Мераб Ратишвили
Джуга. Книга I
Илья мельком глянул на двух крепких мужчин, сидящих в креслах на противоположной стороне холла, и сразу отвел взгляд.
Тем временем дежурная указала молодой девушке в белом халате на Илью и Ирэн. Девушка, улыбнувшись, поздоровалась и деловито сказала:
– Мадам, дайте ваш документ для пропуска.
Ирэн достала из сумки паспорт и протянула ей.
– Я не одна, это мой супруг, – и указала головой на Илью.
– Хорошо, мадам.
Девушка скрылась в комнате дежурных и быстро вернулась.
– Прошу вас следовать за мной. Если вы имеете с собой какие-нибудь предметы, то лучше их оставить здесь. Вам придется надеть халаты и бахилы, – сказала девушка.
Облачившись в накрахмаленные до хруста халаты, Ирэн и Илья проследовали за медсестрой.
В просторном лифте медсестра нажала кнопку четвертого этажа.
На этаже царила полная тишина, чувствовался запах озона. Налево и направо от лифта тянулся широкий коридор, в сверкающем полу отражались лампы дневного освещения. Дежурная по этажу встретила их с улыбкой:
– Бонжур, мадам, бонжур, месье. Прошу вас немного подождать. Врач, месье Жардин скоро вас примет.
Сопровождающая медсестра улыбнулась.
– Я вас оставлю на время, – сказала она и исчезла в лифте.
Ирэн, нимало не беспокоясь, листала журнал – она уже знала, что скажет врачу.
На столе дежурной по этажу стояли мониторы, телефонный и сигнальный пульты, мерцавшие разноцветными лампочками, лежали журнал и ручки.
Через несколько минут на пульте загорелась красная лампочка. Дежурная встала и вышла в коридор. Ирэн тут же вскочила, выглянула в коридор, потом вернулась, крадучись подошла к медицинскому посту, заглянула в мониторы, быстро пролистала журнал и вернулась на место, приняв все тот же скучающий вид. Илья смотрел на нее с удивлением, но не вмешивался.
– Знаешь, кто лежит в президентской?
– Кто? – сразу же спросил Илья.
Дверь кабинета открылась. Из кабинета вышел высокий седой мужчина лет пятидесяти.
– Здравствуйте! Я доктор Жардин. Вы, вероятно, ко мне? Прошу вас в мой кабинет.
– Откуда вы будете? – спросил доктор Жардин.
– Из России. Это мой супруг. Он по-французски не говорит, поэтому говорить буду я.
– Итак, в чем же ваша проблема?
Ирэн долго рассказывала профессору о болезни дедушки, о его прошлом и настоящем.
– У вас случайно нет с собой его медицинской карты?
– Ее уже переслали из Москвы месье Коху, – не растерялась Ирэн.
Кох был директором клиники «Женолье».
– К сожалению, я ее еще не видел. Но ничего, я посмотрю ее завтра. Когда вы хотите привезти пациента? – спросил врач.
– Как только получим визу. Скорее всего – на будущей неделе.
– Очень хорошо. Пожалуйте за мной, я попрошу дежурную показать вам палату, чтобы вы не волновались.
Они вышли из кабинета, но дежурной на месте не оказалось.
– Ничего, я покажу вам палату сам. – Врач извлек ключ из ящика дежурной по этажу и двинулся по коридору. В конце коридора в кресле у журнального столика сидел атлетически сложенный мужчина и листал журнал. Врач поздоровался.
– Месье Алекс меня не спрашивал? Ему ничего не нужно?
– Спасибо, доктор, ничего. Сейчас он спит. – Охранник внимательно разглядывал Ирэн и Илью.
– Дедушка этих молодых людей будет вашим соседом, они из Москвы. Приблизительно с тем же диагнозом, что и у месье Алекса, – как будто угадав, что интересовало охранника, сказал доктор.
Молодой человек с любезной улыбкой поздоровался с Ирэн и Ильей. В кармане молодого человека пискнула рация, он извинился и скрылся в палате № 1.
Доктор открыл дверь палаты № 3. Это была большая светлая комната, обставленная светлой мебелью. Теплый тон интерьера и стен создавали ощущение спокойствия и уюта. Ирэн раздвинула занавески.
– Посмотри, Илья, как красиво! – вскрикнула Ирэн.
За окном открывался великолепный вид на подернутое легкой рябью синее озеро, в котором отражалось бездонное небо с медленно плывущими клочковатыми облаками.
– Здесь и я с удовольствием пожила бы, – сказала Ирэн с восторгом.
– Что ты говоришь, дурочка, Боже упаси! – сказал Илья.
Ирэн засмеялась и перевела фразу доктору. Доктор тоже рассмеялся.
– Не советую. Здесь и впрямь прекрасно, но в Швейцарии много других мест, где можно наслаждаться красотой.
– Я с вами согласна, месье Жардин, – ответила Ирэн.
– Итак, если вы удовлетворены осмотром, не пройдем ли мы? Прошу извинить, у меня дела.
Все трое вышли из палаты и направились к кабинету. Ирэн и Илья переглянулись.
– А теперь что ты собираешься делать? – в голосе Ильи чувствовалась ирония.
– Не знаю. Теперь уже не знаю. У дверей сидит такой амбал, что мне с ним не справиться.
– Что, уже сдаешься?
– Не надо, не порть мне настроение.
Старшей медсестры опять не было.
– Присядьте вот здесь, – сказал доктор Жардин, указав на те же кресла, – и подождите. Сейчас вас проводят. Палату № 3 я забронирую для вас сам. Вот номер моего личного телефона. Сообщите, если что-нибудь изменится, – и он протянул Ирэн визитную карточку.
– Спасибо, месье Жардин, что уделили нам столько времени. Я обязательно позвоню.
– Желаю успеха! – сказал доктор и скрылся в кабинете.
– Ирэн, дорогая, по-моему, с Божьей помощью операция «Дедушка» закончилась. И я даже доволен, что все закончилось так благополучно. Мы увидели отличный вид из окна… Ради этого стоило проехать 60 километров.
Ирэн молчала.
Пришла дежурная по этажу.
– Все посмотрели?
– Да, спасибо.
– Тогда я вызову медсестру, которая проводит вас.
К столу медсестры подошел тот самый охранник, который сидел возле президентской палаты. Он почтительно обратился к Илье:
– Можете ли вы уделить мне несколько минут?
Илья не понял, но Ирэн изменилась в лице.
– Что он хочет?
– Уделите, говорит, несколько минут.
Илья и Ирэн переглянулись, пытаясь понять, что бы это значило.
– Что вам угодно? – спросила Ирэн. – Он не понимает по-французски, – указала она движением головы на Илью.
– Я не отниму у вас много времени… Мой патрон просит вас заглянуть к нему всего на пять минут. Я сказал ему, что вы из России.
У Ирэн глаза расширились от удивления. Илья догадался, что происходит что-то интересное.
– Ну что, что он говорит?
– А то, мой дорогой, что операция «Дедушка» продолжается! – быстро сказала она и повернулась к охраннику:
– С удовольствием, как мы можем отказать пожилому человеку в таком пустяке…
– Благодарю, мадам. Тогда следуйте за мной.
– Пойдем, пойдем, он сам нас зовет, не волнуйся.
Илья не до конца понял, что происходит, но покорно проследовал за Ирэн и охранником в палату. Большая двухкомнатная палата больше походила на номер фешенебельной гостиницы. Мягкая мебель, журнальный столик, круглый стол с четырьмя стульями были сделаны из березы. Светлый пол был инкрустирован синим узором. На окнах висели голубые с золотом шелковые занавески, управляемые с пульта у кровати больного. Интерьер в целом был решен в пастельных тонах, что создавало ощущение спокойствия и уюта, и назвать все это медицинской палатой можно было только условно. Только большой монитор, отслеживающий медицинские показатели, и кровать с пациентом не позволяли забыть, что дело происходит в клинике. Мимолетного взгляда, брошенного на старика, было достаточно, чтобы понять, что состояние его не из легких.
– Месье Алекс, гости из России с большим удовольствием согласились встретиться с вами.
– Спасибо, Пьер. Предложи гостям стулья, пусть сядут поближе.
Илья и Ирэн разглядывали старика, прикованного к постели. Морщинистое лицо синеватого оттенка, увядшие руки с большими коричневыми пятнами покоятся поверх одеяла, совершенно седые волосы, такие же брови, из-под которых на гостей смотрят слегка замутненные глаза медового цвета, в которых, казалось, не осталось ни капли жизненной энергии.
Назвать его возраст было трудно даже приблизительно.
Старик посмотрел на молодых и слегка улыбнулся.
– Спасибо, что не отказались повидать умирающего, – сказал он тихим, надтреснутым голосом.
– И у меня есть дедушка, с которым, к сожалению, не могу повидаться. Поэтому мы с удовольствием откликнулись на вашу просьбу, – искренне соврала Ирэн.
Умирающий указал рукой на стулья у кровати. Ирэн и Илья неловко сели, все еще скованные от неожиданности.
– Пьер сказал, что вы русские. Но как я вижу, этот молодой человек не русский. Я прав?
Как будто жизнь проснулась в умирающем старике, у него даже чуть порозовело лицо.
– Да, месье Алекс, я русская, – сказала Ирэн, а потом добавила: Наполовину. А Илья грузин.
– Жеоржи?! Значит, я угадал?
– Что он говорит? – спросил Илья.
– Он угадал, что ты грузин, – сказала Ирэн.
Илья с удивлением взглянул на Ирэн, потом с почтительной улыбкой посмотрел на старика.
– Вы из Москвы? – спросил старик на хорошем русском.
Ирэн и Илья удивленно посмотрели друг на друга. Потом взглянули на старика.
– Вы тоже русский? – спросила Ирэн.
– Я тоже наполовину, – и старик впервые улыбнулся, довольный тем, что ему удалось удивить молодых. – Не удивляйтесь, молодые люди. Жизнь – странная штука. В этом уж можете мне поверить, – вдруг четко и энергично заговорил старик. Потом он обратился к своему охраннику:
– Пьер, подай гостям воды и сок, придвинь к ним маленький столик. А потом оставь нас, я с ними немного побеседую.
Он вновь обратился к молодым:
– Расскажите, что происходит в Москве. Да и в России в целом.
– Я живу в Женеве, а Илья часто бывает и в Москве, и в Тбилиси. Поэтому он лучше знает положение в России.
– Очень хорошо. Значит, вы живете здесь?
– Да, вместе с родителями. Меня зовут Ирэн. Учусь в Женевском университете на факультете искусствоведения. Я на последнем курсе. Заканчиваю магистратуру.
На лице старика отразилось удовлетворение, проглянула едва заметная улыбка. Старик как будто преобразился, в его глазах читалось любопытство.
– Что вас больше всего интересует, месье Алекс? – спросил Илья.
– Меня интересует все. Но вы расскажите о том, что вам больше нравится. Или о чем вы лучше информированы.
– Когда вы были в Москве последний раз?
Старик задумался.
– Очень давно. Лет 40 назад самое меньшее.
– Значит, вы помните послевоенную Москву?
– Прекрасно помню.
– С тех пор немногое изменилось, если не считать проспекта Калинина и безликих жилых микрорайонов на окраинах. То, что сохранилось в Москве со времен Сталина, или же хотя бы начатое тогда, оно еще ничего. А на остальное и смотреть нельзя. Короче говоря, положение тяжелое и все ухудшается. Многое уже развалилось. Оборот денег ограничен. Предприятия не в состоянии выплачивать зарплаты, работают по бартеру. А бывшие советские республики занимаются расчетами между собой по клирингу. Еще немного, и мы возвратимся к первобытному состоянию. На словах осуществили приватизацию, а реально – ограбили народ. После того как отпустили цены и объявили рыночную экономику, народ стал голодать. Перед распадом Советского Союза, в принципе, было то же самое, с той лишь разницей, что тогда на прилавках было пусто. В гастрономах вместо мяса, колбасы и рыбы лежало молоко в пакетах. Как только появлялось что-нибудь приличное, тут же выстраивалась длинная очередь. Теперь вроде и еда появилась, и ассортимент увеличился, но что толку? У людей нет денег. Многие этот период сравнивают с НЭПом. Люди терпеть не могут кооператоров и бизнесменов, которые большей частью ничего не производят, а, наоборот, стараются урвать у голодного народа еще один кусок. В Москве и больших городах еще как-то можно прокормиться, а в районах… Трудно представить, как люди там живут.
Илья почувствовал, что начал беседу в слишком мрачных тонах.
– В последние годы существования Советского Союза всем стало ясно, что политически и экономически Союз себя изжил и перспективы уже не было. Одними партийными лозунгами, которые потеряли свою сущность и значение, народ не прокормишь. Теперь хоть надежда появилась. Появление продуктов в магазинах эту надежду удвоило. Сейчас важно упорядочить финансово-банковскую систему, а потом ситуацию можно будет выправить.
Старик внимательно слушал. Ирэн сидела не шелохнувшись. Илья почувствовал себя неловко из-за того, что заставил больного старика прослушать целую лекцию, и поспешил добавить:
– Месье Алекс, с моей стороны было, наверное, бестактно начинать разговор на эту тему.
– Спасибо, Илья. Вы хоть и коротко, но содержательно передали обстановку. Все совпадает с моей информацией. Как вы думаете, почему распался Советский Союз? Какая перспектива сейчас у России или хотя бы у вашей родины, Грузии?
– Месье Алекс, не утомят ли вас мои соображения? В вашем положении, наверное, требуется побольше спокойствия.
– Ничего, наоборот, даже лучше, если мы побеседуем. Это меня больше ободрит, если, разумеется, вам не жалко тратить на меня драгоценное время. Кому сейчас до меня есть дело, кроме врачей? Если ваша девушка не рассердится, может, уделите мне еще немного времени?
Илья посмотрел на Ирэн. Ирэн улыбнулась.
– С удовольствием, месье Алекс, нам для вас времени не жалко. Если, разумеется, позволит врач и ваши близкие на нас не рассердятся.
– Не думаю, что они будут против… А если тебе, дочка, станет скучно, можешь включить в приемной телевизор.
Ирэн, догадавшись, что старик цеплялся за их присутствие, как за свою жизнь, сдержала навернувшиеся слезы и с улыбкой кивнула.
– К тому же у меня не бывает много посетителей. Умирающий старик не многим нужен.
– Месье Алекс, а дети, внуки? Они вас не навещают?
Старик задумался. По его лицу было видно, что ему нелегко беседовать на эту тему, но вопрос был уже задан.
– Супруга и дочь уже давно покинули этот мир, наверное, ждут меня там. Моя дочь погибла в автомобильной катастрофе, не успев оставить потомства. Остальные родственники жили в России, но связь с ними оборвалась в начале пятидесятых. Из близких у меня остался только племянник, он женат, живет здесь.
Ирэн и Илья сидели с обеспокоенным видом и сочувствовали ему. По выражению их лиц это сочувствие ощущал и старик.
– Сколько вам лет, дедушка? – спросила неожиданно Ирэн. Слово «дедушка» она произнесла так естественно, что оно сразу пришлось по душе старику.
– Подойди ко мне, дочка… – сказал старик.
Ирэн подошла к кровати. Месье Алекс тяжело приподнялся, поцеловал Ирэн руку и, накрыв ее своей ладонью, снова опустил голову на подушку.
– Сам Бог прислал вас ко мне.
– Не хотите ли чего-нибудь? – спросила Ирэн.
– Немного воды выпил бы, – сказал старик.
Ирэн, налив минеральной воды, поднесла стакан ко рту старика, заботливо приподняв ему голову.
В палату вошла медсестра.
– Месье Алекс, вы должны выпить лекарство, и больше я вас не побеспокою.
На маленьком подносе лежало несколько таблеток. Старик медленно взял лекарство, Ирэн помогла ему запить. Медсестра, бросив удивленный взгляд на Ирэн, вышла.
У старика было очень спокойное лицо.
– Так сколько же вам лет? – спросила Ирэн скорее для того, чтобы нарушить воцарившуюся тишину. Потом вновь присела на стул.
– Я родился в 1908-м. Если не ошибаюсь, 5 сентября. Сколько получается? Восемьдесят шесть, да? – сам же ответил старик.
– Это уже много. А ты, Ирэн? Сколько тебе? Будь я твоим кавалером, я бы, конечно, не спрашивал… Если не хочешь, чтобы об этом знал Илья, скажи мне на ухо, – улыбнулся старик.
– Разве от Ильи что-нибудь скроешь! Мне двадцать четыре. Родилась в Москве. А Илье – тридцать два года. Он родился в Грузии.
– Может, и фамилии скажешь?
– Я – Григоровская.
– Я – Горели, – сказал Илья.
– Горели?
В голосе старика послышалось удивление.
– Да, месье Алекс, Илья Горели.
– Хорошо, очень хорошо. Это псевдоним или фамилия?
– Фамилия, по месту рождения. И мои родители, и предки родились в Гори. Вы, наверное, знаете, где находится Гори.
– Да, Илья, знаю. Хорошо знаю. Музей Сталина не закрыли?
Илья не ожидал, что старик окажется таким осведомленным.
– Обошлось. Теперь закрытие ему едва ли угрожает. Раз пережил эпоху Хрущева, не думаю, чтобы сейчас кому-нибудь было до этого. Хотя есть идиоты вроде Хрущева, которые не понимают, что закрытие музея Сталина или разрушение памятников ему вовсе не означает победу над ним.
– Меня интересует ваше мнение: что вы думаете о распаде Советского Союза?
– Я думаю, месье Алекс, что официальная версия не будет для вас интересной, а мое личное мнение… Не знаю, насколько оно будет вам интересно…
– Меня очень интересует ваше мнение, Илья.
– По-моему, Советский Союз прекратил свое существование сразу после смерти Сталина. Практически в течение сорока лет страна существовала по инерции за счет роста экономики, созданной при Сталине. Партия же умерла вместе с ним. Она только потому и просуществовала столько, что крепко вцепилась в могучую экономику, которую под конец целиком и выгрызла. Такая империя, как Советский Союз, не могла существовать без такого руководителя, каким был Сталин. Вся система управления страны была подогнана под способности одного человека. А он, как я знаю, не успел дифференцировать эту систему управления, чтобы система была основана не на партии, а на реальном народном правлении, то есть на социал-демократии. Сталин хорошо знал, что после его смерти при этой форме управления Советский Союз долго не продержится. Поэтому и старался еще при жизни успеть осуществить это преобразование. Тем более что со дня создания Советского Союза не было и года без нападений со стороны Запада. Подтверждение тому и Вторая мировая война. Это было государство, существование которого не устраивало никого ни на Западе, ни на Востоке. Конечно! Нельзя же было допустить, чтобы государство, на территории которого сконцентрирована значительная часть мирового запаса полезных ископаемых и природных ресурсов, было закрыто для мировых корпораций! К тому же мощное государство, которое и пальцем тронуть страшно. В принципе, сбалансированная система безопасности и биполярная мировая политическая система многим была на руку, но жадность и амбиции все-таки взяли верх. Реально Советский Союз должен был распасться еще при Хрущеве, потому что именно он формализовал все государственные структуры. В руках бездарных авантюристов иначе и не могло быть. Поэтому в течение сорока лет поезд просто катился под откос. На Западе сейчас многие ставят себе в заслугу распад Советского Союза. Они стараются ввести в историю Рейгана как разрушителя Советского Союза – с помощью тайной руки или же «тайного мирового правительства». В какой-то мере оно так и есть – потому что все западные страны более или менее старались создать проблемы Советскому Союзу, но это ничто по сравнению с положением, в которое завели страну руководители партии и государства. К восьмидесятым годам создалось такое положение, при котором не имело никакого значения, в чьих руках были бразды управления страной. Главное, что это был уже не Сталин.
Упомянув Рейгана и тайное правительство, Илья вспомнил о вчерашней беседе советников. После короткой паузы он продолжил.
– Что мы получили после разрушения Советского Союза? спросил Илья и сам же ответил: – Получили то, что мир стал однополюсным, маленькие страны теперь менее защищены. Это продлится еще долго, потому что для создания нового второго полюса потребуется время и колоссальные ресурсы. Мы получили неконтролируемые вооруженные силы, миллионы голодных и ограбленных людей, конфликтные регионы… И это еще не все. Мы получили экспансию криминала на Западе. Разумеется, никто не пойдет грабить голодную Африку. Европа и Америка благополучно вывозят сырье из России по бросовым ценам, но и тут допущена ошибка, вызванная жадностью. Уроки прошлого их ничему не научили. Долго так не может продолжаться. Несколько корпораций погреют руки, этим все и кончится. Таким подходом Запад заставит Россию еще более замкнуться в себе. Все имеет свой предел, и Запад должен установить этот предел самому себе. Правила игры должны быть одинаковы для всех. Я подытожу и скажу коротко. Для существования империй в масштабах Советского Союза нужны новые Сталины, проще говоря – монархия, что в сегодняшнем мире является анахронизмом.
Илья как будто хотел что-то добавить, но промолчал и взглянул на Ирэн. Она сидела не шевелясь и смотрела на старика. Старик молчал и отвечать не спешил – видимо, окунулся в воспоминания.
Потом Илья вновь заговорил:
– Я вас, наверное, утомил, месье Алекс?
– Нет, я не устал, – сказал старик тихо. В его голосе чувствовалось что-то вроде сожаления.
– Я согласен со многим, что вы сказали. Признаюсь, многое было для меня неожиданным. Например, то, что Советский Союз прекратил свое существование после смерти Сталина. Такой оценки я еще ни от кого не слышал. По правде говоря, после смерти Сталина, когда я покинул Советский Союз, похожее ощущение было и у меня. Но это из-за того, что смерть Сталина я воспринял как личную трагедию. После нее я был вынужден покинуть страну. Страну и человека, которому я честно служил.
– Вы работали у Сталина? – спросил удивленный Илья.
– Да, работал, и не только работал… – Cтарик остановился, словно что-то мешало ему продолжить.
– Похоже, нам есть о чем поговорить. Обещайте, что еще раз навестите меня, – сказал старик и посмотрел сперва на Ирэн, а потом на Илью.
– Навестим, обязательно навестим, – сказала Ирэн с улыбкой. Правда, завтра у меня начинаются лекции в университете, но я постараюсь. Если у меня не получится, хотя бы Илья приедет. Да, Илья?
Илье ничего не оставалось, как согласиться. Про себя же подумал: «Ах, Ирэн, ну погоди…» Но вслух сказал с улыбкой:
– Оба приедем. Обязательно. К вам пустят?
– Да, да, я предупрежу, чтобы пропустили без проблем. Ирэн, доченька, подай-ка мне вон тот блокнот, на столе.
Ирэн протянула блокнот. Старик достал две визитные карточки и протянул их Ирэн. У него дрожали руки, видно было, что разговор утомил его.
– Одну оставь себе, другую отдай Илье. Илья, если будет необходимо, покажешь внизу. А ты, если что, скажешь, что моя внучка, и подмигнул. Илья Улыбнулся.
Ирэн рассмеялась, подошла поближе и поцеловала старика.
– Дедушка Алекс, – вошла в роль Ирэн, – а когда лучше завтра приехать?
– Как и сегодня. После обеда обычно тихий час. А после уже не знаю, что и делать. От дел отошел и стал умирающим стариком – бездельником, – пожаловался старик.
Они попрощались. В коридоре Пьер вскочил и пожал им руки. Ирэн сказала, что они приедут еще раз.
В лифте Илья посмотрел на визитную карточку.
На нем были написаны только имя и фамилия: Александр Агуж.
