Мария Александровна Ушакова
Последние звёзды уничтоженного мира
2
«Всё состоит из энергии. Теоретически её можно измерить в любом объекте, даже в неживом. Разница между человеком-древним, человеком разумным и высшим в количестве той самой энергии. В прошлом человеку был доступен лишь небольшой запас этого невидимого источника, но со временем он стал увеличиваться, так как затраты на физические и умственные действия становились больше.
Человек древний мог выполнять лишь простейшие действия, на которые он тратил малые запасы энергии. Они могли восполниться с помощью пищи и сна.
Человек разумный стал решать многие проблемы с помощью разума, и так список его задач становился обширнее. Но он всё также мог пополнить энергию с помощью пищи и сна.
Высший человек познал истинное «Я», подсознание. В отличие от предыдущих двух эволюционных видов человека, они имеют одинаковые отличительные черты: белые волосы, голубые глаза и рост от двух с половиной до трёх метров. Высшему открылись дополнительные рецепторы для отражения в сознании действительности: подсознание и энергетические потоки, пронзающие всю плоть человека. С помощью подсознания высшие исследуют пространство-время – переносятся в разные места, времена, чтобы увидеть возможные «исходы» (прим. так называют варианты будущего). А энергетические потоки люди используют для изменения материального пространства и перемещения собственного тела в любую его точку (прим. перемещение невозможно для других живых объектов). Использовать сразу два рецептора не представляется возможным современному высшему, поэтому их разделили на две категории: знающих и создающих.
Знающие. Те из высших, которые через медитацию могут узнать прошлое или будущее. Под «прошлым» понимается не только отрезок времени из нашей вероятности, но и всех существующих. Вероятность – цикл перерождения энергии от рождения до смерти (иначе говоря, от «большого взрыва» до «великого сжатия»). Именно поэтому знающие при медитации тратят огромное количество энергии.
Создающие. Чаще всего они не используют энергию, но при этом нельзя отрицать их огромную силу. Если бы не запреты Правительства и, возможно, человеческий разум (но иногда я в нём сомневаюсь), то мир бы уже давно перешёл в последнюю стадию вероятности. С помощью потоков энергии создающие могут менять характеристики предметов (к предметам я отношу всё живое и неживое). Для создающих манипулирование потоками – нечто простое и элементарное. Обычно это сравнивают с ходьбой: мозг посылает импульсы – нога двигается – человек идёт. Стоит им только подумать о нужном потоке и действии, которые они хотят провернуть, как всё меняется по их желанию. Несмотря на то, что звучит это крайне просто, многие создающие, практикующие частое использование потоков в повседневной жизни, утверждают, что для всех действий нужны глубокие познания в физике и химии. Если быть конкретнее, создающие должны знать, как сделать то, что они хотят. Для примера: чтобы создать из огня воду, необходимо знать, что входит в состав каждого, а затем поменять состав огня так, чтобы вышла вода. А энергетические потоки – лишь инструмент в руках создающих.
Но для того, чтобы все высшие могли пользоваться своими приобретёнными навыками, необходима энергия, которая при частом использовании сил заканчивается. В этом случае обойтись сном и пищей не получится, поэтому необходима медитация (прим. у знающих различаются медитация для восстановления энергии и для познания исходов).
Для каждого эволюционного вида человека присуща норма энергии, порог которой лучше не переступать ни в одну сторону. Переизбыток энергии также вреден, как и её недостаток. Именно из-за этого Правительство строго относится к медитации. Если недостаток энергии приводит к слабости и неспособности использовать силу, то её переизбыток намного страшнее. Человек начинает сходить с ума. Грубо говоря, перестаёт контролировать подсознание. Подсознание для человека в любой момент эволюции – фильтр собственных мыслей, который помогает нам не делать всё то, о чём мы думаем. Многие говорят, что убили бы кого-то, но не делают это, потому что подсознание фильтрует эту информацию и сознание приходит к логической цепочке: убью – получу наказание. При переизбытке энергии подобной цепочки не складывается, и человек превращается в зверя. Делает то, что хочет.
Есть ли способ измерить энергию? Увеличить её или уменьшить без последствий для организма человека?»
3
В дверь кто-то нетерпеливо тарабанил. Адам подскочил с места. В очередной раз он заснул при прочтении своих записей. Тарелка с обедом пропала, а на мужчине лежал тонкий лавандовый плед. Ева позаботилась о том, чтобы Адаму было комфортно. Хотя бы немного.
Когда мужчина встал, спина сразу заныла. Если он и дальше продолжит спать в таком положении, придётся идти к матери, которая работала доктором. К счастью, сейчас доктора чаще всего лечили с помощью силы, не прибегая к хирургическим вмешательствам.
Мужчина спустился, и всё это время нежданный гость продолжал стучать. Адам подумал, что опоздает и дверь просто вылетит. Пусть заходит кто хочет, сейчас же самое мирное время, так?
– У нас что-то горит или у вас есть другая причина так стучать? – от подобных пробуждений у Адама всегда пропадало настроение.
Лицо мужчины сразу поменялось, когда он увидел Уоти Габра. Того самого учителя из Института для «знающих». Везде, где его показывали и изображали, Уоти был грозен и высокомерен. Он всегда ходил прямо на несгибаемых ногах и стоял, будто его насадили на штык. Таким он предстал и сейчас. Рост Адама был средним среди высших: два с половиной метра, но рост Уоти Габра составлял два восемьдесят. И когда Адам стал высказывать своё недовольство, то столкнулся сначала с грудью гостя, а затем поднял голову и увидел знаменитое лицо с широкими усами.
– Есть, мистер Давет, – осипшим голосом ответил Габр, – Нужно поговорить.
Адам пригласил его в дом. Рядом с участком, на котором они с Евой жили, уже скопилась толпа сплетников, которые потом будут перешептываться за спиной Адама. Мужчина показательно захлопнул дверь и вернулся к гостю.
Габр встал посреди гостиной, ожидая приглашения сесть. Адам со спины стал разглядывать белоснежный мундир, в котором так любил расхаживать Уоти. Ни одной складки, ни одной ниточки. Интересно, сколько лет этой одежде? Если Адаму не изменяла память, то Уоти Габр носил её ещё со времён своего преображения, а это неполные восемьсот лет. Или у него весь шкаф увешан однотипной одеждой? Для приличия мог уже поменять свой гардероб.
– Присаживайтесь, – пригласил Адам, – Вам что-нибудь налить?
– Нет, я ненадолго, – Уоти закинул ногу на ногу, – Пока ваша жена находится на обучении, хотел бы с вами обсудить ваше положение.
– Наше положение?
– Не ваше, в смысле: вы и Ева, а конкретно ваше, мистер Давет, – странная ухмылка скользнула по лицу Габра.
– А что с ним не так? – напрягся Адам.
– Вы единственный человек, не побоюсь такого выражения, на планете, который не смог познать истинное «Я». Это может быть немного проблематично для нас, как для высших.
– Каким это образом? – Уоти хотел ответить, но Адам неожиданно засмеялся, – Вы же не хотите сказать, что я ОПАСЕН для высших?
– Это, действительно, смешно, мистер Давет, но реальность другая. Вы несёте генофонд обычного человека. А это может означать, что ваши возможные дети могут быть тоже обычными людьми. То есть, вы можете вернуть человечество на ступень назад.
– И вы меня обвиняете в том, что я, – медленно произносил Адам, – обычный человек?
– Это слишком грубо. Не обвиняем, а скорее хотим предложить свою помощь. Мисс Босстром приглашает вас к себе, чтобы обсудить обучение. Она великий человек, и наверняка после бесед с ней, у вас всё получится.
В ушах звенела тишина. Адам не мог ничего ответить на слова Уоти, которые, несмотря на смысл, звучали грубо. Гость заметил замешательство собеседника. Его глаза медленно изучали увеличенные зрачки, дрожащие мускулы лица и расширенные ноздри. В отличие от Адама, Габр слышал его тяжёлое сбитое дыхание.
– Не стоит так волноваться из-за этого, – пытался успокоить Давета мужчина, но хитрые глаза совершенно не вписывались в этот образ благородного спасителя, – Мы заботимся о вас также, как и об остальных.
Адам только кивнул. Габр не стал долго задерживаться, как и обещал, и, снова осмотрев озадаченного Адама, исчез. Исчез, как все высшие: за секунду в никуда. Адам остался один. Он знал, что он только портит статистику Правительства, и, как сказал Уоти, может быть началом деградации человечества. Но что они будут делать, если он всё-таки не сможет стать высшим?
До главного здания Правительства от дома было недалеко. Из-за недавнего разговора Адам шёл, уткнувшись в пол, не желая видеть кого-то с белыми волосами и голубыми сияющими глазами. Он знал многих и многие знали его благодаря тому, что он «не такой, как все». Он совсем не удивится, если в скором времени в новостных заголовках будет его имя с надписью: «Последний человек на Земле».
Перед Адамом было здание Правительства. Над ним постаралось много знаменитых людей и всем, кому нравится незамысловатая архитектура, это творение пришлось бы по вкусу. Но Адам относился к нему скептически и в какой-то степени недоверчиво. Острые шпили пристроенных башен всегда вызывали в нём тревогу. Они протыкали небо, а маленький Адам всегда считал, что небо – живое существо. Как-то бесчеловечно получается со стороны Правительства соглашаться на подобные постройки, но… Был и плюс. Один. Здание было белоснежно-белым и сияло в солнечные дни, а в пасмурные – выглядело, как источник жизни и надежды. Когда Адам разглядывал здание в раннем возрасте, он заметил отсутствие окон. Любых. Только на тех самых нелюбимых ему башнях были панорамные окна. Но чаще всего эта часть скрывалась плотными облаками. Он видел, что там была некая библиотека. Без книг, конечно, потому что, кто в супер-технологичном мире будет хранить эти бесполезные бумажные источники, когда они такие уязвимые? Никто, верно. Кроме Адама.
Единственный коридор, по которому шёл Давет, пустовал. Он удивился, когда на длинных полках, развешенных вдоль стен, заметил свечи. Обычные восковые свечи. На потолке висели массивные люстры, от которых и исходила бо́льшая часть света. Помимо мраморного пола в узком пространстве Адам ничего не заметил. Но чувствовал он себя в безопасности, будто свечи были его маленькими охранниками на протяжении всего пути.
Он пришёл в главный зал. Что-то сразу заставило посетителя здания Правительства взглянуть вверх. Солнечный диск находился ровно в центре стеклянного витража, заменявшего крышу. От цветного стекла всё помещение окрашивалось в голубо-зелёные цвета. В отличие от пустого коридора по периметру зала стояли высокие деревья с шарообразной стрижкой листвы. Журчащий звук доносился от искусственного водопада вдали комнаты. Недалеко от него стоял длинный стеклянный стол.
Пока Адам рассматривал внутреннее убранство здания появилась Лолита Босстром. Адам повернулся к ней, когда услышал лёгкие шаги. Лолита имела самый выдающийся рост среди высших: без десяти сантиметров три метра. Если рядом с Уоти Габром Адам чувствовал себя неуверенно, то что говорить про Судью? Он так и ощущал давление с её стороны. Но взглянув в её добрые глаза, Давет немного расслабился.
– Приветствую, мистер Давет, – мило улыбалась Босстром, остановившись немного дальше положенного, чтобы Адаму не пришлось сильно задирать голову, – Я думала, вы не придёте.
– Это бы выглядело, будто я иду против Правительства, – сразу бросил мужчина, но потом протянул руку, – Я рад с вами познакомиться лично.
– Взаимно, – пожала руку Лолита, – Присядем?
Они сели напротив друг друга за тот самый примеченный Адамом стол. Мужчина рассматривал Судью в надежде увидеть её насквозь: прочитать её мысли, планы на него, отношение к нему. Но во всех движениях он чувствовал только одно: тревогу и смиренность. Но это могла быть только маска. О Судье Высших он слышал много интересного.
– Если мистер Габр был слишком груб с вами, то прошу за него прощения, – тихий голос Босстром красиво переливался со звуком воды, – Он только на первый взгляд такой страшный.
– Ничего страшного не было, могу вас заверить. Тем более, он обучает мою жену. Косвенно я его знал до нашей личной встречи.
– Что ж, – Лолита собрала ладони в замок, – Основную мысль Габр уже вам рассказал. Поэтому я перейду к сути. Я изучила все ваши попытки познать истинное «Я» и могу сказать, что понимаю, почему все они увенчались неудачей. У меня была такая же проблема, когда я только начала этот путь. И, чтобы всё решить, я хочу у вас спросить: вы хотите стать высшим?
– Да, – без раздумий и интереса ответил Адам, как заученный билет.
– Насколько искренен ваш ответ?
Адам заёрзал на месте.
– Я не вижу никаких проблем быть обычным человеком, – ответил он сквозь зубы, – Но если бы у меня получилось стать высшим и познать истинное «Я», то был бы безумно этому рад. Но после разговора с Уоти Габром мне сложно сказать, что я ЖЕЛАЮ преображения.
– Давайте забудем про разговор с Габром, что бы он вам там ни говорил. Мы просто попытаемся обучить вас познанию собственного подсознания. Если не получится, то ничего страшного. Правительство будет на вашей стороне до последнего.
Давет не знал, говорила ли Судья от чистого сердца или просто хотела доверия с его стороны? Может она просто пытается влить больше воды в его разум, чтобы он сам не стал заваливать его мыслями антиправительственного характера? Но если есть шанс обучаться у самой Лолиты Босстром – первой высшей, то почему нет? Нельзя же ставить крест на всём?
– Я нашла свои записи, – перед Адамом появилась папка, – Прочтите на досуге. Вы ведь знаете норвежский, насколько мне известно?
Адам кивнул.
– Там есть про медитацию. Про внутренние ощущения. Про голоса сознания и подсознания. Вам, как человеку изучающему высших, это может быть полезно.
– Откуда вы знаете, что я изучаю высших? – с сомнением спросил мужчина.
– Нам сообщил об этом Оракул.
– Вот как, – Адам открыл папку. Внутри прозрачных файлов были оторванные листы из обычной тетради в линейку. Уже прошло столько времени, а они выглядели так превосходно, – Спасибо. Я прочту.
Он смотрел на первые страницы рукописи. На аккуратно выведенные буквы, на сохранённую пунктуацию, заглавные буквы. Перелистнув в конец впечатление становилось неоднозначным. Написанное было сложно разобрать, несмотря на своеобразный шрифт, где каждая буква была на расстоянии, как слово от слова.
Давет встал, прижав папку одной рукой к груди. Ему было интересно прочитать всё, поэтому он решил поспешить домой. К тому же, Ева должна была скоро вернуться.
– Было приятно с вами встретиться, мисс Босстром, – искренне сказал Адам, – Но мне пора.
– Будьте осторожнее, мистер Давет, – ответила Лолита и исчезла.
Адам почувствовал слабый поток энергии, оставшийся от женщины. Холодный и режущий. Странная мысль проникла в разум Адама, и он быстро зашагал по уже изученным коридорам, осмысливая произошедшее.
4
«После встречи с Судьёй я кое-что надумал.
Энергия постоянно ощущается по-разному. Несмотря на то, что я не высший, иногда при сильных потоках энергии, я чувствую её. Когда Ева медитирует, я чувствую холод и тяжесть по всему телу. И когда Ева выходит, она выглядит уставшей и загруженной. От своих родителей в детстве я чувствовал тёплую энергию, которая переливалась по мне, как море. А от Судьи я ощутил режущее чувство и холод.
Может, ощущение энергии зависит от состояния высших? Или это относится не только к ним, но из-за большой концентрации можно почувствовать эти различия так детально?»
Адам записал это, как только ворвался в кабинет. Он кинул папку на диван, и принялся выливать мысли. Ева зашла, когда он закончил. Она стояла у входа в комнату и боролась с желанием что-то сказать.
– Что с тобой? – спросил Адам, заметив состояние жены.
– Я просто… – неуверенно начала Ева, не смотря на Адама, – Сегодня я решила посмотреть на то, что происходит у тебя. И…
Она медленно прошла к тому месту, где лежала папка, и взяла её в руки. Ева крутила данную Адаму рукопись и жевала слова, которые хотела сказать. Мужчина сел рядом и приобнял женщину.
– Я просто видела, что к тебе приходил Уоти Габр, и что он говорил. И про Судью знаю.
– Почему ты этим так взволнована? – не понимал Адам, – Ничего же не произошло.
– Да, но, – Ева открыла папку на первой попавшей странице и стала нервно гладить переработанный пластик, – Я чувствовала, что ты волнуешься, что тебе некомфортно в обществе Габра и Босстром. Поэтому я волнуюсь за тебя.
Адам улыбнулся и прижал Еву к груди. Она уже не в первый раз заводит подобный разговор. Видимо, Ева тоже различает энергию по ощущениям и неосознанно соотносит её к состоянию человека.
– Ты права, – согласился Адам, – Иногда я чувствую себя не в своей тарелке рядом с высшими, а тем более «создающими». Я будто мышь, за которой постоянно ведётся охота. Но Лолита дала мне надежду на то, что скоро я стану высшим. Вполне возможно, что всё получится, и обо мне забудут.
– Мне главное, чтобы ты не делал это только потому, что этого хочет Правительство, – вдруг рыкнула Ева, отодвинувшись от мужа, – Я не вижу ничего плохого в том, чтобы человечество вновь было, как восемьсот лет назад! Всё, что сейчас происходит – это лишь иллюзия на идеальный мир! Я смотрю в будущее, а там всё такие же люди! Ложь, лицемерие, воровство, зависть, убийства! Многие болезни остались с нами, потому что мы не знаем сколько энергии в высшем! Да в чём вообще смысл быть высшим, если всё остаётся на своих местах?! Мы движемся вперёд, но в итоге возвращаемся назад!
Ева устало опустила голову и закрыла глаза. Адам слушал её с удивлением. Такого никогда не было.
– Ты просто устала, дорогая, – мужчина коснулся горячей руки женщины, – Всё решится. Ты же знаешь, что один человек не может поменять мир так, чтобы из него исчезли все человеческие пороки. Это дело времени. Может даже не одного тысячелетия.
Адам отвёл Еву в спальную комнату и сам того не ожидая, заснул в её объятиях, забыв про отягощающие мысли про преображение, познание истинного «Я» и человечество, которое никогда не избавится от изъянов.
5
«Я вновь в Сонагири, но теперь совсем одна.
Сонагири превратился в город-призрак. Единственный страж в нём – я. Первый день я провела в здании, где всегда медитировал ачарий. Иногда мне казалось, что я слышу его голос. Чего уж там, я слышу его голос с тех пор, как он погиб. Эта была одна из причин уйти от Петра.
Он видел, что я отстраняюсь. А я не могла ему объяснить, что дело в голосах, которые я слышала днём и ночью. Я думала, что сойду от них с ума. Пётр был одним из тех, кому я могла сказать обо всём, но здесь… Я таила от него план ухода ещё с того дня, как забрала документы с университета. Я оттягивала. Боялась неизвестности. Может быть, даже надеялась, что Пётр сам начнёт этот разговор. Но когда он пришёл домой и начал собирать мои вещи, я испугалась. Я готова была расплакаться, но смогла вовремя взять себя в руки.
Денег на обратный путь у меня нет. В Сонагири осталось немного припасов. Потом придётся что-то думать. Пётр бы сказал, что я опять поступила необдуманно. И он был бы прав.
Мне жаль. Истинно жаль.
Это было двадцать восьмое марта. Первого года в Сонагири».
«Прошла почти неделя.
Запасы постепенно заканчиваются. В Сонагири приехали какие-то туристы, я кое-как договорилась с ними о поездке в город. Там я купила немного еды и то, что можно выращивать. На мясо я даже не рассчитываю.
Всё свободное время я медитирую. Стараюсь заглушить голоса. Обычно они звучат тихо, как музыка на фоне, но бывает, что я просыпаюсь от оглушительных криков. Даже слов разобрать не могу.
Если при медитации слушать тишину, представлять её, то можно взять над голосами контроль. Сейчас это сложно. Максимум, что я могу, это просидеть так несколько минут. Затем крики, будто звери, выбравшиеся из клеток, нападают на моё сознание и разрывают.
Это было четвёртое апреля. Первого года в Сонагири».
«Я чувствую, что уже теряю обладание над собой.
Я не помню бо́льшую часть дня, будто его проживает кто-то другой. Очнувшись в последний раз, я обнаружила себя на краю обрыва, где иногда сидел ачарий. Ещё бы шаг, и я полетела бы с этого обрыва. Представить страшно, как моё разломанное тело лежало бы на огромных окровавленных камнях.
Мне страшно от того, что происходит. У меня нет нормального сна. Я вскакиваю, как только начинаю засыпать, потому что боюсь вновь оказаться в неизвестном месте на пороге смерти.
Это было тридцатое апреля. Первого года в Сонагири».
«Я РАЗОБРАЛА!
Я ПОНЯЛА, ЧТО ОНИ ГОВОРЯТ!
Это ужасно! Не понимаю, откуда берутся такие мысли! Я никогда в жизни не думала о подобном! Я боюсь себя, своих мыслей, внезапных приступов гнева, которые возникают в последнее время. И я не знаю, как это остановить. В последний приступ я подожгла все деревья в саду… На мне уже загоралась одежда, когда я заметила, что происходит вокруг. Теперь не осталось никаких фруктов. Совсем.
Я не знаю, что делать. Только уйти. Снова. Но куда? И зачем?
Если я уйду, то могу навредить кому-нибудь. Меня могли бы положить в психушку или вроде того. Привязать к кровати и кормить таблетками. Но если бы голоса замолчали, то я согласилась бы на такое. Но гарантии нет, что я ничего там не разнесу. И никого не убью.
Это было семнадцатое мая. Первого года в Сонагири».
«Я
Нет, не могу.
Всё вокруг другое.
Все другие.
Голоса.
Голоса.
Они тут.
Все смотрят. Они видят меня.
Я так хочу домой.
Обратно.
Он был прав.
Прав. Прав. Прав.
Это было…
Было. На моих глазах.
На руках кровь. Много крови.
На этом листе кровь.
Я хочузабытьвсё.
ЗАБЫТЬВСЁ.. Яустала. Голоса.Кричат.Голоса».
«Последние дни, как бред.
Я всё меньше ем и сплю, и всё больше медитирую. Это единственное спасение для меня, иначе я совсем теряю контроль. У меня выходит просидеть в тишине около двенадцати часов, затем разум устаёт. Тело совсем пришло в негодность. Я, словно опять перестаю чувствовать его. Я могу упасть на дороге и до нужного места добираться ползком. Ко всему прочему, голова трещит по швам. Если я умру здесь, то… поделом мне.
Это было тринадцатое июля. Первого года в Сонагири».
«Для того, чтобы получилось нормально медитировать нужно слушать тишину. Я это уже писала в самом начале. Но ещё я не учла одну важную деталь.
Для медитации (и для того, чтобы не слышать голоса) нужно забыть про своё тело. Забыть, что оно существует. Есть только тишина и твоё сознание. Если всё делать правильно, то первые несколько минут (а то и часов) можно ощутить тяжесть своего сознания и подсознания. Я поняла, что то, что джайны называли «истинным «Я»» учёные называют подсознанием. И голоса, которые я слышу, идут из него.
Та тяжесть при медитации со временем пропадает, как и голоса. Она накапливается, но теперь я хотя бы вижу надежду, что не сойду с ума.
Это было второе августа. Первого года в Сонагири».
«Моё тело.
Оно вновь перестаёт работать. Несколько дней назад отказала правая рука, поэтому я не удивлюсь, если эти записи будет сложно прочитать. Левая рука тоже работает со скрежетом, как машина на последнем издыхании. Если так пойдёт дальше, то придётся учиться делать всё ногами.
От медитации я стала отрываться только для написания новой страницы в дневнике. Не ем уже три дня. И не хочется. Со сном тоже самое. Я понимаю, что это плохо, но не вижу другого выхода. Подсознание диктует свои чудовищные правила, по которым я не хочу жить.
Я стала часто вспоминать Петра. Я не представляю, как он живёт и чем занимается. Сложно представить, что он смог быстро восстановиться после нашего расставания. Но это я сужу по себе. До сих пор считаю себя последней тварью. Он столько пережил из-за меня. А я закрылась от него. Я думала о том, чтобы вернуться к нему, но понимаю, что только наврежу. Пусть Сонагири будет для меня последним пристанищем. И могилой.
Это было пятнадцатое октября. Первого года в Сонагири».
«Этот мир окажется под моими ногами. Он сгорит, как только я подожгу свечу. Я никого не убью, но люди всё сделают за меня. Я буду смотреть на их лица, корчащиеся в агонии, на их беспомощные тела, ползущие через другие трупы ко мне, на их губы, произносящие мольбу о помощи.
Я сыграю набат на их костях и спою колыбельную, под которую с неба польётся кровь. Все земли омоются ей, и солнце в последний раз коснётся тёплыми лучами оледеневших тел. Нет ничего в этом мире, что было бы достойно жизни. Всё должно умереть, чтобы потом дать возможность другим построить идеальный мир»
«Всё дошло до того, что я стала писать подобные вещи. Даже нет… Не я писала это. Это подсознание. Именно оно нашёптывает мне такие ужасные вещи, от которых мне становится плохо физически. Теперь нет времени на реальную жизнь. Если я выхожу из медитации больше, чем на час, контроль берёт подсознание. Я была уже на пути в город, когда пришла в себя вчерашним вечером. Даже представить не могу, что я собиралась сделать.
В желудке не было еды уже давно, но он отчаянно пытается выдавить из себя все соки. Теперь он отказывается даже от воды. От постоянной рвоты болит горло. С лёгкими тоже что-то не так. Я простудилась неделю назад и была температура. Это, конечно, только по ощущениям. Но рассудок покидал меня, и я падала без сознания. Кашель настолько ужасен, что вместе с мокротой выходит кровь. Я уже знаю, что это может означать.
Это было шестнадцатое декабря. Первого года в Сонагири».
«Было ли это в приступе бреда или нет, но я видела его.
Я лежала в здании, где всегда находился он, с жаром и ломкой по всему телу. Затем дверь открылась, и я услышала мужской голос. Я не признала его, но это был он! Учитель.
Из-за своего состояния я не разглядела его лицо. Я видела только белый плащ и собранные в низкий хвост белоснежные волосы. Так он выглядел после преображения в день битвы с Нанганангом. Только когда ачарий коснулся лба, я смогла увидеть его огорчённые глаза. В них было столько боли и печали… Могла ли я его так разочаровать?
Затем я заснула. Никогда так сладко и крепко не спала. Это чудо, но правая рука вновь под моим контролем! Я выплакала весь свой запас слёз. Не знаю, что именно заставило меня так растрогаться: внезапное выздоровление или появление ачария. Может он не умер после битвы?
Это было одиннадцатое февраля. Первого года в Сонагири».
«Я вновь стала медитировать.
Голоса уже не такие громкие, но боюсь, что они могут вернуться в любую минуту. Я заметила странную вещь: во время медитации я стала ощущать разряды вокруг. Будто воздух электризуется. Я даже слышу треск. Ещё медитация стала заменять мне еду и сон. Я могу искоренить эти чувства, как только они подадут первые признаки.
В последнее время в Сонагири стало приезжать много людей. Я слышала разговор джайнов и, кажется, смогла разобрать несколько слов. Я не совсем понимаю как, но я будто услышала их мысли и поняла смысл. Джайны хотят вернуться в Сонагири. Но я тогда не знаю, что делать мне.
Это было восемнадцатое марта. Третьего года в Сонагири».
«Выход из этой ситуации нашёлся сам.
Когда джайны вернулись, я ждала их возле главного здания. Они сразу обратились ко мне с вопросом о том, кто я и что тут делаю. На что я смогла сделать что-то невероятное…
Нет, я даже не знаю, как это объяснить. Будто с помощью своего сознания я передала им свои мысли, которые они поняли. Все джайны сразу переглянулись. Я видела их огромные глаза и трясущиеся конечности. Признаюсь, я даже посмеялась. Я дала им понять, что я им не враг. Дала им всю еду, что выращивала всё это время. Её, конечно, было немного, но…
Я сказала, что теперь в этом городе, среди них, я – ачарий. И в этот же день поведала им историю об Анаше и Нангананге. Про них двоих пришедшие джайны знали, но удивились от услышанного (если можно так назвать то, что они слышали мои мысли, а не голос). Джайны поверили мне. Но другого после подобного представления я не ожидала. Я просила беспокоить меня только в особенных случаях.
Это было второе апреля. Третьего года в Сонагири».
«Это происходит. Действительно происходит.
Если бы ачарий видел это, то сказал бы, что я близка к познанию истинного «Я». С каждой медитацией я всё лучше различаю строение любого материального предмета. Стоит мне только закрыть глаза и сосредоточиться, как молекулярная составляющая предстаёт передо мной. Я вижу все атомы, все сгустки энергии между ними. И… иногда я чувствую, что могу поменять их местами так, как того захочется мне.
Разряды вокруг меня становятся в эти моменты неконтролируемыми. Поэтому я сразу прерываю медитацию, как только до этого доходит.
Голоса. Теперь они стали частью меня. Они не исчезли. Да и сомневаюсь, что когда-нибудь это случится. Возможно, что в этом и сила познавшего – жить в гармонии с голосами подсознания?
Это было двадцать второе июня. Третьего года в Сонагири».
«Джайны просят меня научить их познанию.
Благодаря своим новым силам я могу вылечить любую болезнь, создать всё из ничего. Главное, понимать, как это сделать. Вся энергия вокруг меня, которую я постоянно ощущаю, это и есть мой главный инструмент. С помощью энергии я могу менять энергию. Это сложно. Силы быстро заканчиваются, и приходится снова идти медитировать.
Учить джайнов сейчас я не намерена. Я сама не разобралась с познанием, поэтому не могу их учить. Как только я пойму всё, то изменю мир. Как и хотела. Нангананг уже не помеха. Даже если и появится кто-то похожий на него, я уверена, что справлюсь с ним. Как однажды это сделал ачарий.
Это было восьмое августа. Пятого года в Сонагири».
«Я старалась как можно больше медитировать, но это плохо закончилось.
Животное подсознание снова овладело моим телом. К счастью, я вовремя пришла в себя. Джайны стояли рядом и со страхом наблюдали за моими действиями. Молодой парнишка Савитр, с которым я часто общаюсь, рассказал мне обо всём, что произошло.
Джайны заметили меня на крыше здания. Я раскинула руки в разные стороны, и чёрные тучи затмили солнце. Поднялся сильный ветер, и я бросилась вниз, будто он поддерживал меня. Когда Савитр подбежал ко мне, то заметил сияющие голубые глаза. Он сразу понял, что со мной что-то не так.
«Вместо цветущих цветов шафрана были холодные осколки льда». Так он сказал.
Ветер становился всё сильнее. Я не отводила взгляда от бедного мальчика, но вместо того, чтобы убежать, он схватил меня за руку и прислонился к ней лбом.
Пока это происходило, моё сознание было в том дне, когда мы поехали на озеро Согнсванн. Я вновь увидела Петра. В самом расцвете сил, влюблённого, с искрой в глазах. Моего бедного Петра. Мне было так хорошо рядом с ним, что возвращаться в реальность совсем не было желания. Хотя… я воспринимала происходящее, как реальное.
