы! Зачем вы помешали мне?!
– Ой, разбирайтесь сами, – и он устало присел на свой стул. Лоб покрылся многочисленными каплями пота, и Борис протер его салфеткой.
Молодой человек, видно, почувствовал свое превосходство и решил давить.
– Он домогался мой девушки!
– Что? Этот молчун?
– Да, домогался буквально только что!
– Не может быть, он и отвечает-то неохотно, – добавил Прохор.
– Моя девушка так говорит.
– Да, он нагло домогался! – подтвердила она и начала было рыдать.
– Милая, успокойся, моя милая…
– Да расскажите уже, что у вас случилось, а то тяните резину! – бестактно поторопила актриса.
– Дарья! У них горе! – осудил пылкость Прохор.
– Да неизвестно еще, горе или нет. Ай, да ладно вам, чувствительные какие стали, – и она отвернулась к окну.
Девушка понемногу успокоилась и присела на стул левее Прохора.
– Мы вышли из самолета, и Семен захотел в туалет. Он пошел, а я присела на лавочку в общем зале, и тут ко мне подсел этот маньяк… – голос ее повысился, но слезы, на удивление, не текли. – Сидел и таращился прямо на меня, в упор! А потом положил руку мне на плечо. Тут я дала ему пощечину и резко побежала к туалетам, где столкнулась с Семеном. Я хотела указать на маньяка, а он уже скрылся, – она старательно всхлипывала носом.
– Позвольте спросить, – поинтересовался Борис, – а с чего вы взяли, что он маньяк?
– Он подсел, пялился на меня, а потом положил руку на плечо…
– Вероятно, вы знакомы или же он вас с кем-то спутал.
– По-вашему, я не отличу дружеский взгляд от взгляда маньяка?
– Да что вы заладили: маньяк да маньяк.
– А как еще его назвать? Самый настоящий маньяк!
Дарья молча кушала свои овощи, Прохор следил за говорящими, а Борис не имел желания продолжать бесполезную дискуссию.
– Что ж, разбирайтесь сами. Выпить вон себе налейте, только не шумите сильно, – попросил он и в который раз продолжил есть.
Пара в смятении двинулась к своим креслам; молодой человек почти сразу отправился за алкоголем.
– Истеричка какая-то, с нервами явно не в порядке. Вот будет забавно, если он и вправду окажется просто знакомым, – поерничала Дарья и сделала глоток прохладного вина.
– Уж Матвею-то точно не будет забавно, – побеспокоился Прохор.
– Хоть бы они не в Милан летели, не стерплю обоих даже в другом конце самолета, – пробурчал с набитым ртом Борис.
– Кто знает.
Распахнулись двери, как будто сами по себе, потому что никто не вышел из них; две матовые стекляшки застыли в раскрытом положении, чем вызвали озадаченность гостей зала. Прохор поднялся и поравнялся с дверьми: в проходе в нерешительности стоял Матвей, полностью бледный. Он растерянно поглядел на Прохора.
– Вы будете проходить? – спросил тот.
– Хорошо, – глупо ответил мужчина и продолжил стоять.
Прохор сделал пару шагов вперед.
– Расскажете мне, что случилось между вами и девушкой?
– Ничего.
– Как это? – парень подошел вплотную. – Она сказала, что вы ее домогались.
– Домогался? Я?
– Так и сказала.
– Я порядочный человек! – голос его повысился, а глаза загорелись искорками уязвленного достоинства. – Порядочный! Ха-ха! – он оттолкнул Прохора и быстрым шагом дошел до девушки. – Я домогался?! Ха-ха! Как вы смели так подумать? Какая важная персона, ха-ха! – Матвей возвышался весь раскрасневшийся над побелевшей псевдожертвой. Нервный смешок проскакивал в его словах. Казалось, он сейчас огреет девушку по голове. – Всякий честный человек подойди к вашей персоне – и он уже маньяк? – голос срезался на последнем слове. – Получается, я уже много раз маньяк, потому что много раз много к кому подходил? Ха-ха!
Он окидывал каждого пассажира таким жутким взором, что тут же становилось не по себе. Истерический смешок застыл на его полураскрытых губах. Никто не знал, как реагировать. Спустя миг Матвей вернулся из астрального полета и быстрым шагом дошел до своего стула, бухнулся в него и скрестил руки на груди.
– Какой же цирк тут, прямо дю Солей какой-то, – прошептала Дарья.
– Нет бы просто сидеть и есть, – пробубнил Борис. – Хорошо, что скоро посадка.
Молодой спутник девушки не вмешивался в монолог Матвея, так как сам скептически относился ко всей ситуации, хоть и не подавал виду. Сейчас он подошел и протянул девушке бокал белого вина, призванного придать краски ее тускло-серому лицу.
Отчего-то повелось, что за всей опрометчивостью девушки редко прислушиваются к голосу рассудка, страдая затем от последствий своей горячности. В это мгновение нахмурившаяся девушка осознавала, хотя еще весьма эфемерно, что неверно поняла знаки подсевшего мужчины, и прохладное кисловатое вино могло помочь встряхнуть мысли. Она бессознательно поднесла бокал к губам и парой больших глотков опустошила более половины: спиртное сразу отдало в голову.
– Смотрите, на табло время вылета исчезло, – негромко объявил Прохор.
– Что?
– Время вылета в Милан исчезло.
Тут же в стеклянных дверях появился работник аэропорта. Он объявил по-английски:
– Кто здесь до Милана?
– Мы вчетвером, – ответил Прохор.
– Мы тоже, – донеслось с кресел.
– Черт! – тихо выругался Борис.
– Рейс до Милана задерживается на два часа.
– Как?! – возмущению пассажиров не было предела.
– Приносим свои извинения.
– Ну естественно, по-другому ведь и быть не могло в такой-то день! – негодовал Борис.
– Еще сидеть в такой жаре?! – возмутилась актриса. – Включите кондиционер!
– Действительно, очень душно, – поддакнули остальные.
– Делаем все возможное, – кивнул работник и ретировался.
– Ни черта вы тут не делаете! – рявкнул вдогонку Борис.
– Мне кажется, вы чересчур нагнетаете, – успокаивала его Дарья.
– Обычно это женская забота, – огрызнулся он в ответ.
– Как видите – нет.
– Черт! – еще выругался Борис и обреченно провел вилкой по наполовину опустевшей тарелке. – И еда уже остыла. Вот какого… – он уставился на Прохора, но тот был обескуражен такой реакцией и молчал. – Надо покурить.
Борис резво подскочил, достал пачку сигарет, сходу засунув одну в рот, и удалился в курилку.
Эта курилка вполне могла бы стать произведением искусства: ограниченная четырьмя прозрачными стенами, она располагалась прямо посреди зала без какого-либо потолка, полностью открытая куполу неба, – эдакий умиротворенный куб в каменной громаде суеты. Быть может, входя в курилку, человек даже ощущал себя отрешенным от беготни и жизни, слыша слабые отзвуки природы. Кто знает, люди с сигаретами всегда кажутся более загадочными…
Дарья тоже поднялась, сняла жакет и взяла бокал.
– Пускает дым как паровоз.
Прохор обернулся: Борис облокотился на стеклянную стенку спиной и глядел вверх, раскрыв рот, из которого не торопясь выползали серые клубы, на секунду обволакивая все лицо курившего.
Дарья глотнула вина и направилась туда же, пару раз немного пошатнувшись. Сквозь еще не захлопнувшуюся дверь послышался женский голос, просящий сигарету; мужская рука подала пачку. Они закурили вдвоем, понемногу постигая дебри неведомого священного таинства.
– Вообще я не курю в жару, – начала Дарья, выкурив половину сигареты.
– Я тоже.
– Странно, что в такой час еще жарко, правда?
– Ага.
Она сделала пару затяжек.
– Что вас так расстроило?
– Потерянное время.
– С возрастом начинаешь ценить каждое мгновение.
– Не в этом смысле.
– А что же?
– У меня назначена встреча, на которую я не приду.
– Встреча?
– Свидание.
– Не подумала бы никогда в жизни, что вы еще ходите на свидания.
Борис усмехнулся на выдохе и поперхнулся дымом.
– Столько лет курю, а все попадаюсь в эту ловушку, – проговорил он, придя в себя. – На этом свидании я хотел сделать предложение.
– Должно быть, она будет не очень рада услышать, что вы не придете.
– Не то слово.
– Позвоните ей.
– У меня нет итальянской сим-карты.
– Так можно звонить с любой, просто дороже выйдет.
– Что-то я не подумал.
Борис достал телефон из кармана.
– Нет сети.
– Попробуйте мой.
– Тоже нет сети.
– Странно. Это же Рим.
– Да уж, – Борис удрученно опустил бесполезные телефоны. – Осталось чуть больше двух часов.
– Что-нибудь придумаем.
– Поэтому-то я и вышел покурить: на свежем воздухе чаще приходят мудрые мысли.
– Однажды и у меня была назначена такая встреча. Но тогда не пришла я – испугалась. После того дня я его ни разу не видела.
– А я люблю эту девушку больше жизни.
– Все образуется, – Дарья выпустила кривое колечко, и уголки ее губ подтянулись в улыбке.
Сигареты потухли, но курильщики не стремились возвращаться, наблюдая за опускающимися сумерками, разреженными оранжевыми и алыми оттенками у горизонта.
Внутри зала воцарилось молчание.
Матвей сидел неподвижно, все так же скрестив руки на груди и уставившись в стол. Его лицу вернулся красноватый оттенок. Губы его шевелились, будто рассказывали какую-то историю невидимому слушателю.
Прохор маленькими глоточками опустошил бокал и отправился за новым. Вино лежало в миске со льдом – что было щедрым подарком в такой жаркий день. Он вернулся, попивая на ходу.
За окном шумно проехал трап на колесах.
Парочка не подавала звуков. Странные они – эти влюбленные парочки. Вот есть же нормальные парень и девушка, без визгов и истерик, недовольств и тараканов. У них в головах только одно – здравая и осмысленная любовь. А есть ненормальные – с надуманными проблемами, где друг друга больше терзают, чем любят. Казалось, что присутствующая здесь пара была из второй категории, и парень уже вдоволь пресытился отношениями. Но так только казалось.
Внезапно рядом с Прохором отодвинулся стул – и на место Бориса присела девушка.
– Кажется, мы не познакомились, – как-то наигранно робко начала она.
– Верно. Прохор.
– Диана.
Она умолкла, точно собираясь с мыслями. Прохор не сводил с нее глаз, все более ощущая наигранность. Он не мог понять, кажется ли ему или она и вправду притворяется.
– Наверно, вы все подумали, что я бестолковая истеричка? – Диана натянуто улыбнулась. – Как глупо я поступила… – она бросила кроткий взгляд на Матвея.
– Признаться честно, промелькнула такая мысль.
– Тяжелый день, – девушка немного помялась на стуле и обратилась к Матвею: – Простите меня, я неправильно себя повела, – но тот молчал, насупившись. – Я прекрасно понимаю ваше настроение и очень сожалею, что испортила ваш день. Мне несвойственно такое поведение, простите.
Она виновато поднялась со стула, но Матвей остановил ее:
– Вы напомнили мне старую знакомую… – Диана обернулась, мгновенно засияв от удовольствия. – Настолько явственно, что я потерял дар речи.
– Я рада, что поначалу вызвала у вас положительные эмоции, – на ее губах показалась добродушная улыбка, отдающая чем-то саркастическим.
– Спасибо.
– За что?
– Не все признают собственные ошибки.
Девушка повернулась к своим креслам. Ее спутник изобразил что-то на лице и прошептал губами. Девушка развернулась снова.
– Мы подсядем к вам?
Не оставалось ничего иного, как согласиться.
Парочка собрала все вещи с кресел и с радостными ухмылками на лицах присела напротив Прохора и Матвея.
– А у нас, между прочим, одинаковые чемоданы, – весело заметила Диана.
– Да, верно.
Курильщики зажгли по второй сигарете, не желая покидать лоно спокойствия.
– Почему вы сбежали со свидания?
Дарья помолчала.
– Помню, как шла в ресторан, вечером. Повсюду зажглись фонари, толпы людей слонялись по тротуарам. Впереди меня все обходили кого-то. Я приблизилась и заметила пожилую пару, идущую рука об руку, медленно и неторопливо. Глупо, конечно, но это заставило меня замереть на месте – мне просто расхотелось идти… Помню, даже комок к горлу подошел – так трогательны были старики. Наверно, сейчас я кажусь очень сентиментальной, – она улыбнулась. – Эта пара сильно выделялась на фоне проходящих мимо одиночек, и я поняла, что именно так и хочу встретить старость, именно с моим человеком. А ожидающий меня таковым не казался, и я просто прошла мимо окон ресторана.
– То есть это было волевое решение?
– Можно сказать и так.
– Нашли же вы своего?
Дарья усмехнулась и замолчала на пару секунд.
– Нет, – она резко выпустила дым из легких. – Но надеюсь, что ожидающая вас избранница ваша.
– Именно.
– Тогда все будет прекрасно.
По небу поползли облака и ненадолго заволокли палящее солнце. Легкий ветерок заскочил в куб. Стало чуть менее жарко.
– Будете скучать по России? – спросила Дарья.
Борис выпучил губы в раздумьях.
– Не знаю даже. Там у меня друзья. Но не помню, когда в последний раз мне не становилось скучно от той рутины. Тут как-то поживее, больше движения, что ли. И еще любовь. Да и климат шикарный. Так что, наверно, буду скучать только по людям. А вы скучаете?
– Не-а, я точно не скучаю.
– Как категорично.
– Я такой же космополит, как и вы. Даже больше – я ведь актриса. Дом для меня – это моя команда.
– Не надоели вы друг другу?
– Мы как семья.
Они закурили еще по одной сигарете. Молча. Табак медленно тлел между пальцами, пока не остались одни окурки.
– Что ж, пойдемте, – Борис открыл дверь, пропуская даму.
– Кажется, внутри стало еще жарче.
Сигарета вкупе с вином и духотой опьянила еще более. Дарья сделала вид, что чешет голову, стараясь скрыть это.
– Да, стало. Принести вина?
– Лучше воды.
– Если найду.
Борис ушел к столику с алкоголем. Налил себе вина и промочил горло после сигарет. Воды не оказалось ни поблизости, ни за баром, что было странно. На столике лежала потрепанная тоненькая брошюра. На обложке не было надписи. Борис захватил ее и вернулся к столу.
– Воды нет, только алкоголь. Не думал, что эти итальянцы такие пьяницы.
