Марина Орлова
Идеальное утро 6
– Логично. Ты прав. Нужно что-то созидательное. Помощь людям, но без полевой грязи. Психолог? Говорят, туда идут как раз те, у кого свои мозги не в порядке.
– Ну спасибо.
– Пожалуйста. Какой смысл отрицать очевидное? Проблемы у тебя есть. Некоторые! Так нужно к этому приспосабливаться. Помогал бы другим, заодно и себе.
Эйруин снисходительно усмехается.
– Ты представляешь меня в красивом кабинете? Кушетка, дипломы по стенам, цветочек на окне…
Оглядываю его.
– Могу и представить. А вообще, есть такие психологи, которые не сидят в кабинетах, а ездят на места терактов, аварий, стихийных бедствий…
– Опять трупы? Не хочу, – он отводит взгляд к воде.
– Ну я не знаю! Пойди на курсы гончарного мастерства! Лепи вазы. Ни трупов, ни проблем.
Он с вызовом вскидывает подбородок.
– Может, и пойду.
– Вот и пойди! Но хватит этого дерьма про «я такой весь не такой»!
– А чё ты на меня наезжаешь? – Ру раздражённо щурится мне в лицо, тело напряглось, кулаки сжались. – ПМС по яйцам вдарил?
Несколько секунд честно прикидываю последствия драки – улучшит ситуацию или сделает хуже? Я всегда считал, что хороший мордобой помогает. Хотя, увидев все эти воспоминания Ру, мельтешившие у него в голове после того, как память вернулась, я слегка передумал и даже обещал уменьшить количество наших драк.
Так что сейчас я выдыхаю, сознательно расслабив напрягшиеся мышцы, и уверенно выговариваю:
– Извини.
Заглядываю в искрящиеся от солнца глаза, ожидая ответа. Ру ещё несколько секунд недовольно сжимает челюсти, но в итоге – сдаётся, выдыхает и, отведя взгляд, кивает коротко. Мол, всё нормально.
Некоторое время молчим.
– К слову о будущем. Ты подумал насчёт документов?
– А что о них думать?
Однако я настаиваю:
– Только возраст поменяешь? А имя?
– Не знаю. – Ру надолго замолкает, скользя взглядом по пейзажу за моей спиной. – Иногда кажется, что я бы предпочел вообще его не иметь. Это лишь звуки. Для удобства. Одни называют тебя таким сочетанием букв, другие – эдаким, но по факту всё это ничего не значит.
– То есть я могу называть тебя как угодно. Например, Дезделопулос. А что, мне нравится! Младший лейтенант Дезделопулос Смит.
– Бля, – Ру закатывает глаза.
– Что, нет? Так придумай другое.
– Обязательно другое?
– Ладно, сделай документы с настоящим.
Помолчав, говорит:
– Не хочу.
– Так! Ты же обещал.
– Не хочу! Это моё личное. Я не хочу никому его говорить. Только тебе. И всё.
– Ну… А мне как тебя называть? Я хочу нормальное официальное имя, а не так, что между собой одно, при посторонних другое, то не говори, постоянно оглядывайся…
– Называй Эриком.
– Эм. Я думал, это имя из приюта и тебе не нравится?
Он раздумывает.
– Да, поначалу я просто так сказал, первое, что пришло в голову. Думал, всё будет как раньше, так что можно назвать любое имя. Прежнее. Любое. Но теперь… всё по-другому. Ты меня так называл. И другие люди. Нормальные. Твои родители, там. И… Я как бы живу теперь нормально – с этим именем. И вроде оно неплохое. Как… Ну, как часть жизни теперь. Оно мне вроде уже нравится. По крайней мере, неплохое. Не худший вариант. Точно лучше «Дезделопулоса».
Не выдержав, я ржу, и он тоже улыбается.
– То есть теперь нужно обратно переучиваться. Я-то звал тебя Эриком раньше, когда ты был просто сотрудник. То есть офигенный сотрудник, не вопрос, но всё-таки один из многих. А теперь уже по-другому.
– Гораздо лучше, – бросает он пренебрежительно.
Мне кажется, или что-то в его тоне намекает? Понять бы ещё, на что именно. С намёками у меня плохо. На всякий случай с опаской говорю:
– Ну… Да. Лучше.
– И поэтому теперь ты зовёшь меня «Ру»?
Недоумевая ещё больше, пытаюсь сообразить, куда он клонит.
– А что?
– «Крошка Ру к отцу пришёл, и спросила кроха: папа, ты совсем мудак, раз назвал так сына?»
– Погоди-ка! – тяну возмущённым басом. – Тебе не нравится?!
– А кому может нравиться такое странное имя?
– Не нравится?! А хренли молчал?
– Да не. Не то что прям «не нравится», но согласись, что оно странное.
Хлопаю глазами на него. В итоге говорю:
– Нормальное. Удобное. Тебе подходит.
– Это ты откуда взял?
– Да как «откуда»? Вот отсюда, – провожу ладонями вдоль его лица и торса.
– Угу. Судим по внешности, значит. И что же в моей внешности похоже на «крошку Ру»?
Чувствую себя как на минном поле. На всякий случай одним глазом кошу на окрестности: хватит ли безопасной песчаной площадки для драки, не хочется в самом начале отпуска приложиться головой о камни поодаль и, вместо валяния на пляже, нестись в больницу, заливая салон кровью.
– Какая, вообще, «крошка»? Я никаких «окрошек» про тебя не говорил, не надо. Ты это сам выдумал.
– Это персонаж такой.
Эйруин смотрит с ожиданием, но я качаю головой.
– Без понятия.
– Ты не знаешь «крошку Ру»?
– Да без понятия! Что, серьёзно, есть такой?
– Ага. В мультфильме про Винни-Пуха.
– Чего?!
– То ли заяц, то ли… кенгуру? Мелкий какой-то. В общем, я не помню, но точно есть.
Сижу, пялюсь на него в искренней растерянности. Хрен знает, что сказать по такому поводу.
– Так что, нельзя больше так называть?
Ру фыркает:
– Ладно, что ты напрягся. Называй как хочешь. Только не при людях.
– Да я и так вроде… – бормочу, припоминая, как конкретно называл его в последних населённых пунктах. – Это что получается, можно называть только полным именем, «Эйруин»? Типа, вышли где-то на заправке, и я говорю: «Господин Эйруин, какой кофе изволите?». А ты: «Обожди, вассал, сейчас я достану меч вон из того камня и решу».
– Сам-то хорош. Синхард Смелый, славный потомок Гунтера Мудрого.
Оглядываю его.
– А ты? Эйруин Белая Смерть?
– Я индеец? – он скептически поднимает бровь.
– С такими патлами – определённо. Не рыцарь же. Коса за доспехи зацепится.
– Опять судим по внешности. Ладно, тогда скажи, какая фамилия мне подойдёт. «Смит» и правда надоело. «Сантьяго» бесит, не хочу больше. Не то чтобы я когда-либо хотел.
– Сантьяго?..
– Это из приюта.
Оглядываю белые волосы и светлую кожу, контрастирующую с чёрной одеждой.
– Ты точно не Сантьяго. Так, навскидку, я бы сказал, что какой-нибудь… Андерсен. Или Нильсен. Помню, был у нас Нильсен – вот типичный такой…
– Какой? С дикими гусями?
– Да не. Северянин.
Однако он – то ли Ру, то ли Эрик, то ли я уже запутался – качает головой.
– Это лишь мутация. Например, альбиносы рождаются где угодно, хоть на экваторе. Я тоже могу быть откуда угодно. Вообще, думаю, мои родители жили недалеко от приюта – смысл ехать через всю страну? А Палотон – это ни разу не север. Обычный городишко. Недалеко от места, куда мы едем.
Вглядываюсь в лицо Ру, пытаясь представить его, так сказать, в цвете. Тёмные волосы, обычные глаза, серые или, может, даже карие… Нет, ерунда какая-то. Как есть – лучше.
– Думаешь заехать туда?
– Абсолютно нет. Что я там забыл.
– Ну… А ты не думал родителей поискать?
– У меня нет родителей! В таком смысле. Есть просто люди… с похожими генами или как там. Но это не значит… Короче, нет смысла об этом говорить. Ты спрашивал о моём прошлом? – Ру уже откровенно закипает. – Вот, моё хорошее прошлое – этот берег. Сюда я хотел. А приют, родители, вот это всё – нахрен не надо.
Предугадав его движение, перехватываю и сжимаю плечи, чтобы не вскочил, не сбежал. Успокаивающе говорю:
– Хорошо, я понял. Закрыли тему. Мы не договорили про фамилию.
– Ну… – поколебавшись, Ру обмякает. – И что думаешь?
– Сложно сказать. У меня нет определённых вариантов. Можно выбрать любую. Можно вообще взять телефонный справочник и ткнуть первую попавшуюся. Абсолютно новую.
– А давай. Пойду ткну, – Ру поднимается.
– Тогда я пойду отолью.
– Только не в воду.
– А куда? – останавливаюсь в обиженном недоумении.
– Вон, в кусты. Я не для того вернулся сюда через столько лет, чтобы ты нассал в мой океан. Нам в нём ещё плавать.
– Ла-адно… – я направляюсь к кустам, всё же оглядываясь на соблазнительно плещущую по камням водичку и ворча под нос: – Но вообще-то у меня всё чистое…
От машины доносится:
– Не вздумай! Или я тебе так въебу – пожалеешь, что не родился далеко за Полярным кругом!
Ору в ответ:
– Получим Рарден – даже подержать не дам, хамло ты припизженное!
Ишь, оборзел господин младший лейтенант! Что-то будет, когда вообще уволится со службы…
***
Рарден мы не получили. Приехали в пункт выдачи, нам даже коробку кое-как вытащили… Три метра. И плюс отдельно боеприпасы. Я просто так увлёкся, что не подумал о размерах, а у Эйруина в голове засела мысль про багажник – что мы будем что-то именно в багажнике возить. В общем, не соотнесли фантазии с конкретной реальностью на гражданке: что теперь у нас нет грузового отсека корабля, куда можно побросать все понравившиеся игрушки и запас патронов к ним.
При виде трёхметровой коробки Ру чуть удар не хватил, то ли от восторга – только представить, какое сокровище может скрываться в такой коробке, – то ли от мысли, что сейчас мы погрузим эту дуру на крышу внедорожника и в таком виде поедем через половину страны.
Пришлось отказаться. Только зря пересылку до пункта выдачи оплачивали. То есть она-то подразумевалась за счёт нашей великой государственной армии, однако при отправке что-то напутали, указали меньший вес… Как обычно.
Зато получили заказ из магазина: шезлонги и две коробки с одеждой. В моей оказалось три штуки плавок, белые кроссовки, оранжевые шлёпанцы… Удивительно, но те розовые шорты Ру не купил. Вместо них – белые в чёрную полоску, чуть длиннее и несравнимо более приличные с виду, такие я даже согласен носить. Ещё два летних костюма: рубашка и тоже шорты, – один в тропические цветочки, другой в красно-оранжевые треугольники. Цветасто. А вот камуфляжные бермуды классные, эти я сразу надел.
Купленное себе Ру не показал, только выудил из своей коробки чёрные бермуды и тёмно-розовую безрукавку, переоделся и сел за руль. Отлично, я пока подремлю на пассажирском.
***
Бам! Меня бьёт головой в прогретое солнцем боковое стекло, потому что машина резко вильнула вбок, и в следующую секунду я уже возмущённо оглядываю ровное полотно дороги впереди. Нельзя спокойнее рулить, что ли?
– Извини, – Ру не отвлекается от дороги. – У встречной колпак с колеса слетел.
Успокоившись, зеваю, тут же почувствовав, что одного часа сна было мало. Ночью-то вообще не спали. Хлопаю слипающимися глазами на солнечные окрестности. Мы уже выехали на дорогу вдоль береговой линии, и справа, в просветах деревьев и домов, то и дело мелькает синяя гладь океана.
– О, заправка! – тычу пальцем в красную точку впереди. – Тормози!
Перекусив и напившись кофе, занимаю водительское место, а Ру отправляется на заднее, вздремнуть.
На этом участке не только домов много, но и официальных пляжей, наполненных раздетыми людьми. Надеюсь, тот кусок берега, куда мы направляемся, всё ещё «дикий»? За двадцать лет всё могло измениться, там могли и парк развлечений выстроить.
Через час дорога уходит налево, прочь от берега, и я, сверившись с картой, сворачиваю направо, на грунтовку. Поколдобившись по бездорожью ещё минут сорок, наконец-то выехал на каменистый участок с видом на океан. Ещё немного – и вуаля, тут и остановимся. К сожалению, на небольшой ровной площадке уже стоит машина. Поодаль виднеются и хозяева: семья с детьми, сидят кругом в тени большого зонта, едят, наверное. Ничего, на фоне многолюдных пляжей четыре человека – считай что ничего. Песчаный берег хоть и узкий, но длинный, места всем хватит.
Ру всё ещё спит. Посмотрев на него, выбираюсь наружу тихо, дверцу прикрываю слегка. На улице, оказывается, пекло, а все новоприобретённые шорты – в багажнике. Снимаю футболку, оставшись в бермудах. Авось не растаю.
Шагаю по каменистой тропинке, полого спускающейся к пляжу, по пути осматриваю семейство, расположившееся на покрывале. Странно, они не в купальниках, а в обычной одежде, такие подтянутые, будто снимаются в рекламе образцовой семьи, хотя здесь никого, кроме них, нет. Мужик в серых брюках и белой рубашке, крепкий, темноволосый, на макушке залысина; у жены тугие блондинистые кудряшки и светло-голубое платье с широкой юбкой; пацан лет десяти, явно похож на отца; девчонка помладше, лет шести, два хвостика, обычная детская внешность. Возвращаюсь взглядом к мужику. Он тоже меня оглядывает – настолько по-командирски, что в ответ хочется бахнуть воинское приветствие и срочно надеть не то что футболку, а китель на все пуговицы. Но хрен тебе, у меня отпуск, да и вообще пора привыкать к свободной жизни, я нынче рекрутёр, а они больше вольные рекламщики, чем бойцы. Так что я расслабленно фланирую мимо пикника, с удовольствием отметив взгляд жёнушки на мой голый торс.
Добрался до большого валуна. Тень, конечно, слишком узкая. Деваться некуда, посидел на солнцепёке, посмотрел на чистое до самого горизонта небо и мощно накатывающие волны, то и дело обдающие брызгами. Вот это уже настоящий простор!
Закончив обед, мать с сыном пошли играть в мяч, девчонка у линии прибоя ракушки ищет, отец чинно сидит на покрывале, наблюдает за вверенным ему семейством. Чувствуется, что если и не военный, то крупный начальник точно. Всегда контролирует ситуацию. Жена у него красивая. Смеётся, придерживает платье, развевающееся на ветру, кудряшки вокруг лица вьются. Дети кажутся послушными. Интересно, мне бы подошёл такой образ жизни?
Замечаю движение в кабине нашей машины, и вскоре заспанный Ру выбирается наружу. Зевает, поводит плечами, разминаясь. Направляется ко мне, проигнорировав дорожку и прыгая по уступам камней. Несколько секунд – и он уже остановился рядом, с лёгкой улыбкой оглядывая безбрежное пространство воды. На фоне его обычной безэмоциональности в присутствии посторонних это выражение однозначно свидетельствует о сильной радости. Не зря сюда ехали.
Позади вдруг долетает недовольно-басовитое:
– Саймон!
Оглядываюсь на семейство. Взрослые торопливо собирают вещи. Дети явно не хотят бросать свои занятия, но их отец, судя по всему, возражений в своей семье не принимает. Жена, уже без улыбки, нервно дёргает зонтик, чтобы сложить. Теперь они не выглядят идеально-счастливой семьёй с картинки. Должно быть, что-то случилось. Что ж, нам только лучше, весь пляж будет наш.
– Пойду шезлонги принесу.
Ру остаётся созерцать горизонт, а я не спеша направляюсь в сторону тропинки наверх. Мужик нервно зыркает на меня, однако тут же его взгляд прыгает к Эйруину. Рычит приглушённо:
– В машину немедленно!
Жена дёргает за руку сопротивляющуюся дочку, которая тянется к чему-то, лежащему на земле, сын с корзинкой для пикника уже и сам торопится вверх по тропинке. Я на всякий случай притормаживаю, давая им время и пространство для манёвра. Нервные какие-то.
Удаляющийся звук мотора быстро стихает. Пожар у них, что ли? Поднимаюсь к нашей машине, беру вещи, возвращаюсь.
Разложив шезлонги, обнаружил, что Ру – тфу ты, Эрик – ушёл далеко вдоль линии прибоя. Дотянулся до него мысленно, чтобы позвать, – и почувствовал неладное.
Пошёл за ним. Ну точно, уже на подходе чувствуется напряжение, сгущающееся чёрным грозовым облаком, а вблизи его сознание – как кипящая кислота, разъедающая внутренности. Опять его выбросило из реальности в воспоминания, наверное, потому что знакомые места и этот его приют не так далеко. С трудом пробившись сквозь плотную пелену злости, обиды и чувства одиночества, прислушиваюсь к его мыслям: оказывается, триггернуло его из-за сбежавшей семейки, Ру с чего-то решил, что они персонально из-за него рванули отсюда с такой скоростью, и это напомнило ощущения из детства, когда к нему относились как к уроду и даже взрослые сотрудники приюта держали дистанцию.
– Эрик?
Решил использовать это имя, раз Ру так велел, однако, стоит произнести его, как меня охватывает уверенность, что старое имя только ещё больше погрузит в прошлое. Так что перехожу на легкомысленное:
– Эй, кто тут самый полезный помощник в мире? База вызывает лейтенанта Смита.
Стоит сделать шаг, как Эйруин отступает, нервно оборачивается на каменный гребень, густо поросший растительностью, – нет ли там людей.
– Увидит кто, – шипит сквозь зубы.
Его сознание тоже отталкивает меня – страхом, сильным беспокойством, абсолютной уверенностью, что если эти неведомые личности, распоряжающиеся его жизнью, «увидят», узнают, что для него что-либо имеет хоть малейшее значение, то сразу лишат этого, запретят, накажут. Вот с виду двухметровый мужик, способен шею свернуть любому, а внутри такое творится, что прикоснуться страшно. Впрочем, я, как уже говорил, за годы в армии всякого навидался – и ПТСР, и прочих всяких закидонов, – так что послушно отступаю на пару шагов.
– Здесь никого нет. И прошлого больше нет. Зато есть я, два ящика пива и полный холодильник мяса. Пойдём. Поедим и будем шорты мерить.
Мысленно показываю ему ту фотку с идиотскими розовыми шортами, и это срабатывает: чёрное облако, окружающее Ру, колышется и тает, как от порыва ветра. Но ещё не совсем. Чтобы закрепить эффект, добавляю:
– Кстати, почему ты их не купил? Спорим, если бы я вышел сюда в них, этот хрен ещё быстрее схватил бы свою жёнушку на плечо и припустил к машине, а она такая руки ко мне тянет: «Кто этот прекрасный незнакомец в розовых трусах? Он – моя судьба!»
Ру наконец-то фыркает от смеха, вернувшись в реальность, и я тоже улыбаюсь.
– Пойдём. Задница уже спеклась на песке, пора бы в воду залезть.
***
Покопавшись в коробке с покупками, второй раз на дорожку к пляжу я вышел уже как принц: в ядовито-оранжевых шлёпанцах и коротких оранжевых плавко-шортах такого фасона, как в кино спасатели носят. Жаль, в окрестностях не видно ни одной тонущей красотки, так что я просто постоял на каменном гребне, красиво обдуваемый бризом. И зашлёпал к воде – неловко поднимая ноги, стараясь не уронить обувь, но и не загребать песок, а то под ногтями застрянет, фиг выковыряешь.
Вскоре меня обогнал Ру – в новых синих плавках, похожих на обычные шорты. Посмотрев на его босые ноги, я тоже догадался разуться. Я-то привык, что в пустыне так делать не стоит, подошвы пригорят, но здесь не настолько пекло и песок терпимый.
Пробно побултыхались в воде. У берега она прогрелась и обволакивает ноги киселём комнатной температуры, но глубже – бодряще-холодная. Отличная! Все волоски встают дыбом. Ру и в самом деле пялился на меня безотрывно, ожидая, когда начну тонуть, но я не доставил ему такого удовольствия. В конце концов он плюнул на мои дельфиньи кувырки и уплыл вдаль, к волнам повыше.
