Маша Моран
Гадкая, сладкая и любимая
Пролог. Отличный день для гадостей и сладостей
В такой чудесный осенний денек грех – не совершить какую-нибудь пакость!
Эта мысль прочно обосновалась в голове и никак не уходить.
Прищурившись, Корделия смотрела на то, как мужчина, который еще несколько недель назад клялся ей в любви, сейчас вел невесту на поклон к старшим в роду.
Итак, ее не просто обманули. Ее использовали, над ней посмеялись, а затем растоптали и выбросили, как ненужную старую вещь.
Несколько дней Корделия провела в рыданиях. Она не ела, не пила и лишь изредка забывалась беспокойным сном, в который впадала от истощения и отчаяния.
И если бы не безвыходное положение, в котором она оказалась, одним только богам известно, сколько бы она так прорыдала. Возможно, ее бы уже не было в живых.
«Глупости! – Сказала бы ее бабка, махнув высохшей рукой. – Никто еще не умирал от разбитого сердца! Если, конечно же, ты не решишь его вырвать из своего врага. Но представь, сколько времени ты потом будешь отмывать кровь! Старое-доброе заклинание на понос еще никогда не подводило.»
Но сегодня Корделия осмелилась на кое-что другое. Она посмотрела на поднос, наполненный сладостями, который держала в руках. От воздушных пирожных, булочек и шоколадных маффинов исходил самый чарующий аромат, какой можно было только представить.
Еще бы! На ингридиентах Корделия не экономила. Она собрала последние деньги, которые у нее были, чтобы купить у хитрых фейри муку, шоколад и росу, собранную с диких роз, которые растут только в их лесах.
И все ради одного-единственного человека.
Корделия снова взглянула на свадебное торжество. Но на этот раз она искала не своего бывшего возлюбленного, а кое-кого другого.
И кажется, нашла… Единственным, кто сидит рядом с родителями жениха, не может быть никто иной, как первый, и главный, наследник рода. Ее сегодняшняя цель.
Корделия прищурилась так сильно, что почти закрыла глаза, но это не помогло разглядеть старшего сына самого богатого и уважаемого клана страны. Все, что она могла видеть, – кутающуюся в толстые одеяла хрупкую фигурку, сидящую в инвалидном кресле, да седовласую макушку, торчащую из вороха одежд. Поговаривали, что хоть ему всего двадцать пять, но он уже полностью сед. Одни сплетники утверждали, что это от того, что в роду его матери, были фейри, и их кровь решила проявиться именно сейчас. Другие с ними спорили: нет, это от неведомой хвори, которая еще в детстве сразила наследника клана Агнаман.
Корделию мало интересовали причины его седины. Главное, что он был слаб и болен. А значит, наиболее уязвим для ее колдовства.
Расправив плечи и прижав к груди свое самое ценное на данный момент имущество – поднос со сладостями, Корделия шагнула вперед. Разыгравшийся осенний ветер норовил сорвать массивную остроконечную шляпу, украшенную игрушечными зефиринками.
Кулинарная ведьма, правнучка великой колдуньи, почти съевшей мерзкого мальчишку Гензеля, отправлялась мстить!
Глава 1. Сладость или гадость
Каблуки массивных туфель проваливались в нагретую солнцем землю. Словно пытались задержать Корделию.
Сердце, подобно огромной птице, пойманной и посаженной в клетку из ребер, тревожно билось в груди. Как и птица, на чьих внутренностях гадали черные ведьмы, сердце Корделии предчувствовало беду.
Еще не поздно остановиться. Еще не поздно повернуть назад и вернуться в свою лавку. Она придумает, что делать. В конце концов, она наследница одного из сильнейших ведьминских ковенов. Она знает сотни рецептов зелий и тысячу заклинаний. Она может испечь пирог, который принесет уютную смерть. Она может сварить глинтвейн, который украдет волю. Суп, который она приготовит, превратит любящих во врагов, а подогретое ею молоко лишит сна.
Но все это бессмысленно, потому что у нее не осталось ни ингредиентов, ни денег, ни даже бабушкиного гримуара. А все из-за мерзавца, который сейчас с довольным видом обнимал обряженную в пышные одежды невесту.
Корделия беспрепятственно миновала массивные ворота и пошла через украшенное к свадьбе поле.
Когда до навеса перед огромным особняком оставалось несколько десятков шагов, ее заметили.
Гости оборачивались ей вслед, восторженный и радостный смех стихал, и за спиной, подобно морской волне, рождался шум шепотков.
Еще бы! Черная ведьма на свадьбе. Где такое видано!
Черные ведьмы соблюдали закон – лишь так они могли спокойно жить среди людей и заниматься своими делами. Явиться на свадьбу черная ведьма могла лишь по личному приглашению одного из членов семей, решивших породниться. Но о случаях, когда кто-то желал видеть на таком счастливом торжестве вестницу бед и несчастий, не было известно даже досужим сплетникам.
Что ж, сегодня все изменится.
Корделия гордо миновала сбившихся в трясущиеся группки гостей, очаровательно улыбнулась пухлому малышу, широко раскрытыми глазами разглядывающему ее шляпу и сосущему большой палец, и поравнялась с женихом и невестой.
Нейде смотрел на нее взглядом, полным одновременно страха и лютого презрения. Во взгляде же его прекрасной невесты плескались удивление и подступающие слезы.
Корделия улыбнулась еще шире и поклонилась:
– Благодарю за приглашение, господин Нейде. Вы прислали их столько, что я не могла отказать. Чтобы дурные предзнаменования не омрачали вашу свадьбу, я принесла особые подарки. – Корделия снова поклонилась. Ветер набросился на ее длинное черное платье и широкий белый воротник, скрывающий плечи. Наверняка она сейчас напоминала опасную хищную птицу, кружащую над своей добычей. – Вот, госпожа невеста. Отведайте этот пряник с леденцами. Он зачарован особым способом: укусите лишь кусочек и в скором времени подарите клану Агнаман наследника.
Вой ветра в наступившей тишине был поистине зловещим. В какой-то момент Корделии даже показалось, что она находится на кладбище – настолько тихо стало среди гостей. Даже музыканты больше не играли.
Корделия улыбнулась еще шире, рискуя растянуть губы до ушей.
– Ну же, госпожа невеста. Не бойтесь! Попробуйте! Не могу же я отравить вас на вашей же свадьбе и при свидетелях. Или хотите, я сначала попробую? Но я еще не замужем, а рождение дитя вне брака порицается даже среди ведьм.
Строгий женский голос расколол тишину:
– Нейде, что это значит?! – Звучало бы грозно, если бы не дрожь страха и шум ветра, решившего стать союзником Корделии.
Развернувшись к старейшинам клана, Корделия присела в изящном поклоне:
– Вы, должно быть, старшая госпожа. Приветствую и поздравляю с радостным событием. Для вас у меня тоже есть подарок. – Корделия уверенно тронулась с места и подошла к хозяйке дома, восседающей на массивном деревянном троне. Удивительно, как она держалась настолько прямо: ее голову и шею украшало такое количество драгоценностей, что хватило бы наполнить казну государства.
При виде приближающейся Корделии старшая госпожа едва удержалась на месте. От Корделии не укрылось, как та едва заметно отшатнулась и поджала губы. Корделия остановилась прямо перед ней:
– Эти пирожные испечены из муки фейри. Я наложила на них особое заклинание – заклинание неиссякаемой молодости и девичьей красоты.
Толпа за спиной Корделии ахнула. Конечно же, всем было известно, что оба этих заклятия – черное колдовство. Но они разрешены законом, так как стоят огромных денег. Не все богатые дамы в состоянии заплатить за подобную ворожбу. Однако же, применение таких заклятий приносит казне государства весьма и весьма приятный доход.
Получить же такое заклятие в дар, совершенно бесплатно… Если кто-то скажет, что это подарок богов, – то будет совершенно прав.
Однако же, госпожа клана Агнаман не торопилась пробовать пирожное.
И тут Корделия должна была перейти к своей следующей реплике.
Вскинув брови и округлив глаза, она обернулась к Нейде и обиженно спросила:
– Похоже, мне здесь не рады?.. Вы же говорили, что ваша семья с удовольствием примет меня. Вы описали вашу мать, как лишенную предубеждений. Вашего отца – как доброго и справедливого, а вашего брата – понимающего и сочувствующего юношу. Я уступила вашим уговорам и пришла. Но вижу лишь страх и отвращение.
Нейде скрипнул зубами. Корделия с трудом сдержала улыбку и снова повернулась к старейшинам клана. Она смотрела на старших господина и госпожу, но все ее внимание было направлено на совершенно другого человека.
Старший сын, молодой господин клана. Немощный и слабый, прикованный к инвалидному креслу и закутанный в пухлые одеяла, скрывающие его хрупкую фигуру. Корделия видела лишь болезненно бледное лицо, тонкий нос и острый подбородок. Иногда, из-под платка, которым он прикрывал рот, показывался широкий рот с не по-мужски пухлыми и мягкими губами.
Пламя свечей играло с его белоснежными волосами. По выбившимся из пучка на макушке прядям блуждали жемчужно-серые огоньки. Корделия не могла определить его возраст, красив он или уродлив. Даже находясь вблизи, ей удавалось разглядеть поразительно мало.
Он закашлялся, скрыв платком нежно-голубого цвета все лицо. Корделия от досады прищурилась.
Старший господин клана Агнаман, должно быть, принял это на свой счет.
Он соскочил со своего похожего на трон массивного кресла и развел руки в стороны:
– Госпожа… хм… Юная госпожа! Раз вы – гостья нашего сына, то и всей нашей семьи! – Быстрый сердитый взгляд в сторону младшего сына: – Нейде не предупредил, что мы ждем такую важную особу. Скорей же садитесь за праздничный стол и… выпейте чарку за здоровье молодых! – Он протянул ей руку, чтобы проводить к накрытым для гостей столам, но тут же боязливо отдернул.
Корделия оскалилась, как учила бабка, и вкрадчиво ответила:
– Сначала отведайте мою выпечку. Для вас я тоже приготовила подарочек – золотое печенье. – Гости позади пораженно ахнули. – И для молодого господина есть стряпня. – Корделия немного обернулась к старшему сыну, наконец глядя на него открыто. – Сырная булочка долголетия. – Корделия заглянула в глаза юноши, который, как назло, так и не убрал платок – будто решил до последнего вздоха сопротивляться ее попыткам накормить его и его гнилое семейство. – Этот рецепт перешел мне по наследству от моей любимой бабушки. Когда она поделилась им со мной, ей было больше девятисот лет.
На этот раз гости ахнули в голос.
Корделия не отводила взгляда от старшего наследника клана, но он лишь слегка выгнул брови.
Ну, давай же, убери дурацкий платок и дай мне увидеть тебя! Однако, юноша только сильнее закашлялся, прикрывая глаза. Его длинные ресницы тут же стали казаться еще длиннее – из-за теней, разлегшихся на бледной коже.
Корделия разочарованно сжала зубы.
Она вдруг поняла, что его глаза отличались от глаз обычного человека – в них, словно ураган, плескалось сразу три цвета. Серый, голубой и зеленый. Такие глаза были лишь у фейри. Выходит, молва не врет, и он действительно их потомок.
Впрочем, ей от этого никакой пользы. Главное – чтобы съел проклятую булочку!
От таких подарков отказывались только дураки. Мало того, что эти зелья стоили баснословных денег, так их еще и черная колдунья дарила. Не взять дары – прогневать ведьму. И хоть вред людям карался смертью, ведьма могла найти способ отомстить.
Но никто из семейства Агнаман не торопился пробовать ее кушанья.
– Что же вы, брезгуете моим подарком? – Она слегка наклонила голову на бок, рассматривая глав семейства. – Они вам не по вкусу?
Старший Агнаман переминался с ноги на ногу, глядя то на свою жену, то на Корделию. Его лоб покрылся испариной. Госпожа Агнаман будто приросла к своему креслу. Она сидела, выпрямив спину и сжав накрашенные губы так плотно, что их даже не было видно.
Корделия медленно повернулась к бывшему возлюбленному.
Нейде смотрел только на нее. Страх почти исчез, и только ненависть горела в его глазах.
И что она раньше в нем находила? В его фигуре не было ни стати, ни силы. И даже его внешность больше не казалась сногсшибательной. Скорее он был… смазливым. И ничего более.
– Зачем же было приглашать меня, дорогой… – Она специально сделала паузу, а затем добавила: – …друг, если тут пренебрегают моими подарками?
Неожиданно кто-то потянул Корделию за платье. Она посмотрела вниз: розовощекий пухлый малыш в растрепанной одежде и с полнейшим беспорядком на голове дергал ее юбку крошечным кулачком.
– Ты настаясяя ведьма?
Вот ее шанс! Корделия коварно улыбнулась и, как могла, грациозно, опустилась на корточки, примостив на колени, тяжеленный поднос.
– Да, малыш. А ты кто?
Мальчик сунул палец в рот, пососал, пустил несколько слюнявых пузырей и торжественно провозгласил:
– Дайле!
Видимо, его звали Дайре, но звук «р», как и многие другие, он не выговаривал.
– Во-о-от как! – Корделия снова улыбнулась. – Хочешь со мной дружить?
Тишина за спиной снова стала гробовой.
Дайре подумал, а затем кивнул.
С серьезным видом он посмотрел на поднос, а потом указал пальцем на ее шляпу:
– Хасю тот зефил!
Корделия мысленно поблагодарила бабку, которая каждый день повторяла: «Ведьма должна быть готова ко всему! Сначала соблазнить мужика, а потом его съесть!» Бабуля больше была по части съесть, чем соблазнить, но действительно была готова к обоим действам.
Корделия тоже подготовилась. Балансируя на корточках, с подносом на коленях, она подняла руки вверх и сняла с головы шляпу.
Ветер тут же растрепал ее слишком длинные волосы, сине-серые пряди полетели в сторону Дайре, который наконец оторвал слюнявый палец от слюнявого рта и потянул к ним ладошку, следя зачарованным взглядом.
Корделия оторвала от шляпы полосатую красно-белую зефиринку и сжала пальцами.
– Она волшебная. Хочешь покажу?
Мальчишка с трудом отвлекся от ее волос и посмотрел на зефир. Как кукла в перчаточном театре, он забавно кивнул.
Корделия улыбнулась и прошептала:
– Зефирка-зефирка, стань лягушкой. – Она подула на зефир и протянула Дейре: – А теперь ты!
Дейре быстро повторил:
– Зефилка-зефилка, стань лягуской!
– Брось на землю.
Дейре бросил зефир. Едва он столкнулся с землей, раздался тихий хлопок. Зефир скрылся в сиреневом облаке. Когда оно рассеялось, на земле сидела милая пухлая фиолетовая жаба с похожими на пузыри бородавками.
Корделия радовалась бы любому результату. Визгам Дейре, его истерике, слезам. Ей было все равно. Больше удивляло то, что никто из родителей не забрал мальчишку и не спрятал в доме, в самом глубоком подвале. Эти странные людишки оставили пацана на растерзание черной ведьме! Что у него за мать такая?! Кто вообще его мать?
Корделия бы уже уносила своего ребенка на всех парах. Но это семейство, похоже, ждало, пока она набросится на мальчонку, и вовсю планировало, как будет улепетывать, пока она будет его есть.
Однако Дейре оказался не так прост, как она думала. И гораздо храбрее всей своей семейки.
Радостно взвизгнув, он схватил жабу и сжал ладошками с такой силой, что та испуганно квакнула.
Прижимая несчастное животное к себе, Дейре серьезно спросил:
– А есть есе калдаство?
Корделия серьезно кивнула:
– Есть!
Она сняла голубую перламутровую зеифринку с золотыми крапинками, несколько раз сжала пальцами, подула, а после протянула игрушку Дейре:
– А теперь ты сожми.
Дейре сжал кулачок так яростно, что аж покраснел. Его по-детски большие карие глаза еще больше расширились, а рот приоткрылся от восторга. Когда он разжал кулак, на его ладони оказалась большая ярко-синяя зефирина в форме облачка с серебристыми блестками.
Корделия скомандовала:
– Положи в рот. – Дейре тут же запихнул зефир в рот. – Пожуй. – Малыш усиленно заработал челюстями. – А теперь дуй!
Надув щеки, Дейре выдул огромный синий пузырь, который оторвался от его губ и полетел в воздух, ярко переливаясь. До бордового оттенка лица мальчуган начал выдувать пузырь за пузырем, пока по воздуху не разлетелся десяток ядовито-синих шаров. Дейре следил за ними счастливо-мечтательным взглядом.
Суровый женский голос разрушил волшебную атмосферу:
– Довольно! Линэд, уведи Дейре!
Корделия подмигнула малышу и снова выпрямилась. Старшая госпожа наконец отмерла. С суровым видом она смотрела на Корделию. Когда пузырь ударился о ее щеку, лицо госпожи перекосилась.
Даже в девятьсот лет бабка Корделии выглядела приятнее, чем старшая госпожа сейчас.
К Дейре подбежала увешанная драгоценностями бледная женщина. Должно быть, та самая Линэд.
– Пойдем, мой хороший.
Дейре тут же нахмурился, а затем сморщился. Его лицо побагровело, а рот раскрылся в громком плаче.
– Хасю-ю-ю с не-е-ей…
Линэд взяла его на руки, пытаясь отобрать жабу, и одновременно боясь к ней прикоснуться:
– Выброси! Выброси эту гадость!.. Ну же!..
– Не атда-а-ам Пу-у-у-ухлика-а!..
Линэд покраснела, видимо, от стыда, и глядя на гостей, а не на сына, предприняла попытку утихомирить мальчонку, неловко хлопая его по макушке.
– Ну, перестань… Что же ты… Посмотри, как много гостей… Ты же юный господин, а юные господа так себя не ведут…
Корделия закатила глаза. Даже ведьмы, отличающиеся суровостью в вопросе воспитания детей, и те находили способы успокоить ребенка.
Но о бедолаге Дейре пришлось забыть – главная госпожа наконец отклеилась от своего кресла-трона и махнула рукой, отбрасывая назад расшитую сверкающими кристаллами накидку.
– Должно быть, вы что-то перепутали… девушка. Мои сыновья… не водят дружбу с ведьмами.
Корделия выпятила подбородок, стараясь не запрокидывать голову, чтобы смотреть прямо в глаза госпоже, которая была намного выше нее.
– О-о… я бы не называла это «водить дружбу». Наши отношения гораздо более… глубокие.
Старший сын снова закашлялся. Показалось, или он пытался скрыть смех? Корделия бросила на него взгляд. Но бедолага скрылся за своим платком и буквально утонул в темных невзрачных одеялах.
– Я не позволю какой-то… какой-то ведьме клеветать на моего сына! Наша семья никогда не якшалась с такими, как вы!
Корделия прищурилась:
– У-у-у… Вряд ли словом «якшались», можно назвать то, чем мы занимались. Я могу описать все родинки на его те…
– Мы знакомы! Знакомы! – Нейде бросил свою невесту и подскочил к Корделии, встав рядом с ней. – Госпожа Корделия… готовила мне лекарства, когда я заболел. В благодарность я пригласил ее на свадьбу.
Наконец в его взгляде, когда он обернулся и посмотрел на нее, появилось то, чего она так ждала: страх и мольба.
Один дружочек попался. Осталось заполучить второго. И ошибается тот, кто думает, что на этом Корделия остановится.
Старшая госпожа побагровела настолько, что стала почти синей:
– Когда это ты болел? Почему я не знаю об этом?
– Я не хотел тревожить вас, матушка! Подготовка к свадьбе – хлопотное дело.
Корделия покивала:
– Все так и было. Видите, я не вру? Ну что, теперь отведаете мои лакомства?
Нейде развернулся к ней:
– Да! Да, я съем!
Корделия убрала поднос подальше от его тянущихся к сладостям рук:
– Для вас я ничего не приготовила, молодой господин. У вас и так все есть. Грех – безудержно желать слишком многого.
Если ведьма, рассуждает о грехе – значит, скорее всего, она собирается его совершит. Слова же Корделии прозвучали, как нравоучение. Нравоучение от ведьмы? Что может быть унизительнее?! Только связь с ней.
– Я, пожалуй, попробую… – Красивый, но тихий голос заставил замолчать даже ветер.
Все, как по команде, повернулись к старшему сыну. Корделия затаила дыхание. Сердце забилось в груди с такой скоростью и силой, что заболели ребра.
Наследник рода выпростал из одеял руку и протянул к подносу. Корделия, как зачарованная, смотрела на длинные тонкие пальцы одновременно изящной и в то же время по истине мужской ладони.
Что ж, впервые в жизни она понимала, что руки мужчины гораздо притягательнее его лица. Она была бы совсем не против, если бы такие ладони накрыли ее плечи, притянули к себе, коснулись щек, погладили по голове. Ей бы понравилось ощущать их прикосновение на своей коже. Да ей просто нравилось на них смотреть!
Госпожа ударила сына по ладони расшитым блестками веером, и брезгливо заявила:
– Одним богам известно, что она туда положила.
Красивый голос, приглушенный платком, чуть насмешливо проговорил:
– Вы уже позволили испробовать ее стряпню Дейре. С ним ничего не случилось. Я не в том положении, чтобы отказываться от булочки долголетия.
Его рука оставалась вытянутой, и Корделия, затеявшая ради этого весь свой спектакль, поспешила подойти. Лишь в последний момент она остановила себя и заставила замедлить шаг. Старший наследник, слабый, немощный, и явно доживающий свои последние месяцы, а то и деньки, выглядел, как властный король. А она рядом с ним казалась не более чем служанкой.
Это нужно срочно изменить! Ее дары бесценны! Он на коленях должен умолять, чтобы получить хотя бы укус вожделенной сладости. Так почему она торопится скорее исполнить его то ли просьбу, то ли приказ?
Ах, да! Потому что в булочку, кроме зелья долголетия, она добавила приворотный отвар. Совсем мало, капельку. Но это должно заставить старшего наследника заинтересоваться ею настолько, чтобы пожелать новой встречи. А там уж она придумает, как влить в него столько, чтобы он голову от нее потерял. Это поможет ей войти в клан Агнаман. И вот тогда-то начнется ее месть…
Корделия приблизилась настолько, чтобы старший наследник мог взять предназначенную ему булочку. Аккуратным движением он сжал мягкий шарик и убрал руку с платком от лица.
Корделия глубоко судорожно вздохнула. Она варила приворотное зелье. Но он был тем, кто, похоже, купался в нем, ибо такая внешность была создана для того, чтобы проникать во сны, околдовывать и лишать рассудка.
