Михаил Александрович Каюрин
Казанова из глубинки
***
Светка явилась на встречу вовремя. Когда она появилась в поле зрения, часы на руке Громова показывали без двух минут шесть.
– Я не опоздала, правда? – бодрым голосом спросила Светка, грудь её часто вздымалась от быстрой ходьбы. – Всю дорогу бежала, чтобы успеть.
– Слов на ветер не бросаешь, – похвалил Юрий её с дальним прицелом.
– Стараюсь никого не обманывать, – подхватила Светка.
– Стараешься или не обманываешь вообще? – задал он вопрос и внимательно посмотрел в глаза Курбатовой.
Веки девицы заметно дрогнули, она на секунду стушевалась, но быстро совладала с собой.
– Людей, живущих без обмана, не существует в природе, – отпарировала Светка на мой вопрос. – Я не могу быть исключением.
– Ты права, – согласился Юрий с приведённым доводом.
– Я всегда говорю правильные и аргументированные вещи, – сказала Светка и бесцеремонно взяла Громова под локоть. – Куда пойдём?
– А куда бы тебе хотелось?
– Сегодня мерзкая погода, и я предпочла бы провести вечер в каком-нибудь тёплом и уютном помещении.
– Хм-м…Таким помещением, на мой взгляд, может быть лишь ресторан, но …
Светка не дала Юрию договорить.
– Для нас сегодня не должно быть никаких «но», – решительно заявила она. – Идём в ресторан. Сейчас минуем парк и сразу уткнёмся в «Погребок». Там самая подходящая атмосфера для разговора и очень хорошая кухня.
Юрий знал, что в ресторанах центрального района в такой час нет свободных мест, и хотел своим «но» поставить спутницу в известность о возможной проблеме.
Она восприняла его невысказанные слова иначе.
– Насчёт денег не беспокойся, я не бедная девочка и привыкла за всё платить сама. К тому же, я должна как-то отблагодарить тебя?
– За что? – искренно удивился Юрий.
– Как за что? За то, что согласился меня выслушать и, надеюсь, поможешь мне разрешить одну проблему.
Громов не стал возражать, потому что был очень голоден. Посещение медсанчасти отняло у него много времени, заменив обеденный приём пищи.
Как он и предполагал, в «Погребке» свободных мест не оказалось. Это обстоятельство ничуть не смутило Курбатову.
– Постой здесь, – сказала она и двинулась к швейцару, который заслонил своим тучным телом вход в подвал. Светка что-то шепнула ему на ухо, тот с вежливым поклоном отступил в сторону и пропустил её вниз.
«А ты непростая штучка, – подумал Юрий, разглядывая чучело оскалившегося волка. – Всё у тебя в городе схвачено. Только вот непонятно, зачем тебе понадобился нищий студент Горев? Что ты хотела от него заполучить?»
– Молодой человек, – услышал Громов у себя за спиной и обернулся. – Вас просят спуститься вниз.
Швейцар стоял в двух шагах от него и внимательно разглядывал.
– Спасибо, – поблагодарил его Юрий и направился по ступенькам в подвал.
Светка, стоя внизу уже в одной кофточке, встретила его неожиданным упрёком:
– Где ты пропадаешь? Идём скорее за мной. Я всё уже решила. Нам предоставили столик в отдельном зале.
По её деловому виду нельзя было сказать, что она страдает от размолвки с Коляном, или хотя бы строит на лице гримасы переживания. Скорее наоборот, была более весела и жизнерадостна, нежели печальна.
– Что тебе заказать? – спросила Светка, когда Юрий занял место напротив неё.
– На твоё усмотрение.
– Хорошо, закажу тебе стейк из говядины, а себе, пожалуй, рыбу по-французски. А что ты будешь пить? Коньяк, водка, вино?
Юрию вдруг захотелось ущипнуть себя: уж не сон ли это? Ещё несколько дней назад эта женщина нежно ласкала Горева, а теперь вот старается ублажать его. Он решил не нарушать придуманного ею сценария и сухо ответил:
– Не отказался бы от коньяка.
Молодая официантка, казалась, только и ждала условного сигнала. В считанные секунды она очутилась рядом и приняла заказ.
Через пару минут на столе появилась мясная нарезка, бокал красного французского вина и бутылка армянского «Арарата». Официантка наполнила бокалы и удалилась.
Юрий не торопил события, не задавал никаких вопросов. Просто сидел молча и ждал, что скажет хозяйка стола.
– Я предлагаю первый тост за тебя, Юрочка, – произнесла Светка, заметно волнуясь. Волнение было реальным, не наигранным.
– С чего вдруг? – не удержался Громов. – Ничего отвратительного я пока не сотворил, чтобы такая импозантная дама пила за меня.
– Кроме шуток, – продолжила Светка. – Я пригласила тебя на встречу, чтобы рассказать обо всём, что творится в моей душе. Ты должен обязательно выслушать меня. Это крайне важно для нас обоих.
– Я буду весь во внимании после того, как мы выпьем, – сказал Юрий. – На голодный желудок серьёзные вещи воспринимаются негативно.
– Хорошо, давай выпьем.
Они чокнулись и выпили.
– Горев не говорил тебе, что мы с ним поссорились позавчера и расстались? – просила Светка.
– Впервые слышу, – соврал Юрий без промедления. – Николай никогда и ни с кем не делится деталями личной жизни. Она у него за семью печатями. Да и не мог он что-либо мне рассказать, потому что его нет в общаге уже несколько дней – уехал на встречу с каким-то родственником.
В глазах Курбатовой мелькнуло некое облегчение. Она поверила.
– Так-таки и расстались? – подлил Юрий масла в огонь.
– Да, навсегда.
– Не верится. Мы привыкли видеть его счастливым от влюблённости в тебя.
– В начале я тоже думала, что он влюблён в меня, пока не убедилась в обратном.
– Это как? – с открытой заинтересованностью спросил Громов.
– Однажды я обмолвилась, что если бы тогда в ресторане ты не увлёкся той расфуфыренной девчонкой, то я отдала бы предпочтение тебе, а не ему. Ты мне понравился с первого взгляда больше, чем он.
– И что он ответил?
– Взбесился. Спросил со злостью: что, на безрыбье и рак рыба? Я попыталась объяснить, что это были всего лишь первые минуты нашей встречи, первые взгляды друг на друга, что мы ещё были совсем не знакомы, первое впечатление очень часто бывает обманчивым и так далее.
– Не поверил?
– У него сложилась своя точка зрения, другое мнение его не интересовало. Он оказался ревнивым и тщеславным человеком, а таких людей, как известно, переубедить практически невозможно, – печальным голосом закончила Светка.
Юрий наполнил бокалы, и они, не чокаясь, выпили молча.
– Ты предлагаешь мне поговорить с ним, чтобы возобновить ваши отношения? – спросил он.
– Нет, этого делать уже не нужно.
– Почему?
Светка долго держала паузу, а затем, сверля собеседника острым немигающим взглядом, неожиданно выдала:
– Потому что я люблю тебя, Юрочка, а не Горева.
Бокал, который поднял Громов, чуть не выпал у него из рук. Он ожидал услышать от этой лисы любые льстивые слова в свой адрес, но только не такую взрывную фразу.
Юрий залпом опрокинул в рот свой коньяк и шумно выдохнул.
– Это действительно так, мой дорогой друг, – подтвердила ещё раз своё признание Курбатова. – После первой ночи с Горевым я поняла, что обманулась в своих чувствах. Коля был груб со мной, унижал меня, как мог. Весь следующий день я проплакала от отчаяния и обиды.
– Почему же продолжила встречаться с ним? – спросил Юрий. – Могла бы сразу порвать отношения.
– Мне сложно ответить на этот вопрос, – Курбатова задумалась, уставившись взглядом в бокал перед собой. – Он насильно требовал близости со мной, я боялась ему отказать и с покорностью рабыни делила с ним ложе.
Всё сказанное этой хитрой лисой, на первый взгляд, выглядело вполне правдоподобно. Колян и раньше допускал рукоприкладство в отношении строптивых женщин, которые осмеливались противостоять его воле. В качестве наказания за такие действия он мог схватить подругу за горло, выкрутить руки, стукнуть по затылку или выдать пощёчину.
– Кто был инициатором вашего расставания? – просил Юрий с целью подтверждения её искренности.
– Коля, – ответила Светка. – Но я восприняла его заявление с радостью, потому что наступил конец унижениям и издевательствам, которые мне приходилось терпеть.
«Неужели Колян стал реально издеваться над Курбатовой по причине охватившей его злости, узнав, что она могла бы оставить свой выбор на мне?» – задумался Громов.
На миг в памяти Громова вплыли сверкающие глаза Горева, когда тот говорил, что Светка еще в ресторане положила свой глаз на него. В этом горящем взгляде было всё: зависть, обида, злость и бессилие что-либо изменить.
Тщеславие, несомненно, в Коляне присутствовало всегда. Его потребность иметь превосходство над окружающими его людьми было видно невооружённым глазом. Юрий с Коброй не в счёт, они были друзьями, и он не перегибал палку в отношениях с ними. Зато с другими студентами вёл себя высокомерно и заносчиво.
«Но, Колян – мой друг, мой братан, а брата в семье принято воспринимать таким, какой он есть, со всеми отклонениями и недостатками, – продолжил размышлять Юрий. – Нельзя идти на поводу у этой шельмы, даже если часть её рассказа правдива. Нельзя позволить ей вогнать клин между нами. Крепкая дружба дороже, чем мимолётная и сомнительная справедливость. Почему она молчит, что беременна? Значит, очень заинтересована, чтобы я не узнал об этом преждевременно».
– И что дальше? – задал Юрий пространный вопрос.
– Дальше? – Светка задумалась на секунду. – Мне нужна твоя поддержка, психологическая помощь, так сказать. После пережитого у меня всё валится из рук, я лишилась сна, хожу, как чумовая.
– Но я не психотерапевт, – парировал Громов. – Вряд ли смогу чем-нибудь помочь тебе.
– Ещё как сможешь! – убеждённо заверила Курбатова, заглядывая мне в глаза с кошачьей преданностью. – Я люблю тебя и, если бы ты на первых порах смог уделять мне хоть немного времени, моё душевное равновесие быстро восстановится. Я уверена в этом.
Юрий понимал, что выслушал полную чушь, рассчитанную на лохов. В неё мог поверить лишь сопливый юнец, у которого не было ни одной женщины. Он же в свои годы успел стать докой в любовных делах и знал о происках этих милых созданий не понаслышке. Никакой любви у этой бестии к нему нет, как нет и ужасного потрясения, о котором она пытается убедить его. К этой минуте Громов был полностью уверен, что в голове Курбатовой живет лишь холодный расчёт: любой ценой охмурить мужика, уложить в постель, а потом торжественно заявить, что она беременна.
Ей удалось бы осуществить этот коварный замысел с Горевым, не окажись тот бесплодным. Он заглотил бы её наживку, не отторгая. Но хорошо продуманный план дал непредвиденный сбой. Курбатова была отвергнута, причем, в грубой и жёсткой форме, и без объяснения причин. Она растерялась, но недолго. Её изощренный на авантюры мозг лихорадочно искал выход из создавшегося тупика и очень скоро его нашёл.
«Её новый план, вероятно, основан на моём мягком характере и мужском самолюбии, – думал Громов, потягивая из бокала коньяк небольшими глотками. – По её убеждению, я не способен поступить так, как сделал это Горев. Узнав о её беременности, я не откажусь от отцовства своего ребёнка. Для этого она приложит максимум усилий, включая давление на меня своих влиятельных родителей. Главное, пустить в ход весь арсенал своего красноречия, чтобы я поверил в её бредни».
Его интуиция не подвела. Жалостливые слова и признания в любви к Юрию фонтанировали из неё, словно вырвавшиеся недра из пробуренной скважины. Он изображал из себя простака и был полон наивности: поддакивал, сочувственно кивал головой и соглашался с каждым её высказыванием. Одним словом, вёл себя так, как должен был вести чувственный и непорочный молодой человек. Был таким, каким хотела видеть его Курбатова.
Изрядно захмелев после выпитой бутылки вина, Светка стала терять контроль над собой. Она вставала из-за стола, подходила к Юрию и вешалась на шею, покрывая его голову множественными поцелуями.
Последний обход стола закончился всхлипыванием.
Юрий понял, что его подруга пьяна и пора закругляться, в противном случае придётся уносить её из ресторана на себе.
Светка не противилась, достала из сумочки кошелёк, протянула его Громову со словами:
– Расплатись за ужин, любимый, и вызови такси. Едем ко мне, мои родители в командировке.
Он повиновался и сделал так, как она распорядилась. Правда, кошелёк с тремя четвертными и двумя полусотенными денежными банкнотами в нём Юрий оставил при себе. Для надёжности сохранения, поскольку это было целое состояние.
Квартира Курбатовой поразила Громова своей роскошью: дорогая мебель в прихожей, видимый через открытую дверь импортный гарнитур в кухне, персидский ковёр на полу и хрустальная люстра с множеством лампочек в коридоре.
«Не хило живут секретарь горкома КПСС и главный инженер областного управления энергетики», – мелькнуло у него в голове.
Юрий помог Светке раздеться и сделал вид, что собирается уходить.
– А ты чего стоишь у порога? – спросила она. – Раздевайся и проходи в зал. Чувствуй себя, как в собственной квартире.
Из уст Громова чуть было не вырвалось, что у него никогда не было собственной квартиры и в данный момент он проживает в общаге, в комнате на четверых, а поэтому знать не знает, как чувствует себя обладатель большой благоустроенной квартиры. Но он вовремя спохватился, что говорить об этом не стоит, и прикусил язык.
– Извини, Светочка, но уже поздно, мне надо возвращаться в свою общагу, – произнёс Юрий вежливым голосом, заглянув в её глаза, и поразился. Они были живыми! Его дама не была так пьяна, какой казалась ему в ресторане и в такси! В её зелёных глазах отсутствовала хмельная поволока, они двигались быстро и осмысленно.
«Неужели эта ушлая деваха могла так быстро протрезветь? – с изумлением подумал он. – Или опьянение – это всего лишь хорошо сыгранная роль в её спектакле?»
– Никакой общаги, Юрочка! Сегодня ты переночуешь у меня! – голосом, не терпящим возражения, произнесла Курбатова.
Юрий хмыкнул, остановившись в мыслях на втором варианте её преображения, снял верхнюю одежду и обувь, прошёл в комнату, на которую ему было указано. Расположившись в кресле, стал терпеливо ждать хозяйку.
Светка появилась в дверях комнаты с золочёным подносом в руках. На подносе красовалась бутылка шампанского, початая бутылка незнакомого коньяка, нарезанный ломтиками лимон в блюдце, несколько апельсинов, горка шоколадных конфет, фужер для шампанского и бокал для коньяка. Воздыхательница успела переодеться; на ней был короткий атласный халат розового цвета с закруглёнными краями внизу.
Светка поставила поднос на журнальный стол, отошла назад на несколько шагов, развела полы халатика шире, оголив загорелые красивые ноги до кружевных трусиков и задвигалась по комнате в медленном танце.
«А она чертовски хороша, – отметил Юрий про себя и почему-то вспомнил известную сценку с Юрием Никулиным в «Бриллиантовой руке». – Осталось только принять из рук хозяйки снотворное, заснуть мертвецким сном и очнуться уже голым под пристальными взглядами её родителей».
Он отогнал прочь дурацкую мысль и стал любоваться танцовщицей. Элементы танца были поразительны, они сочетали в себе движения из классического балета и вызывающе-откровенные эротические позы, в которых Светка замирала на короткое время, остановившись напротив гостя. На расстоянии вытянутой руки Юрий видел все интимные прелести её изящного гуттаперчевого тела. Ему казалось, ещё мгновение, и её мини-халатик упадёт на пол, а на спине с треском лопнет застёжка и разлетятся по сторонам лямочки блестящего бюстгальтера.
– Тебе понравилось? – спросила Светка, закончив эротическое шоу, усаживаясь рядом с Громовым.
– Ты это делала, чтобы подразнить меня? – ответил он вопросом на вопрос.
– Мне захотелось отблагодарить тебя за чуткость и внимательность ко мне. Ты это заслужил. – Светка словно невзначай раздвинула колени. – Открой, пожалуйста, шампанское, я хочу выпить с тобой на брудершафт.
– Тебе не поплохеет? – поинтересовался Юрий, беря в руки бутылку с шампанским. – По-моему, ты уже изрядно набралась.
– С таким мужчиной, как ты, Юрочка, мне не может поплохеть, – интригующе проговорила Светка, устраиваясь на подлокотнике массивного кресла.
Они выпили на брудершафт и слились в затяжном поцелуе. Светка прикрыла глаза, откинулась на спинку кресла и обмякла. Полы халатика разъехались, оголив великолепные бронзовые ноги.
Впившись взглядом в эту неотразимо привлекательную красоту, Юрий почувствовал, как начала воспламеняться его плоть. С каждой секундой ему становилось всё труднее управлять своим сознанием, и он решил не сдерживать себя. Зачем бороться с собой, если цель встречи ясна обоим?
Он взял Светку на руки и понёс на дЮрий. Её тело трепетало в предвкушении предстоящей близости.
– Юрочка, милый мой… хороший… долгожданный… – горячо шептала она, не открывая глаз. – Я так мечтала о встрече с тобой… Возьми меня всю, не побрезгуй, владей моим телом, наслаждайся каждой моей клеточкой, сколько пожелаешь…
Её страстная дрожь мгновенно передалась Юрию. Он положил Светку на кожаный диван, лихорадочными движениями рук принялся её раздевать. Когда она предстала перед ним в образе Евы, он молниеносно сбросил с себя всю одежду, раздевшись вдвое быстрее, чем делал это перед отбоем в армейской учебке.
Это была удивительная и незабываемая ночь. Вместо нежности и ласковых объятий их близость уже с первых минут превратилась в настоящий поединок двух суперсексуальных организмов. Неистовство страсти, усиленное алкоголем, охватило обоих до умопомрачения. Они загнанно двигались в каком-то безудержном порыве, извивались, переплетались телами, стонали и вскрикивали от острых ощущений.
– И мы, сплетясь, как пара змей, обнявшись крепче двух друзей, упали разом, и во мгле СЕКС продолжался на земле… – с сарказмом высказалась после окончания оргии бесстыдница Светка, сделав акцент на слове «секс».
В свои двадцать лет Курбатова была уже опытной и страстной женщиной. У неё напрочь отсутствовало чувство стыда при выборе сексуальных позиций. Она интуитивно чувствовала, чего хочет от неё мужчина, и ублажала настолько утончённо и умело, будто это ублажение являлось её единственной профессией, которой она успела обучиться у неизвестного мастера-виртуоза.
Неуёмная страсть Светки так захлестнула Юрия, что он в её объятиях до самого утра, казалось, забыл обо всём на свете. Порой ему казалось, что он очутился в каком-то мощном и нескончаемом водовороте: его кружило и вращало во всех направлениях, и он никак не мог достичь дна. Было непонятно, что же с ним происходит? Где он? Почему оказался в объятиях этой огнедышащей драконши? И когда, наконец, закончится состояние невесомости, а эта сексуальная фея вернёт его с небес на землю? Юрий испытывал неведомое до сих пор чувство крайней эйфории, которого ему не довелось испытать ни с одной из нескольких десятков девиц, с которыми сводила судьба. Разве что с самой первой женщиной – развратницей Катей Мисалиной, по прозвищу Мессалина. И в тот раз, и в этот он был послушным инструментом в умелых руках двух развратниц.
– Надеюсь, мы ещё встретимся? – спросила Светка, провожая Юрия в прихожей после бурной ночи. Она приподнялась на цыпочки и по-хозяйски чмокнула его в щёку.
– Возможно, – ответил Юрий устало.
– Почему так неуверенно, Юрочка? – хищница уставилась на него, пытаясь прочитать в его глазах причину неопределённого ответа.
– Потому что чувствую себя выжатым лимоном, – уклончиво ответил Громов и криво усмехнулся.
– Это временное явление, мой милый мачо, лимон твой очень скоро нальётся свежим соком, – цинично проговорила Светка и протянула ему маленький календарь с номером телефона.
– Звони в любое время.
Они расстались немногословно, говорить было больше не о чём. Юрий сказал всё, о чём хотел сказать. А сделал во много раз больше, чем предполагал. У него гудела голова и подрагивали колени, будто он совершил немыслимый по масштабам марш-бросок по горной местности.
У совратительницы, по всей вероятности, закончились все эпитеты в адрес Громова. Она тоже реализовала свой коварный замысел. В её мыслях он уже стал реальным кандидатом на статус отца её будущего ребёнка.
***
Громов не звонил Курбатовой больше недели, потому что не видел смысла в этом звонке. Включившись в необычную игру, он сделал свой первый ход и теперь терпеливо выжидал ответного действия. По его представлениям, очередной шаг со стороны Светки будет сделан не ранее, чем через пару недель. Ей нужно выдержать определённый период, чтобы «стать беременной».
Все эти дни Юрий не терял времени даром. Знакомый врач за бутылку коньяка раздобыл для него копию справки из женской консультации, куда на учёт встала Светлана Владимировна Курбатова. Срок беременности значился около двух месяцев, а это означало, что Колян не мог физически стать отцом ребенка, даже если бы был способен к зачатию.
Далее без особого труда Громову удалось навести справки о любовном романе Курбатовой с предполагаемым отцом её будущего чада.
Им оказался влиятельный сотрудник из областного управления торговли. Этот человек возглавлял структуру по распределению дефицитных товаров в торговле, которые Светка получала от него в качестве щедрых подарков. Не нужно идти к гадалке, чтобы узнать, за какие именно услуги этот сорокалетний порядочный семьянин расплачивался с молодой девицей.
Можно было, конечно, ограничиться лишь устной информацией, полученной от Светкиных однокурсниц, чтобы припереть зарвавшуюся бестию к стенке. Основной обличающий документ – справка о беременности – был у Юрия на руках, и этого было вполне достаточно, чтобы положить конец грязной истории с его другом.
Поразмыслив немного, он, все-таки, решил повстречаться с этой живучей и процветающей в советское время гидрой капитализма. У него появилось нестерпимое желание заглянуть в глаза этому прохиндею и вытрясти из его гнилой душонки признательные показания.
Два дня ушло на то, чтобы отследить его вечерние маршруты. Юрий подкараулил торгаша у подъезда его дома.
– Родион Георгиевич Карамазов? – спросил он казённым голосом, выйдя ему навстречу.
– Да, он самый, – ответил щуплый смуглолицый мужичок среднего роста с бегающими чёрными глазками. – Что вы от меня хотите?
– Мне нужно задать вам несколько вопросов, – не меняя строгого тона, ответил Громов. – Давайте отойдём в сторонку и поговорим без посторонних глаз и ушей.
Родион Георгиевич в первые секунды, вероятно, подумал, что Громов явился к нему по вопросу приобретения какого-нибудь дефицитного товара, но металлический тон разуверил его в этом и насторожил.
– Кто вас ко мне прислал? – спросил он заносчиво, шагая рядом.
– Дело, которым я сейчас занимаюсь, требует некоторых уточнений, – сказал Юрий, сбивая спесь с торгового представителя.
– Так вы из органов? – спросил Родион Георгиевич, взглядом оценивая внушительную фигуру Громова. На его лице мелькнул испуг. Это было очевидно.
– Из конторы, – коротко пояснил Юрий, давая понять пронзительным взглядом, что никакого удостоверения он не намерен предъявлять, хотя в его кармане, на всякий случай, покоились красные корочки, внешне похожие на удостоверение сотрудника службы госбезопасности. Его Юрий случайно нашёл в электричке под лавкой, не подозревая, что документ может когда-нибудь пригодиться.
– Что вас интересует? – дрогнувшим голосом задал вопрос Светкин благодетель.
– Вам известна Светлана Владимировна Курбатова?
– Да, это дочь Ларисы Александровны Курбатовой – секретаря горкома КПСС, – ответил Карамазов, как на экзамене, рассчитывая, что партийный статус матери может повлиять на дальнейший расклад событий.
– Что вы можете сказать о ней?
– О Ларисе Александровне?
– О секретаре горкома КПСС нам известно гораздо больше, чем вам. Меня интересует Светлана Владимировна. Что вас с ней связывает?
На лбу торгаша выступили бисеринки пота.
«Ага, гнида, заволновался? – мысленно торжествовал Громов. – Значит, рыльце твоё в пушку».
– Да, в общем-то, ничего… – промямлил Родион в замешательстве.
– А вот у меня, товарищ Карамазов, другие сведения, – сказал Юрий строго. – Вы дарили ей дорогие вещи? Импортные сапоги, одежду, магнитофон?
– Нет… то есть, да…
– Так – нет, или – да?
– Да… подтвердил Светкин спонсор и опустил голову, словно готовился получить неотвратимый удар по шее.
– Из каких соображений? За какие услуги? Пытались влиять через неё на секретаря городского комитета КПСС? Рассчитывали избежать проверок со стороны органов партийного контроля? Или же планировали вовлечь её лично в свои коррупционные сети? Отвечайте! – забросал Громов жулика провокационными вопросами.
– Нет, что вы? Лариса Александровна честный коммунист и никаких планов в отношении её я не строил… Упаси меня бог запятнать её имя… – запротестовал Родион Георгиевич и быстро осёкся. Он понял, что своим отрицанием подтверждает причастность к манипуляции дефицитными товарами и рискует попасть за решётку. Опытный мошенник тут же переориентировался в показаниях и начал сдавать свою любовницу с потрохами.
– Это всё её доченька, – со злостью проговорил он. – Она непревзойдённая аферистка и вымогательница, отвратительное существо, шантажистка! Одним словом, стерва большой величины!
– Я смотрю, она вам прилично насолила, если вы так её характеризуете, – заметил Громов. – Только, как принято говорить у нас в конторе, слов к делу не пришьёшь, мне нужны факты и неоспоримые доказательства.
– Факты? – Карамазов начал осознавать, что ему не отвертеться от сотрудника органов и придётся давать показания. Он сразу изменился в лице, втянул голову в плечи, на глазах превратившись в жалкое существо.
– Хорошо, я расскажу вам всё, – надтреснутым голосом произнёс Родион Георгиевич и начал рассказывать всё по порядку.
Из его рассказа следовало, что знакомство с Курбатовой произошло год назад на одной из закрытых мужских вечеринок. Веселились на отбуксированном от причала пароходике. Человек, отвечающий за организацию мероприятия пригласил так называемых «куртизанок» – дам лёгкого поведения, которые вращались в высших кругах общества и обладали большой информацией о власть имущих.
Избалованные и извращённые роскошью дочери разного рода начальников и партийных руководителей сбились в стаю и создали виртуальный клуб по пикантным интересам городской элиты. Конспирация была высокой. У них не существовало каких-либо площадок для сборищ. Они, как настоящие разведчицы, знали друга в лицо и общались по телефону условными фразами. Серьёзные вопросы обсуждались исключительно при личных встречах.
Спрос на представительниц виртуального клуба был большой, но и оплата их услуг оценивалась по высокой шкале ставок.
Одной из приглашённых на вечеринку оказалась Светлана Курбатова.
В тот вечер Родя не задумывался о последствиях. Он, как и все остальные мужчины, пил, веселился, а потом уже не помнил, как очутился в объятиях симпатичной пышноволосой куртизанки.
Под утро их пароходик пришвартовался к причалу, они расплатились со жрицами любви и разъехались по домам.
Карамазов полагал, что на этом его тайная пирушка с сексом на десерт закончилась и о ней следует забыть.
Однако, всё пошло иначе. Светлана Курбатова разыскала его буквально через несколько дней и любезным голосом попросила о встрече. Недолго думая, Родион согласился.
Встреча была короткой и деловой. Куртизанка попросила об одном одолжении – раздобыть для неё кое-что из импортных вещей.
Оплата произошла интимными услугами по высшему разряду.
После первой встречи последовали вторая, третья… десятая… Курбатова присосалась к Родиону, как ненасытная пиявка, высасывая из него всю кровь без остатка. Она наглела с каждым разом всё сильнее и сильнее, требуя от него порой невозможного.
– Когда я заикнулся, что всему есть предел и я не буду больше удовлетворять её алчные аппетиты, эта стерва поставила передо мной ультиматум, – с сокрушённым видом сообщил Карамазов и замолчал.
– Какой ультиматум?
– Если ты ещё раз пикнешь – я упрячу тебя за решётку, – сказала она мне, не моргнув глазом.
– Так и сказала? – спросил Громов, и ему вдруг стало весело от заявления прохиндейки.
«Два сапога – пара», – подумал он.
– Эти слова до сих пор стоят в моих ушах, – ответил Родион и заглянул Громову в лицо с надеждой на сочувствие.
– И ты продолжил исполнять все её требования?
– А куда мне было деваться, если она обложила меня со всех сторон? Даже тот факт, что она занимается проституцией и об этом я могу сообщить не только родителям, но и широкому кругу общественности, не возымел на неё никакого действия.
– Что она ответила вам?
– Сказала, что таким заявлением я лишь добавлю себе срок за клевету. И действительно, кто я против её родительницы? У Ларисы Александровны в городе всё схвачено, меня в один момент сотрут в порошок или раздавят, как таракана. Да и те, кто пользуется услугами так называемого клуба не останутся в стороне. Они тоже не последние люди в городе.
– А в тюрьму-то есть за что вас сажать, кроме как за клевету? – задал Юрий провокационный вопрос.
Карамазов испугался вопроса настолько, что за пару секунд покрылся потом и задрожал, как былинка на ветру. Громов решил не доводить дело до инфаркта и сказал, немного обнадёжив перепуганного дельца:
– Впрочем, можете не отвечать. Мне и так всё понятно. Детали меня не интересуют, поскольку это не моя тема. Вопросами коррупции занимается другой человек нашей конторы. Меня сейчас интересует Светлана Владимировна Курбатова.
– Спрашивайте, доложу обо всём, что мне известно, – окрылившись от того, что его мошеннические делишки уходят на второй план, отчеканил Карамазов.
– Курбатова продолжает рассчитываться с вами интимными услугами?
– Нет, мы с ней прекратили все отношения вообще.
– Опаньки! – воскликнул Юрий от удивления. – Чем же вы её так напугали, что она отказалась от ультиматума? Угрожали убийством?
– Что вы?! – округлив глаза, вскрикнул Родион. – У меня и в мыслях не было пойти на такой шаг! Всё разрешилось совсем неожиданно.
Юрий стоял и терпеливо ждал, когда торгаш соберётся с духом и он, наконец-то, услышит от него те слова, ради которых затеял весь этот спектакль.
Пауза явно затягивалась, Карамазов нервничал, его левое веко слегка дергалось.
– Ну?
– Дело в том, что Курбатова забеременела… от меня… случайно… – пролепетал Родион. – И я откупился от неё. Очень большой суммой денег. Сами понимаете: жена, двое детей, я член КПСС… Вся жизнь пойдёт прахом, если такое известие станет достоянием общественности…
– Как это сопливой девице удалось обвести вокруг пальца умудрённого жизнью мужчину, отца двоих детей? – спросил Юрий с ехидством, мысленно хлопая в ладоши от злорадства.
– Она говорила, что обречена на бездетность, ну я и того… предложил не тратиться на резинки… без них ярче ощущения… и вообще…
– Когда это произошло? – задал Юрий свой последний вопрос, не желая больше выслушивать лепетание невинной жертвы сексуального произвола.
