Марина Сергеевна Айрапетова
Зеркало.
–Ты права, моя старость тут не при чем! Она проявляется, наверное, только в упрямстве. Ты, наверное, думаешь, что вот стоит старче, уперся лбом в зеркало и ни туда, ни сюда!
Ася закачала головой:
–Да нет же, я тебя понимаю, особенно теперь, когда сама рядом оказалась. Но…
Отец перебил ее твердым уже голосом:
–Подожди меня понимать, я все решил. Полетим вместе к Агате. Погощу, повидаю всех, поздравлю Фильку. Или как его там величают, небось, Филлом кличут? Сядем все рядком: посередине вы с Агатой и Маськой, с боков Филя, который дед, и Филя или Филл, который внук, а за вами встанет Максим Агатин. Ах да, кто же фотографировать-то будет. Кто нас увековечит? У тебя кто на примете имеется?
–Найдем!!!, – на радостях очень громко заверила Аська и звонком чмокнула в лоб разумного старика, а потом и клоуна, который, как и полагалось, был тут же.
Это решение, конечно, только наполовину реализовывало поставленную задачу. Но это все же было уже началом. А там все, может быть, и само решиться. Итак, Ася приступила к подготовке отъезда. Агата, узнав от сестры, что отец собрался только в гости к ним, предложила свой план. И он им, обеим, показался самым разумным в данной ситуации. План был прост. Они решили, не настораживать старика и везти его налегке, просто в гости. Ася соберет все важные документы и вещи, без которых он не может обойтись даже короткий срок. Это и для него будет логично. Одежду необходимую в дальнейшем они и там могут приобрести. А так как, все равно, придется приезжать улаживать квартирный вопрос, тогда и можно будет собрать все, с чем он ни в какую не хотел бы расставаться, вплоть до зеркала. Но это все можно будет сделать, и не дергая его. Он еще до отъезда дочерей сделал им все необходимые доверенности.
Ася с энтузиазмом взялась за активную подготовку к отъезду. Билеты были очень быстро заказаны, необходимые вещи выстираны, тщательно выглажены и сложены в чемодан, приобретенный ею в срочном порядке. Отче был сопровожден в парикмахерскую, где ему сделали из его седых лохм приличную прическу. Ася даже успела пополнить его запасы повседневно принимаемых им лекарств. Филипп Палыч потащил Асю в магазин игрушек чтобы порадовать внуков. Ася предлагала все выбрать в интернете и заказать прямо на дом, но старик возмущенно замахал на нее руками:
–Что я злыдень какой? Я должен сам посмотреть, потрогать, может быть даже незаметно поиграть в них. И только тогда решить, что именно дарить!
Ася смотрела на отца и удивлялась, он зверски был похож на ее клоуна. Такой же трогательный и наивный, и бесконечно родной и любимый.
Итак все дела основные были сделаны, все, о которых заботилась Ася. Филипп Палыч позвонил оставшимся последним друзьям, вернее жене недавно умершего друга. Они вот так парами дружили с ранней юности. Когда Филипп Палыч похоронил жену, они его дружно опекали. Потом ушел и его друг. И теперь они продолжали хотя бы раз в неделю созваниваться и делиться подробностями своей жизни, коротая вместе свои одиночества. Он поделился с ней своей новостью и пообещал по возвращении навестить ее с сувенирами.
–Ну вот и всё, мы с тобой на низком старте. Утром подъем ранний, давай ложиться спать.
Филипп Палыч послушно поднялся с дивана, на котором сидел почти весь вечер в некоторой растерянности и задумчивости. Ася, суетясь и завершая последние штрихи по сборам, не трогала его. Она-то знала, что он прощается с домом навсегда. Но в тоже время она радовалась за отца, смотрела она на все это с высоты своего еще такого молодого полета, когда кажется, что главное – это сделать шаг вперед. Филипп Палыч, поцеловав дочку, как в детстве в лоб, послушно зашаркал к себе в комнату. Ася посмотрела ему вслед и подумала: «Как же старики все же становятся похожими на детей, а наш даже спит в детской комнате.».
Эта ночь была особенной и для Аси, и для Агаты, и для Филиппа Палыча. Каждый из них по своему готовился к ответственному моменту, готовился, радовался и переживал. Агата тоже всю неделю носилась по дому, готовясь к приему нового члена семьи. Муж и сын ей конечно помогали, но пока воспринимали приближающееся пополнение очень абстрактно, ну, может быть, было немного тревожно. Пока трудно было представить, как все будет складываться, ведь жизнь здесь их сильно поменялась. Агата это тоже понимала и чувствовала на себе бремя ответственности, и в тоже время сердце ее билось от радости близкой встречи с очень дорогим ее сердцу человеком. Она очень надеялась на маленькую Масю, этот пухлый и смешной комок радости должен их всех, таких теперь разных, соединить.
Ася, закрыв глаза, перебирала все проделанные дела, чтобы удостовериться, что ничего не упущено. Она сама удивлялась, как ей быстро и ловко удалось все уладить и собрать отца в дорогу. Потом ее мысли стали путаться, а потом и вовсе превратились в сны и увлекли ее в их удивительную страну.
Для Филиппа Палыча это была последняя ночь в родном и любимом доме. Он и родился, можно сказать, и дочерей родил, и жизнь всю до самой старости провел в этой квартире. Он, конечно, знал, что едет только погостить, но чем только черт не шути. Жизнь – штука загадочная. Он долго не мог заснуть в эту ночь, но и думать о чем-то конкретном не получалось. В голове происходила какая-то суета. Наконец он задремал, но очень скоро что-то его разбудило. Филипп Палыч, немного покряхтывая, встал с постели, подошел к окну. Шел дождь. Ночью затяжной дождь всегда похож на грустного странника, он идет один по дорогам, и никому нет до него дела. Все попрятались по своим теплым домам и спят. Филиппу Палычу захотелось пить, он тихонько вышел из комнаты и пошел на кухню. В квартире царила тишина, Ася уже витала в своих снах. Возвращаясь из кухни, он остановился около своего зеркала. В коридоре всегда ночью горело бра около зеркала, чтобы дорога к туалету и ванной была освещена. Филипп Палыч грустно смотрел на старика с взъерошенными волосами. Он и узнавал себя и не узнавал. Когда он не видел себя, он был прежним, иногда даже он вообще забывал про возраст. И в эти минуты он чувствовал себя готовым к путешествию, к внедрению в новую жизнь дочерей. А теперь, глядя на этого старика, растерянно смотрящего на него из зеркала, Филипп Палыч вдруг ощутил образовавшуюся пропасть между его прошлой и настоящей жизнью. Это стояла его тень, а он был, видно, уже в пути. Только куда….? Он стоял в раздумье все еще перед зеркалом, и вдруг в голове пронеслось едва уловимое воспоминание. Он даже не успел еще сообразить, что именно он вспомнил, а в зеркале уже стоял все тот же карапуз Филиппка, из глаз его текли ручьи слез, толстыми ладошками он уперся в зеркало , но при этом очень хитро и весело смотрел на себя в старости, на Филиппа Палыча. Он приглашал будто его в свой иллюзорный мир.
