Маша Моран
Гадкая, сладкая и любимая
Старшая госпожа окатила телохранителя суровым взглядом:
– Немедленно сопроводи юного господина в его покои!
– Постойте! – Он снова закашлялся и прижал ко рту платок. – Постойте… Госпожа Корделия… в прошлый раз… нас не представили друг другу… Но вы преподнесли мне ценный подарок, а я даже не смог вас поблагодарить…
Корделия наконец немного пришла в себя.
Встряхнув руками и разбросав вокруг себя сотни сверкающих дождевых капель, она с трудом усмехнулась онемевшими губами:
– Ах вот оно что… Тащить меня в такую грозу выслушивать оскорбления вашей матери – это благодарность… Боюсь даже думать, что вы придумаете, когда разгневаетесь на меня. Что ж… вашу… благодарность… – Она скривилась: – …я уже получила. Теперь же позвольте отправиться обратно. Путь не близкий.
Старший наследник тут же заглотил брошенную ею наживку и сотрясся всем телом, пытаясь схватить ее за руку:
– Разве матушка не пригласила вас остаться?! – Широко распахнутыми глазами он посмотрел на мать.
Главная госпожа поджала губы и отвернулась.
Пока она пыталась взять себя в руки, ее сын, сбиваясь, затараторил:
– Возможно… возможно, вы могли бы проявить милость ко мне?
– Хэвейд! – Главная госпожа пришла в себя: – Не смей унижаться перед ней!
Вот, как его звали… Хэвейд… Корделия произнесла про себя, пытаясь понять, как бы это звучало, слетая с ее губ. В его имени чувствовались сталь и сила. Короткое, но вместе с тем удивительно тягучее. Жаль, что она не может произнести его вслух…
Корделия осознала, о чем именно думает, и едва не зарычала. Это еще что такое?! Какая ей разница, как звучит его имя?
Она промокла до костей, окоченела, едва дышит от холода и думает неизвестно о чем!
– Разве желание жить – унижение?
Корделия хмыкнула. Госпожа опалила ее уничижительным взглядом, а ее сын, наоборот, посмотрел с мольбой и восхищением:
– Я нуждаюсь в вашем милосердии и колдовском искусстве. Изберите этот дом своим домом и… помогите мне излечиться.
Корделия сцепила зубы, чтобы ненароком радостно не взвизгнуть. Она и не думала, что все будет настолько легко.
И все-таки нельзя сдаваться так скоро.
– Думаете сделать меня своей бытовой ведьмой?
Среди черных ведьм эту братию презирали.
Бытовые ведьмы занимались тем, что следили за порядком в доме. Эдакая прислуга, которой не нужен утюг, чтобы погладить одежду, и, которые в одиночестве могут перемыть все полы в доме. Естественно, с помощью колдовства. По началу позволить себе это могли только самые богатые семьи. Но колдуньи вырождались, их сила становилась слабее, и даже бытовые ведьмы были уже не так сильны, как прежде.
Любой мало-мальски знатный род стремился нанять на службу бытовую ведьму. Чаще всего колдуньи проводили всю жизнь с семьей, которой служили.
Черные ведьмы, не признающие над собой ничьего господства, кроме Жизни и Смерти, презирали выбор бытовых ведьм. Добровольно стать слугами людей? Черная ведьма лучше умрет, чем опустится до подобного.
Первый наследник быстро помотал головой:
– Простите мою глупость! Меня взволновала весть о вашем приезде…
Ну да, как же! Взволновался он! Ты должен быть в ужасе от того, что натворила твоя мать, дружочек! И думать, как загладить ее вину.
Корделия посмотрела на дохлячка, решая, сколько еще можно его помучить. Тут главное – не перегнуть палку. И в то же время она должна довести его и его мерзкую мамашу до отчаяния.
– Вы!… И вы… – Корделия указала сначала на старшую госпожу, затем – на ее сына: – …мне не нравитесь. Я принесла вам подарки, которые стоят целое состояние. А вы оскорбили меня. Затем вы прислали своих грубых слуг, которые практически похитили меня и притащили в этот мерзкий дом. Я ехала через бурю, замерзла и устала, но вы не то, что не предложили мне присесть, наоборот: снова начали унижать и оскорблять. Какое же наказание я должна выбрать для вашей семьи?..
– Золото! – Старший наследник, широко раскрыв свои невероятные глаза, смотрел на Корделию. – За каждый день нахождения здесь вы будете получать десять монет золота. – Он повернулся к матери, словно ища у нее подтверждение своим словам.
Корделия хмыкнула:
– Я сама готова вам заплатить, лишь бы не видеть больше.
Она обошла Хэвейда и степенным шагом вышла из неприветливой залы. Каждая косточка ныла от холода. Зубы начали стучать, а тело сотрясаться мелкой дрожью.
Но Корделия намеревалась разыграть свой спектакль до конца. Как говаривала бабка: «Хочешь получить крупную добычу, приготовь крупную приманку.»
Бабуля ответственно подходила к охоте. Она украсила весь свой дом сладостями и выпечкой, чтобы заманивать глупых детишек!
Корделия шла по ее стопам. Ей тоже предстояло заманить мальчонку. Только постарше и покрупнее. А для этого и приманка должна быть соответствующей.
Очень-очень большой и очень-преочень аппетитной!
Глава 4. Жаба, гриб и змей
Она снова оказалась в грубых объятиях осенней грозы.
Дождь лил не просто стеной – он будто превратился в водопад, который брал начало где-то высоко в небе.
Корделия с трудом сделала шаг прямо в бушующую ночь, и ее тут же едва не снесло с ног.
Сверху вдруг мелькнула огромная черная тень, которая оказалась даже чернее этой мрачной ночи.
Корделия резко вскинула голову. Неужели, пролетела ведьма? Но сколько бы она не всматривалась, ничего кроме сверкающих сине-серых струй ливня, не видела больше ничего.
Набрав в грудь побольше воздуха и закутавшись в мокрый плащ, Корделия выбежала из-под крыши.
От холода, ветра и дождя она задыхалась, но упрямо бежала вперед. Хотя, бегом это было сложно назвать – из-за ураганных порывов ей с трудом удавалось переставлять ноги.
Даже не пытаясь обходить лужи, Корделия шлепала вперед, таща тяжелый плащ, который не грел, и платье. Воды было так много, что она доходила до щиколоток. Подол плыл по озеру, разлившемуся из грязных луж.
Едва не потеряв и так промокшие ботинки, Корделия с трудом преодолела болото, в которое превратилось поместье.
Если выберется отсюда живой и не умрет от простуды, то проклянет все мерзкое семейство! Заставит их рвать жуками и рыдать кровью!
Корделия дошла до ворот и обернулась: конечно же, за ней никто не пошел. Даже стражники сбежали, прячась от непогоды.
А ей теперь предстоял путь обратно…
Как она доберется до дома, через лес, да еще в такую бурю, Корделия не знала. У нее не было сил даже на то, чтобы стоять. Сжав пальцами ледяные решетки ворот, другой рукой Корделия задрала подолы вверх и прижала к животу. Она думала, что уже заледенела, но, кажется, мокрая ткань все же согревала. Потому что сейчас стало еще холоднее. Да как такое вообще возможно?! Но хоть идти стало чуточку легче – тяжелая ткань не путалась под ногами и не тянула вниз.
Сжав беспрерывно стучащие зубы, Корделия побрела в лес.
В дождливой темноте знакомую тропу было не видно. В какой-то момент Корделия поняла, что заблудилась. Деревьев стало слишком много, и продраться через них и колючие кустарники было практически невозможно.
Ноги вязли в земле. Она чуть ли не по колено проваливалась в раскисшую жижу.
Да что ж за напасть такая?!
Вдруг вспомнилось, что по пути сюда она почувствовала присутствие других ведьм. Черные ведьмы враждебны к людям. Но еще больше она враждебны друг к другу. Даже если вы из одного ковена – это не повод для дружбы. Только близкие родственные узы могли уберечь от внезапной смерти из-за проклятия. Но даже из этого правила бывали исключения.
Если она сейчас натолкнется на чужачек, то можно прощаться с жизнью. Черные ведьмы не щадят соперниц.
Дрожащей рукой Корделия потянулась к волосам и с трудом отцепила змейку из бисера.
Едва-едва шевеля губами, она прошептала заклинание, пробуждая духа, прячущегося в украшении. Это был старый дряхлый демон, веками живший в их клане. Он был настолько древним, слабым и бесполезным, что все от него отказались. И только Корделия, питающая слабость ко всему увядающему и умирающему, пожалела старичка и решила оставить себе. Бедолагу шпыняли и пинали от ведьмы к ведьме, поэтому она поселила его в украшении – еще одной своей слабости.
Большую часть времени демон спал. Но если кто-то покушался на комнаты Корделии, тут же просыпался и с шипением и прытью, которую не ожидаешь от такой древности, бросался на защиту.
А потом снова засыпал. Как ни пыталась, Корделия не могла его расшевелить.
Иногда, правда, демон чувствовал, что ей нужна помощь, как сегодня со старшей госпожой. Тогда ее украшения начинали извиваться, ползать и тихонько посмеиваться, наводя ужас на глупых смертных людишек.
Корделия надеялась, что демон-старичок поможет ей и сейчас.
Если, конечно же, проснется.
Удивительно, но он услышал ее заклинание. Блестящее тельце пришло в движение и обвилось вокруг ее запястья браслетом.
Стуча зубами и дрожа так, что с трудом стояла на ногах, Корделия попросила:
– Я заблудилась… Выведи нас отсюда…
Какое-то мгновение демон молчал, а затем сквозь шум ветра и злобный скрип деревьев прорвался его скрежещущий голос:
– Даже я не найду дорогу в такой темноте…
Корделия прохрипела:
– Тебе придется постараться, мерзкий демон! А иначе мы оба сдохнем тут!..
То ли подействовала ее угроза, то ли демон очнулся от вечной дремы, но, подумав немного, выдал:
– Где-то в этом лесу был дом твоей пра-пра-пра-прабабки… Один из глав клана… как бишь его… Анг… Агн… В общем, не важно… Так вот… Один из глав клана построил его для нее… Она была его любовницей… – Демон снова поскрежетал, видимо, смеясь.
Корделия оперлась о ствол какого-то дерева, безуспешно пытаясь спрятаться под его ветвями от дождя, который становился все злее.
– Д-да п-плевать, к-кто к-кому к-кем б-был! К-как й-его н-найти?
Послышался странный звук, как будто беззубый старик шлепал губами. Корделия поморщилась. Даже дождь оказался бессилен против старости.
– Кажется, юная вертихвостка заколдовала дорогу к нему… А, подожди! Сейчас… сейчас я вспомню!..
Он начал что-то бормотать на языке заклинаний, но как ни старалась, Корделия не могла разобраться ни звука. Какая-то бессмысленная тарабарщина от которой почему-то становилось неуютно и страшно.
– Да-да-да… Точно… Именно так… – Демон продолжал скрежетать, прерываясь на бесполезные комментарии. – Ну вот… Теперь готово… Чуть-чуть подожди…
Неожиданно кто-то ударил Корделию в плечо. Она вскрикнула, вздрогнула и упала в грязь. Рядом с ней приземлилось что-то темно-зеленое и слабо светящееся в темноте.
Жаба! Ядовитая жаба с огромными бородавками и злобными зелеными глазками.
Надув пузырь, жаба раззявила рот из которого вывалился красно-белый гриб. От вони, которую он распространял, Корделию затошнило.
Жаба вполне разборчиво проквакала:
– Бендигейдвран сказал, что тебе нужна помощь! Бери гриб! – Жаба нырнула в болотце и исчезла.
Корделия с сомнением посмотрела на гриб:
– Бенди… ч-что?
Недовольное сопение демона немного согрело кожу на запястье.
– П-постой… это что, твое имя?!
Сопение стало еще громче. Смешок прорвался сквозь боль от холода.
– Бери гриб и жуй.
Корделия скривилась:
– С-с ум-ма с-сошел? Хочешь, чтобы я прямо тут умерла? В грязи под деревом?!
Демон рявкнул:
– Жуй гриб, если выбраться хочешь!
– Ты же понимаешь, что галлюцинации мне не помогут!
– Жуй, или я в тебя его запихну!
У нее больше не хватало сил сопротивляться. Корделия запихнула в рот грязный гриб и, кое-как прожевав, глотнула, стараясь не думать, где именно внутри жабы он побывал.
Кашляя, Корделия пыталась поймать губами дождь, чтобы избавиться от горько-сладкого приторного вкуса. Как будто бумагу прожевала.
Вдруг по поднятому к небу лицу потекло что-то теплое. Корделия коснулась щек. Металлический запах ударил в нос. На пальцах, почти не видных в темноте, алела кровь. Она будто горела.
Корделия нервно потерла щеку. Кровавые слезы! Из ее глаз текли кровавые слезы!
– Хватит любоваться!.. – Противный скрежет вырвал ее из тощих рук ужаса. – В тебе ее кровь, а значит, ты увидишь дорогу. Иди по ней.
Корделия огляделась. Грибы на тонких белых ножках с алыми шляпками облюбовали деревья, ютились на пнях и под кустарниками, они даже умудрились взгромоздиться на узловатые ветки.
В темноте лесной чащи, под завесой из дождя, Корделия все равно отчетливо их видела. Со шляпок текли ручейки крови, которая выделялась ярко-красным в окружающей тьме. Эти ручейки будто горели.
Спотыкаясь и оскальзываясь, Корделия пошла вперед, следуя за истекающими кровью грибами.
Даже для нее это колдовство казалось жутким.
Странный способ указать любовнику дорогу. Скорее можно было напугать врага. Вслепую шаря руками по деревьям и чувствуя, как они пытаются уцепиться за нее костлявыми скрюченными ветвями, Корделия шла извилистой петляющей тропой.
Кажется, она брела так вечность. Может, она умерла, и теперь пытается найти дорогу в иноземье?
Из темноты вынырнул монстр.
Корделия споткнулась и упала на колени.
Дом… Это был дом… Настолько старый, что стал частью леса. Весь обросший мхом, лишайником и грибами. Рядом росли две тыквы – белая и голубая. Они походили на огромные бородавки. Две трубы, чудом сохранившиеся, торчали, как рога. Разбитые стекла превратились в острые зубы прожорливой пасти.
Дом казался достаточно большим, чтобы возвышаться над случайным путником уродливым чудовищем. И в то же время разрушался прямо на глазах. Упала доска покосившегося забора. Что-то скрипнуло. Ветер врезался в стекла, вырывая несколько зубьев-осколков. Не выдержав этой жестокой пытки, дом застонал.
Корделия обхватила себя за плечи. Звук был таким, будто призрак завывал. А любой ведьме, даже самой маленькой известно, что призраков стоит опасаться.
И все же, такое укрытие лучше, чем ожидание Смерти в лесу.
С трудом Корделия поднялась на ноги и поковыляла к провалившимся сгнившим ступеням.
– Мы нашли его… – Восхищенный шепот демона напугал Корделию до смерти. Каким-то невероятным усилием она устояла на ногах и не врезалась носом в ступеньки.
Взявшись за кольцо чудом держащейся на петлях двери, Корделия тихонько постучала. Все же, это дом бывшей ведьмы. А к жилищам черных колдуний стоит относиться с уважением.
Ржавый замок щелкнул. Заскрипел невидимый засов.
По коже пробежала волна страха. Ведьминские дома всегда полны ловушек. Дома умерших ведьм – все равно, что вырытая могила, поджидающая в темноте какого-нибудь глупца.
Из последних сил Корделия потянула ледяное шершавое кольцо. Изнутри вырвалось черное облако пыли и древней ворожбы. Корделия закашлялась и зажмурилась.
На запястье шевельнулся демон и раздалось его недовольное ворчание:
– Эта-то настоящей черной ведьмой была. Смертушка до сих пор тут бродит… Ух, лютая колдунья… Ты поосторожнее тут…
Корделия чихнула и вошла в мрачное нутро дома.
– Ты с-сам м-меня с-сюда п-привел…
Демон посопел, а потом пробурчал:
– Ты же не хотела умирать в грязи…
Корделия с трудом хмыкнула:
– Я вообще умирать не хочу!
– Да кто ж хочет-то?! – Демон помолчал, а потом тихонько проскрежетал: – Тут до сих пор живет черное колдовство… Настоящее… И очень древнее… Просто будь осторожна…
Корделия тяжело вздохнула и сделала пару крошечных шажков:
– Хорошо… Буду…
Конечно, она знала про древнее колдовство. Это была совсем не та ерунда, которой сейчас занимаются черные ведьмы, чиня пакости людям и друг другу. Раньше ведьмы ели людей, приносили их в жертвы и говорили на старом языке. Они призывали демонов и могли заставить призраков служить им. Ради забавы они уничтожали целые деревни и даже города, заставляя любящих прежде родственников резать друг друга на части.
Они насылали на людей такие страшные проклятия, что даже говорить о них считалось дурной приметой.
Они могли заточить ураган в бутылке, дождь – в самой обычной склянке, а в плошке намешать чуму.
Древняя черная магия обладала собственной волей и не щадила даже самих ведьм.
Но Корделии было все равно. Она была совершенно измучена. Покрытая грязью, продрогшая до костей. Оледеневшее от дождя и ветра тело болело так, словно изнутри ее протыкали острыми иглами.
Слепо шаря в темноте, Корделия продвигалась вперед, пока не споткнулась обо что-то. Ноги запутались в тяжелом подоле. Ступни выскользнули из хлюпающих ботинок, и Корделия полетела на пол.
Боль прошибла все тело. Но сил подняться уже не было. Свернувшись калачиком прямо на полу, она закрыла глаза.
*
Корделия очнулась в странном месте. Она сидела на клочке суши. Повсюду, куда дотягивался взгляд, разливалось серо-черное болото. Кое-где его разрывали клочки земли с растущими на них дохлыми кустиками каких-то странных растений. В воздухе дрожало дырявое полотно тумана. Редкие черные деревья с влажной корой казались людьми, задравшими вверх руки и склонившимися над своей жертвой, чтобы напугать ее.
У всех них было по три дупла. Два – сверху, а третье – внизу. Поэтому казалось, что у деревьев есть лица.
Возле одного из таких и сидела Корделия, опираясь о него спиной.
Она медленно осторожно встала и осмотрелась. Это не сон. Как она здесь оказалась? И как отсюда теперь выбраться?
За спиной послышалось тихое шипение. Корделия оглянулась.
Из дерева, около которого она пришла в себя, выползала черная блестящая змея, с торчащими во все стороны чешуйками.
Это древний демон! В одной из старых запретных бабкиных книг она видела его изображение.
Змей медленно полз по дереву и там, где его тулово касалось коры, вспыхивали крошечные язычки пламени.
Корделия попятилась, угодив ногой в черную болотную воду.
Демон потянулся к ней, выпустив изо рта алый раздвоенный язык, который тоже пылал.
Со всех сторон раздалось тихое шипение:
– Ты наследница Ронвен…
Корделия помотала головой. Она не собиралась разговаривать с демоном. Змей спустился на землю и пополз к ней.
– Мое колдовство привело тебя сюда… Твой клан пообещал мне тебя в обмен на власть и силу…
Корделия снова помотала головой. Ступня не нащупала дно, и Корделия провалилась по щиколотку в холодную жижу.
– Ты должна служить мне… Отсюда в твой мир сбежал демон, которому нельзя там быть… Ведьмы и человек помогли ему… Найди его и останови, иначе твой мир сгорит в огне и утонет в крови… Я оставил тебе два подарка… Один найдешь в очаге, а другой будет носить мою маску…
Змей вдруг взвился в воздух и бросился к Корделии. Колючее холодное тело обвилось вокруг ее запястья, а острые зубы вонзились в местечко над ладонью.
Корделия вскрикнула от боли, пытаясь стряхнуть демона с себя. Но тварь вцепилась в нее мертвой хваткой.
Неожиданно чьи-то ладони сжали ее плечи и выдернули из холода болота, змеиного плена и ужаса этого мира.
Глава 5. Незнакомец в подарок
Корделия распахнула глаза и вдохнула пропахший сквозняком и пылью воздух.
Она парила над землей, а перед ней дрожало лицо уродливого демона.
Корделия вскрикнула и попыталась отпрянуть. Но что-то с силой держало ее за плечи.
Демон? Еще один демон? Против демонов даже ведьмы бессильны. У нее вообще нет никакой защиты с собой!
– Вы пришли в себя?
Красивый мужской голос исходил от демона, но его рот не двигался, напоминая о сне, который она только что видела. Или все же это был не сон?
Мысли так бешено заметались в голове, что заболели виски, и застучало в затылке.
– Вы слышите меня?
Корделия неосознанно кивнула, хотя дала себе обещание не общаться с демонами.
Теплые пальцы накрыли ее лоб. Это была мужская рука. Широкая красивая ладонь.
И только сейчас она поняла. Это маска! Маска из бумажного папье-маше. Грубая и примитивная, но от этого выглядящая жутко и пугающе. Неровная поверхность неравномерно выкрашена голубой краской. Прорези для глаз вырезаны неаккуратно и криво. Из тонкой-тонкой щелочки рта свешивался алый тканевый язык, который напоминал язычок пламени.
Демон сказал, что оставил ей подарок, который будет носить ее маску. Это он! Посланник монстра?!
Корделия попыталась вырваться из его хватки. Наконец, он убрал руки от ее плеч. Но от этого она потеряла опору и упала на пол, больно ударившись затылком.
– Осторожнее! – Он подложил ладонь ей под голову, снова нависая своей широкоплечей, но изящной фигурой.
Корделия рассмотрела черные-черные волосы, собранные в высокий хвост на макушке. Пряди челки свешивались волной, скрывая левую часть его лица.
Корделия сглотнула вязкую слюну, с опаской глядя на него.
Откуда он тут взялся? Он действительно прислан демоном? Или просто заблудился в лесу? Ну да, как же! Как бы его сюда занесло? И эта маска…
Корделия заставила себя приподняться, подавляя сопротивление измученного тела.
– Кто ты?
Он немного отодвинулся от нее, позволяя рассмотреть себя.
– Вряд ли мое имя что-то тебе скажет. – В его голосе послышалась ухмылка.
Самодовольный тип! Только сейчас Корделия поняла, что он умудрился зажечь старый фонарь, свет от которого окутывал его фигуру странным сиянием.
Корделия прищурилась. Он был одет просто, можно сказать даже скромно. Но Корделия могла отличить качество дорогой ткани, искусную вышивку и пушистый густой мех.
Темно-синяя верхняя рубашка на запах, была покрыта едва различимым шитьем в виде гор и облаков. Очень тонкая и умелая работа. Одна эта вышивка стоила целое состояние.
Из-под коротких широких рукавов верхней рубашки выглядывали рукава нижней – ткань была тоньше и мягче. От запястья до локтя его руки обхватывали черные кожаные наручи с узорчатой выделкой. А длинная накидка без рукавов и вовсе была парчовой. Один отрез парчи стоил столько же, сколько ее лавка!
Про мех на воротнике накидки и думать не стоило. Наверняка на деньги, которые были за него отданы, можно было безбедно жить год.
Итак, он был о-о-очень богатым. И странным. Из-за маски. И из-за того, что смог найти дом ее пра-пра-и-еще-сколько-то-раз-прабабки.
Пошатываясь, Корделия встала. Незнакомец тоже поднялся.
Она огляделась, ища, чем можно было бы защититься. Незнакомец, кажется, продолжал смотреть на нее – под маской невозможно было понять, куда устремлен его взгляд.
Корделия не хотела показывать своего страха, но жизнь была важнее гордости, поэтому она немного отодвинулась от его высоченной фигуры.
Корделия посмотрела на свое запястье. Змей из бисера красиво оплетал руку плотным обручем и тускло поблескивал.
Фух, хорошо, что демон все еще здесь. Вряд ли он как-то ей поможет. Но с ним она чувствовала себя увереннее.
Незнакомец холодно спросил:
– Думаешь, я пытался украсть эту дешевку, пока ты бредила?
Корделия закатила глаза. Ей ли не знать, как хорошо мужчины умеют притворяться.
Она скривила губы в ухмылке и просюсюкала:
– Неужели ты обиделся? Хоть не плачешь? Пожалуйста, не надо! Я всего лишь черная ведьма. Которая не верит странному типу, расхаживающему в маске. Ночью. В лесу. Вошедшему в дом ведьмы.
Он ничего не ответил. Только молча взял какое-то пыльное темно-серое покрывало и протянул ей.
Корделия нахмурилась, не понимая, что ему надо от нее.
Он приблизился и почти сунул ей его в руки:
– Укройся. Ты вся промокла.
Корделия ощутила странный аромат, коснувшийся ее щеки, волос и губ.
Пахло… лавандой… Ее любимый аромат смешался с запахом дождя, мужской одежды и самого мужчины. Это оказалась убийственная смесь для ее истощенного тела.
В животе и в груди стало тепло-тепло. Ощущение покоя, уюта и того, что правильно так, как происходит именно сейчас, окутало легким теплым одеялом.
Кем бы ни был этот незнакомец, Корделия поняла, что рядом с ним чувствует себя спокойно и… под надежной-надежной защитой.
Даже его маска казалась… необычной и, по-своему, чарующей.
Корделия, не скрываясь, оценивающе посмотрела на него. Он был гораздо выше Нейде. Возможно, не так мощен, но его плечи почему-то казались до невозможности широкими, а фигура изящной и грациозной. Раньше ей и в голову бы не пришло оценивать мужчину по таким качествам, но пояс несколько раз туго охватывающий его талию, подчеркивал ее тонкость и одновременно силу.
Корделия вздохнула от внезапно разлившейся по телу тоски. Она не знала, что ее гнетет и почему на сердце вдруг стало так тяжело. Просто внезапно захотелось плакать.
Ну и что это с ней происходит?
Корделия разозлилась на саму себя.
Она черная ведьма, в конце концов, или нет?!
Сердито сопя, Корделия открепила от волос украшения и развязала тесемки плаща, небрежно бросив его на пол.
Руки, все еще прошитые холодными дождевыми нитями, дрожали, а пальцы не слушались, когда она распускала ленты, стягивающие свободный лиф.
Потребовалось совсем немного распутать, чтобы спустить платье с плеч. С тихим шелестом оно упало на пол.
Незнакомец вдруг вздрогнул, а потом замер, как каменная статуя.
Несколько мгновений он не двигался.
Но когда Корделия начала снимать нижнюю сорочку, тоже черную и свободную, он тихо хрипло спросил:
– Ты не стесняешься?
Корделия развязала ленточку на груди, пожала плечами и самодовольно заявила:
– У меня красивое тело. Чего тут стесняться? – Главное – убедить в этом себя.
Она взялась за вторую ленту, под грудью, когда незнакомец прохрипел:
– Я же мужчина…
Со второй лентой было покончено, и Корделия потянула за концы третьей – на животе.
– Ну хочешь, ты перестанешь быть мужчиной? Могу превратить тебя… в жабу! – Она позволила мягкой ткани упасть и переступила через горку своей холодной мокрой одежды: – Хотя… у них ведь есть самцы. Будешь самцом жабы! Так тебя устроит? – Корделия развязала подвязки и стянула сначала один чулок, а потом другой.
Взяла покрывало, которое он недавно нашел, и закуталась в него. Пропахшее пылью, оно оказалось неожиданно мягким.
Незнакомец все еще смотрел на нее. По крайней мере, Корделии казалось, что он смотрит. Но куда на самом деле был направлен его взгляд, понять было почти невозможно.
Неожиданно он резко отвернулся и принялся выдвигать и задвигать десятки крошечных ящичков в серо-голубом шкафу, занимающем всю стену.
Корделия смотрела на этого странного человека, пытаясь решить, насколько он опасен для нее. Может, не стоило раздеваться перед тем, кто мог оказаться убийцей или кем еще похуже. И уж точно не стоило снимать все перед тем, кто носил маску демона и отказывался ее снять.
Он вытащил из ящичка сухой пучок трав с голубыми и красными цветочками, перевязанный черной нитью. Поддержав его в руках, незнакомец бросил его обратно.
Корделия подошла, и он вздрогнул, повернув демоническое лицо к ней.
Она вытащила пучок и наклонила голову, рассматривая серо-зеленые стебли.
– Вот, для чего это нужно. – Она прошептала старое заклинание и подула на пучок, который вспыхнул ало-голубым пламенем, таким же, как мелкие цветки.
В доме ведьмы стало светлее. Теперь Корделия могла разглядеть несколько круглых окон. Сохранившиеся стекла в них оказались цветными витражами. Прямо в каменной стене, напротив той, что со шкафом, был выложен полукруглый очаг. Еще в ней было множество небольших ниш, заставленных плошками, свечами, склянками и всевозможными ингредиентами для зелий и отваров.
Корделия подошла ближе, подняв над головой пучок горящей травы. Она разглядела связки птичьих перьев и птичьи лапки, клочки меха разных животных и маленькие камни разных форм, ракушки, банку с розовым песком и высохшую, но не истлевшую лягушку. Грибы, названия которых она даже не знала, палки с вырезанными на них символами, свежий мох, собранный будто вчера, и куски древесной коры.
Еще тут был массивная печь – почти такая же, как у бабки.
Корделия отодвинула задвижку, открыла тяжелую скрипучую дверцу и заглянула внутрь. Снаружи печь была крошечной, но внутри…
Корделия обернулась и посмотрела на незнакомца.
Все это время он следил за ней.
На ее молчаливый взгляд он насмешливо произнес:
– Это называется «печь». Люди используют их, чтобы готовить еду.
Остряк, значит.
Корделия улыбнулась и кивнула:
– Спасибо, я знаю. У моей бабки была такая же. – Корделия присела на корточки и указала пальцем внутрь: – Видишь, снаружи хватит места только для одного котелка. Но внутри она огро-о-омная… У бабули была меньше. В ней она жарила детей, которых заманивала в лес. В эту же поместится взрослый мужчина… – Ее улыбка стала чуть шире.
Незнакомец как-то слишком спокойно спросил:
– Думаешь меня съесть?
Корделия швырнула горящий пучок внутрь. В печи до сих пор лежали дрова. Будто кто-то ждал их прихода. Поленья тут же вспыхнули ярким пламенем. Корделия захлопнула дверцу и закрыла засов. Из печи дохнуло жаром и красно-черным дымом.
Неторопливо она подошла к незнакомцу и приподнялась на цыпочки, заглядывая в его лицо, скрытое ликом демона.
– Думаю, с чего мне начать… Целиком ты не поместишься… Придется повозиться. Но мужские сердца такие вкусные…
Она резко подняла руку, собираясь сорвать с его лица проклятую маску, но мужчина обхватил ее запястье неожиданно горячей ладонью.
Корделия попыталась выдернуть руку, но он потянул ее на себя, вынуждая поднять руку вверх. Обвив ее рукой свою шею, он заставил ее обхватить его плечи, и одним мощным плавным движением поднял Корделию на руки.
Помимо воли она сжала его плечи. Лишь несколько раз она оказывалась так высоко. С полетами у нее не сложилось, каждый раз приходилось больно падать. А Нейде и в голову не приходило взять ее на руки.
Сейчас она будто парила верхом на ураганной туче.
Незнакомец отнес ее к узкой кровати наполовину вставленной в еще одну длинную нишу. Сверху спускалась тонкая сероватая ткань, на которой кто-то умудрился вышить коварно ухмыляющийся полумесяц.
Незнакомец отдернул ткань в сторону, оперся коленом и уложил Корделию на кровать. Она неуклюже плюхнулась на тонкий матрас. Что он надумал?!
Незнакомец снял свой плащ, почему-то совершенно сухой, и закутал в него Корделию в него. Она ощутила себя ребенком под нежной заботой взрослого. Лица коснулся мягкий мех. Мужской запах и тепло туманом повисли вокруг.
Кажется, дурные мысли были только у нее.
Перешагнув через нее, он улегся позади, и обвил рукой ее талию.
Корделия шумно выдохнула, но ничего не сказала, не зная сопротивляться или же подчиниться такому обращению.
Он потянул ее назад, прижимая к каменно-твердому телу. Такое вообще возможно? Если бы не тепло, исходящее от него, будто это в нем, а не в печи, горело пламя, Корделия подумала бы, что это и не человек вовсе. Как такое вообще возможно? В нем вообще не было ничего мягкого.
Под голову нырнула другая его рука. Теперь у нее были и подушка, и одеяло. Не хватало только сказки.
Подумав, Корделия решила не сопротивляться. Если он решит ее убить, то убьет в любом случае. Она всего лишь измученная стихией кулинарная ведьма.
Одно она знала точно: его объятия намного приятнее, чем у Нейдена. С ним вообще лучше. Даже просто лежать.
Корделия почувствовала, как закрываются глаза, а в голове начинает приятно шуметь море.
Она беспринципная черная ведьма! Но даже она не будет спать с тем, кого видит впервые в жизни.
