Мигель Аррива
Ничего личного. Книга 2
– Вовсе нет, – с принужденным смехом ответил Сезар. – В таком случае я успел бы раньше.
– Вы видите тут что-то смешное, Лаэрте? – спокойно спросил Беррингтон, и смех как рукой сняло. – Не указывайте нам на свои ошибки, мы и так прекрасно поняли, что вы полный неудачник.
Сезар возмущенно фыркнул, но предпочел не отвечать.
– Вы знаете Санторо лучше, чем кто-либо из нас, Жаклин. – Тон Беррингтона изрядно смягчился. Он взял ее руку и поцеловал тыльную сторону ладони. – Подумайте хорошенько и найдите его слабое место. И тогда мы надавим туда так, что он умрет от боли.
5. Возвращение в Старый квартал
– Вот твои вещи. – Роджерс подал небольшую коробку. – Забирай и вали, без тебя тут народу полно.
Амадео поправил пиджак и взял из рук надзирателя коробку, однако открывать не стал.
– Спасибо вам, – сказал он. – Если бы не вы, я давно бы уже сдался.
Обычно каменное лицо Роджерса смягчилось, но он не позволил себе иного проявления чувств, кроме как похлопать Амадео по плечу.
– Надеюсь тебя больше никогда не увидеть, Солитарио. По крайней мере, в чертовой арестантской робе. Костюм тебе идет больше. – Он придирчиво оглядел Амадео. – Не забудь надеть пальто, на улице жуткий холод.
Роджерс не заметил, что говорит и ведет себя, как заботливый отец, но у Амадео защемило сердце. Человек, потерявший сына, и человек, потерявший отца, прощались, зная, что больше не увидятся, но не могли сказать друг другу ничего, кроме бессмысленных слов.
– Знаю. – Амадео оглянулся через плечо на падающий на улице снег. – Сегодня праздник. Обещайте, что проведете его не один. Рождество – не лучшее время для одиночества, а я случайно услышал, как Кортес приглашал вас в бар.
– Ах ты, хитрый жук! – Роджерс легко стукнул его кулаком в плечо. – Вот в чем секрет твоего успеха, Солитарио – ты слушаешь и наблюдаешь. Давай, иди уже, пока я не передумал.
Амадео крепко пожал надзирателю руку. И наконец ступил за порог тюрьмы.
На улице валил снег. Амадео на мгновение остановился и прикрыл глаза, ощущая хлопья, тающие на лице и стекающие по коже тяжелыми каплями.
Он взял с надзирателя Роджерса обещание не проводить праздник одному, но сам не мог иначе. За пять месяцев Йохан ни разу не пришел, но Амадео не мог его за это винить – свобода меняет так же, как и тюрьма. Может быть, друг нашел работу, может, переехал в другой город – могло случиться все, что угодно. Амадео оставалось лишь смириться, но чувство горечи никуда не делось.
Отойдя подальше от тюрьмы, он остановил такси. Стряхнув снег с волос, уселся поудобнее и открыл коробку. Внутри лежали ключи от особняка, от джипа, бумажник, три скрученных в цилиндры пачки денег, которые он заработал в тюрьме, мятая визитка Ребекки и пластиковый прямоугольник.
Пропуск в «Азар».
Амадео взял карточку и всмотрелся в свое же лицо. Ясный, незамутненный взгляд, еще не знающий, что такое предательство. Легкая полуулыбка. Совсем не похож на того мужчину, который мелькнул в стекле двери, когда Амадео вышел из здания тюрьмы.
– Куда едем? – спросил водитель. – Вы так и не сказали.
Амадео рассовал содержимое коробки по карманам, раздумывая, куда податься. У него был дом, которого он теперь лишился – Лукас наверняка уже продал особняк. Ксавьер его не ждет, Йохан пропал. Ребекка… Работает на Ксавьера, да и кто он такой, чтобы она помогала, да еще бесплатно.
Пальцы скользнули в карман и наткнулись на карточку. Пропуск жег руку, требовал, чтобы его достали, чтобы им воспользовались. Пусть и в последний раз.
– Компания «Азар», – сказал он терпеливо ожидающему водителю и протянул две купюры. – Напротив Центрального парка.
Через четверть часа он стоял перед зданием «Азар». Вокруг многое изменилось, но напротив так и остался красивый, сейчас заснеженный парк, где они когда-то гуляли с отцом. Сама компания выглядела так же внушительно, как и четыре года назад. И, кажется, охраны стало больше.
Это подтвердилось, когда Амадео зашел внутрь – к нему тут же подошел одетый в черный строгий костюм охранник. Еще трое остались на своих постах, однако вперили в незваного гостя испытующие взгляды.
– Цель визита? – бесстрастно спросил сотрудник службы безопасности.
– Я здесь работаю с сегодняшнего дня. – Амадео достал пропуск и покрутил у носа мужчины в надежде, что пропускная система за четыре года не изменилась. – Только вот не запомнил, как пройти на свое рабочее место.
– В какой отдел?
– Финансового планирования.
– К тому лифту. Четвертый этаж. – Он указал нужное направление.
Амадео поблагодарил и пошагал туда. Тут, похоже, ничего не претерпело изменений. Лукасу больше нравилось играть в директора крупной компании, сидя в кожаном кресле с бокалом виски в руке и куря дорогую сигару, чем заниматься реорганизацией компании.
Амадео приложил пропуск к панели рядом с лифтом, и дверцы разъехались в стороны. Значит, систему безопасности не меняли. На табло одна за другой загорались красные цифры, вскоре лифт мелодично просигналил, и Амадео вступил в коридор, в котором был бессчетное множество раз.
Слева располагалась дверь в отдел финансового планирования, которым заправлял Ричард Крамер. Чуть дальше по коридору – кабинет управляющего «Азарино» Эмилио Валиона. Еще дальше – конференц-зал. И в самом конце – массивная дверь с золотой табличкой.
У Амадео замерло сердце. Здесь все осталось по-прежнему, мгновенно оживляя воспоминания. Вот он, одиннадцатилетний, впервые пришел с Кристофом на работу. Высокие люди в строгих костюмах здороваются с ним за руку. Улыбаются, говорят разную чушь, свойственную взрослым и совершенно непонятную мальчику. Но Амадео приятно, что с ним обращаются, как с взрослым, как с равным себе, и ему это льстит. Кристоф гордо улыбается, затем ведет сына к огромной, темного дерева двери, к которой прикреплена золотая табличка с именем и фамилией. Чуть ниже написана должность: генеральный директор.
– Это вы? – спрашивает Амадео. – Вы генеральный директор?
– Да, – улыбаясь, отвечает Кристоф. – Я.
– А что это значит? Вы тут самый главный?
Кристоф смеется и открывает перед ним дверь…
Амадео тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Не время для них. Подойдя ближе, понял, что кое-что все же поменялось – имя. Черным курсивом на табличке было выгравировано: «Ксавьер Санторо, исполнительный директор».
Если бы в Амадео ударила молния, он бы этого не заметил. Он тупо глядел на табличку, не в силах поверить глазам. Протянул руку и дотронулся до букв, пытаясь убедиться в их реальности.
– Быть того не может, – прошептал он и вздрогнул от звука собственного голоса.
Рука сама потянулась в ручке двери. Он нажал на нее и зашел в хорошо знакомую приемную, в которой бывал множество раз с отцом, а потом и без него, когда Кристоф был не в состоянии покинуть дом.
Приемная не особо изменилась. Кристоф всегда отличался отличным вкусом, и, по-видимому, новый хозяин решил ничего не менять. За столом, за которым обычно сидела секретарша, никого не было, хотя Амадео ожидал увидеть там вездесущего Серджио.
Он на мгновение остановился, опершись на стол ладонями. В глазах потемнело, и он зажмурился, чтобы унять неожиданный приступ. Возникло острое желание вернуться к двери и снова посмотреть на табличку. Может быть, он ошибся? Может, не так разглядел?
Но нет. Внутренний голос подсказывал, что ничего нового он там не увидит. Ксавьер действительно теперь возглавлял «Азар».
Как во сне, Амадео выпрямился. Ноги сами понесли ко второй двери, которая вела непосредственно в кабинет. Не потрудившись постучать, толкнул ее и вошел.
Ксавьер сидел за столом отца и что-то печатал на клавиатуре, сосредоточенно глядя в монитор. На вошедшего даже не поднял глаз. Амадео знал, что от работы его может отвлечь только атомный взрыв.
Или неожиданно нагрянувший бывший друг.
– Здравствуй, – севшим голосом произнес он.
Стрекот клавиш стих. Пальцы замерли над клавиатурой. Ксавьер поднял голову и уставился на Амадео. В глазах застыло смешанное выражение – впервые за долгое время он не знал, что сказать, как себя повести. Амадео не удержался от горькой усмешки.
– Добрый день, – наконец произнес Ксавьер, отодвигая клавиатуру.
– Вижу, ты все-таки заполучил это кресло. – Горечь никуда не ушла, вдобавок накатил невыносимый холод, сжимая сердце, превращая его в кусок льда.
– Ты не…
– Не так все понял? Брось, ты сам тогда сказал, что Жаклин была права. С самого начала ты метил на это место, Ксавьер. – Амадео стиснул зубы, чтобы удержать подступившие слезы. – Извини, что мешал тебе. Я снова пал жертвой собственной наивности. Маленький глупый мальчишка, который когда-то верил тебе.
– Все не так, как ты думаешь, Ама…
– Замолчи. – Он зажмурился. – Просто… Не говори ничего. Не надо.
Ксавьер послушно закрыл рот.
– Я верил тебе, как самому себе, Ксавьер. Верил всей душой, всем сердцем, ты был для меня не просто другом. Ты был мне братом. Тем, кем никогда не смог бы стать Лукас. А ты… – Амадео отвернулся. – Прощай.
Он потянул на себя дверь, стараясь не обращать внимания на голос Ксавьера, зовущий его. Такой родной. Такой теперь далекий. Так сильно режущий, будто острым лезвием.
Не оборачивайся, говорил он себе, стараясь заглушить боль внезапно оттаявшего сердца. Не оборачивайся, иначе не сможешь уйти.
– Господин Санторо! – раздался вдруг в приемной еще один знакомый голос.
Амадео застыл, надеясь, что это лишь слуховая галлюцинация. Он слишком погрузился в себя. Слишком зациклился на разочаровании. Но…
Йохан замер напротив, сжимая в руке пачку бумаг. На лице отразилось величайшее потрясение.
– Ама… Господин Со… Солитарио… – наконец выдавил он. – Ты… Вы…
Амадео не мог поверить глазам. Что тут делает сокамерник? Почему он работает на Ксавьера? Одет в строгий костюм, обращается «господин», когда друг успел так измениться? Лишь выражение смешной растерянности осталось тем же, и это окончательно убедило Амадео в том, что его снова предали.
– Что ты тут делаешь, Йохан? – хрипло спросил Амадео. Горло будто выстелили наждачной бумагой, каждое слово причиняло скрежещущую боль.
– Я… Господин Соли…
– С каких пор ты зовешь меня так?! – выкрикнул он. – С каких пор ты работаешь на него?!
– Выслушай, Амадео, – вмешался подоспевший Ксавьер. – Ты…
– Не собираюсь я ничего слушать. – Амадео зло вытер глаза тыльной стороной ладони. – Удачи вам обоим.
Магнитный пропуск, пролетев через приемную, ударился о грудь Ксавьера и шлепнулся на пол. Тяжелая дверь хлопнула о косяк, несмотря на установленный доводчик.
– Стоять, Йохан, – скомандовал Ксавьер, так как тот бросился за другом. – Это бесполезно.
– Но, господин Санторо, он…
– Это бесполезно, – повторил Ксавьер. – Пусть идет, куда ему вздумается.
Амадео смог остановиться только на улице. Легкие жгло от быстрого бега, глаза – от выступающих слез. Он снова вытер их, но слезы продолжали литься. Уже который раз его предают, но менее больно от этого не становилось. Сколько еще предстоит вытерпеть предательств самых близких людей? Сколько?
Хватит. Больше никогда. Никакого доверия.
– Ты пытался сделать из меня бездушного робота, Ксавьер. – Он не замечал, что говорит вслух, и люди, проходящие мимо, оборачиваются. – Поздравляю. Тебе это удалось.
– Налейте мне еще, Джо. – Амадео поставил пустой стакан на подставку. – Того же самого.
– Со льдом, без? – участливо спросил бармен в ослепительно белой футболке. На вид ему было около сорока, волосы, торчащие ежиком, уже начали седеть. Неизменная улыбка сияла на лице, сменяясь с радушной на сочувствующую в зависимости от настроения посетителей, которых он обслуживал.
– Без, – коротко ответил Амадео, подперев голову рукой и уставившись в полированное дерево стойки.
Бар «У Джо» находился у границы Старого квартала и являлся единственным приличным местом на многие километры вокруг. Амадео не знал, куда пойти после того, как покинул «Азар», и сейчас сидел за стойкой и глушил виски стакан за стаканом.
Сегодня в баре было многолюдно – проходил один из спортивных вечеров, и группы болельщиков заняли почти все свободные места, выкрикивая оскорбления в адрес противников любимой команды и подбадривающие слоганы. Джо едва успевал наливать пиво, и изредка подходил к одиноко сидящему клиенту у дальнего конца стойки.
– Прошу вас. – Он поставил перед Амадео очередную порцию. – Что ж вы не смотрите игру? Не любите спорт?
– Не особо. – Амадео отпил немного.
– Тогда что вас привело сегодня сюда?
– Неважно.
Бармен все понял и не стал задавать вопросов.
Амадео прислонил стакан к пылающему виску. Голова раскалывалась от тупой, пульсирующей боли, грудь сдавливало, пальцы рук холодели.
Он не ожидал, что предательство Ксавьера будет иметь такие последствия. Неужели он и в самом деле с самого начала задумал завладеть компанией и для этого сблизился с Амадео? Как низко. Отец с большим уважением отзывался о нем, неужели это было только притворство? В тюрьме Амадео старательно убеждал себя в этом, однако так до конца и не поверил, что друг способен на такое, но сейчас выходило именно так. Ксавьер все же заполучил «Азар».
Еще и Йохан переметнулся на его сторону. Сердце болезненно сжалось. Единственный друг, который был с ним все эти четыре тяжелых года, не бросал в беде, поддерживал и помогал – и тот предал. Амадео остался совсем один.
Сильный тычок в бок вернул его к реальности. Стакан вылетел из пальцев и, ударившись о край стойки, разбился.
– Ой-ой. – Темноволосый парень лет двадцати испуганно округлил глаза. – Извините, я не хотел вас толкать, это случайно!
– Ничего страшного, – пробормотал Амадео, отворачиваясь. – Джо, налейте еще, пожалуйста.
– Сию минуту, – мгновенно отозвался тот. – Только поговорю с этим шалопаем. – Он перегнулся через стойку и схватил паренька за шиворот. – Кейси! Что ты опять тут делаешь, я же ясно сказал – не налью!
– Ну дядя Джо. – Тот умильно смотрел на него яркими зелеными глазами. – Ну немножечко, мне же уже есть восемнадцать…
– Обойдешься. Не заработал. А за стакан заплатишь.
Парень понуро поплелся собирать осколки, ворча под нос не слишком заковыристые ругательства.
– Простите его, – добродушно сказал Джо, подавая Амадео виски. – Бестолковый, но добрый, специально зла никому не причинит. Он вас сильно толкнул?
– Нет, все в порядке. – Амадео взял стакан и сделал глоток. – Ваш работник?
– Нет-нет, вы что. Просто болтается тут. Мой дальний родственник. Не доверяю я свой бар другим, уж такая у меня ревность просыпается, что просто караул.
– Ревность? Вы так это называете?
– А как же иначе? – Бармен обвел рукой пространство за стойкой. – Это же мое детище, и меня прямо дрожь берет, как представлю кого чужого за стойкой.
Амадео невесело усмехнулся и допил виски, ясно представив Ксавьера Санторо за столом Кристофа Солитарио. Болельщики взорвались восторженными воплями: их любимая команда забила гол.
Было далеко за полночь, когда Амадео вышел из бара. Его слегка пошатывало – последний стакан был лишним.
Последние три стакана, поправил он себя. Никогда не умел пить умеренно, да и организм, отвыкший от алкоголя за четыре года, сдался довольно быстро.
Повернув за угол, Амадео на мгновение остановился, прислонившись к стене, и прикрыл глаза, ожидая, пока холодный воздух немного протрезвит.
Куда сейчас отправиться? Где провести ночь? В Старом квартале наверняка есть люди, сдающие комнаты внаем, но Амадео не был тут с восьми лет и понятия не имел, к кому обратиться. Можно спросить у бармена, но тот наверняка уже закрыл заведение – оттуда не доносилось ни звука, последние болельщики разбежались сразу после матча. В непривычной тишине слух уловил какую-то возню, донесшуюся из глубины переулка.
Амадео оттолкнулся от стены и шагнул туда. Из темноты выкатилась пустая бутылка и ударилась о ботинок. Он наклонился и поднял ее.
Возня не прекращалась, до него донеслись глухие звуки, будто кого-то били. Сжав бутылку крепче, Амадео шагнул в темноту.
– Будешь знать, как рыпаться, – пропыхтел чей-то голос, затем снова раздался звук удара и сдавленный хрип. – Смелый нашелся, если я сказал – давай деньги, ты их даешь и не возникаешь! Понял, мелкий?
– Не думаю, что поймет, пока вы его бьете, – громко сказал Амадео.
Тень развернулась, свет из зажегшегося окна соседнего дома упал на высокого, жилистого мужчину с бритой головой. По шее змеилась татуировка. Кожаная куртка распахнута, являя взору впалую грудь – майку или футболку он надеть не удосужился, хотя был конец декабря. Потертые джинсы, на ногах – тяжелые армейские ботинки, которыми он пинал пьяницу, повернувшего при выходе из бара не в ту сторону.
– Ты кто такой еще? – Бандит недоуменно смотрел на него. За его спиной маячила еще одна тень – на несчастную жертву напали двое, если не больше. Уличные бандиты никогда по одному не ходят, напомнил себе Амадео. Тем более в Старом квартале.
– Не ваше дело. Просто прекратите его бить. – Амадео кивнул на паренька, свернувшегося в клубочек и тщательно закрывающего голову от ударов.
– Не мое дело? Знаешь, че, – мужчина подошел к Амадео и ткнул его пальцем в грудь, – кажется, это ты тут лезешь, куда не просят. Хочешь, чтобы и тебе досталось, красавица? Пусть будет так. – Он замахнулся.
Амадео перехватил его руку и едва уловимым движением вывернул за спину. Бутылка звякнула об асфальт, изо рта мужчины посыпалась ругань, отскакивая от стен, как теннисные мячи, но он не закричал. Пока не закричал.
Амадео тряхнул головой, чтобы сознание немного прояснилось. Затем чуть сдвинул пальцы, и громкий вопль вознесся к крыше бара.
– Ну так что, уйдешь сам, или тебя проводить? – прошептал он, наклонившись к бандиту. – Имей в виду, я не из терпеливых и долго ждать ответа не стану.
– Са… Сам, – чуть не плача, проговорил тот. – Только отпусти… Больно…
Амадео ослабил захват. Затем, подтащив мужчину к выходу из переулка, отпустил, толкнув напоследок в спину.
– Чтобы больше не появлялся. Увижу еще раз – покажу кое-какие новые приемы. Но они тебе вряд ли понравятся.
Сзади раздался яростный вопль, и Амадео развернулся, подавшись в сторону. Его зашатало, и он едва не упал, чудом успев схватиться за выступ в стене. Нож свистнул мимо, и второй бандит, крякнув, осел на землю.
Паренек, минуту назад не подававший признаков жизни, стоял над ним, тяжело дыша. Пальцы крепко сжимали горлышко пивной бутылки, которая чудом не разбилась о голову нападавшего.
– Вы как, в порядке? – прерывисто дыша, спросил он. – В порядке…
Он сел на асфальт, выпустив оружие, которое, весело звеня, покатилось во тьму переулка. Это оказался тот самый парнишка из бара, расколотивший стакан. Он смотрел на Амадео из-под темной челки так, будто видел впервые в жизни, испуганно и с недоверием. Как же его звали?
– Кейси, – наконец произнес Амадео. – Давай вставай, нечего сидеть на асфальте, как побитая собака.
– А вы… – он осторожно ощупывал бока, будто не веря, что цел, – а откуда вы знаете мое имя?
– Память у тебя, похоже, такая же короткая, как у рыбки в аквариуме. – Амадео подал ему руку и помог встать. – Пойдем, провожу до бара. Твой родственник не сильно обрадуется, увидев тебя в таком состоянии, но это уже не мое дело.
– А… При чем тут… – Кейси сосредоточенно хмурил брови. Затем его лицо озарилось пониманием. – А! Так это вас я толкнул сегодня! Простите, пожалуйста, это правда была случайность…
– Знаю. И давай забудем. – Амадео толкнул дверь бара.
Джо протирал стаканы. Повернувшись на звук открывшейся двери, начал было улыбаться, но при виде Кейси в лицо бросился нешуточный гнев. Он покраснел и отшвырнул полотенце в сторону.
– Кейси! Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не брал мое пиво без разрешения!
– Пиво? – Амадео недоуменно посмотрел на ставшее очень и очень виноватым лицо Кейси. Парень юркнул за его спину и вцепился в пальто.
– Да, пиво! Этот мелкий хулиган тырит у меня выпивку, когда я ему не наливаю! Ну в кого ты такой пошел, а? И не стыдно тебе?
– Я… – пискнул Кейси. – Я же оставил деньги в кассе…
– Да на кой они мне, дурья твоя башка! Ты прекрасно знаешь, что с тобой бывает от алкоголя, и продолжаешь втихаря напиваться! Что на этот раз натворил?!
– Ничего, дядя, правда! – выкрикнул Кейси из-за спины Амадео. – Я всего лишь…
– Всего лишь попытался подраться. – Амадео отошел и сел на барный табурет. – Но ничего не вышло, его просто поколотили. Не кричите, Джо, его едва не ограбили и не убили.
Если он надеялся как-то разжалобить бармена, то жестоко ошибся. Тот разозлился еще больше. В несчастного Кейси полетел стакан, от которого мальчишка едва успел увернуться.
– Я держу тебя здесь не за тем, чтобы ты дрался с какими-то гопниками! – орал он. – От тебя никакого проку, но ты хотя бы под присмотром! Что сказала бы моя сестра, мир ее праху, если бы узнала, как ее сын проводит время?! Да она бы тебя сама пришибла, неблагодарный засранец! Пьет, лезет в драки, ладно хоть за бабами особо не волочится, и на том спасибо! Хотя из-за кого ко мне ходят одни мужики, а?! Конечно, из-за Кейси, который постоянно проливает на девушек напитки! Тебе конкурс мокрых маек устроить?!
– Не надо, тут же одни мужчины, – тихо, но ехидно заметил Кейси. Джо, услышав, еще больше распалился.
– Вот специально приглашу кого пожирнее, и посмотрим, как ты их обольешь! Никакого уважения! Никакой совести! Никакой! Черт побери! Ответственности! – Стаканы один за другим летели в несчастного Кейси.
Амадео слегка морщился от звона, когда очередной стакан разлетался о стену, разбрызгивая осколки. В голове начинало проясняться, алкогольные пары улетучивались, и первые признаки головной боли не замедлили явиться.
– Джо, – он оперся о стойку, – вижу, вы собрались закрываться, но, может, нальете виски запоздавшему клиенту?
Бармен мгновенно успокоился и с улыбкой повернулся к нему.
– Надо же, принц, а вы же только что от меня. Неужели уже протрезвели?
– Еще минута – и буду трезв, как стеклышко, – заверил Амадео, стараясь забыть, как только что обратился к нему Джо. – Виски. Две порции.
– Две? – удивился Джо. – Ладно, слово клиента закон. – Он хмыкнул.
Амадео поманил к себе Кейси. Тот неуверенно опустился на табурет подальше от дяди.
– Держи. – Амадео толкнул к нему стакан. – Заслужил.
– А? – Парень недоуменно уставился на него. В зеленых глазах читалось замешательство напополам с радостью. – Чем это я заслужил?
– Тем, что не уполз в угол и треснул тому бугаю по голове бутылкой. Это было храбро, хоть и безрассудно, – ответил Амадео.
Джо подозрительно посматривал на него, но не стал возражать, когда стаканы Амадео и Кейси соприкоснулись с легким звоном.
– Джо, – обратился Амадео к бармену, – где здесь можно снять комнату на ночь?
– На третьей улице, у аптекаря, – ответил тот, яростно протирая стойку. – Боунс, знаете такого? Хотя откуда вам, вы в Старом квартале впервые, это сразу видно.
Стакан застыл на полпути ко рту.
– Аптекарь? – эхом повторил Амадео.
– Да, он когда-то был аптекарем, но прикрыл свою лавочку после одного происшествия. – Джо наклонился вперед и сделал страшные глаза. – Но об этом лучше спросить его самого, мне жутко об этом рассказывать.
В голове все поплыло, и Амадео схватился за стойку, чтобы не упасть. В памяти одно за другим всплывали страшные воспоминания. Лукас, топающий ногами и кричащий, что Микки больше нет, Кристоф, говорящий, что его друга застрелили при попытке ограбить аптеку…
На плечо легла чья-то ладонь, и картинка перед глазами перестала двоиться.
– Эй, вам нехорошо? – В глазах Кейси читался неподдельный испуг. – Только не надо тут умирать, ладно?
– Я… Я не собирался. – Амадео вытер губы тыльной стороной ладони. – Значит, вы сказали аптекарь Боунс?
– Да, на третьей улице, отсюда недалеко. Пройдете два квартала и свернете налево у бакалейной лавки старика…
– Эдуардо. – Амадео соскользнул с табурета. – Спасибо, Джо.
– Э, так вы тут уже бывали? – Бармен внимательно смотрел на него. – Почему я вас не помню?
Амадео оставил этот вопрос без ответа.
До бывшей аптеки он добрался без происшествий. Улицы были темны и пустынны, ни одна живая душа в это время не рисковала высовываться наружу. Обычно вся ночная жизнь Старого квартала крутилась у баров и притонов, но здесь царила тишина, лишь изредка откуда-то доносился приглушенный скрежет. Амадео знал – это качалась на ветру старая вывеска бакалейного магазина Эдуардо. Прошло столько лет, а старик до сих пор не удосужился ее смазать.
Вот и аптека. В треснутой витрине все еще висели плакаты, рекламирующие чудодейственные средства против аллергии и простуды, хотя лекарства тут больше не продавали. На двери висела табличка «Закрыто», но старик Боунс не спал, о чем свидетельствовал еле заметный свет откуда-то из глубины помещения.
Амадео постучал, стараясь не обращать внимания на то, что сердце бешено колотится. Поначалу он не слышал ничего, но вскоре за дверью раздались шаркающие шаги.
– Кто там? – послышался надтреснутый голос.
– Мне… – Горло сдавило, и Амадео пришлось откашляться, чтобы продолжить. – Мне сказали, у вас можно снять комнату.
Молчание. Затем дверь с жалостливым скрипом распахнулась, и в нос Амадео уставилось дуло дробовика.
Мороз пробежал по коже – именно этот дробовик оборвал жизнь Микки. Ноги подкосились, и Амадео стоило больших трудов устоять на ногах. Злость вперемешку со страхом заставила голову закружиться, и он постарался взять себя в руки.
– Мистер Боунс. – Он поднял ладони, держа их на виду. – Мне нужна комната на сегодняшнюю ночь. В баре у Джо сказали, что я могу обратиться к вам.
Голос звучал мягко, вкрадчиво и почти не дрожал. Старик с минуту смотрел на него, подозрительно ощупывая взглядом, затем опустил ствол.
– Хорошо. Заходите. – Он повернулся и пошаркал вглубь аптеки.
– Держи. – Старик поставил перед ним жестяную кружку, до краев наполненную каким-то пойлом. – Сегодня Рождество, надо хоть немного промочить горло.
– Спасибо. – Амадео попробовал напиток. Губы и язык обожгло огнем, по горлу будто пробежала кошка, выпустив когти. Приятное тепло разлилось по груди.
– Что это? – спросил он.
– Самопал, – хмыкнул Боунс, садясь напротив. – Сам делаю. Ты пей, праздник же.
За окном падал снег, отчего казалось, будто на улице светлее, чем внутри. Боунс не включал свет, довольствуясь неверно горящей свечой. Комната, которую он предложил Амадео, находилась на втором этаже и больше напоминала шкаф. В ней еле-еле помещалась старая скрипучая кровать и некое подобие тумбы.
Сейчас же они сидели в помещении бывшей аптеки, не слишком просторном, но, даже несмотря на практически полное отсутствие освещения, довольно уютном. Бывший прилавок служил барной стойкой, покрытые пылью пузырьки и флаконы казались богатым ассортиментом выпивки.
– Долго ты тут, парень? – Боунс подлил огня в кружку, снова наполнив ее до краев.
– В Старом квартале? С сегодняшнего дня.
– А я всю жизнь, сынок, всю жизнь. – Старик крякнул. – Проклятое место. Ни дня без смертей, ни единого дня. И нет здесь ни одного человека, который хоть раз не замарал бы руки. Таков этот район, парень, или ты, или тебя.
– И вам приходилось? – Ни голосом, ни лицом Амадео не выразил эмоций, но внутри все сжалось. Сердце подскочило к горлу, и он сглотнул противный ком, залив его пылающей жидкостью.
Старик вздрогнул. Птичий взгляд вцепился в Амадео.
– Кто тебя сюда послал?
– Джо сказал, что вы сдаете комнаты, мистер Боунс, – невозмутимо ответил Амадео. – Вы не ответили на вопрос.
Скрюченные, в старческих пятнах пальцы сцепились между собой. Старик низко опустил голову, сияя проплешиной на макушке.
– Да, – наконец проговорил он. – Господи Иисусе, да. И мне пришлось однажды замарать руки в невинной крови.
Амадео ждал, ни словом, ни жестом не торопя старика, хотя внутри все кипело от нетерпения.
– В невинной крови, мальчик мой, в самой что ни на есть чистой. Может, ты слышал от Джо, но обычно он не любит разбазаривать свои истории посторонним. Но это неважно. Я должен еще хоть кому-то поведать об этом. Все старожилы, знающие о моем позоре, уже поумирали, так что стыд мне более не страшен. Лишь Джо знает, что произошло в ту ночь, но я больше не в силах взваливать эти воспоминания лишь на него. Ты ведь простишь меня?
Амадео кивнул, храня молчание, а внутри все так и вопило: заканчивай с предисловиями! Расскажи о том, как ты убил Микки! Как выстрелил в него, как ошметки внутренностей размазались по двери! Расскажи!
Боунс залпом выпил адское пойло и налил еще. Узловатые пальцы обхватили кружку, чтобы унять дрожь.
– Несколькими годами ранее этого ужасного происшествия мою аптеку ограбили, избили жену и искалечили меня. С тех самых пор я не расставался с дробовиком. Запирал на все замки двери и окна, клал оружие рядом на подушку, как любимую женщину, и только тогда мог заснуть. Но в ту страшную ночь мне почему-то не спалось. Вероятно, виной тому был дождь, ливший всю ночь напролет. Этот мерный стук не убаюкивал, а лишь раздражал. Именно поэтому я услышал, как кто-то пытается открыть заднюю дверь.
Аптекарь снова замолчал, а Амадео едва не подался вперед в стремлении вырвать слова из глотки старика.
– Я поднялся и схватил дробовик. Жена рядом зашевелилась, но не проснулась. Наша спальня находилась вон там. – Он махнул рукой куда-то в темноту. – Я прокрался к двери и убедился, что мне не послышалось – щеколда ходила ходуном, еще немного, и она бы не выдержала. Затем я увидел, как в щель просовывается тонкая проволока и толкает запор вверх. И тогда я… – Старик закрыл лицо руками, – я взвел курок и нацелил оружие на дверь. Я хотел выстрелить по ногам, я не собирался никого убивать! Но…
Амадео не мог пошевелиться. Тело будто налилось свинцом, неведомая перегрузка готова была расплющить его о стойку, и больших трудов стоило удержаться в вертикальном положении. Голова снова закружилась, и он кое-как заставил себя слушать.
– Как только дверь открылась, я выстрелил, – тихо закончил Боунс. – Вниз, по ногам, как и собирался. Но это оказался ребенок! И выстрел пришелся точно в грудь. От удара его отбросило назад, он шлепнулся в огромную лужу и… И начал дергаться. Не издал ни звука, только слегка подрагивал. Ничего более ужасного я в своей жизни не видел. Дробовик выпал из рук, да и я сам тут же рухнул на колени, не в силах поверить в то, что совершил.
Амадео молча смотрел на аптекаря. Внутри образовалась странная пустота, будто нечто, мучившее его долгое время, вдруг исчезло, забрав с собой не только боль, но и что-то светлое. Вот как погиб Микки. Это была глупость с его стороны, как и сказал тогда Кристоф. Но тогда Амадео не интересовало, насколько глупо поступил друг, он же пытался спасти Тереситу.
