Мераб Ратишвили
Джуга. Книга I
Задача писателя – говорить правду.
Его уровень верности правде должен быть настолько высок,
что придуманное им на основании его опыта
должно давать более правдивое изображение,
чем любое описание фактов.
Эрнест Хемингуэй
ГЛАВА ПЕРВАЯ
…Как случайность помогает закономерности.
Историческая закономерность осуществляется
через естественный отбор случайностей.
На этой основе развертывается сознательная
человеческая деятельность, которая подвергает
случайности искусственному отбору.
Лев Троцкий
Субботний день 17 сентября 1994 года подходил к концу. В Лозанне стоял тихий осенний вечер. Лето уже сдавало свои позиции, хотя все еще одаривало ласками усталый город. Заходящее солнце слепило редких прохожих, яркие блики витрин собирались в причудливые узоры на мостовой. В игре цвета прохожие невольно улыбались друг другу.
К подъезду гостиницы один за другим подъехали два BMW. Их обслужили не сразу: швейцар как раз провожал в здание нового посетителя. Когда он вернулся на улицу и увидел автомобили, то мгновенно изменился в лице и забеспокоился.
– Ах, ах, как это я не заметил, – швейцар, бормоча извинения, подбежал к первой машине и открыл правую заднюю дверь.
Из машины медленно вышел седой господин среднего роста лет шестидесяти.
Закрыв дверь, швейцар бросился ко второй машине, из которой показался мужчина средних лет. Швейцар вновь выразил свое почтение, извинился и закрыл двери BMW.
Седой господин задержался у входа на несколько секунд, ожидая других пассажиров. Швейцар, воспользовавшись этим, опередил его и распахнул перед ними высокие массивные двери.
Один за другим все четверо вошли в фойе. Один из прибывших явно пользовался большим вниманием и уважением – это было заметно по мимике и почти незаметным почтительным движениям других. Гости поднялись по лестнице и вошли в просторный зал с высоким куполом.
Там их приветствовали менеджер гостиницы и метрдотель ресторана. Менеджер, блондин среднего возраста, всем своим видом излучал значимость. По его движениям было видно, что именно он распоряжается хозяйством гостиницы. Он высокопарно поприветствовал гостей и даже подал им руку, чуть кивнув головой, чтобы выделить одного из четверых. Попутно он попытался выяснить, где бы хотели разместиться уважаемые гости.
В центре зала, под самым куполом, несколько диванов с креслами и низкими столиками создавали уют бара. Против бара, в глубине, отгороженный декоративными деревьями, был виден маленький зал, где стояло лишь несколько столов. На мгновение мужчины остановились. Потом один из них рукой указал направление, и они двинулись в глубину зала. В баре они обошли несколько столов и остановились у окна, за которым открывался превосходный вид на огромное, изогнутое подковой ущелье, похожее на дно древнего высохшего моря. На противоположном склоне ущелья уютно устроилась утопавшая в зелени деревня. Гости с видимым удовлетворением переглянулись – вид действительно был изумительным. Один из них огляделся и, увидев, что поблизости не было никого, кроме одинокой молодой девушки за столом в углу у витража, остался доволен. Его взгляд на мгновение задержался на девушке – эффектные славянские черты лица, роскошные золотистые волосы заплетены в большую косу. Опустив голову, девушка что-то писала. В гостинице живет, – подумал гость и обратился к остальным:
– Присядем, господа. Эта красота хорошо видна отовсюду.
Они бесшумно присели к столу у окна, все еще любуясь пейзажем, словно соглашаясь, что лучшего места для гостиницы не придумать. Было видно, что гости хорошо знают друг-друга, что они бывали здесь и раньше и подобные эмоции овладевали ими не в первый раз.
Все четверо хорошо знали друг друга, их тесно связывала работа. Их непосредственные руководители – боссы, как они их называли, – согласовывали с их помощью важные вопросы, обсуждать которые письменно или по телефону считалось нецелесообразным. Все четверо работали советниками и были доверенными лицами своих боссов, которых заботила только глобальная политика и экономические проблемы. Так как их хозяева были уже пожилыми людьми, они полностью отвечали за согласование и решение вопросов.
Данная встреча была запланирована всего двумя днями ранее. Двое советников прилетели утром в женевский VIP-аэропорт всего с получасовой разницей. Они встретились там же, а потом на машине принимающей стороны добрались до гостиницы Beau Rivage на улице Монблан, на берегу Женевского озера. Третий советник прилетел после обеда и на той же машине отправился в отель. Как только он поселился, в номер позвонил менеджер гостиницы и сообщил, что двое джентльменов ожидают его в баре. Спустя десять минут советник присоединился к коллегам. Они приветствовали друг друга с улыбкой, но по-деловому. Бармену заказали еще один чай. Старший коллега с красноватым лицом спросил:
– Как долетели, Джозеф? Выспались?
– Спасибо, Сэм, без проблем. Спал часа три-четыре, я привык к этому.
– Жена не обиделась, что вы покинули ее на уикэнд? – спросил Сэм, улыбаясь.
– Она привыкла. К тому же я не оставил ее в одиночестве – она два дня проведет с детьми.
– А вот жена Жерома обиделась, – продолжил с улыбкой Сэм.
– Ничего, к следующим выходным я заработаю себе прощение, с улыбкой ответил Жером.
– Господа, как вы думаете, не может ли что-нибудь помешать завтрашнему вылету? – спросил Джозеф.
– Не думаю. Папа захворал, и ясно, что сегодня с ним не удастся встретиться. Позже месье Борис уточнит, в чем дело. Немного отдохнем и в пять часов отправимся в Лозанну. Если не устали, можем немного прогуляться по берегу. Погода хорошая, не жарко.
– Хорошая идея, – сказал Джозеф. – Неплохо было бы размять ноги, иначе можно отвыкнуть от ходьбы после семичасового сидения в кресле.
Жером пальцем начертил в воздухе фигуру, указав этим бармену, чтобы тот приготовил счет. Бармен подошел через минуту. В руке он держал серебристый поднос, на котором лежал листок с цифрами. Жером взглянул на счет, расписался и положил сверху пятидесятифранковую купюру. Затем все встали из-за стола.
У выхода консьерж предложил им машину, но Жером рукой показал, что в этом нет нужды. Все трое направились к светофору, перешли улицу и вышли на берег.
У озера было людно: бегали дети, некоторые катались на роликах. Фонтан над озером колыхался в воздухе от легкого ветерка, словно парус. Над струями воды повисла огромная радуга.
Сэм приостановился, посмотрел на фонтан, а потом, довольный зрелищем, сказал:
– Какое счастье провести старость здесь. Вот там, – он провел рукой слева направо и указал на противоположный берег озера по направлению «Колони» и парка «Овив», – стоит купить дом и жить. А то мы укроемся в лесу, в наших берлогах и…
– Скоро надоест, – прервал его Жером.
– Да, это верно, – сразу согласился Сэм.
Все трое пошли налево прогуляться по берегу, где народу было поменьше. Жером отстал на шаг и оглянулся назад. В движущейся толпе он узнал хозяйского водителя, который выделялся ростом из общей массы.
– Слышали, Сэм, о недавнем скандале с арабами по поводу фонтана? – догнал своих коллег Жером.
– Не хватало еще скандала с арабами. Что случилось? – спросил Сэм.
– Женевский кантон выпустил телефонный справочник, желтые страницы. На обложке было изображено озеро с фонтаном. А на берегу, приблизительно вон в том месте, – Жером указал рукой в сторону гостиницы Noga Hilton, – у машины стоят два араба и с восторгом глазеют на фонтан. Один из них говорит по мобильному, наверное, с шейхом. И подпись: «Ахмед, мы в Женеве и здесь обнаружили белую нефть».
Сэм и Джозеф негромко засмеялись.
– И из-за этого устроили скандал?
– Да, Сэм. Они обратились в суд, мол, над нами, арабами, издеваются и этим рисунком оскорбляют нас.
Все опять засмеялись.
– Правильно сказали. Они наш юмор не понимают. Что же потом?
– А потом они выиграли дело в суде и заставили изъять из оборота весь тираж и заново выпустить уже с новой обложкой.
– Не удивляюсь, ведь это уже их город, – сказал Сэм с некоторым раздражением.
– Сэм, скажи правду, почему этот город уступили арабам? Климат не понравился? – иронично спросил Джозеф.
– Дело не в климате. Просто так нужно было. Они куда-то должны были вывезти свои деньги. Но куда? А сейчас здесь все шейхи, принцы, и их окружение поголовно контролируются. Поэтому нам пришлось в чем-то уступить. Иметь стабильные отношения с ними – вопрос очень важный. Деньги они инвестируют или у нас в Европе, или у вас в Штатах. Остаток сунули в матрасы, то есть привезли в Женеву. Это был приемлемый вариант для всех. Кроме того, тогда и время было другое. Что касается вашего вопроса, лучше обратиться к Жерому, это его специальность.
– Что скажете о цене на нефть, Сэм? – спросил Джозеф. – Не пора ли немного поднять ее?
– Наши боссы уже согласовали этот вопрос. Это произойдет в ближайшем будущем, чем и ОПЕК доволен, а то плакали – мол, уже погибаем. Цена медленно пойдет вверх. Несколько лет спешить не стоит, иначе все развалится. Промышленность и другие рынки должны следовать за нами, в противном случае все пропадет. Рынок высоких технологий также должен подтянуться. Пока что они на подъеме, надо раздуть побольше. А это требует времени.
– Боссы решили, что делать с Россией? – спросил Жером.
– Россия нуждается в помощи, но дозированной. Ей надо стать более податливой. Сейчас их не стоит притеснять, иначе она развалится, как это случилось с Советским Союзом, и тогда уж точно станут для нас головной болью. Мы не сможем их контролировать. Черт знает, у кого окажется чемодан. Три года тому назад, когда развалился Союз, все висело на волоске. Генералы до сих пор скрежещут зубами. С русскими надо работать последовательно и осторожно. Не перебарщивать, но и не пережимать. Нужна золотая середина. Чтобы не слишком возвысились и не очень упали. Вот что сегодня главное. Их надо держать на коротком поводке. Иначе флюгер у них быстро поменяет направление. Понадобится 10–15 лет, чтобы они немного пришли в себя, а там посмотрим.
– Они все равно деньги проедят, – ответил Жером, – а остальное вывезут сюда. Там уже хорошо работает миф о том, что деньги лучше всего хранить в Швейцарии. Здесь русские каждый год открывают сто тысяч новых счетов. Банки не справляются с обслуживанием. Начиная со времен Горбачева, после открытия границ, десять миллионов человек покинули Россию и ее сателлиты. С русскими нельзя шутить, иначе они здесь все затопчут. Даже по этому берегу мы не сможем пройтись свободно. Они требуют контроля.
– Ты прав. По правде говоря, без нас русские все равно не смогут экономно управлять чем-либо. В свое время это признал даже Сталин. Сегодня наши шаг за шагом овладевают ключевыми отраслями, и мы серьезно им в этом помогаем. Мы поможем всем, кто не шумит и тихо делает свое дело. Пока там Ельцин, мы должны успеть создать новую касту. А потом, кто бы ни пришел, изменить что-либо он уже не сможет. Все будет зависеть от наших.
– По какому принципу выбрали Ельцина? Там же были и наши, обрусевшие, – спросил Джозеф.
– Это было бы слишком явно. Русские терпеливые, но взрывоопасные. Поэтому лучше, если они не спеша, потихоньку привыкнут к новым реалиям. Ельцин – нужный человек на этом этапе. Много пьет, эмоционален, а главное – податлив и нам не мешает.
– Наши аналитики пишут, что Россия на грани новой революции. Осень 93-го тоже напугала всех, когда Ельцин открыл огонь по парламенту, – включился Джозеф.
– Я удивляюсь и тебе, и твоим аналитикам. То, что случилось в прошлом году, было заранее подготовленной профилактикой, чтобы поставить на место реваншистов. Твой босс, кстати, внес большой вклад в это дело. Безусловно, он большой стратег, признаю. И еще, – он остановился и посмотрел на Джозефа и Жерома, какая революция происходит без нас?
Все трое заулыбались.
Не спеша они дошли почти до пирса.
– Может, вернемся? – спросил Жером.
Все трое оглянулись, и Жером заметил, что водитель тоже повернулся к озеру. Жером усмехнулся, а Сэм продолжил:
– Сейчас нужно как можно лучше выбирать людей и здесь, и там, тщательно выбирать, кому с кем и как работать практически, на местах. Это касается как России, так и ее бывших территорий. Вы также знаете, что боссы установили приоритеты, в какой последовательности продолжать работу на постсоветском пространстве: в России, Казахстане, Азербайджане, на Украине, в Грузии. Тот, кто контролирует эти территории, контролирует всех вокруг. Из них главная, конечно, Россия, но если ее не придерживать хотя бы с двух сторон, она выйдет из-под контроля. Русские любят играть, для них главное – верно подобрать роль. У них уже не будет нового Сталина, поэтому сейчас партия наша.
– Джордж ворчит, что приходится много тратить, не справляется, да и время поджимает, – с улыбкой сказал Джозеф.
– А что он ворчит? Пусть благодарит, что ему доверили это дело, желающих засунуть руку в карман упавшего было много. Впрочем, его долго не потерпят, скоро ему придется убраться, а до того он должен нам помочь. А когда наши встанут на ноги, то и сами справятся. Джорджу пока лучше укрепиться в других республиках. Когда вернусь, напомню боссу, что Сорос должен активизировать дело. Кстати, Джозеф, будет лучше, если предложение мы подготовим вместе. Того, что делает Сорос, явно недостаточно.
– Между прочим, покрасневшие мандарины оказались умнее. Никого к себе не подпускают, – включился Жером.
– С китайцами надо работать по-другому, они другой породы. С ними эти методы не срабатывают. Мой предыдущий босс еще во времена Мао сформулировал стратегию: «Надо довести мандаринов до такой красноты, чтобы они легко дошли до посинения, потом будет легче их укротить. Как только начнут просить кредиты, там уже будет не важно, какого они цвета». – Все улыбнулись.
– Хорошая формула! – согласился Джозеф. Тем временем он взглянул на вывеску Bank of New York, Inter Maritime на крыше здания и спросил:
– Жером, что слышно о хозяине этого банка? В чем он опять провинился?
– Ты о Раппопорте?
– Да.
– Что-то его пока не милуют. Имя банка он купил с помощью уступки в своей доле, но отношение к нему мало изменилось. Сами знаете – стоит один раз подпортить репутацию… Его не приняли ни комитет, ни еврейский конгресс. Его десять миллионов вернули ему обратно – мол, у нас люди другого авторитета. Кроме того, у него были громкие дела, а нам шумиха ни к чему. Знаете, кто директор его банка? Внук Гучкова, председателя третьей Государственной думы России.
Солнце коснулось горизонта, и радуга фонтана, опустившись к озеру, отразилась в глазах советников.
– Может, отдохнем немного? – спросил Сэм. – Скоро в путь.
– Неплохо было бы, – в один голос ответили коллеги.
Они аккуратно перешли улицу на зеленый свет и вернулись в гостиницу.
– В пять встречаемся внизу! – тоном начальника сказал Сэм.
Все трое направились к лифту.
* * * * *
У самой Лозанны они свернули с автобана на шоссе, ведущее в сторону гор, спустя десять минут перевалили через малый хребет и очутились в деревне. Здесь свернули налево и снова поехали вверх. Через некоторое время они подъехали к изгороди, прячущейся за подстриженным кустарником. Водитель нажал кнопку на пульте, и под электрический писк и мерцание лампочки большие ворота распахнулись. Машина прокатилась по каменной мостовой и, обойдя справа большую круглую клумбу, остановилась позади другого BMW точно такого же цвета.
Двухэтажное шале выходило окнами на Женевское озеро, на левом берегу которого надменно возвышалась седая вершина Монблана. Только верховный Творец мог создать подобную картину природы.
Гостей ждали. У дверей дома стояли невысокий седой мужчина и женщина средних лет. Мужчина спустился на две ступени и приветствовал приезжих.
Это был месье Борис. Близкие также называли его Бобром – сокращенный вариант его имени и фамилии.
– Надеюсь, поездка не утомила вас, господа? – бодро спросил Борис.
– Мне неловко, что пришлось так неожиданно разлучить вас с вашими семьями в уикенд. Тем более что наш старик заболел и встреча с ним наверняка не состоится. Так что всю ответственность я готов взять на себя.
Высокопарные сожаления Бориса, по тональности не очень-то походившие на извинения, гости выслушали уже в приемной.
Гостевая была обставлена просто и со вкусом. Композиция комнаты была выстроена вокруг камина, как и во всяком шале. Мягкая мебель и стулья были укутаны полотняными чехлами. Почти черный стол из массивного дерева стоял у окон, откуда открывался вид на внутренний сад. На стенах висели несколько черно-белых фотографий и гравюры с изображением старого города. На столе, как символ изобилия, стоял большой серебряный рог на серебряной же подставке. В нем помещались декоративный виноград и фрукты из черненого серебра. У стены, слева от камина, располагался низкий инкрустированный шкаф для посуды, на котором стояли семейные фотографии в рамках и серебряная ваза со свежими фруктами. Рядом с мягкой мебелью стоял низкий стол из массивного белого мрамора со стаканами, крепкими напитками и маленьким серебряным ведерком для льда.
– Господа, есть предложение – чтобы оказаться в равных условиях, поехать в Лозанну и там поужинать. Что касается аперитива, предлагаю выпить здесь, чтобы снять усталость после поездки.
Все с улыбкой согласились. Молодая прислуга с немецкой внешностью и немецким акцентом обратилась к гостям, чтобы узнать, что те желают из аперитива. Пока она готовила напитки, месье Борис снова обратился к гостям:
– Сегодня разговор будет интересным. Старик огорчен, что не сможет лично встретиться с вами. Но поскольку мы с вами давно знакомы, думаю, мы легко поймем друг друга. Уверен, ваши боссы также правильно оценят наше начинание.
Сэм обеспокоенно кивнул и приподнял брови:
– Месье Борис…
– Сэм, – перебил его Борис, – вот уже тридцать лет, как мы друзья. Для чего эта официальность, тем более в моем доме? Друзьям и людям одного возраста необходимо меньше времени тратить на формальности. Мы и без того уважаем друг друга. Подтверждение этому – ваше внимание. Вы без колебаний откликнулись на нашу просьбу.
Сэм, довольный услышанным, с улыбкой кивнул.
– Борис, друг мой, в каком состоянии наш большой босс? И впрямь что-нибудь серьезное или дело в возрасте? – сказал он и посмотрел на своих коллег, показывая, что этот вопрос интересовал всех.
Борис кивнул, посмотрел на свой стакан, сделал маленькую паузу и начал с обеспокоенным видом:
– Коллеги, я ничего не собираюсь от вас скрывать и скажу, что он и вправду болен. Вы знаете, что еще и пары недель не прошло, как мы отпраздновали его 86-летие. И вот сейчас опять проявилась опухоль, которую подавили семь лет тому назад. Поэтому мы должны быть готовы к любому исходу. Позавчера его перевезли в клинику, недалеко отсюда, вблизи Лозанны. Это самая лучшая клиника. Я сегодня был там. Его личный врач и персонал делают все возможное, но чем кончится дело, никто сказать не может. Сам же босс беспокоится больше о том, что все, чем он занимался и делал на протяжении всей своей жизни, хоть и поставил на рельсы, но не успел довести до главной станции. Боится, как бы после его смерти кто-нибудь не свернул с пути. Вы знаете, что в комитете есть люди, которые разрабатывают краткосрочные планы, и некоторым из них наша стратегия кажется устремленной в бесконечность. Они хотят добиться всего и сразу, не довольствуясь промежуточными достижениями. Если бы наши предшественники думали так же, эти господа не имели бы того, что имеют сегодня. Деньги, конечно, важный фактор, но это еще не все.
Мы понимаем, что рано или поздно великому магистру по своей воле или по воле природы придется отойти в сторону и отдать бразды правления. Но если процесс интронизации не пройдет согласно существующей традиции, то за ним обязательно последуют изменения в уставе. Этим воспользуется и либеральное крыло, которое достаточно усилилось за последние годы. Все это приведет к изменению формата принятия решения, что чревато нарушением баланса сил. За этим также последует корректировка стратегии или, хуже того, ее полное изменение.
– Это недопустимо, – почти синхронно отреагировали гости.
– Поэтому, друзья, – продолжал Борис, – нам придется сделать очень серьезные шаги, чтобы мирным путем сохранить существующие достижения и сохранить ту стратегию, которой мы придерживаемся последние 30 лет. Каждый из нас хорошо представляет, что сулит нарушение баланса сил в комитете. Цепь экономических кризисов становится неизбежной, а за ней последуют неизбежные потери и, возможно, бесконтрольные военные действия. Если в комитете будет царить несогласие, то начнет лихорадить весь мир.
Внезапно Джозеф перевел взгляд с Бориса на коллег и мягким, вкрадчивым тоном спросил:
– Месье Борис, кто еще знает об этом? Знают ли о болезни папы члены комитета?
– От меня узнали только вы. Я ни с кем не связывался, не считая нескольких близких, в большинстве своем профанов. Пока особых оснований для тревоги нет, и поэтому я не счел нужным… Но завтра или послезавтра все равно в комитете об этом узнают. Поэтому нам необходимо определиться как можно быстрее и подготовить позиции для наших боссов. Что вы думаете об этом? – испытующе посмотрел на гостей Борис.
– Вы правы, времени терять нельзя.
Сэм посмотрел Борису в глаза, словно подтверждая, что он на его стороне и будет действовать вместе с ним. Потом он перевел взгляд на Джозефа и Жерома и в ожидании их реакции встряхнул в стакане апельсиновый сок со льдом.
Жером и Джозеф кивнули.
По лицу Бориса пробежала довольная улыбка.
– Давайте поедем поужинаем и обсудим все последовательно. Сегодня должна быть хорошая фуа-гра. Если вы не против, аперитив продолжим там же.
Гости хорошо знали, что Бориса с Palace Hotel связывали годы. В этой гостинице он сумел переубедить многих своих собеседников. Почти всем он предлагал игру на нейтральном поле, но в действительности лгал – это было его поле. Впрочем, чужие поля для него тоже никаких проблем не представляли. Не зря же его прозвали «Уссурийским тигром».
По установившимся в последние тридцать лет традициям, боссы комитета замещались своими советниками. Все контакты, добыча информации, анализ и работа стафа держалась именно на них. Чужой, не разбирающийся в тонкостях дела человек мог нарушить ритм текущего процесса, что вызвало бы раздражение и волнение других членов комитета. Когда главный принцип боссов комитета – всегда оставаться в тени – нарушался, в комитете сразу начинались лишние движения, перегруппировки, назревали кризисы, приводившие к тяжелым последствиям. Поэтому появление нового человека на месте любого босса в комитете всегда предрекало нарушение баланса.
Но замена великого магистра и председателя совета объединенного комитета своим личным советником казалась проблематичной. Личный советник был назначен председателем комитета из состава его членов. А при выборе председателя комитета устав предусматривал право каждого члена комитета быть избранным на пост председателя. По обновленным правилам, действующим на протяжении последних 30 лет, из 13 членов совета, входящих в правление комитета, предпочтение отдавалось пяти членам – боссам, большим магистрам и советнику главного босса. Сам действующий председатель в прошлом также был советником, но, как говорится, тогда были другие времена.
Большая история комитета ясно доказывала, что не всем было под силу преодоление кризисных ситуаций и сохранение стабильности. Поэтому основания для волнений действительно имелись.
* * * * *
Борис вышел из дома вместе с гостями. Его жена, седая женщина с южными чертами лица, за пятьдесят, проводила их до дверей. Борис выглядел энергичным. Видно было, что он полностью включен в игру, его глаза фиксировали все движения и жесты гостей. Сказалось и то, что он уже третий день фактически исполнял обязанности своего босса и не хотел выпускать из рук бразды правления. Последние десять лет он и так держал их в своих руках, но лишь как советник, находящийся под прикрытием своего босса. Сейчас он видел, что подобно боссу тоже имеет реальный шанс занять первый пост в комитете, который авторы теории заговоров называли тайным правительством мира. Месье Борис хорошо знал всю картину и распределение сил в комитете, знал, кто мог ему помешать, а кто – поддержать. Ставка была велика, поэтому было необходимо прочувствовать даже настроения союзников.
Месье Борис предложил Сэму сесть в машину рядом с ним. Жером и Джозеф сели в другую машину. Когда двинулись в путь, Борис воспользовался уединением и спросил:
– Сэм, мы старые друзья и коллеги. Для меня важно знать, что ты думаешь о создавшейся ситуации. – В ожидании ответа Борис внимательно смотрел на собеседника, пытаясь по выражению лица догадаться о его мыслях.
Опытный Сэм ответил вопросом:
– Как думаешь, сколько старик протянет?
– В клинике сказали, недель пять-шесть, на большее гарантии не дают. Остальное – Божья воля.
– А сам старик-то что говорит, не высказывал своего мнения? В каком он настроении, не впал в депрессию?
– Сейчас трудно говорить о его настроении. Ты и сам знаешь, что он крепкий орешек, все равно попытается не подавать виду. Семь лет тому назад, когда ему поставили диагноз «опухоль», держался молодцом. Не думаю, что сейчас впадет в депрессию. – Чувствует, что его ожидает?
– Разумеется. Он же понимает, что возраст и время работают против него. Мы уже несколько раз обсуждали этот вопрос. Он говорил, что я должен продолжить его дело, что к этому надо готовиться, время, мол, не обманешь и надо быть готовым ко встрече с неизбежным. Но всегда намекал на твоего босса, что многое зависит от него. Поэтому он говорил, что если я решусь и продолжу его дело, лучше это сделать, пока он жив, поскольку после его смерти многое может измениться. Сэм, ты, наверное, понимаешь, что я не мог форсировать это дело по своей инициативе, – сказал Борис и еще раз взглянул на него.
– Ты же знаешь, он меня вырастил, я хорошо знаю каждый нюанс его характера. У меня ведь своей жизни не было, я все посвятил делу.
Сэм задумался. Его взор был устремлен на дорогу. Машина мчалась вниз по шоссе. Он не спешил отвечать. Борис его не торопил – знал, что Сэм сейчас переваривал и сопоставлял полученную информацию. Новая реальность требовала прагматической оценки.
– Наверно, проблема возникнет не в Лондоне, а в Нью-Йорке, – неторопливо начал Сэм.
– Если бы старик выздоровел на некоторое время и созвал чрезвычайное заседание комитета, было бы больше шансов для обуздания либералов.
Сэм, как ему представлялось, предложил самый надежный вариант. Борис по-другому оценивал ситуацию, хотя уже был доволен предложением Сэма. Пока он сам не знал, насколько был возможен созыв чрезвычайного заседания комитета при таком состоянии его босса, положение которого могло ухудшиться в любой день. Если будет назначено заседание комитета, а старик к тому времени не сможет встать на ноги, то этот факт, возможно, сработает против него. Но если босс умрет, у него в запасе будет два месяца до заседания комитета и он сможет соответственно подготовиться.
– Это надо хорошенько обдумать, Сэм, – ответил Борис, все еще погруженный в размышления.
– Ты прав. Все надо просчитать точно. Борис, я и, вероятно, мой босс тоже будем на твоей стороне, – сказал Сэм подчеркнуто дружеским тоном.
– Спасибо, Сэм. Я надеялся на тебя.
– Довольный ответом, он кивнул в знак одобрения, а после небольшой паузы продолжил:
– Как ты думаешь, что скажут молодые?
Сэм повернул голову к Борису и сказал с еле заметным недовольством: – Не думал, что ты пригласишь их в такой ситуации. Как ты думаешь, у них достаточно влияния на своих боссов, чтобы использовать их в этом направлении? Насколько они надежны?
– С ними можно иметь дело. А вот их боссы ориентируются только на старика.
– Думаешь, они захотят выставить свою кандидатуру?
– Они никогда не показывали такого желания до сегодняшнего дня. Но трудно сказать, что будет завтра. Так или иначе, это надо обсудить.
– Может, лучше ознакомить их с твоими планами? Возможно, это повлияет на их настроение.
– Попробую, друг мой.
Машины развернулись перед городским муниципалитетом и подъехали к отелю.
* * * * *
Когда они сели за стол, Борис на всякий случай спросил:
– Может, лучше перейти в зал ресторана?
– Думаю, и тут неплохо, даже приятнее, – с улыбкой сказал Джозеф и еще раз посмотрел на открытое пространство. – Посмотрите, какой красивый закат.
Сэм и Жером согласились:
– Здесь и впрямь хорошо, к тому же тут никого нет.
– Да, не считая той девушки, – добавил Борис.
– Не думаю, что она интересуется такими стариками, как мы, – приглушенно рассмеялся Сэм.
Джозеф и Жером оглянулись, чтобы посмотреть, о ком шла речь. Борис с улыбкой кивнул Сэму и тоже бросил взгляд на девушку, которая сидела в уединении. С задумчивым видом она одной рукой игриво вертела кончик косы, а другой что-то писала, не проявляя никакого интереса к мужчинам. Она часто смотрела в зал, а иногда наблюдала за закатом.
– Все нормально, на клиента она не похожа, пусть сидит, не помешает.
Борис стукнул по колокольчику и посмотрел в сторону вестибюля, откуда с деловыми лицами вышли метрдотель и официант. Подойдя, метрдотель сразу спросил:
– Чем могу служить, месье Борис?
– Мишель, сделай так, чтобы соседние столы никто не занял.
– Понятно, – поспешно произнес Мишель. На трех свободных столах он поставил по одному жетону с надписью «Заказан» и вернулся к гостям. – Если желаете, я могу попросить девушку пересесть на другое место, – сказал он Борису с заговорщическим видом. Видно было, что он хотел угодить им.
– Нет, Мишель, не надо. Она нам не помешает. Кто она такая? – поинтересовался Борис и вновь окинул ее взглядом.
– Они русские. Ее кавалер ненадолго вышел. Девушка из Женевы, а он из Москвы. Заказали номер на сутки. Еще что-нибудь?
– Нет, Мишель, спасибо. Нам необходимо продолжить аперитив и поужинать.
Официант принял заказ и удалился.
– Что скажете, господа? Задал вам мой старик головную боль? – начал разговор Борис и в ожидании ответа посмотрел в глаза Джозефу, который сидел прямо перед ним.
– Было впрямь неожиданно. Думал, будем обсуждать новую тему, а оказались перед другой реальностью. Что поделать, будем действовать исходя из этой реальности.
– То есть вы думаете, что мы сможем преодолеть трудности? – спросил Борис.
– Месье Борис, думаю, что в комитете не многие захотят запутать ситуацию. Особенно после того, как председатель достиг такой стабильности. Было бы неблагоразумным поставить под сомнение ту стратегию, которая принесла нам столько успехов. В случае обострения ситуации в комитете мы потеряем многое. Нам же не всегда удавалось успешно преодолевать кризисные ситуации. Думаю, ни у кого не возникнет желания начать бессмысленную войну против нас. Что скажете, Жером, будем ли иметь опору в Париже? – Джозеф повернул голову в сторону сидящего рядом Жерома. Борис был приятно удивлен таким неожиданным ответом Джозефа, но ничем не выразил своих чувств. Лишь незаметная улыбка мелькнула у него на губах. Хорошо, очень хорошо. Но как поступит его босс? Какова будет его реакция на сегодняшнее состояние старика и какие мысли возникнут у него потом…
