Мария Зайцева
Доброта наказуема
Смертников нет.
А девочка его пусть радуется. Пусть думает, что сама все решает. Он потерпит.
Влад косится на часы. Уже долго гуляет, можно и зайти куда-нибудь, пожрать. Он кивает, и вскоре рядом тормозит его любимый хомяк, тяжелый, мощный, серьезный.
С детской автомобильной люлькой внутри. Веселенького голубого цвета.
Артемка не просыпается, когда его перекладывают и пристегивают.
Кудрявый косится на его спящее личико, кривит губы в непривычной для него улыбке.
– Отвернись, а то испугаешь опять, – тихо командует Расписной.
– На тебя похож, бля буду, Расписной, – умилительным шепотом бормочет Кудрявый, садясь за руль.
– Сам знаю… – Влад не улыбается, и вообще никак не показывает. Что ему дико приятно. Что ему по кайфу.
Все по кайфу.
И, когда через пару часов он встречает улыбающуюся Лиду в ее домике, когда смотрит в спокойные, такие манящие глаза, без привычного страха, без ставшей обычной для нее после похищения заторможенности и пустоты. Живые, теплые, внимательные.
Именно тогда он понимает, что самый главный кайф в его жизни – это она, такая, как сейчас, спокойная, веселая, доверчивая.
Такая, какой он не знал ее никогда.
Такая, какой ему еще предстоит ее узнать.
Если не будет идиотом, конечно.
А он не будет идиотом.
Потому что ошибается только один раз.
