Маша Моран
Развратная
Вика понимала, что это сумасшествие, какое-то безумие… Но намного больше отправляющегося в командировку мужа ее волновала клубника. Неужели Павел действительно ее принес?! Больше ведь некому. Вика распахнула дверцу холодильника и удивленно замерла на месте. Он накупил дорогущих деликатесов, на которые Вика даже не смотрела в магазине. Удивительно, как Рома не отчитал ее еще и за них. Аромат клубники заполнил всю кухню. Вика потянулась к пластиковой коробочке, откинула крышку и взяла кроваво-алую ягоду.
Она поднесла ее к лицу и вдохнула невероятный запах. Пахло волшебно. Летом, смехом и чем-то невообразимо греховным. Захлопнув дверцу, Вика прижалась к ней спиной, откусила кусочек ягоды и блаженно закрыла глаза. Терпко-сладкий сок потек по языку и губам. Невообразимый вкус. Настоящая клубника – не тот суррогат, что продается обычно в магазинах. Вика доела и даже облизнула пальцы. Как бы удержаться и не съесть все? Она будет есть по две штучки в день, не больше. Максимально растягивая удовольствие. Довольная принятым решением, Вика направилась обратно в спальню, но неуклюже задела ногой стол. По лодыжке будто прошлись наждачкой. Вика даже вскрикнула от боли. Она нагнулась, чтобы рассмотреть рану. От увиденного ее бросило в жар, кровь хлынула к голове, в ушах зашумело, щеки и лоб пылали. Спину защекотала холодная капля пота. С одной стороны на коже выделялись четыре изогнутых красных раны, едва начавших затягиваться. Кожа вокруг алых, покрывшихся коркой полумесяцев, уже пожелтела. Точь-в-точь, как в ее кошмаре. Это невозможно. Или вчера она не заметила их среди других синяков? Но ведь там они никак не могли появиться. Вика отерла покрытый испариной лоб. Не нужно волноваться понапрасну. Скорее всего вчера она просто не обратила внимание на царапины. Да мало ли как она умудрилась их получить! А ночью нога разболелась, вот и приснилось такое. Да, так и было.
Убедив себя, что ничего страшного не случилось, Вика вернулась в спальню и снова легла. Но сон не шел. За окном едва-едва занимался рассвет. Хмурое небо нависало прямо над домами, обещая новую порцию снега. Поехать бы сейчас в старый дом, оставшийся от родителей. Там, наверное сейчас красота. Как в сказке. Вика нахмурилась. Может, встретить Новый год за городом? В доме? Он, конечно, совсем маленький – одноэтажный, но теплый и надежный. Отец строил на века. За месяц Вика успеет привести его в порядок. Правда, придется повозиться – она давно там не была. Но почему бы и нет?
Неожиданно пришла другая мысль. Этот дом всегда был для Вики убежищем… Рома настаивал на продаже. Дом ему не нравился: он называл его «старой хибарой» и развалюхой, уговаривал продать, а деньги вложить в новую квартиру. Вика не соглашалась. Он был памятью о родителях. Единственной памятью. Они не особенно ладили. Вика никак не могла смириться с тем, что ее отдали в интернат, что она была фактически одна, пока родители устраивали карьеру. Родители же всегда утверждали, что она ничего не понимает, что так было нужно и благодаря им она имеет хорошее воспитание и образование. Вот только, куда их теперь девать, непонятно. Отец оказался втянут в какую-то темную историю. Их маленькая семья лишилась всего. Сначала умер папа. Следом ушла мать. Вике оставалось злиться, что они снова бросили ее. Дом был якорем, за который она могла ухватиться. Во время крупных ссор с Ромой она оставляла все и уезжала туда. Правда, стоило приехать Роме следом и попросить прощения, Вика возвращалась. Странно, но прокручивая сейчас в голове все их громкие скандалы, Вика вдруг поняла, что в каждом из них получалась виноватой почему-то именно она. По крайней мере в этом ее пытался убедить Рома.
Нет, так больше невозможно! Вика откинула одеяло и села в кровати. Она изведет себя такими мыслями. Еще хоть час наедине с собой, и психушка ей гарантирована. Вика снова выбралась из уютной постели и отправилась в ванную. Синяки выглядели ужасно. Фиолетовые, опухшие, похожие на выцветшие чернильные пятна с неровными краями. Она вспомнила про аптечку, которую принес Павел, и целый список рекомендаций, когда и чем мазать отеки. Отыскав нужную мазь, Вика начала осторожно накладывать ее на лицо. Интересно, чем вызвана его забота? Ей было непривычно подобное беспокойство. Неужели и вправду чувствует вину за свое поведение в школе? Вика невесело усмехнулась своему отражению. Кого она обманывает?! У того, кто так хладнокровно орудовал ножом в подворотне, не может быть никакой совести. А что если он убил того урода? Что если его теперь разыскивает полиция? Вику прошиб холодный пот. Даже если такое случится, она будет всячески отрицать вину Павла. Придумает какую-нибудь ложь… Да что угодно! В памяти всплыло его лицо. Напряженные заострившиеся черты, зеленый, прожигающий насквозь взгляд. Он превратился в красивого мужчину. И очень опасного. Ей казалось, что ему не впервой пользоваться оружием. Тогда, в проулке, в нем чувствовалось что-то дикое, первобытное. Опасность, которая от него исходила, ощущалась на уровне инстинктов. Интересно, каким он стал? Чем теперь занимается? Кажется, у его отца был строительный бизнес. Пошел ли Павел по его стопам? Или выбрал что-то другое?
Впрочем, ее это не должно волновать. Они вряд ли еще когда-нибудь встретятся. Особенно после того, как Вика его выставила. Ладно, сделанного не воротишь. Она повела себя как истеричная идиотка, и теперь ужасно стыдно. Но теперь никак нельзя извиниться перед Пашей за свою неблагодарность, а значит и нет смысла забивать себе этим голову. Нужно подумать о том, что ее семья разваливается на части…
Вика уныло ходила из комнаты в комнату. За неделю накопилось столько дел, но она не имела ни малейшего желания ими заниматься. Не было сил разбирать гору нестиранной одежды. Готовить тоже не имело смысла. Ей хватит и того, что есть в холодильнике. Да еще и Павел принес столько еды. К урокам она готова, тетради проверены еще в пятницу… Раньше она старалась успеть в выходной, как можно больше. Сегодня не хотелось ничего. Вика смотрела в окно, на улицу, где уже окончательно рассвело. Стены квартиры давили. Вика задыхалась. Ей необходимо было вырваться из ловушки, в которую превратился уютный прежде дом.
***
Несколько часов она просто бездумно бродила по городу. Мелкие снежинки нехотя падали с неба, холодя щеки. Снег скрипел под ногами, как гнилые половицы в старом доме. Вика все никак не могла забыть свой сон. Мысли смешивались и путались. Она вспоминала, как во сне пыталась сдержать рыдания, пропитанная ненавистью к уродливому насильнику. Ей хотелось кричать, рыдать во весь голос от боли и несправедливости, от того, что вынуждена терпеть. Но она решила молчать. Не позволить ему наслаждаться ее слезами. Картинки из сна смешивались с памятью о Ромином уходе. Между ними был холод. Словно два чужих человека, волею обстоятельств оказавшиеся в одном помещении. Десять лет они прожили вместе. Десять лет Вика пыталась оправдать Ромин выбор, его ожидания. Из кожи вон лезла, чтобы он был ею доволен, чтобы не разочаровался. Она ведь прекрасно понимала, что не так красива, как другие женщины! Да, по-своему привлекательна, но не более. Она редко красилась, почти никогда не меняла прическу. А все ее попытки одеваться модно сталкивались с выговорами администрации и Ромиными нотациями, что им нужно экономить.
А теперь получается, что она осталась одна. Рома уехал в командировку. На его лице читалось… облегчение? Вот, что она получила за годы труда и заботы о нем. Облегчение на лице любимого мужчины. Скандал из-за клубники и претензии, что съела всю яичницу. Несколько ворон бодро проскакали по снегу, оставляя крошечные следы лапок. Голые деревья задумчиво смотрели им вслед. А Вика вдруг увидела то, что давно лежало на поверхности. Она не нужна Роме. Не нужна, как женщина, как жена, как любовница, как друг. Они чужие люди. Ему было все равно, что с ней. Ему нужен был ужин и чистые рубашки, когда она еле дышала от боли и отчаяния. Когда он смотрел на ее синяки, Вика видела в его глазах равнодушие. Он требовал чертову яичницу, когда она стонала от боли!
Неужели, это все? Конец их жизни, конец их семьи? Нет, нет, нет… Она так просто не сдастся. Десять лет строить, по кирпичикам выкладывать семейную крепость, чтобы просто опустить руки? Все дело в ребенке. Им нужен ребенок. Частичка их обоих. Как только Рома вернется, им нужно серьезно поговорить. Она обязательно должна убедить его. Всеми правдами и неправдами заставить дать деньги на ЭКО. А для этого необходимо придумать что-то действительно необычное.
Вика невесело ухмыльнулась. Для начала хотя бы вернуть секс в отношения. Несколько месяцев они ограничивались лишь тем, что спали в одной кровати. Да и до этого все шло не очень гладко. Рома как заведенный твердил, что адски устает, а затем все-таки прикасался к ней с таким видом, словно приходилось выполнять тяжелейшую повинность. Может, ему что-то не нравилось? Или он хотел попробовать что-нибудь новое?.. Рома был ее первым и единственным мужчиной. Конечно, раньше ей не доставало опыта, смелости и даже раскрепощенности. Но ради него она всегда старалась побороть неуверенность. Как только он вернется, они сядут и спокойно обо всем поговорят.
В душе засело дурное предчувствие. А что если говорить уже поздно? Что если она упустила тот шанс, когда еще что-то можно было спасти? Вика понимала, что еще немного, и сойдет с ума от всех страхов и сомнений. Она осознавала, что в жизни все совершенно не так, как она хотела. Но как это исправить? И только ли она должна ломать голову над этим вопросом? Вика остановилась возле старого дерева. Его голые скрюченные ветви тянулись во все стороны, перекрывая неясный утренний свет. Сняв перчатку, она коснулась шершавого обледеневшего ствола. Пальцы пронзил холод. Рома изменился. И уже очень давно. Первые годы их жизни были сказкой. Нет, не так. Первые месяцы. Первые несколько месяцев были сказкой. Вика пребывала в волшебном дурмане, уверенная, что нашла своего единственного. Счастливая… Боже, какая же она была счастливая. Целые дни у плиты и гладильной доски не могли пошатнуть ее уверенности в своем счастье. Казалось, что она справится со всем. Тогда Рома был к ней очень внимателен, нежен, заботлив. Он беспокоился о ней, берег. Волновался, когда она задерживалась на работе и приходил встречать. Приносил завтраки в постель. Поил сиропами, если она вдруг заболевала, и не отходил до тех пор, пока Вика не вставала на ноги.
А что сейчас? Сейчас он с равнодушием смотрел на ее синяки и целовал так, словно она была змеей. Вика прижалась лбом к промерзшей коре, едва сдерживая слезы. Если бы мать и отец были живы… Она бы спросила совета у них. Втроем они бы наверняка придумали, как сохранить ее семью. Но они умерли, а Вике даже не с кем поделиться. С девочками из интерната они давно уже не общаются. На работе завидуют ее маленьким успехам… А больше ведь никого и нет. Как-то так получилось, что вся ее жизнь оказалось сосредоточена на Роме. У него, конечно, было много друзей и знакомых. Но не пойдет же Вика жаловаться на неудавшуюся семейную жизнь им!
Она оказалась в ловушке, в которую сама же себя и загнала. Права была красавица Лена, ее соседка по интернату. Она всегда повторяла: главное, чтобы любили тебя. А ты придумаешь повод, чтобы полюбить Его.
Похоже, Вика насочиняла целый том поводов, чтобы любить Рому. Но вот любил ли он ее?..
Сколько она так простояла, Вика не знала. Пальцы начали окоченевать. Давно в конце ноября не было таких морозов. Город потихоньку просыпался. На улицу вышли заспанные дворники. Нехотя выбирались из уютных кроватей те, кому не повезло работать в воскресенье. Осторожно ползли по скользкой дороге первые автомобили. Вика еще немного постояла у дерева. Она должна что-то придумать. Изменить свою жизнь. Вика побрела в сторону от дома. Если она оставит все, как есть, то сама обречет себя на унылое существование среди кастрюль и грязного белья. Она не хотела больше быть нянькой для Ромы. Неужели он не мог уделить ей хоть капельку внимания? Не мог позаботиться о ней?! Вика брела по городу, всматриваясь в хмурые лица. Кто-то отвечал ей удивленным взглядом, а кто-то даже не замечал. Она словно была невидимкой. И если некоторые чуть дольше задерживали на ней свой взгляд, то лишь из-за жутких синяков. Вика почти до самых глаз натянула шарф и туго завязала. Уж лучше пусть думают, что она жуткая мерзлячка.
Вика все брела и брела вперед, не имея никакой цели. Она просто шла, чувствуя, что должна идти. Она ощущала потребность уйти как можно дальше от дома. Сбежать от всех забот и проблем. Даже хорошо, что Рома уехал – у нее будет время подумать и решить, что делать. Рядом звякнул колокольчик, вырвав Вику из мыслей. Она удивленно обернулась: молоденькая девушка пыталась прицепить табличку к двери магазина. Вика вернулась назад и подошла к девушке:
– Давайте помогу?
Та удивленно подняла голову и чихнула. А затем улыбнулась:
– Эта зараза постоянно падает. – Она помахала табличкой. – Вы просто подержите ее, а я привяжу.
Вика взяла табличку с надписями «Открыто» и «Закрыто» и взглянула на витрину небольшого магазинчика. Сверху на нее взирали безглавые манекены. На каждом – потрясающее вечернее платье. Вика на секунду задержала дыхание.
– Все, кажется держится. – Девушка забрала из Викиных рук табличку и для верности подергала.
Вика продолжала смотреть на платья. Они были такими красивыми… Потрясающими.
– Приглянулось что-то?
Вика вздрогнула. Она совершенно забыла, где находится.
– Да нет… Я просто…
– Зайдите, посмотрите что-нибудь. Скоро Новый год, корпоративы и все такое…
Вика улыбнулась:
– На мою работу нужно что-нибудь попроще.
Девушка, которая, видимо была продавщицей, небрежно взмахнула рукой:
– Ну так можно и не на работу! Может вас куда-то пригласят… Или парня побаловать. – Она весело хихикнула. – Разное в жизни может случиться, а платья подходящего нет! У нас вся одежда – ручная работа. Сразу и подогнать можем.
Настроение упало еще ниже. Ручная работа… Стоят они, наверное, уйму денег. И платье ей не светит.
– Ой, ну зайдите, пожа-а-алуйста. Я со скуки тут умру. В воскресенье вообще мало кто заходит. А тут еще такой снег… А мы с вами платья померяем! За примерку же денег не берут. – Девушка свела брови и надула губы.
И почему у нее нет чувства воли?! Вика бросила еще один взгляд на платья. Они такие красивые. Ну в самом деле, что она теряет?! Хотя бы на несколько минут почувствует себя настоящей женщиной, а не занудной училкой и уставшей домработницей.
– Ладно, я зайду. Только предупреждаю сразу: ничего покупать не буду, даже не старайтесь. Я вышла просто погулять. И денег не взяла.
Девушка быстро закивала. Ее глаза радостно загорелись.
– Идемте! Кстати, меня Лиза зовут. Мы тут с мамой шьем. На заказ, ну и просто так. Я предлагала маме выходной сегодня устроить, но она твердо уверена, что открывать ателье нужно каждый день. – Лиза умудрялась избавляться от бесконечных слоев одежды и одновременно тараторить. – Она у меня с этой… ну, с чудинкой. Считает, что одежда, пошитая руками, волшебная, и может изменить жизнь обладателю. С каким настроением шьем, такую энергетику она и несет. Чаю хотите?
Вика с трудом успевала следить за полетом Лизиной мысли. Очки запотели от тепла, и пришлось протирать их неловким движением. А еще отвлекали десятки платьев, которые, кажется, были повсюду.
– А что вы стоите? Раздевайтесь скорее! Будем мерять! Кстати, а как вас зовут? Меня – Лиза. А, я уже сказала, да?
Вика улыбнулась:
– Да, сказали. Я – Вика, очень приятно познакомиться.
Вика стащила пуховик и развязала шарф.
– Ой! – Лиза нахмурилась.
Вика тут же вспомнила про синяки. С говорливой Лизой она совершенно про них забыла.
– На меня напали. Вор. Избил и пытался… деньги забрать.
– Офиге-е-еть… – Лиза водрузила на небольшую стойку, как в баре, две чашки и пакет с печеньем. – И вы отбились? Долбанули его как следует?
– Н-нет… Мимо автомобиль проехал… Спугнул его.
– Ну и ну. Это надо ж… Надеюсь, у него руки отпадут за такое!
Вика мрачно ухмыльнулась. Благодаря Павлу у него уже отпало кое-что другое.
– Ладно, все. Давайте примерять.
Рядом с Лизой Вика чувствовала себя пенсионеркой. Да еще это «вы». Как будто снова в школе.
– А давай на «ты»?
Лиза улыбнулась так радостно, словно ждала этого момента всю жизнь.
– А давай! – Лиза бодро выгружала на стойку новые сладости. – А у тебя классная фигура! Слушай, а можно тебя в наших платьях сфотографировать? Для портфолио и соцсетей.
Вика поморщилась:
– С таким лицом?
– Ой, точно. – Лиза приуныла. – Может, без лица тогда? О! Я придумала! Как только заживет все, придешь снова? Пожа-а-алуйста!
Вика улыбнулась. Лиза имела забавную привычку растягивать слова.
– Посмотрим. – Она огляделась.
– Так, ну давай мерять. Пока вода закипит, парочку успеем.
Лиза принялась порхать по ателье. Вика огляделась – здесь уютно. Милое кресло с желтой обивкой в цветочек. Две старых швейных машинки. На стены приколоты пожелтевшие листы с эскизами платьев. За Лизиной спиной – рулоны тканей. Пока Вика глазела по сторонам, Лиза успела принести три платья.
– Вот, померяй эти. Размер, вроде бы, твой.
Она повесила платья на крючки в примерочной, а сама, пританцовывая, отправилась заваривать чай. Вика скрылась маленькой кабинке. Она быстро разделась, сгорая от нетерпения облачиться в почти сказочные наряды.
– Если нужна помощь, сразу зови! Там молнии сзади, я застегну!
– Хорошо!
Вика решила начать с длинного платья нежно-желтого цвета. Но едва надела его, сразу поняла, насколько ей не идет этот цвет.
– Ну, как? – Любопытная Лиза сунула нос в примерочную. Ее миловидное личико тут же скривилось. – Ой, нет! Снимай немедленно, это не твой цвет.
Вика взяла второе платье. Темно-красное, практически бордовое, с разрезом невероятной длины и открытой спиной. Потребовалась немалая сноровка, чтобы его надеть. Но и тут ее ждало разочарование. Платье было слишком длинным и широким в груди. Вика вышла из примерочной. Лиза бросила беглый взгляд и тут же покачала головой:
– Снимай!
Вика вернулась обратно. Третьим было платье насыщенного зеленого цвета с плотным лифом и струящейся юбкой. Вика быстро переоделась. Платье село, как влитое. Вика крутилась перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон.
– Ну что ты там? – Лиза снова заглянула в примерочную.
– Вот! – Вика развела руки в стороны. – Ну как?
Лиза закусила губу.
– Выйди-ка сюда. Мне нужно посмотреть.
Вика вышла из примерочной. Лиза задумчиво хмурилась и постукивала пальцем по губам:
– Вроде бы и круто, но… Что-то не то.
Вика погладила нежную ткань юбки:
– А по-моему, очень красиво.
– Красиво, но не то! Должно быть так, чтобы дыхание перехватывало. Смотришь в зеркало и влюбляешься в саму себя. У тебя такое есть?
Вика скептически подняли брови. Влюбиться в саму себя? Из-за платья?
– Вижу, что нет. Потому что платье неправильное. Не твое. О-о-о… – Лиза смешно распахнула глаза, став похожей на маленького взъерошенного совенка. – Есть одно! И как я сразу про него не вспомнила! Оно из летней коллекции, поэтому мы их все на время убрали. Но оно точно подойдет! Раздевайся и жди!
Лиза упорхнула в недра ателье, скрывшись за неприметной дверцей, а Вика вернулась в примерочную. И что ей не понравилось? Сидело платье хорошо. И шло ей очень. Но куда она в таком пойдет? Не на корпоратив же в школу?! Зря она согласилась на примерку. Красивое платье хотелось очень, но идти в нем было некуда. Только зря время тратит.
Как ураган в тесное пространство ворвалась Лиза. Она дергала шторку, запутавшись в ней, и едва не сорвала ее:
– Вот оно! Будешь настоящей Снежной королевой! Ну, ты чего не разделась?
Вика расстегнула «молнию» и неуверенно пробормотала:
– Я, наверное, пойду…
– Пойдешь обязательно! Только сначала примерь его. Оно шикарное, но никому почему-то не подходит. А тебе должно подойти, я уверена!
Вику бесчисленное количество раз умоляли не ставить двойки, позволить переписать, заново рассказать стихотворение и много чего еще. В ход что только не шло: слезы, лесть, подхалимаж. Но у Лизы, наверное, был дар убеждения. Или Вике просто до безумия хотелось примерить платье. Она тяжело вздохнула:
– Ладно, давай. Но это последнее.
– Договорились! Меряешь, и идем пить чай! О, ну давай же скорее! Ужас, как хочется тебя в нем увидеть!!
Стараясь скорее покончить с этой глупой затеей, Вика быстро сняла зеленое платье и взяла белое. Шелковый лиф отливал снежной голубизной. Он был свободным, держался на тоненьких бретельках и не предполагал никакого белья. Слишком смело… А Вика уже давно превратилась в неготовую рисковать трусиху. Юбка у платья была пышной, но не громоздкой, из нескольких слоев какой-то полупрозрачной сетчатой ткани. Выглядело… экстравагантно… Вика надела платье, поправила волосы и взглянула в зеркало. На какое-то мгновение она перестала дышать. Даже без макияжа и с жуткими синяками на лице она была… красивой. Вика рассматривала себя со всех сторон и не могла найти ни одного недостатка. Нежно, волшебно, элегантно и таинственно.
– Ну как ты? Готова? – Лиза снова бесцеремонно заглянула в примерочную.
Когда она увидела Вику, то смешно приоткрыла рот. Если Лиза играла, то Вика могла лишь аплодировать ее таланту.
– Вау!.. Мама была права – платью нужно было дождаться своего часа. И «своего человека». Выйди, я хочу посмотреть при нормальном свете.
Вика послушно выбралась из примерочной.
– Ну как? Слишком открыто, по-моему…
– Ой, ну ты же не в монастырь собралась, в самом деле! К тому же, его легко снять, если что… – Лиза подмигнула и хихикнула.
Вика снова осмотрела себя в зеркале. Она не была уверена в том, что Рома захочет с нее снять это платье. Но разве обязательно покупать его для Ромы? Можно ведь найти и другой повод. Глаза внезапно защипало от слез. В ее унылой скучной жизни совсем не осталось никаких поводов. Некуда идти в таком красивом платье. Лиза встала рядышком:
– Ты как ледяная принцесса. Парням захочется растопить такую…
Вика сжала зубы:
– Я замужем.
Лиза пожала угловатыми плечиками:
– Разве это должно мешать женщине нравиться другим мужчинам?
И правда… Может, Рома возьмет ее на корпоратив, который ежегодно устраивает его фирма? Конечно, она не сотрудник, но хоть раз можно же сделать исключение? Вика поправила воздушную юбку:
– А сколько стоит?
Лиза несколько раз удивленно моргнула, как будто не сразу поняла, о чем Вика ее спрашивала:
– Ой! Да! Сейчас скажу! – Она зашла за Лизину спину в поисках ценника. – На него еще скидка, кстати. Мы же его на лето шили… Где-то здесь был…
***
Вика давно не чувствовала себя такой счастливой. В душе причудливо сплетались предвкушение чего-то необычного и уверенность в собственной привлекательности. Пусть и приходилось по-прежнему прятать лицо за шарфом.
Она осторожно ступала по скользим дорожкам и крепко прижимала к себе скрытое под чехлом платье. Она все-таки не удержалась и купила его. Позволила себе поддаться слабости. После примерки они с Лизой сели пить чай и долго болтали о разных пустяках. Лиза рассказывала о том, как они с матерью решили открыть ателье, что шитьем занималась еще их бабушка, и что одежда способна изменить жизнь своего хозяина. Под конец их разговора, Вика уже почти верила, что как только Рома увидит ее в этом платье, то все в их семье обязательно наладится. Он поймет, насколько она красива, поймет, как был неправ, когда не обращал на нее внимание, и… Вика поняла, что обманывает саму себя. Вряд ли одно-единственное платье способно вернуть в их семью былую любовь. Но Вика обязательно попытается. Она поборется за их отношения. Пойдет до конца!
На улице стремительно темнело. Оказывается, она провела в ателье почти весь день. Вика старалась скорее добраться до дома. Опять она поперлась пешком! Воспоминания о нападении подгоняли ее. Оскальзываясь на обледенелых бугорках, Вика почти бежала. Начали зажигаться фонари, мимо проносились машины, ослепляя ярким светом. И Вика вдруг поняла, что ищет взглядом хищный темно-серый автомобиль. Все же зря она накричала на Пашу. Нужно было поблагодарить, а она выставила… Но и он успел наговорить ей обидных слов. Ладно, нет смысла мучиться из-за этого. Больше они никогда не увидятся.
Наконец Вика добралась до дома. Он тонул в густой темноте. Почему-то открытая калитка надсадно поскрипывала под резкими порывами ветра. Все вокруг выглядело как-то мрачно и уныло. Вика ощутила себя героиней фильма ужасов. От дома, забора, от каждого дерева веяло безысходностью. Как будто даже природа сговорилась против нее, намекая: как бы она ни старалась, ничего не получится. Вика быстро вошла в подъезд. Лампочки опять не горели ни на одном из этажей. Пришлось пробираться почти вслепую. Послышалось странное эхо. То ли завывание, то ли чей-то плач. А может, просто ветер задувал в найденные щели.
Кое-как дойдя до квартиры, Вика быстро отперла дверь и юркнула внутрь. Страшно было до ужаса. Такое впечатление, за ней все время кто-то следил и шел по пятам. Еще вой этот жуткий. Послышалось? Собака, наверное.
Вика включила свет в прихожей и отдышалась. Это все из-за случившегося в переулке. Ничему ее тот случай не научил. Ходит ночью одна по всему городу. Теперь и мерещится всякая чепуха. Нужно быть осторожней. Второй раз Павел вряд ли придет ей на помощь. Ну вот, снова она думает о нем! Да что ж такое?! Стараясь заглушить воспоминания о Туманском, Вика начала тихонько нашептывать себе под нос любимые стихи. Это ей всегда помогало отбросить ненужные мысли и отвлечься. Сработало и сейчас. Продолжая повторять давно заученные строчки, Вика разделась, прияла душ, намазала синяки и отправилась спать. Ей снова снился интернат, какой-то праздник в нем. Смех, танцы. И она сама… В новом платье. Но Вика не участвовала во всеобщем веселье. Она бродила по многочисленным классным комнатам, как будто что-то ища. Двери сменяли друг друга, шум праздника становился тише. А Вика продолжала переходить из одного пыльного помещения в другое, пока не поняла, что за ней кто-то следит. Он шел за ней по пятам, но все время оставался в тени. Она видела лишь темный высокий силуэт и больше ничего. Он преследовал ее, но страха Вика не ощущала. Только… предчувствие. Горячее, разливающееся лавой по венам так, что кожа покрывалась испариной томления. Она хотела увидеть его лицо, но могла разглядеть лишь мерцающие в темноте зеленые глаза. А ещё его ладонь почему-то обвивал цепкий плющ.
***
Вика взглянула на часы. Успевает! Ей осталось проверить еще три тетради, и можно бежать на встречу с Леной. Очень не хотелось брать работу на дом, поэтому она старалась успеть все в школе. Когда последняя на сегодня оценка была поставлена, Вика вздохнула с облегчением и поспешила спрятать стопку тетрадей в шкаф. Неожиданно дверь распахнулась, и в кабинет заглянула Наташа – секретарь.
– Ой, Викуль, ты еще не ушла?! Как хорошо! Зайди к Надежде Викторовне.
В животе сжался неприятный тугой узел. Ну что еще?!
– А что случилось?
– Не знаю, Вик. Просто попросила тебя позвать.
– Ладно, сейчас иду.
Наташа исчезла, а Вика сделала несколько глубоких вдохов. С директором, Надеждой Викторовной, она без лишней нужды старалась не сталкиваться. Разгладив складки на юбке, Вика поправила очки и отправилась на первый этаж.
Уверенно постучав, Вика вошла. Надежда Викторовна сидела за огромным столом, призванном, видимо, внушить всем сотрудникам трепет.
– Звали, Надежда Викторовна?
– Да, Викусь, заходи!
Вика прекрасно знала этот тон. И «Викусь» ей тоже было прекрасно знакомо. Так директриса называла ее всегда, когда хотела нагрузить дополнительной работой, которую должен был выполнить кто-то другой.
– Садись-садись. У меня к тебе разговор.
Вика осторожно опустилась на краешек стула, готовая держать оборону до конца. Ни за кого она работать не будет. И в глупых конкурсах участвовать тоже. И готовить детей в последний момент к олимпиаде не собирается!
– У меня к тебе маленькая просьба.
Ну, конечно! Иного и быть не могло. Не премию же ей решили выписать за добросовестный труд.
– Настенька своих на экскурсию везет. Куда же… Где-то у меня было… А, вот! Поместье Юрьевых. Там сейчас какая-то масштабная реконструкция. В последний момент все решилось. В общем, Настеньке нужен еще один сопровождающий.
– Нет. – Вика упрямо сжала губы и выставила вперед подбородок.
Надежда Викторовна на несколько секунд замолчала. Ее лицо смешно вытянулось.
– Ты же знаешь, без сопровождающих ехать нельзя.
– Можно взять родителей. Мы всегда берем родителей.
Вика не собиралась ехать ни на какие экскурсии. А тем более, в поместье Юрьевых. Надежда Викторовна фыркнула:
– Ой, я тебя умоляю! Родители не в состоянии с одним справиться, а их там четырнадцать будет. Да и Настеньке тяжело с ними.
Вика прикусила язык. Нечего было тогда затевать экскурсию, если тяжело.
– А тебя они слушают. Я же знаю. Вон на замены когда ты приходишь, на уроке тишина гробовая, никто и не пикнет. Они больше ни с кем себя так не ведут. Все учителя стонут. Тяжелый класс… – Надежда Викторовна тяжело вздохнула.
Но и этот притворный вздох Вика успела хорошо узнать. Она сочувствовала Насте, которой достался абсолютно неуправляемый класс. Но и тратить на них свои силы не хотела. «Спасибо» никто не скажет. Только врагов наживет.
– Значит так, Вика. Послезавтра будь готова.
Вика упорно стояла на своем:
– Я не поеду, Надежда Викторовна.
– Вика, я ничего не желаю слышать. Никаких отговорок! У тебя в среду только первая смена, как раз успеваешь.
– У меня планы. – Вика уже с трудом сдерживалась. Ей хотелось одновременно и плакать, и кричать.
– Какие у тебя могут быть планы?! Вика! У всех остальных две смены. Можно было послать Лизу, но у нее маленький ребенок. Да еще и болеет. А у тебя нет.
Она прекрасно знала, что у нее нет ребенка. Помнила об этом каждую минуту.
– Если у меня нет ребенка… Это не значит, что нет других дел.
– В среду будь готова. В одиннадцать выезд. Но ты подойди и уточни у Насти. Все, можешь идти, а то поздно уже.
Вика ошарашенно смотрела на директрису. Ладони сами собой сжались в кулаки.
– Но я же сказала, что не могу…
– Вика, ты едешь, и все. Это входит в твои обязанности. Хватит со мной спорить. Ступай лучше домой. Ночь уже.
Вика встала. Колени дрожали. Самым обидным было то, что она не осмелится перечить. Портить отношения с директрисой – глупо. Но и позволять собой помыкать… Вика развернулась и направилась к дверям.
