Марья Димина
Хозяйка Кервельского замка, или Сказка для больших девочек №3
Под таким грузом информации мозг едва справляется со своей работой.
– Так, может, разрешить ей все исправить?! – робко предлагаю я.
– Вот умру, ты и разрешишь, – ворчливо роняет непреклонная королева.
И тут у меня вырывается истерический смешок.
– Что значит «умру»?!
Но отвечать уже некому. Кресло опустело…
– Мел, ты опять о чем-то задумалась?! – голос Лукаса вырвал меня из воспоминаний.
Я кивнула.
– Да. Представляешь, бабушка когда-то задала мне тот же вопрос.
Деменли поиграл бровями.
– Кажется, я начинаю ощущать определенное духовное родство с королевой Мариссой. Вернее, с ее призраком, – уточнил он.
Я погрозила ему пальцем.
– Люк, не вздумай даже мысленно произнести слово «призрак». Моя прародительница – дама суровая, а главное: обидчивая. Проблем огребешь по полной.
Бодигард поднял руки в знак согласия.
– Как скажешь, Мел, – примирительно улыбнулся он.
Это кошмар какой-то! Но я совершенно не могу сопротивляться его потрясающей улыбке. Тоже начинаю лыбиться, как малолетняя влюбленная дура. При этом и злюсь на себя, и радуюсь неизвестно чему. Я же говорю: кошмар какой-то!
– Значит, в итоге ты получишь уникальный целительский Дар и начнешь лечить людей? – сделал очевидный вывод мой спутник.
Я пожала плечами.
– Ну, насчет «лечить» – это да. А вот насчет «уникальный» – это не совсем так. Очень редкий, скорее. Бабушка говорила, что похожим Даром, только слабым, обладает нынешняя королева Растана. Эльфийка, между прочим. Подозреваю, что где-то в ее родословную затесался человек или хотя бы полукровка, поскольку эльфийская магия совсем другой природы. А знаешь, кто о ней бабушке рассказал?! Светлейшая Карина, Правительница Ясневого Града.
Лукас округлил глаза.
– Ничего себе! Королева Марисса бывала в Зачарованном Лесу?
Я покачала головой.
– Нет, Повелительница эльфов приходила телепортом в Кервельский замок.
– Ого! – удивился парень. – Только что-то имя у нее совсем не эльфийское.
Я скорчила гримасу.
– Естественно. Поскольку она и не эльфийка вовсе. Ты не поверишь, она – драконица.
Вот тут уж глаза у Лукаса стали совсем круглые.
– Драконица?! – переспросил он. – Такая огромная летающая гадина?!
– Сам ты такой, – обиделась я за неведомую мне Карину. – Она, между прочим, Демиург. Если помнишь, именно драконы создали этот мир.
Он недоверчиво смотрел на меня.
– А ты не знал?! – поразилась я. – Люк, ты же ходил на занятия по истории. Сколько мне помнится, даже сидел позади моего брата. Чем же ты был занят, если не слышал, что рассказывал Ветиус?!
Мой телохранитель покраснел и отчаянно стрельнул в меня глазами, но на его счастье именно в этот момент мы въехали в деревню, которая и начиналась с придорожной харчевни.
– Ой, кажется, нас встречают, – облегченно вздохнул он, указывая на спешащего к нам Тимуса.
Я, конечно, была рада увидеть друга, но поведение Люка меня озадачило. Чего же он так перепугался?!
– Здравствуй, Мелисса, – поприветствовал меня хозяин таверны. – Добро пожаловать.
– Привет, Тимус, – спрыгивая с лошади и обнимая его, улыбнулась я. – Ну-ка, давай, знакомь меня со своей второй половиной.
В этот момент на крыльце появилась женщина. Я пригляделась, и мои брови удивленно поползли вверх. Где в такой глухомани Тимус отыскал полукровку?! Уши у нее были вполне человеческие, зато черты лица однозначно эльфийские.
– Знакомьтесь, это Парэль – моя супруга, а это ее королевское высочество принцесса Мелисса Ок’Мена, – представил нас Тимус.
Мы вопросительно посмотрели друг на друга, и я шагнула к ней.
– Очень рада за вас. Поздравляю, – беря ее за руку, мягко произнесла я.
Парэль взглянула на мужа.
– Ты говорил, что ваша принцесса с этикетом не заморачивается, но, чтобы настолько…– она покачала головой и повернулась ко мне. – Тимус мне много рассказывал о тебе. Я только и слышала «Мелисса то», «Мелисса се». Я даже сердилась. А сейчас увидела тебя и все поняла. Ты, как летнее солнышко, рядом с тобой тепло, – улыбнулась она моему смущению.
И мы все-таки обнялись. Потом я познакомила их с Люком, и мы пошли в таверну. Естественно, я расспросила молодоженов: как они познакомились. Оказалось, осенью того года Тимус ездил в Растан на осенний турнир по случаю урожая. Там они и встретились, и посостязались к тому же. Тимус, конечно, победил, но девушка произвела на него незабываемое впечатление. И он с ходу сделал ей предложение.
– Я так оторопела, что слова в ответ сказать не могла, – рассказывала Парэль, отрезая ножку фаршированной утки и укладывая на мою тарелку. – А он подождал-подождал, развернулся и ушел. А наутро из города исчез. Хорошо, друзья подсказали: как его найти. В общем, я дела свои уладила и через три месяца прикатила сюда.
Они переглянулись с Тимусом и хихикнули.
– Ага, так и было, – подтвердил ее муж. – Сама понимаешь, я не Данус, большого опыта в охмурении женщин не имею. Расстроился, конечно. А в Рождество полная таверна народу собралась, все празднуют. А тут дверь открывается, и на пороге – она. «Твое предложение еще в силе?» – спрашивает. А я глазам поверить не могу.
– Честно говоря, – Парэль хитро изогнула одну бровь, – было у меня желание: так же развернуться и уйти. Да только вьюга на улице была страшенная. Это его и спасло.
Супруги улыбнулись друг другу, и Тимус глубоко вздохнул.
– Вы себе не представляете: каких усилий нам стоило на следующий день священника протрезвить, чтобы обвенчал.
Все рассмеялись. И я, забрав у Люка заранее приготовленный подарочный мешочек, торжественно вручила его молодоженам, за что была расцелована в обе щеки. Ужин прошел в приятной дружеской беседе. А потом, оставив прислугу заниматься хозяйством, вся компания высыпала на задний двор, где была установлена тумба с мишенью.
– Постреляем?! – предложил мой учитель.
Я застонала.
– Тимус, я тебя умоляю! Сначала так накормить, потом напрягаться заставлять. Давай лучше завтра с утра?!
Парэль укоризненно посмотрела на мужа.
– Дорогой, бедная девочка целый день в седле, устала, а ты…
Ее муж горько усмехнулся.
– Милая, эта «девочка» после двухдневной голодовки мне в пропасть сорваться не дала, удержала, пока ребята не подоспели. И было ей всего тринадцать. Поверь, она многое выдержать может.
Парэль недоверчиво уставилась на меня.
– Думаешь, стоило отпустить?! – попыталась я скрыть смущение за шуткой. – И вообще, давайте о чем-нибудь другом. О! Расскажите-ка, мои дорогие, и когда же нам ждать продолжения славного рода метких стрелков?
Супруги опять переглянулись, и Парэль покраснела.
– А как ты догадалась?! – прошептала она.
Я скорчила гримасу.
– Ты опиралась руками на стол, когда вставала.
Будущая мамочка недоуменно пожала плечами.
– Так все делают, это естественно.
– Но ты и садилась так же, – хмыкнула я.
Мужчины удивленно посмотрели на меня, а Парэль понимающе кивнула.
– Я осторожничаю. Берегу себя, – ответила она на их вопросительные взгляды.
– Кого ждете?! – улыбнулась я.
Супруги снова глянули друг на друга.
– Сына, конечно, – расправляя плечи, заявил Тимус.
Я наклонилась и осторожно прижалась щекой к плоскому пока еще животу его жены.
– Выбирай девичье имя, друг, – разочаровала я стрелка, выпрямляясь.
Парэль восторженно захлопала в ладоши, а Тимус развел руками.
– Я так и думал, что эта хитрая женщина все сделает по-своему, – вздохнул он.
Жена успокаивающе погладила его по щеке.
– А как ты узнала? – спросил вдруг Лукас.
Я удивленно посмотрела на него.
– Понятия не имею. Просто я уверена, что это девочка. Наверное, Дар пробуждается, – пожала я плечами.
Мы еще поболтали немного о том, о сем, потом Парэль напомнила, что меня давным-давно дожидается купель, и все отправились спать.
Я уже и не удивилась, встретив во сне волка. Вот если бы его не было, я бы, наверное, ощутила потерю. Но серый был тут. Только почему-то он страшно нервничал. Вставал, садился, снова вставал. Порывался подойти ко мне, отбегал в сторону, и вообще, вел себя подозрительно. Что ему надо в моих снах?! Может, если приласкать его, он успокоится?! Я протянула руку и погладила его по высокому лбу. Волк зажмурил глаза от удовольствия и осторожно положил голову мне на плечо, я обняла его за шею. Как же мне было прекрасно в этот миг! Спокойно, уютно, тепло. Просто чудо, как хорошо! Никогда еще я не чувствовала себя такой нужной, такой защищенной, такой… любимой?!
Глава 7. Шестое июня.
На рассвете наша дружная компания собралась во дворе. Тимус, притворно нахмурясь, протянул мне лук, указывая на тумбу с мишенью.
– А ну-ка, посмотрим, насколько старательно ты тренировалась, – проворчал он.
Я шагнула назад, пряча руки за спину.
– О, нет, маэстро, только после Вас, – галантно уступила я.
Тумба стояла метрах в трехстах, у дальней изгороди. Мой учитель пожал плечами и, не целясь, выстрелил навскидку. В «яблочко», конечно.
Я взяла протянутый колчан и, зная, как Тимус относится к своему оружию, почтительно приняла его лук. Зря что ли я целый год старалась?! И спустя пару секунд я с глубочайшим удовлетворением любовалась на вытянувшиеся лица друзей. Стрелы, образовавшие идеально ровный круг по самому краю «яблочка», еще подрагивали. Удивленный Тимус шумно сглотнул. Его жена восторженно показала мне большой палец. И только Люк, опустив голову, рассматривал землю у себя под ногами.
– Да. Кажется, ученица превзошла учителя, – наконец, выдавил Тимус.
Вздохнув, я протянула ему лук.
– Куда там, – махнув рукой, успокоила я. – Тут не сколько в меткости дело, сколько в скорости. К тому же, я только ради тебя этот трюк и освоила. Чтобы похвалу заслужить. Тим, ну скажи, что я молодец.
Стрелок еще пару мгновений удивленно смотрел на меня, а потом рассмеялся.
– Мел, нет слов! Ты не просто молодец, ты – чудо природы, уникальное творение Создателя, немыслимое собрание редких достоинств, а главное: ты самый лучший друг, какого только можно пожелать, – улыбаясь, заверил он.
От таких дифирамбов я даже растерялась. И тут меня добила Парэль.
– Мы с мужем пошушукались вечерком, и решили: как назовем нашу дочь. Поделишься именем, Мелисса?
У меня слезы выступили на глазах, и я бросилась ее обнимать. Мы с будущей мамочкой дружно пошмыгали носами, гладя друг друга по спине. Потом, мне удалось незаметно заманить Лукаса в свою комнату, и мы оставили на тумбочке кошелек с оставшимся золотом. Записку «для тезки» я подложила под него. В итоге, мы распрощались с друзьями, оставили на их попечение Ласточку и Валета и, наконец-то, отправились в путь.
Утро выдалось солнечное, но не жаркое. Было очень приятно идти по основательно заросшей дороге, вдыхая запахи окружающего леса и вспоминая лица друзей, их улыбки и теплые слова. Постепенно мысли перетекли к более актуальным проблемам. Как бы поделикатнее намекнуть Люку, что с каждым шагом мы все ближе к Аномальной Зоне, а, стало быть, пора раскрывать карты. Я уже почти решилась напрямую потребовать ответа, когда заметно напрягшийся телохранитель вдруг спросил:
– Я так понимаю, за этим поворотом у дороги довольно большая поляна?
– Да, – удивленно кивнула я. – Откуда ты знаешь?
Он не ответил, еще больше смурнея.
– Люк, в чем дело? – нахмурилась я.
Мы вышли на поляну и остановились.
– Вот очень удобный пенек, – снимая с меня рюкзак и усаживая, сипло пробормотал парень. – Я тебе все объясню. Ты только не бойся. Тебе ничего не грозит. Я сейчас, – и с этими словами он скрылся за густым кустарником слева.
Я недоуменно пожала плечами и устроилась поудобнее. Долго ждать не пришлось. Дальний от меня куст задрожал, и из-за него сначала выглянул, а потом вышел на поляну… огромный волк. Здрасте вам! Я, конечно, не больно-то и испугалась. При моей скорости взбежать на ближайшую сосну, дело пары секунд, а оттуда уже и Люка можно позвать. Люка?! Я всмотрелась в знакомые льдистые глаза.
– Люк? – не веря своей догадке, прошептала я.
Громадный волчара удрученно кивнул лобастой головой, напряженно следя за моим лицом.
Вот это да! Лукас Деменли – оборотень! И явно истинный, ведь сейчас не ночь, и до полнолуния еще далеко. Значит, и Канус… Так вот почему они живут в самой дальней башне. Многое теперь становилось понятным: их бесшумность, сила, наблюдательность, все эти звериные повадки передавались и человеческой ипостаси, судя по летописям. Вот только истинных оборотней уничтожили семь столетий назад, да и встречались они исключительно в Гроссете.
Люди боятся и ненавидят всех, кто отличается от них. Гномов и эльфов защищает исключительно то, что живут они обособленно, подальше от людей. А оборотни думали, что человеческая внешность защитит их от недалеких злобных соседей. Не угадали…
Я с интересом рассматривала волка, сидящего посередине поляны. Он обвил хвостом передние лапы, и в этой позе было что-то умильное и домашнее. Так всегда делала моя любимая кошка, живущая при кухне. И мне совсем не было страшно, скорее, очень интересно, и меня просто разрывало от желания его погладить. И как человек – этакий красавчик, и как волк – просто лапочка. Ровно серый, с жемчужным отливом. Так бы весь день и любовалась.
Я, конечно, читала, что и человеческое проявлялось в волчьем обличии, но удивленно захлопала глазами, когда Люк вдруг удрученно покачал головой и произнес:
– Мелисса, ты не устаешь меня поражать, – так странно было смотреть, как из его пасти вылетают слова. – Ты даже не напугана.
Напугана?! С чего бы?! Ну, волк. Ну, большой. Ну, очень большой. И что?! После всего, что я насмотрелась в Кервельской Зоне, меня таким великолепным образчиком местной фауны не напугаешь.
– Не вижу достойного повода, – спокойно ответила я. – К тебе подойти-то хоть можно? Не укусишь?
– Не вижу достойного места, – ворчливо парировал он. – Я не собака, на кости не бросаюсь.
Я ничуть не обиделась (что на правду обижаться?!), и, вскочив с пенька, смело двинулась к оборотню. Сидящий волк оказался ростом с меня стоящую, наконец-то, наши глаза оказались на одном уровне. Я обошла его вокруг, внимательно рассматривая. Люк поворачивал голову вслед за мной, обеспокоенно следя за моей реакцией.
– Ну, и как я тебе?! – напряженно спросил он.
Я остановилась напротив.
– Впечатлена, – созналась я. – Очень.
Мне показалось, что он едва заметно перевел дух.
– А можно я тебя поглажу?! – все-таки не сдержалась я.
Он на миг пораженно замер, и в его глазах отразилась целая гамма непонятных мне чувств, среди которых я разгадала только смятение и затаенную надежду.
– Конечно, – сдавленно выдохнул он.
Я провела ладонью по его морде. Шерсть была одновременно и жесткой, и гладкой, шерстинка к шерстинке. Волк прикрыл глаза от удовольствия и, вдруг придвинувшись, положил голову мне на плечо. Дежавю. Ах, вот в чем дело! Вот ты кто, мой полуночный гость. То-то я не удивилась, когда ты вышел на поляну. Оказывается, я уже была морально готова к этой встрече. Знаю я, чьих призрачных ручек это дело! Просто бабушка решила смягчить шок, заранее посылая его в мои сны. Старая интриганка!
Размышляя о том, что выскажу Мариссе по поводу ее вмешательства в мое личное ментальное пространство, я обняла волка за шею одной рукой, второй поглаживая по голове. Он, похоже, даже дышать перестал.
– Слушай, а зачем ты за кустами прятался? – рассеянно спросила я, думая о своем.
– Я мог бы и при тебе перевоплотиться, – хмыкнул голос Люка у меня за спиной, – но тогда пришлось бы потом по всей поляне собирать остатки разорванной одежды. Конечно, запасной комплект у меня есть, но зачем портить хорошие вещи?!
Я продолжала его гладить, пока до меня, наконец-то, не дошло. Я медленно отступила на шаг, потом на второй. Я смотрела себе под ноги, и мне было неловко до смерти.
– Мел, что случилось? – волк опустил голову, пытаясь заглянуть мне в лицо.
– Ничего, – сипло выдавила я.
Краем глаза я увидела, как он помрачнел. Теперь он сидел прямо, глядя на меня в упор.
– Похоже, ты все-таки осознала, что я – оборотень, недочеловек. Что, возникло неодолимое желание помыть руки?! – ехидно осведомился он.
– Дурак! – что еще можно ответить на такую галиматью.
Он опять едва слышно перевел дух.
– Тогда что? – было понятно, что он не отстанет. – Мел, ответь, пожалуйста, для меня это очень важно!
Да что же это делается?! Почему я не могу ему противиться?! Может, это магия какая-то?! Типа, животный магнетизм?!
– Мелисса, – его голос дрогнул, – почему ты опустила руки?
Так и пришлось правду сказать.
– Да потому, что никогда еще не обнималась с парнем. Тем более, с голым парнем, – в отчаянии рявкнула я прямо ему в морду, заливаясь краской до самых ушей.
Люк озадаченно смотрел на меня с полсекунды, а потом зафыркал. Похоже, этот негодяй еще и смеялся надо мной. Я обиженно отвернулась, скрещивая руки на груди.
– Мел, – позвал он, но я даже глаз не скосила, – в понятие «обниматься» входят хотя бы двое, участвующие в процессе. А ты справилась одна. Ты меня просто обнимала, смирись с этим.
Я готова была сквозь землю провалиться. Каков мерзавец! Очаровал меня неопытную, а теперь насмехается!
– Сейчас кто-то получит по наглой волчьей морде, – озвучила я свое негодование.
Но он не испугался. Наоборот, шагнул ко мне и неожиданно лизнул меня в щеку. Я медленно повернулась, ошарашено глядя на него. Рука сама поднялась, чтобы вытереть след.
– Это что сейчас было?
Он выглядел растерянным и смущенным.
– Это я тебя поцеловал, – неловко признался он, и моя рука замерла на полпути. – Я подумал, если все равно по морде получать, пусть уж сразу за все.
Я, пребывая в шоке, отступила еще на шаг, нашарила пенек и уселась. В голове было пусто, мысли разбежались, как тараканы от света. Я тупо смотрела, как он переминается с лапы на лапу, заискивающе посматривая на меня.
– Ну, не сердись, Мел, пожалуйста, – умоляюще протянул он. – Я все объясню. Сейчас.
Он развернулся и исчез за кустами. Я постепенно приходила в себя. Меня поцеловал Люк Деменли! Вау! Тот самый Люк, по которому томно вздыхали все мамулины фрейлины. Тот, который не повелся на домогания маньячки де Морли. Тот, которому призывно подмигивали подавальщицы в каждой таверне. Тот, который назвал меня «самой красивой принцессой на свете». Это бред какой-то! Я не могу кому-то нравиться! Я – седая сумасшедшая принцесса с гомьим мечом за плечами. Я…
И тут из-за кустов появился Люк, поправляя на плече рюкзак. Он скорчил виноватую гримасу, подхватил мои вещи, потом меня, все еще ошарашенную, и потащил к дороге.
Я покорно шла пару минут, опираясь на его руку. А потом возмутилась:
– Рассказывай!
Люк глубоко вздохнул и отпустил меня.
– Начать придется издалека, – предупредил он.
– С момента сотворения мира?! – хмыкнула я, приходя в себя.
Люк серьезно кивнул.
– Почти. Пусть эту часть урока я прослушал, зато знаю такое, о чем Ветиус нам не рассказывал. И начну я с прописных истин, – пожал он плечами. – Наше королевство условно делится на три этнические части, что характерно выражается в фамилиях знатных родов. Например, твоя бабушка звалась де Кервель, она северянка. В твоей фамилии – Ок’Мена – приставка означает, что ты родилась в центральной части страны. А вот окончание «ли» однозначно указывает на выходцев с юга. Как ты знаешь, меня зовут…
– Деменли, – закончила я за него. – Ты хочешь сказать, что раньше твоя фамилия писалась раздельно? Так, стой! Я тоже учила историю. До того, как на престол взошел первый из нашего рода, королевство называлось Менлинским, – я пораженно взглянула на него, едва не споткнувшись на ровном месте.
Он поддержал меня под локоть, но я отстранилась. Люк только вздохнул.
– Все правильно, – кивнул он. – Меня зовут Лукас де Менли. Мои предки основали это государство и правили им до того, как оно стало Окменским.
Я настороженно покосилась на шагающего рядом парня. Если у него какие-то претензии на трон, то он обратился не к тому человеку. Наследник короны – мой брат, я не стану правительницей, даже если с Миркусом что-то случится. Королем будет мой муж. В нашей стране женщины не имеют права на престол. Или он хочет посчитаться за предков?! Я внутренне подобралась.
– Не напрягайся, – поморщился догадливый Люк. – Я не о том. Кстати, отец просил извиниться перед тобой. Он собирался рассказать тебе эту историю лично, но все никак не мог подобрать удачный момент. Вот теперь придется мне, – проворчал он и опять вздохнул. – Итак, как тебе известно, последним королем из рода де Менли был Ганус, по прозвищу Зверь. Сама понимаешь, такие прозвища на пустом месте не даются. Он, действительно, был чудовищем. Звериная жестокость и кровожадность короля пугали даже его ближайших соратников. И народ не выдержал. По всей стране вспыхивали восстания. А родовая знать организовала заговор, во главе которого встал твой предок, Мебиус Ок’Мена. Увы, без предательства не обошлось, и благородного герцога заточили в крепость, король хотел лично запытать главного заговорщика. Как ты помнишь, у твоего пращура было двое детей: дочь Ранисса, первая красавица королевства, и сын Равис, капитан экспедиционного корпуса. Младшего Ок’Мены не было тогда в столице, он мотался по стране, усмиряя негодование простого люда, хотя сам был целиком на его стороне. Где уговорами, где угрозами он призывал народ сложить оружие, стараясь не прибегать к насилию. Поэтому некому было остановить шестнадцатилетнюю Раниссу, беззаветно любившую отца. Она пошла к королю и на коленях стала умолять его пощадить Мебиуса. Ганус лишь рассмеялся ей в лицо, но потом передумал и сказал, что за ночь любви она может выкупить жизнь старшего Ок’Мены. Стражники, стоявшие в ту ночь у королевских покоев, потом уверяли, что таких криков и стонов не слышал даже ад. А наутро, когда обезображенная истерзанная Ранисса повторила свою просьбу вслед уходящему королю, он только ухмыльнулся и сказал, что забирает свое обещание, поскольку уже получил все, что хотел. После таких слов несчастная Ранисса упала замертво. Что было потом, ты тоже в курсе. В столицу вернулся Равис, узнав о судьбе замученного в застенках отца и участи опозоренной сестры, он бросился во дворец и в поединке убил короля. Ганус добровольно согласился на этот бой, желая унизить сына поверженного врага, но он не рассчитал той ярости, что пылала в молодом капитане. Прослышав о кончине ненавистного монарха, вся знать королевства собралась на Совет и большинством голосов избрала новым правителем Рависа Ок’Мену. Все это ты знала и раньше, а вот теперь начинается неизвестная тебе часть этой истории, хотя все твои в курсе, включая Миркуса, – Люк помолчал. – Считалось, что Ганус де Менли не был женат, но это не так. За полгода до описываемых событий, путешествуя по Южному архипелагу, он заключил брачное соглашение с одной из многочисленных дочерей тамошнего Повелителя, но, вернувшись, скрыл этот факт. Каковы были его мотивы, мы уже никогда не узнаем, но род его не прервался. Король Равис тем временем женился, и через положенные девять месяцев молодая жена подарила ему сына. Надо же так случиться, что именно в этот момент во дворец пожаловала тайная делегация южных соседей. Они привезли с собой семимесячного младенца, уверяя, что это ребенок покойного Гануса. Король немедленно приказал доставить к себе трех архимагов, и те подтвердили слова гостей, но при этом так ошеломленно переглядывались, что вызвали у короля обоснованные подозрения. Оказалось, что мальчишка не совсем обычный, что в его ауру еще до рождения вплетено Пророчество, произнесенное женщиной и опечатанное ее смертью. Припертые к стене гости нехотя признались, что младенец родился волчонком, прогрызя себе выход наружу, чем, естественно, убил свою мать, – Лукас сглотнул, а я зябко поежилась. – Через две недели зверек открыл глаза, и в одночасье превратился в обыкновенное новорожденное дитя. Южане заявили, что их Повелитель претензий к северным соседям не имеет, но убедительно просит сохранить этот факт в тайне и принять на себя решение вышеозначенной проблемы, короче, вот вам принц-оборотень, делайте с ним, что хотите. Первым побуждением Рависа было убить ребенка, но вспомнив о своем новорожденном сыне, он передумал. Что-то не давало ему покоя, и он приказал вызвать тех стражников, которые видели смерть бедняжки Раниссы. Король вспомнил, что в их семье рождались Пророчицы, но сестра никогда не проявляла своего Дара, он сомневался. Доставленные стражники таковыми уже не являлись, после памятной ночи оба ушли в монастырь, откуда их и привезли во дворец. Монахи рассказали, что перед тем как умереть, несчастная страдалица, действительно, изрекла Пророчество, но тогда они его не поняли и решили сохранить в тайне. По приказу короля монахи повторили текст слово в слово, – Деменли тяжело вздохнул и процитировал. – «Потомки Зверя родятся волками, но будут сидеть у трона, как цепные псы. И слово Хозяйки станет для них законом. И будет так до тех пор, пока отдавшая сердце людям не полюбит последнего из рода». Король все это выслушал, подумал-подумал и оставил маленького де Менли при дворе, взяв его воспитание под личный контроль. Естественно, за мальчишкой постоянно наблюдали. Фамилию пришлось слегка подправить, но в целом, все шло благополучно, пока один случай не открыл королю глаза. Его сын, принц Дэнис, купался в реке возле замка, внезапная судорога свела мальчишке ногу, и он начал тонуть. Бориус, до этого спокойно лежавший на берегу, вдруг вскочил и бросился в воду. Он вытащил наследника на песок и, пока воспитатели принца бестолково суетились вокруг, помог другу, и было им тогда по четырнадцать лет. С этого момента Деменли стали королевскими телохранителями. Именно поэтому твоя бабушка назвала моего отца «серая тень», это наше фамильное прозвище, – хмыкнул Люк. – Уже пять веков подряд незадолго до рождения наследника Окменской династии, в семье Деменли появляется на свет его «серая тень».
Он замолчал, продолжая шагать рядом. А я с ужасом представила: каково это жить с сознанием, что ты убил собственную мать. И тут я кое-что вспомнила.
– Слушай, Люк, но ведь твоя мама умерла не при родах. Мне Канус рассказывал, что она была кормилицей моего брата, – прищурила я глаза.
– Да, это правда, – пустым голосом согласился он и объяснил. – Моя мама не умерла при родах только потому, что в этот момент рядом оказалась Целительница. Она приехала за неделю до рождения внука и, зная историю нашего рода, пожалела мою мать, сделав ей кесарево сечение. Такую операцию пытались делать и прежде, но роженицы все равно погибали, кровь не хотела сворачиваться. Так уж получилось, что обманутая в своих надеждах Ранисса заменила Пророчество Проклятием, наказав весь род де Менли. А твоя бабушка своим Даром спасла мою маму.
Я неловко погладила его по рукаву, и Лукас благодарно кивнул.
– А сколько тебе было лет, когда ее не стало? – печально прошептала я.
– Два года, – снова вздохнул он. – Королева-мать покинула мир живых, и сила, которой она подпитывала мамину жизнь, исчезла. Ты просто не поверишь, насколько отец боготворит королеву Мариссу. Он ей безумно благодарен за те два года, что мама была с ним. И я перед ней в долгу, ведь если бы не она…
Он судорожно сглотнул и отвернулся.
– Я обязательно вас познакомлю, – мягко пообещала я и, решив поддержать его, добавила. – Знаешь, когда Канус даже случайно упоминал о жене, у него всегда светились глаза, он очень любил ее, это чувствуется.
Люк медленно развернулся и пытливо взглянул на меня.
– Что? – насторожилась я.
– Нет, ничего, – поспешно заверил он. – Видишь ли, Мел, все мужчины нашего рода, зная, на что обречены их жены, старались не влюбляться. Все женились без любви, но как только женщина начинала носить под сердцем дитя, запускался какой-то скрытый механизм, и Деменли больше не принадлежал себе. Это были девять месяцев обреченной горькой любви. Волки однолюбы. Никто из рода не женился во второй раз.
– Да, грустная история, – посочувствовала я и, чтобы отвлечь его, перевела разговор на другое. – Постой, а что там было про Хозяйку?
Люк скосил на меня внимательные глаза.
– Слава Создателю, в семье Ок’Мена достаточно редко рождались девочки. Но как только это случалось, наследнику престола приходилось искать другого телохранителя.
Опаньки! Вот это номер!
– То есть ты хочешь сказать, что ты – моя «серая тень»? – озвучила я свою догадку.
Деменли коротко кивнул и спросил звенящим голосом:
– А ты, что, против?
– Ну, нет, почему же, – сконфуженно прошептала я, заливаясь краской. – Охраняй, если хочешь.
Люк хмыкнул и пояснил:
– «Если хочешь» тут совершенно не причем, Мел, я просто не могу иначе, – он помолчал и, будто на что-то решившись, заявил. – Я должен рассказать тебе еще кое-то. Только начну опять издалека, ладно?
Я обреченно кивнула. Снова какие-то секреты.
– Я родился на три дня раньше твоего брата, и первые два года жизни был полностью счастлив. Понимаешь, наша сущность так устроена, что буквально с рождения мы потенциально готовы защищать наследника. В детстве мы растем и развиваемся гораздо быстрее, чем люди, к четырнадцати годам рост затормаживается, и происходит окончательная метаморфоза, Деменли готов к исполнению долга. Так вот, пока не родилась ты, у меня все было прекрасно. Мама, отец, друг Миркус. Я и понятия не имел, что чем-то отличаюсь от других, ну, пусть расту быстрее и сообразительнее других, но такой же ребенок, как все. А тут вдруг в одночасье мама умирает, отец впадает в жесточайшую депрессию, и кто-то в моей голове постоянно твердит: «иди к Хозяйке, иди к Хозяйке». Как я умом не тронулся, до сих пор не понимаю. Ходил пришибленный, никому не нужный. Спасибо твоей матушке, догадалась взять меня за руку и отвести в детскую. Что смотришь?! Так все и было. И как только я тебя увидел, голос в голове замолчал. Ты не представляешь, как я тебя возненавидел, – покаянно вздохнул он. – Ты представлялась мне виновницей всех моих бед. А ты, как назло, была совсем не против моего общества. Стоило тебе закапризничать, звали меня, и ты тут же успокаивалась. Королеве это показалось удачным решением всех проблем, она больше времени смогла уделять сыну, а я целый год просидел возле твоей колыбели. Но, невзирая на свою неприязнь, я и помыслить не мог причинить тебе вред. Кстати, в младенчестве ты была той еще хитрюгой, всегда добивалась своего, – усмехнулся он. – Потом ты слегка подросла, и нужда в моем постоянном присутствии отпала, тем более, к этому времени отец наконец-то вспомнил обо мне, и все снова стало налаживаться. Он начал меня тренировать, и наши добрые отношения восстановились, мы опять почувствовали себя семьей. Канус объяснил мне, что ни в чем ты не виновата, и я понял, как заблуждался, но горечь все равно осталась. Теперь я видел тебя значительно реже, издали. И однажды поймал себя на том, что сквозь привычное раздражение скучаю по тебе. Это было так странно: недолюбливать человека и одновременно хотеть его видеть.
