Мераб Ратишвили
Джуга. Книга I
– В Париже придется подготовить опору. Да и не только в Париже. Мы должны подготовить… нет, точнее, вы должны подготовить что-то такое, месье Борис, чтобы все увидели, что курс председателя остается без изменений, к тому же с сохранением масштабов и новой энергией. В концепцию можно также включить дальнейшее расширение. Может, действительно нужно побольше темпа и радикализма? Время требует, чтобы мы по-новому посмотрели на многие вещи. То, чего мы достигли за последние годы, результат нашей стратегии. Впереди нас ждет двадцать первый век, а мы до сих пор руководствуемся консерватизмом девятнадцатого.
Это выступление тоже было неожиданным, только на сей раз для всех.
– Кто-то в тебе разбудил либерализм, Жером, – с сарказмом сказал Сэм. – Твой босс тоже так думает?
– Он не может поступиться традициями. На все новое у него аллергия. – Все тихо засмеялись.
– Из десяти случаев семь раз побеждает консерватизм. Неправильная оценка этого… – он не закончил фразу. – Нашему делу спешка, шум и новшества не подходят, – тихо сказал Сэм.
Борис был доволен, что вместо него этот разговор повел Сэм.
Разговор нарушил уют малого зала. Девушка все отчетливее слышала степенный разговор четырех мужчин, но не понимала, о чем речь. «Боже, как скучно в таких местах. Ни одного молодого человека во всей гостинице. Кругом одни старики. Зачем он привел меня сюда? Хотя он знает, что я люблю шик, и старается угодить, да и себя показать. Нет, он хороший парень и, по-моему, любит меня. Иначе не стал бы меня так баловать. Но какой он упрямый, все делает на свой лад. Иногда он становится глухим к моим просьбам. Зацепить такого трудно. Не зря моя мама говорила: «Грузины – это тебе не швейцарцы, а о французах и говорить не стоит. За каждый потраченный сантим у них мочевой пузырь раздувается. Грузины и потратят, и хозяином положения будут. И заслуживают этого». Интересно, откуда моя мама так хорошо знает грузин? Ах, мамочка моя, знает ли отец о таком твоем опыте?»
Семья Ирэн перебралась жить в Швейцарию по приглашению «Церна», центра международных исследований по ядерной физике. Ирэн училась на последнем курсе магистратуры Женевского университета, на факультете искусствоведения. Ирэн очнулась от своих размышлений: до нее четко доносилась странная речь от противоположного стола, услышала она и знакомые имена.
– Как мне известно, большой босс лежит в онкологической клинике. Кажется, жить ему осталось немного, но на все воля Божья, и если до сегодняшнего дня все шло своим чередом, это еще не значит, что после его смерти члены комитета захотят продолжать в том же духе. Вам, месье Брон (Жером обратился к Борису по фамилии), так же как и нам, будет трудно защищать стратегию большого босса, которая, по убеждению многих, давно устарела. Знаете, что говорит Клинтон в своем окружении? «Нас заставляют всегда играть по старым правилам, не дают возможности освежить игровое поле». Не так ли, Джозеф, ведь есть такие разговоры? – Посмотрев на Джозефа, Жером продолжил: – А еще знаете, что говорит Билл, месье Борис? «Кеннеди тоже был в таком положении, сначала его вовлекли в Карибский кризис, а потом угробили. Мы развалили Советский Союз, но от этого пока никакого проку. Военный комплекс не удовлетворен масштабами, и на меня обрушивается волна нападок из сената и конгресса. И передышки не дают. Создают такие условия, что готов хоть сию минуту уступить место республиканцам».
Борис слушал внимательно, поглядывая то на Джозефа, то на Жерома. Он прекрасно знал все, о чем говорил Жером, но его позиция все же была неожиданной. Вероятно, Сэм был прав. Хотя то, что думают они сами и их боссы, – это одно, а позиция, которую они займут на деле, – совершенно другое.
Пораженная услышанным, Ирэн смотрела на них, раскрыв рот от удивления. Даже глаз не могла оторвать. Она была в шоке от услышанного. «Разрушили Советский Союз, Клинтон ворчит, Кеннеди угробили». Кто они такие? Да еще «большой босс». Мафия, что ли?! – мелькнуло в голове. – Нет, не похоже, выглядят очень интеллигентно, одеты просто, как для уикенда. Хотя как знать. Один точно еврей. Тот, который сидит лицом ко мне, видимо, Борис, обращаются к нему «месье Брон». Значит, он Борис Брон. Ну, явно еврей. И тот, который рядом, наверное, тоже – рыжеватый мужчина с проседью и багровым лицом. Точно, идет разборка».
Официант вошел с холодным блюдом на руках. Вынул бутылку красного вина из серебряного ведра, стоящего рядом со столом, и еще раз наполнил все бокалы. Во время паузы в разговоре Ирэн старалась вникнуть, кто они и откуда. Потом вспомнила, что один разговаривал на плохом французском с американским акцентом. Он, должно быть, американец. А вот этот, который сидит с ним рядом, спиной к ней, явно француз – у него парижский акцент.
Закат окрасил небо в розовый цвет, и несколько маленьких облаков, как розовые фламинго, неслись по небу. В отсвете заката окно тоже казалось розовым.
«Куда Илья пропал? Наверное, магазин был закрыт, и он пошел искать другой. Я же не сказала, что по субботам в это время магазины закрыты, сейчас придет и будет меня упрекать. И будет прав».
Борис нарушил внезапно возникшую тишину:
– Должен признать, Жером, что я очень доволен этим откровенным разговором. С вашей стороны это настоящий дружеский жест, – уточнил он. – Я оказываюсь между двумя огнями. С одной стороны, надо сохранить стратегию моего босса и удержать сегодняшнюю ситуацию, а с другой – обратить надлежащее внимание и проявить уважение к либералам, а также предусмотреть их требования. Но я просто обязан выйти сухим из воды. Или, как говорят на Кавказе грузины: «И шашлык не пережарить, и шампур не сжечь». Именно так я и хочу поступить – если мы совместно решим, что им предложить, чтобы они не пошли против нас.
– Я постараюсь добыть их закулисные заготовки, после чего более точно сформулирую, что можно предпринять. Но на это потребуется время. Впрочем, с помощью Джозефа это можно сделать и побыстрее…
– Это возможно, но мне кажется… Лучше поговорить с ними прямо, узнать конкретные требования, чтобы в дальнейшем и их интересы были учтены.
– Тоже неплохо, Джозеф! – включился Сэм. – Но и так известно, чего хотят эти ваши либералы. Это больше свободы и возможности спекуляции на биржах, снятия ограничений для банков на кредиты, на резервный фонд, ипотеку и тому подобное. Они желают, чтобы финансовый рынок плясал под их дудку. Весь их либерализм состоит в снятии чужого куша. Что скажешь, Джозеф, не так ли? Они захотят провести своих людей и в Валютный фонд, и во Всемирный банк. Ну ладно, мы на время подбросим им один из них. А потом, когда они сломают шею…
– …Если они сломают шею, это нам дорого обойдется. Что скажет твой босс, если мы пойдем таким путем и подбросим либералам-спекулянтам что-нибудь? Как ты думаешь, он останется довольным? Моего босса часто тревожат по этому вопросу, – сказал Борис.
Ирэн слушала. Ее мучили вопросы: «Кто они – государственные деятели, банкиры или политики? Откуда? Как странно они рассуждают – большой босс, Клинтон, угробили Кеннеди, разрушили Советский Союз. Недавно и грузинскую пословицу привели. Что у них общего с грузинами?» Она инстинктивно посмотрела направо и увидела Илью. Он направлялся к ней из центра зала и уже издали шутя грозил пальцем: «Ах ты, лгунишка, заставила зря побегать. Напрасно обошел пешком все соседние улицы».
Проходя мимо первого стола, Илья с улыбкой на лице и обычной вежливостью поздоровался со всеми. Они тоже ответили «бонжур, месье», лишь вскользь посмотрев на него. Но Борис, еще издали заметивший Илью, сразу догадался, что он не русский, а больше походит на грузина.
Илья приблизился к Ирэн и уже собрался упрекнуть ее вслух, как Ирэн приложила палец к губам и приглушенным голосом прошептала:
– Тс-с-с!
Илья удивился.
– Тихо. Садись, я все объясню.
– Не морочь голову. Знаю я твои штучки.
– Подожди, Илья, не слышу, – приглушенным голосом сказала она. – Ты не представляешь, какой тут интересный разговор идет.
– И не стыдно тебе? Обманула, заставила столько бегать, слушать меня не хочешь да еще подслушиваешь разговор каких-то глухих стариков.
– Подожди, вах! – сказала Ирэн с грузинской интонацией.
– Погоди, все объясню. Не мешай, о нас говорят, о Грузии, о России.
– И кто они?
– Не знаю. Но говорят очень странно, – шепотом ответила Ирэн.
– Ладно, я закажу что-нибудь. Хочешь фуа-гра?
– Хочу, я проголодалась, пока ты бегал за другими женщинами.
– За кем тут бегать, дурочка? Такое ощущение, что попал в дом пенсионеров. Салат хочешь?
– Да, с крабами.
– Хорошо, мне надо на время в номер подняться, – сказал Илья, затем нагнулся к Ирэн и голосом заговорщика полушутливо продолжил: – Слушай внимательно, потом расскажешь. А еще лучше – запиши.
Он подошел к официанту, сделал заказ и вышел из зала.
Ирэн и впрямь принялась записывать: «Борис Брон, седой, с горбинкой на носу, высокими бровями, наверное, еврей. Джозеф – американец, лица не вижу, блондин. Жером – француз. Четвертый рыжий, седой, с багровым лицом. Видно, у них один большой босс. Его то большим боссом, то просто боссом называют. Значит, у них тоже есть свои боссы. Старика положили в онкологическую, возможно речь идет о большом боссе. Клинтон; наверное, имеют в виду президента Америки. О нем говорят так, как будто он их подчиненный. Кеннеди погубили. Значит, разговор идет о президентах. Разрушили Советский Союз. Можно подумать, что это их рук дело! По-моему, они не в своем уме. Говорят про убийство Кеннеди, но ведь это когда было! Сколько им тогда было лет? Нет, наверное, разговор идет об их боссе или об их организации. Точно мафия! Я где-то читала, что Кеннеди убила мафия. Значит, это правда – если они не сумасшедшие.
Рыжий о либералах сказал, что они хотят заставить финансовый рынок плясать под их дудку. Что весь их либерализм – снять чужой куш. Либералы, скорее всего, партия. Тогда почему упоминают босса?.. Вообще-то это американский стиль. Кто-то упомянул комитет и председателя. Должно быть, это одно и тоже. Один из них также сказал, что «никто не имеет желания бороться с ними». Значит, насчет того, имеют ли опору в Париже, спрашивал Джозеф, а француз отвечал что-то о курсе босса, о масштабах, темпе, радикализме, мол, руководствуемся консерватизмом девятнадцатого века. И еще то, что нашему делу спешка, новшество и шум не подходят. Это, по-моему, тот рыжий сказал. Нет, точно мафия. Если большой босс умрет, нам, мол, придется защищать его стратегию. Хоть бы одним глазом увидеть, как этот большой босс выглядит».
Пока советники ели салат, Ирэн записала все, что смогла вспомнить.
Появился Илья. Проходя вблизи стола советников, он коротко бросил:
– Бон аппетит!
– Мерси, месье!
Илья подошел к Ирэн, выдвинул стул напротив нее и присел.
– Что делаешь? Еще не принесли? Здесь кушать невозможно, готовят так медленно, как будто ресторан переполнен. Посмотри, даже виски не принесли.
Не успел Илья докончить фразу, как рядом оказался официант, который поставил на стол стаканы для виски и два крабовых салата.
– Когда желаете фуа-гра?
– Минут через 15–20, пожалуйста, – ответила Ирэн.
Тишину за соседним столом нарушил Борис:
– Я сожалею о том, что не смог познакомить вас с новым проектом большого босса и мы обсуждаем только проблемы комитета. Борис сделал ударение на проблемах комитета.
– Я уверен, что проект если и не плод ваших идей, то он хотя бы подготовлен вами. Поэтому, если вы о нем расскажете, он не утратит своего блеска, – с улыбкой сказал Жером.
– Правильно! – включился Сэм в разговор.
– Возможно, этот новый проект положительно повлияет на ваши позиции в преддверии ожидаемых изменений.
– Этот проект действительно продуман и подготовлен мной. Но я думаю, что он имел бы иной вес и получил бы поддержку, если бы коллегам и членам комитета представил его сам старик.
– Борис, и так все знают, что подготовительные работы всегда проводили вы. Немногое изменится, если вы его и будете представлять, – произнес Сэм тоном, не оставляющим возможности высказать иные соображения другим. Джозеф и Жером только кивнули.
– Ладно, друзья. Постараюсь изложить вкратце. В целом проект служит только укреплению текущей стратегии. Скажу и то, что вопрос о необходимости его осуществления встал перед нами после развала Советского Союза. Вы хорошо помните, что благодаря активности внутренних сил этот процесс продвигался вперед быстрее запланированного. Помните и то, что был момент, когда он чуть не вышел из-под нашего контроля, для чего пришлось попутно корректировать ситуацию, чтобы предотвратить неуправляемые процессы. Горбачев оказался слабым и колеблющимся правителем, а Яковлева практически отстранили от процесса правления и оставили нас без главной опоры.
Ирэн слушала внимательно, но ничего не записывала. Илья задумчиво жевал. Потом он посмотрел на Ирэн и спросил:
– Почему остановилась? Кушай. Давай выпьем для аппетита. За тебя, женевская «матрешка»!
– Почему «матрешка»? Ты меня раньше так не называл.
– Потому что такой косы, как у тебя, нет ни у кого не только во всем Женевском кантоне, но, возможно, и во всей Швейцарии.
– Только из-за косы?
– Ты что, хочешь, чтобы я и о другом сказал?
– Ты так скуп на комплименты, что их приходится из тебя вытягивать.
– Ладно. Об остальных твоих прелестях я расскажу ночью.
– Тише, подожди. Старик говорит что-то интересное.
– Короче, ни тост не даешь сказать, ни приласкать не позволяешь. Может, ты хочешь пересесть к этим старикам?
– Тише, я же просила, не слышу, – шепотом сказала Ирэн. – Ты же знаешь, как я люблю тебя, но мне так интересно, что с удовольствием пересела бы. – Потом добавила: – Если бы тебя здесь не было. Ты бы тоже заинтересовался, если бы понимал, о чем они говорят. Зная тебя, могу сказать, что ты даже опередил бы меня.
– Вижу, ты совсем свихнулась.
– Да, любимый, свихнулась. А сейчас прошу тебя – потише!
Официант убирал тарелки со стола советников. В разговоре наступила пауза, и мужчины неторопливо потягивали вино.
Ирэн положила пальчиками в рот ломтик креветки.
– Илюша, ты же любишь меня?
– Еще чего? Откуда взяла?
– Не упирайся, уже поздно. Ты не раз признавался, что я лучше всех твоих моделей.
– Такое не припоминаю. Тем более это не любовь.
– Я помню, притом хорошо. И остальное тоже помню.
– Наверно, я был пьян, иначе такого не говорил бы. Скажи прямо, чего ты хочешь.
– Сделай мне один подарок, мой негодник.
– Что? Негодники подарков не делают.
– Делают! Только подобные тебе, такие негодники и упрямые злюки.
– Вот после этого я сильно расположился сделать подарок.
Ирэн залилась таким радостным смехом, что это не оставило бы равнодушным даже самого угрюмого человека. Илья тоже засмеялся. Ему стало немного неловко – он вспомнил, что в этом доме пенсионеров, по его наблюдениям, никто не смеялся.
Смех привлек внимание и соседнего стола. Джозеф и Жером тоже повернулись и с улыбкой встретили звонкий смех Ирэн, которая прямо-таки излучала жизнь и молодость. Месье Борис бросил какой-то комплимент, на что Ирэн тут же ответила улыбкой:
– Мерси, месье!
Все оживились, у всех поднялось настроение.
– Все-таки эти русские красивы! – откровенно сказал Борис.
– Согласен! У них самые красивые женщины, – сказал Сэм тоном опытного человека. – Какое счастье быть молодым и не знать печали.
Мажорная нота взбодрила всех, и на несколько секунд даже самые мрачные мысли куда-то улетучились.
– Ты часто пользуешься своим психотропным оружием? Не советую, а то обесценится, – сказал Илья принужденно, нахмурив брови и с напускной строгостью в голосе.
– Ну что, мой негодник и любимый, обещаешь подарок?
– Да, давай выкладывай, чего хочешь.
– Не передумаешь?
– А потом кто ж тебя уймет?
– Тогда завтра едем, е-дем, е-дем…
– И куда это мы едем?
– В клинику, в больницу, – шепотом сказала Ирэн.
– Чего?! В какую еще клинику?!
– В онкологическую! – повторила она шепотом и добавила: – Потише, не ори на весь ресторан от восторга.
– А что мы там будем делать?
– Я должна навестить своего деда.
– Ты что, разыгрываешь меня? Какой дед? Чей дед? Мы что, в Москву едем?
– Нет, это здесь, в Лозанне.
– Шутишь?
– Ничуть. Если я не навещу его сейчас, он может уйти из жизни, так и не повидавшись со мной. А это будет настоящим свинством с моей стороны.
– Ты никогда не говорила, что у тебя есть дедушка, здесь, да еще в онкологической клинике.
– Когда я могла это сказать?
– Понятно. Поэтому ты достала меня своими просьбами поехать в Лозанну.
В это время подошел официант, убрал со стола тарелки для салата и спросил: – Позволите подавать фуа-гра?
– Да, да, готовы. Принесите также, пожалуйста, красное вино, ответила за обоих Ирэн.
К столу советников вместе с метрдотелем подошел сам шеф-повар в белом халате и торжественно поставил на стол четыре блюда. Состоялась традиционная для таких случаев короткая беседа.
Илья повернулся, чтобы посмотреть на эту картину, и спросил Ирэн: – Что им принесли?
– По-моему, у них тоже фуа-гра.
– Значит, тот тип и к нам подойдет.
– Ну да, прямо жди!
– Это почему?
– Потому что тот мужчина, который сидит у окна, – большая шишка. Возможно, он владелец этой гостиницы.
– Да брось. Эти повара бегают ко всем, только чтобы кто-нибудь их похвалил. Когда я захожу в «Парк Овив» или «Пер Дулак», даже если ничего не заказываю, все равно они все выстраиваются для приветствия.
– Если посчитать, сколько денег ты там потратил, они должны приходить готовить обеды прямо к тебе домой. Но женская интуиция подсказывает, что здесь иная ситуация. Если не помешаешь дослушать их, скажу более точно.
– Красавица, я доверяю твоей интуиции.
– Слава богу, дождалась-таки от тебя хоть одного приятного слова за весь вечер. Кстати, откуда такое доверие к моей интуиции? Давай, выкладывай.
– Потому что мы еще не были знакомы, а ты уже распознала, что я самый лучший.
– Ха ха ха… – звонко засмеялась Ирэн.
– Тише, тише, как-то неудобно. Ты же знаешь, здесь как на кладбище.
Ирэн еще громче залилась смехом, а вслед за ней расхохотались и Илья, и советники.
– Ладно, ладно, хватит. Неудобно, а то завтра не сможем поехать в клинику.
– Пардон, месье! – обратилась Ирэн к Борису за соседним столом.
– Перфе, перфе, мадам, – ответил тот и помахал рукой.
– Ладно, хватит тебе, – уже серьезно сказал Илья.
– Да-да, все, – Ирэн носовым платком вытирала глаза, – значит, завтра едем?
– Да, едем. К тому же в очень приятное место, – сказал с иронией Илья, – смотреть на умирающего!
– Любимый, я тебе потом все объясню.
Подали фуа-гра, и разговор на этом прекратился.
Все с удовольствием ели горячее блюдо. Илья поднял бокал красного вина и со всей серьезностью сказал:
– Хочу поднять этот бокал за дедушку, пожелать ему скорого выздоровления. Буду рад, если наш визит хоть немного облегчит его состояние. Из-за этого стоит потратить время.
– Спасибо, Илюша. Ты впрямь самый чудный и лучший из тех, кого я знала в моей жизни – после моих родителей, – ответила Ирэн.
– Знаю. Я действительно самый чудный. Хорошо, что и ты догадалась.
– Я хочу тебя поцеловать.
– Не надо сейчас, потерпи немножко, здесь неудобно. Твои пенсионеры с соседнего стола могут получить инфаркт.
– Ну, придвинься, любимый.
Ирэн сама подвинулась к нему через стол и поцеловала Илью. Настроение за соседним столиком явно изменилось к лучшему видимо, вино и смех Ирэн подействовали хорошо. Советники оказались в приподнятом расположении духа, что побудило их вести разговор более раскованно.
– Мы, вероятно, еще успеем побеседовать завтра, до нашего отъезда, месье Борис. Но, может быть, вы в двух словах расскажете о наброске проекта.
– С удовольствием, Жером. В общих чертах…
Ирэн навострила уши. Илья почувствовал, что ее внимание было обращено к соседнему столику. Он захотел обернуться, но Ирэн догадалась и предупредила: – Не поворачивайся.
– Друзья, вам хорошо известно, что после развала Советского Союза Россия оставила в своих сателлитах горячие точки: Приднестровье – в Молдове, Карабах – в Азербайджане и Армении, Осетию и Абхазию – в Грузии, там военные действия закончились недавно. Напряженная ситуация и в Таджикистане, где вооруженной радикальной оппозицией управляют афганские полевые командиры. На Украине бурлит Крым и тянется к России. То есть Россия в состоянии манипулировать всеми своими сателлитами. А там, где не удалось создать горячих точек, она владеет финансовыми и административными рычагами. Всюду ключевые посты занимают их люди. Поэтому бывшие территории Советского Союза независимыми субъектами можно назвать только условно. Извините, что приходится повторять истину, которая и так вам превосходно известна. Вы также хорошо знаете, что сегодня Россию лихорадит, и этот процесс, вероятно, продлится еще несколько лет. Думаю, пока там происходят ментальные изменения, очень важно полностью подчинить ее нашему контролю и управлению. В какой-то степени подготовительный процесс проведен, но русские смотрят на все это так, будто ничего не видят и не понимают. Поверьте, это не так. Те сведения, которыми снабжают нас наши структуры и наши друзья, явно свидетельствуют об обратном. Скажу коротко, находясь даже в такой тяжелой ситуации, русские играют. Да, играют, и это у них хорошо получается. Не только играют, но еще и смотрят на все с иронией. А фон-то каков? Уступили Балтию, Кубу, Вьетнам, бросили даже Северную Корею – мол, сами за ней присматривайте. Ограничили отношения с Ираном. Не особенно полезли в бутылку и во время Иракской войны 91-го года. Уступили Югославию, это ясно, не говоря уже о Восточной Европе. Сегодня они вроде бы только о себе беспокоятся. В какой-то степени это так, хотя и не совсем. Все их действия, а точнее бездействие вроде говорит нам о том, что сегодня ваша партия, а нам не мешайте, помогите перестроиться и встать на ноги. К тому же они без проблем впустили нас в зону своих интересов. Там под разными вывесками уже работают десятки наших групп, и русские даже не имитируют сопротивление. Именно это и настораживает.
Ирэн торопливо записывала. Она уже заполнила несколько листков блокнота и спросила Илью, не поднимая головы:
– Есть чистые листы в блокноте?
– Да, есть. Для чего тебе эта чепуха? Что они говорят?
– Потом все расскажу.
– Что у них на уме? – спросил Жером.
– Как бы они ни открывались, они все еще остаются для нас неразгаданной тайной. Мы многого не знаем – ни об их военно-промышленном комплексе, ни о вооружении. Неизвестно, над чем работали в последние годы в Союзе. Известно, что у них есть один самый закрытый и засекреченный проект из всех, которые они когда-либо имели. Даже во времена Сталина мы объединенными усилиями добывали информацию с помощью пятой колонны. И это в то время, когда без ведома Сталина даже птичка не могла влететь в это огромное пространство. Да и вылететь тоже. А сейчас, когда империя практически распалась и достаточно всего одного дуновения, чтобы она развалилась окончательно, даже в такой ситуации никто из наших не может приблизиться к этому проекту. Известно, что восемьдесят процентов населения, включая военных, месяцами не получают зарплату, такая же ситуация и в военно-промышленном комплексе. Разве не удивительно, что при таких благоприятных условиях никто не может выудить информацию? Создается впечатление, что даже пьяница Ельцин не может этого сделать. Что происходит?
По выражению лица Бориса чувствовалось, что он уже что-то знает, и все ждали, когда он это скажет.
– Мы имеем некоторую непроверенную информацию по этому вопросу. Скажу, кстати, что наша система добывания информации устарела также и в Штатах, и в Европе. Альянс остался без функций, все секретные ведомства стали тяжелыми и негибкими и в основном занимаются междоусобицей. Переход в следующий век с такой устарелой системой будет самоубийством. Комитет тоже устарел. Тот принцип правления, который функционирует в течение вот уже почти 30 лет, не может способствовать безопасной реализации нашей стратегии. Состав комитета тоже стал балластом. Я согласен с мнением Жерома, и здесь разговор идет не о либерализме. Многое надо менять, иначе в один прекрасный день все выйдет из-под контроля и мы окажемся ненужными.
Потом он сделал небольшую паузу, чтобы ощутить, что чувствуют его коллеги, и продолжил: – Скажу прямо, как друзьям, с которыми надеюсь продолжить более тесные отношения в будущем. Если мне суждено заменить старика и стать его преемником, мы должны работать вместе. Вместе мы должны изменить все и в комитете, и в странах. Большой босс в этом со мной согласен, но он сказал: «У меня не хватит сил и времени, чтобы реализовать это». В этом я с ним согласен. Вы знаете, что я вырос рядом с ним. Здесь речь не идет о механической замене, чтобы процесс интронизации прошел без проблем. Речь идет о выживании. В любой растущей системе обязательно слабеет контроль, и у меня есть основания полагать, что нас уже контролируют. – Борис, сознательно свернув с главной темы, говорил очень спокойно, равномерно и уверенно.
– Борис, лично я согласен с тобой, что систему надо менять везде и она должна отвечать требованиям современной ситуации. Но для этого, наверное, надо предложить что-то, и к тому же что-то такое, что будет принято без проблем.
– Дорогой Сэм, мы уже пребываем в такой реальности, что без проблем ничего не получится. После распада Советского Союза многие находятся в эйфории. А я больше боялся не Советов после Сталина, а России, которая почти развалилась. И к этому у меня также есть основания.
Илья тихо потягивал вино и с удивлением смотрел на Ирэн, которая тщательно конспектировала беседу с усердием лучшей студентки. Он представил, как она своими красивыми пальцами записывает лекции. Сидя на одном месте, Илья устал и механически нагнулся влево, опершись на подлокотник.
– Выпрямись, прикрой меня, – сказала Ирэн, не поднимая головы.
Илья выпрямился, но сказал недовольно:
– Не нравится мне все это. При желании они смогут прекрасно разглядеть твое отражение в окне.
Ирэн посмотрела на окно. На улице стемнело, и весь зал отражался в оконном стекле. Однако это не остановило Ирен – она продолжала писать.
Месье Борис будто не решался продолжить разговор, потом чуть кашлянул, отпил вина и вернулся к главной теме!
– Мы должны контролировать в России все. Не только политическое руководство, но и военное, и научное тоже. Это будет возможным только в том случае, если мы сумеем вовлечь русских в войну на своей территории и не дадим им возможности для передышки. Параллельно необходимо создать кольцо вокруг них. Такой план уже существует, но американская администрация почему-то медлит. Думаю, это ошибка, которую надо исправить. Клинтон слишком медлит. Старик спросил меня: «А не ошиблись ли мы, приведя его к власти?» Эти ваши демократы, Джозеф, всегда такие бестолковые. Они становятся заложниками своих деклараций, и поэтому им потом трудно играть. Они со своим романтизмом всегда витают в облаках, и нам после них всякий раз приходится исправлять ситуацию. Республиканцы более грубые, но в таких делах – более пробивные.
В интонации месье Бориса уже чувствовалась власть, которую он никому не собирался уступать.
– Никакие советологи не могут мне объяснить, что такое Россия. Однако моего происхождения и происхождения нашего большого босса вполне достаточно, чтобы почувствовать и интуитивно понять заготовки русских.
Ирэн подняла голову и сказала задумавшемуся Илье:
– Оказывается, он русский, скорее всего, русский еврей. И его босс тоже.
– Что ты сказала? – не смог сразу очнуться Илья.
– Кто русский?
– Вон тот, что у окна сидит.
– Ну и что?
– Ничего, после скажу.
К столику советников подошел официант и предложил десерт. – Будет хорошо, если принесете ассорти, – сказал Борис с таким выражением лица, что официант сразу догадался, что ему следует поскорее удалиться.
– Параллельно мы должны серьезно войти на Украину и Кавказ, особенно в Грузию. Вы знаете приоритеты наших боссов. Другие страны, такие как Казахстан и Азербайджан, нам нужны для экономической стратегии, но преувеличивать их значение нельзя. Для геополитики гораздо важнее рассматривать Грузию и Украину в одной связке. Грузия же важна и еще с одной точки зрения.
– По какому принципу вы выбрали Грузию? Это же маленькая голодная страна с горячими точками, – спросил Жером.
– В том числе и из-за этого. Но гораздо важнее другое. Постараюсь объяснить вкратце. Может, кому-то это покажется мистическим видением, вызванным религиозным экстазом, но во всем этом есть рациональное зерно. Энергетические поля известны еще с древних времен. Тогдашние ученые называли их божественными жилами, это знание всегда держалось в секрете. Вы также хорошо знаете, каковы познания старика в древней истории, теологии и эзотерике. То, что я сейчас говорю, он подтвердил лично и даже дал определенные коррективы. На Кавказе есть несколько мест, где электромагнитные и сейсмические поля создают узлы. Например, северо-южное и восточно-западное, которые пересекают еще два поля: северо-восточное – юго-западное и северо-западное – юго-восточное. Специалисты уже дали нам результаты исследований узлов, картограммы и сейсмические карты, по которым выработана концепция. Проект еще разрабатывается, в нем сказано: «Сейсмическими жилами и электромагнитными полями можно управлять из их главных узлов». Это станет главным оружием XXI века, да и всего будущего тоже. Из этих узлов можно вызвать природные катаклизмы. Нельзя исключать, что русские в этом направлении уже достигли успеха. Над этим вопросом они работали еще при Сталине, но потом этот проект приостановился, как и многое другое. Андропов успел возобновить проект, и я не исключаю, что он уже у них в руках. В отличие от ядерного, это оружие не требует больших вложений для производства и хранения. Вы, наверное, уже догадались, что эти узлы находятся на территории Грузии. Нельзя исключать то, что русские это прекрасно знают. Поэтому они тянут время и не уходят из Грузии. Наоборот, они стараются занять плацдармы именно вокруг этих узлов. Случайность? Не думаю. Они ведь и сами хорошо понимают, что с военной точки зрения не имеет абсолютно никакого тактического значения, будут российские танки стоять в Армении или Грузии. Это касается и воздушного пространства, и других объектов военного назначения. Если русским известны эти узлы, то именно поэтому они и воздерживаются и стараются не создавать там лишнего напряжения.
Скажу вам больше, друзья. Наш научный центр «Ясон», который ведет сейсмический и космический мониторинг ядерных взрывов, провел специальные исследования в связи с этими узлами. Около Главного Кавказского хребта есть небольшая гора, которая является одним из важнейших узлов, а возможно, и самым главным на евразийском континенте.
