Марина Орлова
Земляк
Впереди, поодаль, громко хрустнула ветка, и Санёк вздрогнул, очнувшись от дрёмы. Посмотрел в сторону шума – конечно, ничего не увидел в темноте ночного леса, – перевёл взгляд на сонный костёр. Досыпал угля и веток, слабый огонь оживился, пополз исследовать новую добычу. Санёк не был уверен, что делает правильно, опытные туристы наверняка посмеялись бы над ним и указали на десяток ошибок. Перед глазами живо встала упитанная морда Владленыча, начальника отдела, который вечно придирается и со снисходительной улыбочкой комментирует все действия Санька в духе: «Вот потому, братец, ты до сих пор младший инженер». В горле огненной отрыжкой поднялась злость. Скоро уже возвращаться туда…
Мужчина отмахнулся – в самом деле махнул рукой перед глазами, отгоняя видение лоснящейся начальственной морды. Сейчас у него отпуск, нужно думать не о работе, а о красоте леса вокруг, не зря же с таким трудом добыл путёвку на элитную турбазу рядом с небольшим сибирским заповедником. Вековые сосны шумят в вышине, в чёрном небе острые искры звёзд перемигиваются с половинкой луны, костёр дружелюбно потрескивает и греет ноги, от густого смолистого воздуха кружится голова… А главное – Санёк здесь совершенно один. Устроился на складном туристическом стульчике, укутался в тонкую, но плотную ветровку – заграничный блат! – и наслаждается единением с дикой природой. Нет, понятно, что от турбазы мужчина ушёл недалеко, километров пять, однако так приятно было представлять, что он в полном одиночестве. Без придирок начальства, без презрительных смешков коллег, когда он из-за панкреатита отказывается посидеть-выпить после работы, без извечного материнского «вот другие же добились, а ты…», без разочарования во взгляде бывшей жены, без вымораживающего холода, который теперь всегда висит между ним и повзрослевшим сыном…
Впереди снова хрустнуло – нагло так, звонко. Сердце почему-то зачастило, мужчина покосился на висящее на низкой ветке неподалёку ружьё. Новое, только из магазина «Всё для туризма и охоты», как и прочее снаряжение: после развода Санёк решил начать новую жизнь, освоить всяческие хобби и даже попробовать то, о чём втихаря мечтал с шестого класса, – выживание. Снял всё, что откладывалось на покупку машины – жена мечтала перед соседями козырять, но теперь фиг ей, а не авто, – и большую часть ухнул на туристические примочки. В итоге палатку и байдарку оставил дома, на турбазе они не нужны, а вот ружьё ИЖ-43 и ворсменский охотничий нож взял с собой. Не для охоты, для защиты. Как раз на такой вот случай.
Санёк быстренько подтянул к себе за лямку рюкзак, надел. Прошептал: «Первое правило – держим вещи при себе». Правила успокаивали. Чёткие, простые, они помогали другим – значит, и ему помогут. Мужчина нащупал рукоять ножа в ножнах, однако доставать не стал. Опасности-то нет, подумаешь, ветка…
Прямо за спиной – громко, совсем рядом – хрустнул толстый сук, и Санёк кубарем скатился на землю. Пополз на четвереньках – ладони колола сухая хвоя, под колено попала мелкая сосновая шишка – вперёд, к спасительному ружью. Схватился трясущимися руками за ствол, дёрнул, чтобы отцепить застрявший на ветке ремень, кое-как сообразил, каким концом направить к врагу…
И замер на коленях, наставив ружьё в темноту – будто палку, даже не подумав нащупать спусковой крючок. Бегая взглядом по стволам деревьев, чуть видимым в свете костра. Прислушиваясь всем телом.
Ничего.
Всё так же сосны шумят в вышине. Птица ухнула. Кто-то засмеялся – хрипло, издевательски, – но далеко. Какой-то зверь, наверное.
«Точно зверь» – прошептал Санёк. Разговаривать вслух помогало. Как будто контролируешь ситуацию. Сердце всё ещё колотилось, но страх отступил. Ерунда!
Санёк даже улыбнулся от облегчения. Вот это он дал! Хорошо хоть, никто не видел его позорного испуга. Уже спокойно мужчина поднялся с колен, перевёл дыхание. Положил ружьё на место: не хватало пальнуть в егеря или зоолога из заповедника, кто тут ещё может среди ночи бродить.
Подошёл к опрокинутому стульчику. Наклонился, поставил ровно, устойчиво. Разогнулся, мельком глянул в темноту…
И замер, уткнувшись взглядом в чьи-то глаза. В паре метров от него неподвижно стоял человек. Взгляд Санька пополз ниже по тёмному силуэту: безвольно повисшие плечи, одежда мешковатая, комковатая, сбившаяся на одну сторону. Что-то очень неправильное было в этой фигуре… Как в тех детских загадках «Что неправильно на картинке».
Пока Санёк растерянно пытался найти решение загадки, человек шагнул к нему – раз, два. От него пахнуло влажной землёй, затхлой стоячей водой и прелой зеленью. Костёр осветил лицо: неестественно равнодушное, углы погрызенных в лохмотья губ обвисли, глаза бело-мутные, как от катаракты. Саньку вдруг вспомнился фильм, который у товарища смотрели по видику: глупый ужастик, где зомбаки бегали по кампусу за визжащими блондинками и студентами в бейсбольных куртках. Лицо незнакомца было очень похоже на тех зомбаков, хотя выглядело не в пример реалистичнее киношного грима.
В голове у Санька было пусто – ни страха, ни вопросов, лишь полное недоумение, – но он на автомате сделал шаг назад.
Странный незнакомец шагнул к нему. Теперь, в свете костра, было видно, что на нём камуфляжная форма, какую часто носят туристы и охотники, однако очень грязная. Левого рукава совсем не было. Кожа на голой руке, как и на лице, была с коричневым оттенком и плотная, будто дублёная.
Санёк отступил. Под ботинком хрустнуло и вспыхнуло искрами. Сообразив, что шагнул в костёр, мужчина отвлёкся, деловито отошёл в сторону, начал топтаться, отряхивая с ботинок россыпь огоньков…
Решив проблему, поднял голову. Человек стоял прямо перед ним. Всё так же молча, неподвижно уставившись на него невидящими глазами.
Санёк смотрел в ответ. Ничего не происходило.
И вдруг у странного человека резко открылся рот – словно челюсть отвалилась, – и оттуда раздалось ворчание. Совсем не человеческое. Бессмысленное. Булькающее. Голодное.
Рот Санька тоже открылся – неконтролируемо, сам собой, – и из него раздалось совсем тихое «О-о-о», протяжно переходящее в негромкое «А-а-а».
Человек рывком поднял руки, махнул ими широко, неуклюже. Тягучее «А-а-а» Санька мгновенно скакнуло в полноценный вопль «ААА» – и Санёк побежал.
Он нёсся по ночному лесу, инстинктивно находя просветы между чёрными деревьями, прыгая через неширокие овраги и за секунду сворачивая в сторону рядом с непреодолимыми препятствиями. От кипящего в крови адреналина зрение стало кристально-чётким, зрачки ловили даже слабый лунный свет, лёгкие качали воздух во весь объём. Санёк летел.
Но оторваться от нечеловеческого ворчания и треска веток за спиной это не помогало, страшные звуки следовали за ним по пятам. В голове звенела пустота, и мужчина не сразу заметил, что, помимо рычания зомбака, слышит и какой-то другой голос.
–Да не туда! На запад, на запад гони! – глухой скрипучий голос был явно один, но эхом раздавался сразу со всех сторон. – Ах ты ж, шпендель непонятливый!
Санёк и в самом деле ничего не понимал, лишь нёсся сломя голову и не разбирая дороги. Однако, как только он задумался об этом странном голосе и значении его слов, – тут же сбился с инстинктивного движения, испугался собственной скорости, начал вглядываться в темноту впереди, выискивая наилучшую траекторию…
И сразу же запнулся о торчащий из земли корень. Со всего маху полетел на землю, от удара весь воздух из лёгких вышибло. Набирать новый Санёк не стал: задержал дыхание, весь сжался, зажмурился… И приготовился умирать.
Хромающие шаги медленно приближались к его ногам, как и тихое рычание – теперь оно казалось не голодным, а, скорее, задумчивым.
