Мария Максонова
Попаданка в сильфиду
Глава 24
К вечеру навстречу с нашим наконец-то пришло дружественное племя, которого мы ждали на привале, но Халмир велел мне сидеть в шатре и не высовываться. Не то чтобы я горела желанием светить своей подбитой физиономией, но было обидно, что я не могу глянуть хоть одним глазком на других орков. Чем они отличаются от наших, кроме татуировок?
Племя Серых Койотов считалось родственным Золотым Соколам, они часто обменивались невестами и предпочитали держаться рядом даже во время большого всеобщего сбора всех племен. Я так поняла, что их языки были похожи из-за частого общения и при прочих равных родители предпочитали отдать девушку в более близкое племя, даже за меньший выкуп. Оно и верно, что там, где говорят на похожем языке, ей будет легче освоиться.
Ночью на центральной площади зажгли большой костер и устроили праздник, но я, разумеется, осталась в шатре, чтобы не светить своей «красивой» физиономией. Шум было слышно и у нас, он не стихал до поздней ночи, хотя обычно орки ложились едва ли не сразу после заката.
Ситуация безумно бесила, но приходилось терпеть и ворочаться на своем тоненьком матрасе под присмотром Халмира. Тот тоже никуда не пошел, очевидно, сделав своей целью присмотр за мной, но периодически позволял себе выйти из шатра и поболтать с соседями. Я злилась на Халмира, хоть он и так делал все посильное, чтобы обеспечить наш быт. Честно говоря, он выполнял «женскую» часть обязанностей, которые полагалось бы делать мне. Старик старался быть полезным, чтобы его не прибили и не бросили ненароком, это полезно. Но даже так без меня он никому не будет нужен, это очевидно. Спала я дурно: мешали и звуки, и боль в щеке. Я постоянно вызывала ту силу, что несла охлаждение, и прикладывала руку к лицу, чтобы ощутить облегчение.
Проснулась я по привычке на рассвете. Сразу подорвалась: оделась, умылась, сходила к нужнику, наученная опытом, что потом могут и не оставить на это время, а в пути возможностей не будет… а потом только осознала, что племя спит. Вчера все так напраздновались, что не пустились в путь прямо с рассветом, в становище было тихо.
Я помоталось вокруг нашей палатки, не зная, как себя применить. Пойти отсыпаться, как остальные? Заманчиво, но я уже убралась матрас. Задумавшись, коснулась своей щеки… она не болела. Это было удивительно, учитывая силу удара, поэтому я сбегала за зеркалом и, выйдя на солнечный свет, осмотрела себя.
На левой щеке красовался большой голубовато-желтый синяк, но которому на вид можно было дать уже дней пять-семь, но никак не меньше суток. Отека не было, только пятно, которое легко было бы замазать тональником, если бы он тут был. Хм, интересно, я, оказывается, еще и лекарь… впрочем, среди орков, которые легко закрывали самые страшные раны прикосновением, вряд ли мои способности вызвали бы интерес. Но нужно же думать еще и о будущем.
Я уже ощущала голод и, убирая зеркало на место, покосилась на спящего на своем матрасе Халмира. Обычно именно он где-то добывал еду, но сейчас будить его не хотелось – опять он велит сидеть в палатке до выезда. Вместо этого я накинула на голову темный платок и аккуратно прошла к шатру СакрКруша. Осмотревшись, чтобы удостовериться, что вокруг никого, ведь орки очень нервно реагировали на то, что незамужняя женщина может «шляться по чужим палаткам», я заглянула внутрь. Шатер моего опекуна был куда больше и наряднее, чем тот, что выделили мне: пол устилали узорчатые ковры в несколько слоев, да еще и какие-то шкуры диких зверей, вокруг валялись тюки с каким-то наворованным добром, а сам хозяин этого богатства спал богатырским сном, громко храпя. Дух в палатке стоял такой, что было очевидно, что он упился местным алкоголем на основе молока.
Окинув взглядом палатку опекуна, я не нашла еды и там. А благодаря тому, в каком состоянии был СакрКруш, могла быть спокойна, что за мной никто следить не будет. Усмехнувшись, я тихонько выбралась из палатки и отправилась дальше. Мой прежний опыт подсказывал, что там, где грандиозная пьянка, можно попытаться и разжиться едой, поэтому я решила сходить на центральную площадь.
Пробиралась осторожно, все время оглядываясь и надеясь, что меня не заметят, но казалось, что становище вымерло. Наверное, где-то там на окраинах, где жили не воины и торговцы, а простые владельцы скота, орки уже отправились доить коров, но здесь пока было совершенно безлюдно… в смысле, безорчно. Только кое-где встречались лежащие в тени здоровенные псы, которые следили за мной внимательными темными глазами, но лишь лениво тихонько потявкивали, чтобы не разбудить хозяев, а серьезного шума не поднимали – не только здоровенные, но и умные животные.
Выйдя на центральную площадь, я поняла, что была права. Самые «стойкие» из праздновавших спали прямо на улице на плетеных ковриках и просто на земле, обнимая бурдюки с местным аналогом кумыса – алкогольного напитка из молока. В него, как я слышала, добавлялись, кроме культуры бактерий, еще какие-то степные травы, так что мозги он отшибал напрочь. Причем, состав трав у каждого племени был свой.
К моему счастью, прямо на земле между спящими стояли тарелки и миски со съестным. Полазив между ними, я собрала выглядящие наиболее привлекательно припасы: нетронутые пирожки, тарелку лепешек и котелок с тушеным мясом, который был закрыт крышкой, а потому до него не добрались вездесущие животные. С припасами я решила навестить своего нового знакомого, прекрасно зная, что он тоже вчера не смог присутствовать на вечеринке.
/\/\/\
Палатку Кирима пришлось искать, я плохо запомнила дорогу меж одинаковыми шатрами, и несколько раз прошла мимо, но потом, наконец, заметила выцветший уже знак в виде оранжевого пламени у входа. Наверное, это был местный аналог символа «не влезай – убьет». Судя по вчерашнему поведению ГладРиды и ее подружек, пламенный маг был местной детской страшилкой, в которую верили и взрослые. Впрочем, уверена, он постарался, чтобы создать себе такую репутацию.
Еще раз оглянувшись, чтобы проверить, не заметил ли меня кто, я скользнула в палатку, разулась в коридорчике и тихонько позвала:
– Кирим? Кирим, ты не спишь? К тебе можно? – к сожалению, постучать тут было не обо что, только ткань вокруг, да и руки заняты.
Решив, что он может спать, я заглянула в щель между двумя полотнищами, закрывающими вход в основное помещение шатра. Внутри было непривычно темно, но мой взгляд привлекло движение. Солнечный свет, падающий через отверстие в центре палатки, высвечивал мужскую спину, опускающуюся и поднимающуюся в мерном ритме – Кирим отжимался. Это было неожиданно, увидев заросшее бородой лицо вчера я думала, что он куда старше, но тело было молодым, сильным и подтянутым. Кожа влажно поблескивала, яркий свет четко прорисовывал развитые мышцы, высушенные, словно для фитнес-съемки. Только вот это был не каприз атлета, а попытка сохранить силу недоедающего человека.
Закончив упражнение, он поднялся на ноги, повернувшись ко мне спиной, и я едва сдержала вскрик – кожа на от плеч до копчика была будто раскрашена алыми и белыми полосами, идущими внахлест. Одни более тонкие, едва заметные, другие толстые, бугрящиеся, будто вспухшие, а третьи толщиной в несколько сантиметров, идущие сверху вниз вдоль позвоночника. Если про горизонтальные отметины я могла предположить, что они остались от порки, то при виде вертикальных в голове почему-то зазвенела фраза: «шкуру спущу» – и зверский оскал Шамана, когда он пытался проткнуть мне крыло.
Мои руки ослабли, и я выронила-таки тарелками с лепешками. Вскрикнула испуганно, боясь, что глиняная тара сейчас расколется, и вернуть ее на место будет невозможно, но на мое счастье неуправляемая мною магия подхватила ее раньше, чем случилось непоправимое. Я поспешно нагнулась и перехватила тарелку, а, когда выпрямилась, Кирим уже надел рубаху, нервно завязывая у горла шнурок.
– Прости, я не хотела мешать. Я тебя звала, но ты не слышал, наверное…
– Ничего страшного, я рад видеть столь прекрасную леди этим чудесным утром, – на его лице появилась вежливая улыбка, спрятанная в усах и бороде. – Проходи. Правда, мне пока нечем тебя угостить…
– А я как раз раздобыла немного припасов, – улыбнулась я в ответ, демонстрируя свою добычу. – Все еще спят после вчерашнего праздника, а вот еду не всю доели, так что я рискнула поживиться, а заодно тебя угостить.
Я сделала несколько шагов вперед, и не сообразила, что оказалась как раз под лучом света, бьющим сверху.
– Что это?
– Ничего, – я поспешно опустила голову и скользнула из-под света прожектора в тень, поставила на землю припасы.
Нахмурившись, Кирим сделал неуловимое движение рукой, и с его пальцев сорвались огненные шарики. Они не стали ко мне приближаться, вместо этого распространившись по шатру. Я попыталась спрятаться за волосами, но тонкие пальцы нежно скользнули по щеке, отводя их.
– Это из-за меня? – вопрос заставил меня удивиться.
– Нет, это из-за меня, – усмехнулась грустно. – Кажется, я умудрилась потоптаться по любимой мозоли одной злопамятной девицы, того не заметив. Она наговорила гадостей обо мне опекающему меня орку, и вот результат.
Его пальцы продолжили нежно поглаживать мою щеку, но я почему-то не испытывала желания отстраниться.
– Но ты все равно пришла снова? Решила подкормить несчастного пленника? – помрачнел Кирим. – Считаешь, я нуждаюсь в жалости? Что сам не способен..?
– Я просто хотела позавтракать, – прервала я его самобичевание, – а все в становище еще спят. И мне нужно было укромное место, чтобы незаметно разделаться со своей добычей. Не могла же я стоять и есть прямо на центральной площади – меня бы заметили!
– Но ты рисковала, взяв это. Когда орки проснутся и начнут убираться после праздника, они заметят пропажу, – мне показалось, что Кирим мне не очень поверил.
– Значит нужно покончить с едой как можно скорее, пока все спят, и вернуть на место миски, – озорно улыбнулась я, накладывая на лепешку мясную подливку, а потом сунула получившееся тако Кириму в руки.
Он посмотрел на меня с укором, но все же принял, а я поспешила сделать такое же блюдо для себя. В приятной компании есть оказалось на удивление вкусно.
Глава 25
Едва мы поели, как Кирим настоял, чтобы я вернула посуду на место, чтобы у меня не было неприятностей. Я же в свою очередь заставила его отложить себе запас лепешек и пирожков с начинкой из каких-то кореньев и зелени, напомнивших мне вареную картошку с луком и укропом. Мы нашли у него в запасах более-менее чистую тряпицу и переложили на нее припасы «чтобы мне было чем угоститься, если я еще зайду». Ради себя Кирим отказывался принимать еду, я даже подозревала, что к этим припасам он не притронется без меня, это угнетало.
Вернула я миски на центральную площадь без проблем, орки все еще спали. Только один мужчина заворочался по другую сторону от кострища, когда я пристраивала котелок с подливкой на место. Я замерла испуганно… но он лишь перевернулся на другой бок, подтянул к себе ближе бурдюк с кумысом и захрапел. Я облегченно выдохнула.
По уму мне бы признать, что шалость удалась, и спокойно вернуться в свою палатку досыпать, но вместо этого я тихой тенью скользнула обратно в шатер к ужасу всея становища.
– У тебя не будет опять неприятностей? – насторожился Кирим.
– Все спят еще, – отмахнулась я, плюхаясь обратно на его тоненький коврик, – а мне скучно.
Он улыбнулся мне, словно неразумному дитю, но отказывать не стал.
– О чем ты хотела поговорить? – карие глаза смотрели пытливо.
Я ощутила, что краснею, конечно, он сразу разгадал мой тайный коварный план:
– Расскажи мне о магии, – попросила честно.
– Что именно? – темные брови удивленно приподнялись.
– Все.
Он рассмеялся:
– Что «все»? Все – это слишком абстрактно, я должен понимать твой начальный уровень. Где ты училась магии, по какой специальности?..
– Я не училась.
– Но…
– Я не знала, что у меня есть способности.
– Как же так?.. – Кирим нервно побарабанил пальцами по колену. – Это потому что ты женщина? Тебя не хотели учить?
Это была бы удачная отговорка, но мне не хотелось, чтобы он так думал:
– Я не знала, что у меня есть эти способности. Не уверена, что они были у меня раньше.
– Но как же… а твои родители? Они были магами? Как они могли не рассмотреть твой дар?
– Нет, никто из моих родных не обладал способностями.
Он перевел взгляд мне за плечо:
– А крылья? Что это такое? Бран рассказывал мне, что Шаман счел тебя дочерью Духов Пустыни, а твой дед заявил, что крылья – это проклятье. А на самом деле?
– Я не знаю, – развела руками. – Я просто оказалась посреди пустыни, а они уже были. Я надеялась… ты никогда не слышал о людях с крыльями раньше?
– Боюсь, что нет, – я понурилась, – но я уже так долго здесь, в плену, отрезан от мира и научного прогресса… да и раньше не слишком много времени посвящал новейшим магическим разработкам. Возможно, если бы мы выбрались отсюда, то могли бы узнать… – явно попытался подбодрить меня он.
– Если бы мы выбрались… – повторила за ним, но в голове моей была не мифическая страна Халифат, где меня сделали рабыней, а небоскребы Москва-сити, рестораны, селфи с подружками и сторис для подписчиков, любимый муж… горькая усмешка исказила губы. Любимый, но никогда не любивший. – Не будем заглядывать так далеко, – я раздраженно мотнула головой. Лучше расскажи о магии. Что-нибудь интересное. Вот ты маг огня. А что это значит? Что ты можешь сделать?
– Что я могу? – он растерялся. – У вас в доме совсем не пользовались магией? Ты вообще ничего не знаешь?
Я неопределенно пожала плечами, не желая вдаваться в подробности. Кирима это явно удивляло, но он не стал задавать больше вопросов, вместо этого начал рассказ:
– Весь наш мир состоит из четырех первоэлементов: воды, огня, воздуха и земли. Они постоянно окружают нас: это солнечный свет; воздух, которым мы дышим; земля на которой стоим, вода, без которой не можем жить. Единение элементов создает жизнь. Чтобы проросло зерно, оно должно оказаться в земле, его должно согревать солнце и питать вода. И так во всем. Магия – тоже часть нашего мира, она подобна ему и поэтому в ней также выделяют четыре вида энергии. Когда маг учится специальному магическому зрению, то он даже видит эти силы как легкое свечение…
– Мне кажется, я такое замечала, – обрадовалось я. – Орки иногда окружены зеленоватым свечением.
– Да, орки в основном используют магию Земли, ее цвет зеленый. В людях же обычно стихии перемешаны в той или иной степени. По-научному это называется степенью равновесия. Если стихии одинаково выражены, из мага получается хороший лекарь или создатель амулетов. Если же одна энергия выражена сильнее, получается маг-стихийник. Так я маг огня, но также имею некоторое способности и к другим стихиям, – он протянул руку, и в нее с земли запрыгнул камешек и медленно начал вращаться, будто планета. Рядом вспыхнул маленький огонек, а еще что-то вроде небольшого смерча. – Сложнее всего у меня с магией Воды, – признался Кирим, – но, если бы здесь была чашка, я мог бы тебя даже немного обрызгать.
Я рассмеялась силе этого мощного мага, а потом призналась:
– А я тоже кое-что могу, – и вызвала на руке заклинание охлаждения, которое натренировалась делать за ночь.
Кирим сбросил с ладони проявления стихий и на удивление посмотрел на меня с уважением:
– Охлаждение – это проявление мощной стихии Воздуха. Сложное заклинание, не для начинающих. Если тебя никто не учил… – я отрицательно помотала головой, – то, должно быть, у тебя хорошие способности.
Я покраснела:
– А почему? Это же просто…
– Это расщепление стихии, – сказал он, будто это все объясняло. Потом сложил ладони лодочкой, и зажег огонек. – Вот стихия Огня, она едина: тепло и свет. Управлять пламенем на этом уровне может практически любой одаренный. Но, – он медленно развел ладони в стороны, и теперь над правой рукой ярко светилось маленькое солнышко, а над левой вроде бы ничего не было, но, если присмотреться, можно было заметить легкое искажение, будто дрожание изображения за очень жарким пламенем.
/\/\/\
Я присмотрелась, и смогла увидеть алое свечение, исходящее из ладоней Кирима.
– Как интересно, – выдохнула я и протянула руку к источнику жара. Я не задумалась о том, что нужно было погасить свое заклинание, увидела вокруг своей ладони тоже желтоватое свечение… коснуться его ладони мне не удалось, я будто наткнулась на какое-то упругое препятствие, будто поверхность воздушного шарика. Они будто притягивались друг к другу и в то же время отталкивались.
– Жар и холод, впервые вижу такое, – выдохнул Кирим завороженно, – две расщепленные стихии, но не гасят друг друга, а… что это?
Я тоже заметила. На границе между нашими энергетическими полями стали появляться будто крошечные шарики. Я сперва не поняла, нахмурилась, чуть отстранила руку… они забегали, сливаясь в более крупные, и я сообразила:
– Вода.
– Что?
– У нас получилась вода. Конденсат, – я чуть поводила рукой, заставляя зависшие в невесомости капельки соединиться в более крупные шарики.
– Как это?! Жар и холод не могут создать воду из ничего, материальные стихии не появляются из пустоты, это антинаучно! – возмутился Кирим.
– Мы не создали их, а лишь выделили из воздуха ту влагу, которая там и так была, – я все же отвела руку, и капли будто потеряли способность висеть в воздухе, и шлепнулись на ладонь Кирима, но тут же и испарились из-за заклинания жара. – И вот их уже опять нет, – хмыкнула я.
– Кажется, вы знаете о магии больше, чем я сам, – буркнул Кирим, кажется, обидевшись, смахнул заклинания со своих рук.
– Я ничего не знаю о магии, но это просто наука: в воздухе есть влага, как есть она и в земле, и в каждом человеке, и в траве – везде. Ты сказал, что магия стихии Воздуха так же расщепляется, как огонь?
– Да, – ответил он немного нехотя.
– Огонь расщепляется на жар и свет. А воздух?
– Движение. Холод и движение.
– А остальные: вода и земля?
– Они не расщепляются, насколько мне известно, потому что в их основе материя, они более стабильны.
Я сидела у Кирима еще несколько часов, обсуждая магию. Он учил меня обращаться с разными видами магии, но не мог найти у меня никаких способностей, кроме энергии Воздуха. Я довольно быстро научилась смотреть магическим зрением и видеть не только слабое свечение, но и отдельные энергетические волокна и даже создавать свои. Но, если Кирим мог призвать энергию всех четырех стихий, то у меня получалось только Воздух.
– Нужно просто тренироваться, постепенно получится. Наверное, у тебя просто очень большая степень неравновесия. Это неплохо, просто такова твоя природа. У меня тоже с самого рождения сильнее всех проявлялась стихия Огня.
Я, чуть погрустнев оттого, что магия моя ограничена одной стихией, спросила:
– А чем вообще занимаются маги Воздуха? Чем они полезны?
– Ну… – замялся он, – они могут ходить на кораблях и, призывая ветра, ускорять ход… но женщин на эту работу не берут.
Я помрачнела. Не то, чтобы мне хотелось плавать на кораблях, но мысль о том, что эта возможность мне недоступна, не порадовала:
– А что еще?
– Эм… – Кирим явно был в растерянности, – ну, они могут создавать амулеты охлаждения и ветра… и…
– И еще создавать ветер и охлаждение, – поняла я его посыл. – То есть маги огня в основном идут в армию, маги земли тоже везде пригождаются: и на стройке, и в сельском хозяйстве, и в армии. Маги воды идут во флот, но также полезны и для орошения полей, и при заболачивании. А маги воздуха просто… ветерком могут обдать тех, кто работает, так?
– Я просто никогда не интересовался этим вопросом, – попытался оправдаться Кирим.
– Почему меня не удивляет, что мне досталась самая бесполезная из всех Стихий? – патетически воскликнула я.
Кирим резко дернулся ко мне и закрыл мне рот рукой. Я удивленно уставилась на его лицо, оказавшееся слишком близко, так что я могла рассмотреть каждую длинную черную ресничку.
– Не говори так, не гневи Стихии, – прошептал он неожиданно хрипло, глядя мне в глаза. – Каждая из Стихий важна, каждая имеет свой смысл и дарит жизнь всему живому. Если нарушить равновесие, то придет конец света.
Я плохо поняла, что именно он имеет в виду, но кивнула, завороженно разглядывая светлые черточки в радужке темно-карих глаз.
Глава 26
Орки после вчерашней вечеринки проспали практически до полудня, а я все это время просидела в палатке Кирима, обсуждая магию. Когда же стало слышно, что становище постепенно просыпается, он отправил меня домой, чтобы не накликать еще больше неприятностей.
Подозрительно оглядываясь, я шагала между шатрами и пыталась перестать глупо улыбаться. Перед внутренним взором стояли большие карие глаза с золотистыми черточками и длиннющими ресницами. Странно… глупость какая! Мне всегда нравились ухоженные смазливые парни, таким был и мой Артурчик, и те, кто был до него. Чтобы на фото в инстаграме вместе классно смотреться, чтобы фанатки обзавидовались.
Кирим был совсем другой: хищный, сильный, бородатый и нестриженный, словно дикарь, где-то резковатый, с тонким хищным носом с горбинкой и завораживающими темными глазами с хитрым прищуром…
Я встряхнула белокурой головой, отгоняя эти мысли. О чем я только думаю? Мне нужно сосредоточиться на том, как бы спокойно фиктивно выйти замуж за Бранлиса, чтобы за орка не выдали, а не это вот все. Лис простой и понятный. С хитринкой, но не подлый, с ним можно договориться. А Кириму с его принципами и намереньем умереть, только не соглашаться на подчинение, я даже не посмела сказать о нашем плане. И о прошлом не спросила, мне вида его спины вполне хватило.
Халмир встретил меня на пороге шатра, но, кажется, пока только он проснулся. Увидев меня, старик раздраженно взмахнул руками, огляделся по сторонам и, схватив меня за руку, быстро затащил в палатку.
– Где ты была?! – прошипел он. Кричал бы, наверное, но боялся привлечь к скандалу внимание.
– Завтракала, – заявила, задрав нос повыше. Еще не хватало перед ним отчитываться!
Халмир сощурился, окинул меня задумчивым взглядом, а потом отпустил мое запястье:
– Ну, надеюсь, тебя хотя бы никто не видел. Одно дело беспочвенные сплетни, а совсем другое, если будут реальные свидетели того, как ты флиртуешь с орками.
– Да я не!.. – возмутилась я.
– Да ладно, – он отмахнулся. – Это даже неплохо, если ты какого орка уже привлечь смогла, хотя у них тут вкусы своеобразные…
Я покраснела, как помидор. Хотела сказать про план на счет Бранлиса… но потом решила не распространяться. Я отошла в сторону и начала перебирать свои вещи.
– Надеюсь, ты хоть поблагодарила его? – донеслось мне в спину.
– В смысле? – я оглянулась.
Халмир с ухмылкой похлопал себя рукой по щеке. Я как-то поняла намек, прикоснулась к своему лицу и поняла, что оно теперь совсем не болит. То есть и раньше не болело, только при нажатии, а теперь – совсем. Быстро залезла в свою сумку и вытащила зеркало. Заглянула в отражение и ахнула:
– Он меня вылечил! – поняла я. Вот почему Кирим касался моей щеки тогда.
– Даже не сказал ничего, просто вылечил? Хм, бери, не прогадаешь! – прокомментировал Халмир из-за моей спины. В зеркале я увидела его довольную моську.
Я опять покраснела и поспешила скорее спрятать зеркало обратно в сумку.
– Ар-р, хватит спать! Собирайтесь скорее, мы выезжаем! – послышался злобный голос СакрКруша на улице.
И сонный прежде лагерь будто одновременно весь зашевелился, как разворошенное осиное гнездо. Быстро побросав свои вещи в сумку, я выскочила из шатра, и поразилась изменениям. В других районах тоже слышались свои рычащие командиры, бегающие на посылках подростки, сновали деловитые орчанки, тявкали собаки, слышалось ржание лошадей, мычание коров и крики верблюдов. Опять маленький город срывался со стоянки и отправлялся в дальнейший путь.
Я поспешила собрать высохшее белье, висевшее на веревке – вперемешку свое, Халмира и СакрКруша – потом разберемся. Потом помогла старику собрать шатер – уже чему-то научилась. Бранлис с помощниками сходил в табун и привел наших верблюдов. Сообща, мы старались не отставать от орков, которые, казалось, могли носить свои дома на себе, как улитки. У них все было так четко и быстро… ну, да, понятно, отрепетировано, сотни раз повторено.
Не прошло и пары часов, как лагерь остался позади, а я среди других всадников ехала в неизвестность. При этом среди «своих» уже привычных орков, наконец, смогла увидеть и соседей. Представители племени Серых Койотов отличались от Золотых Соколов чуть более оливковым тоном кожи и прическами – у них чаще были в моде хвосты на затылке. Соседский вождь ехал подле нашего во главе колонны, причем, не на верблюде, а на лошади. Вообще, Серые Койоты предпочитали именно лошадей: крупных, коренастых, но по-своему красивых тяжеловозов. А женщины их часто ехали на повозках, напоминающих мне американских переселенцев на дикий запад.
Я не представляла, что эта встреча двух племен станет последним днем спокойствия для меня. Если в племени Золотых Соколов ко мне отнеслись довольно равнодушно, то Серые Койоты, такое ощущение, что людей видели редко. Возможно, так и было, так как среди них я не встретила ни одного принятого человека. Они косились, они обсуждали, они хихикали, тыкали пальцами, а дети даже бросались камешками. Причем, заразы, использовали для этого магию, так что снаряд мог прилететь откуда угодно. Их целью, судя по доносящимся словам, было заставить меня взлететь. То есть они воспринимали меня примерно как птицу – кинуть камень, чтобы улетела и посмотреть, что получится. Ужас!
Тем не менее, по вечерам я старалась найти возможность и пробраться в шатер Кирима, зная, что без меня он нормально не поест. Повезло, что Халмир вбил себе в голову, что у меня роман с кем-то из Серых Койотов, и потому помогал мне с этим. Да и Бранлис заметил, что его другу наши совместные ужины на пользу.
Кирим пытался научить меня магии, и у меня уже что-то даже получалось, но только с магией Воздуха. Проблема в том, что в основе здешнего колдовства лежали так называемые схемы – рисунки, складываемые из энергетических нитей. Чтобы создать поток горизонтального воздуха нужен один рисунок, чтобы поток сверху вниз – другой, закрутить смерч – вообще третий, ни на что не похожий. Все это выучить по виду было нереально, мне бы тетрадку и записывать, но бумага в орчьем лагере была недостижимым роскошеством, поэтому обучение шло туго. Иногда у меня что-то получалось, но так криво-косо, что Кирим даже удивлялся, как я это сделала.
– Ты пользуешься магией интуитивно едва ни не лучше, чем заклинаниями, – смеялся он.
– Так может ну его? – поморщилась я, стряхивая мусор, пыль и травинки со своего платья – вышедшее из-под контроля заклинание обдало меня всем, что удалось поднять с земли. – Я как-нибудь так, интуитивно натренируюсь.
– Ну, нет, это пока только так кажется. Как только ты освоишь начальный уровень, то сможешь перейти на более мощные конструкты. Интуитивные заклятья такого не позволят.
Я тяжело вздохнула – учиться мне никогда не нравилось, но делать было нечего – Кирим считал, что я хожу к нему именно за знаниями, а не затем, чтобы его подкармливать.
– Кстати, – заметил он, когда мы уже закончили меня мучить и принялись за еду, которую добыл где-то Бранлис. Я ела только для вида, на самом деле у меня был ужин, приготовленный Халмиром, – я все хотел спросить: кто твои родители?
– Мама умерла, когда мне было три года, я ее почти не помню, – спокойно сказала я.
– А отец?
Я замерла. В голове будто зашумело, а пред глазами пошла рябь.
– Отец? – переспросила я, будто не понимая смысла этого слова.
– Ну, а кто тебя растил после смерти матери?
В голове зашумело еще сильнее, перед глазами короткие белые черточки слились в огромные пятна:
– Отец… – перед внутренним взором мелькнул образ нестарого еще интересного мужчины с малышом на руках, но тут же пропал, вытесненный этим ярким белым светом, а шум стал так силен, что я зажала уши руками, пытаясь избавиться от него, но ничего не получалось.
– Оксана? Оксана, что с тобой?! – кто-то схватил меня за плечи, но перед глазами были только белые пятна, я ничего не видела, а угрожающий гул все нарастал и нарастал…
/\/\/\
– Я не помню, не помню! – вскричала в панике, и тут же белизна, закрывающая от меня все вокруг, пропала. Передо мной сидел Кирим и смотрел на меня растерянно. – Я не помню, – повторила как волшебное заклинание, избавляющее от боли.
– Ничего-ничего, все хорошо, – он притянул меня к себе и обнял. – Все будет хорошо?
Я растерянно прижалась к нему, не понимая, что случилось. Чего я испугалась? И…
– А что ты спросил меня?
– Что?
– Ты задал какой-то вопрос…
– Это неважно, это уже неважно, – Кирим погладил меня по голове, – просто не думай об этом.
«Не думать о чем?» – подумала я, но… не стала спрашивать. Мне как-то иррационально действительно не хотелось думать. Почему-то казалось, что это что-то, о чем не нужно вспоминать, думать, спрашивать. Это запретно, это не нужно. И пусть будет так.
Уже вскоре мы опять весело смеялись, Кирим знал множество забавных историй о местной жизни. Я слушала его, словно сказку про Тысячу и Одну ночь – отважные караванщики встречали на своем пути в пустыне каких-то диковинных зверей или думали, что встречали, а на самом деле оказывалось, что это игра воображения или какая-то ошибка.
Потом Кирим вновь перевел разговор на тему моего прошлого, но формулировал вопросы куда более аккуратно.
– Да, я была очень богата, – отвечала я без сомнения, вспоминая свою прошлую жизнь. – И очень известна.
– Известна? – удивился он.
– Меня любили люди, – попыталась я объяснить, но что именно это значило, рассказать не получалось. Местные не знали интернета, а объяснить, как так вышло, что меня любили просто за то, что я рассказывала о своей жизни, что благодаря этому мне доставались рекламные контракты и другие возможности, я не могла. – Это такая работа в моей стране, – наконец, сказала я. – Но у вас не таких технологий, с помощью которых я работала.
– Ты работала? Я думал, что богата твоя семья.
Я задумалась, вспомнила время еще до того, как сумела раскрутиться:
– Да, я была богата еще до того, как начала работать. Мне просто нравилось этим заниматься. А деньги… откуда у меня взялись деньги? – попыталась сообразить я, но воспоминания будто были закрыты какой-то волшебной стеной.
– Наверное, наследство от матери, – подсказал Кирим.
– Наверное, – эхом повторила я.
Что-то подсказывало, что ответ неправильный, но правильный не хотел находиться, будто я сама не хотела вспоминать об этом, хотя в сердце что-то ныло и болело, тянуло вспомнить… но было нельзя. Будто попадание в этот мир отрезало какую-то часть моего прошлого. Я помнила семью: бабушек и дедушек, уже умерших и еще нет, живущих в загородном доме под присмотром сиделок. Мне не хотелось помнить их такими: угасшими, потерянными, потерявшими интерес к жизни. Помнила друзей и приятелей, Артура… козла. И эти воспоминания не тянули меня назад, не рождали желания вернуться в свой мир. Скорее тянули назад воспоминания о нормальных условиях жизни, привычном комфорте, но не о людях. Разве что… разве что был еще кто-то, кто-то кого хотелось вновь увидеть… нет, белая стена перед внутренним взором, будто тема запретна.
