Maria Rossi
Ирония Джокера
Вот уже три дня как Джемма своим присутствием дома всех зарядила энергией счастья. Она музицировала, в том числе вместе с Адольфо, играла в шахматы и в покер с Анджело, гуляла с ним по территории, ведь у них свой, особенный микромир с первых минут ее рождения. Вот и сейчас они, взявшись за руки, шли по аллее особняка.
– Скажи мне, моя любимая внучка, кого ты имела в виду, когда на предложение Коннора ответила отказом? – доверительные отношения позволяют им задавать любые вопросы и получать на них самые непредсказуемые ответы.
– Адольфо, – она ни секунды не задумывалась над ответом. – Я в какой-то момент поняла, что испытываю к нему иное чувство, чем любовь сестры к брату. Это любовь к мужчине. Понимаю, что это неправильно и у нас нет будущего, но я правда его люблю.
– Он тоже тебя любит всем сердцем. Причем всю свою жизнь. Он верен тебе.
– Мне кажется, его гнетет осознание, что мы не сможем быть вместе.
– Уже целовались? – лукавый тон дедушки заставил ее улыбнуться.
– Анджело, ему принадлежит мой первый поцелуй, – дедушка обнял Джемму за плечи.
– Я рад, что это был он. Адольфо этого достоин, поверь мне.
Вечером за ужином Филиппо озвучил, что к ним на пару дней приедет Антонио Марино обсудить ряд вопросов и просто пообщаться.
А после ужина Джемма на виолончели, а Адольфо на рояле исполняли «A Thousand Years» из кинофильма «Сумерки».
На следующий день в районе обеда приехал Антонио Марино со своими людьми и маленьким мальчиком не больше полутора лет, который шел за руку с одним из охранников.
Джемма в этот момент была в своей комнате и не видела, когда Антонио представил малыша как своего внука Энтони, который мило улыбался и ко всем шел на руки.
– Поздравляю. Старый плут, даже мне не сказал, что у тебя есть внук, – Филиппо похлопал друга по плечу. – Андрэа не приехал?
– Он улетел на три недели из Америки по делам, а я настоял, чтобы привез мне пацана.
Джемма вышла из комнаты и начала спускаться по лестнице на первый этаж, где как раз все и собрались. Адольфо стоял рядом с Анджело, а ребенок в этот момент держал за руку Антонио. В ту секунду, когда девушка всех поприветствовала, он повернул голову, увидел Джемму, закричал «мама» и побежал ей навстречу, всхлипывая от радости. Девушка подхватила его на руки, а он, как в прошлый раз, обнял ее лицо своими ладошками и лбом уперся в ее лоб, продолжая повторят «мама».
– Так мы с дочерью делаем с самого ее детства, – мелькнула мысль у Филиппо.
Такого никто не ожидал, включая Джемму, которая сейчас держала на своих руках Энтони. Повисло гробовое молчание. Присутствующие при этом не знали, что делать, но тишину нарушил ребенок, повторив несколько раз слово «мама», и обнял девушку за шею.
Адольфо стоял бледный и казалось, что он не дышит. Анджело незаметно коснулся его руки, и когда мужчина на него посмотрел, взглядом дал понять, что не стоит волноваться. Но странное чувство, возникшее в груди Адольфо, сейчас только усиливалось.
– И как же зовут этого прелестного малыша? – голос Джеммы дрогнул, ей не хотелось показывать вида, что она знает ребенка и его отца, и теперь ей ясно, что Алекс Харрисон на самом деле Андрэа Марино.
– Энтони, – голос Антонио Марино дрожал, чувствовалось, что он растерялся.
– Красивое имя, – девушка погладила малыша по голове, а он сжался так, чтобы она его никому не отдала на руки или не поставила на пол, хотел остаться на ее руках. – Как долетели? – она спокойно обратилась к дедушке малыша. – Энтони хорошо переносит полеты?
– Да, милая, все в порядке. Прости, что так внук себя повел.
– Даже не думайте переживать. Такого сладкого можно носить весь день на руках, – и она поцеловала его в щеку, а Энтони в ответ смешно своими губами ткнулся в ее щеку.
Филиппо и Анджело переглянулись, Дон незаметно бросил взгляд на Адольфо.
Весь вечер, даже за столом, Энтони был на руках Джеммы, обнимал ее, гладил, от чего ее сердце просто ныло. Это все для нее оказалось невероятно тяжелым испытанием. И ее эмоции чувствовали папа, дедушка и Адольфо. Последний вообще не спускал с нее глаз. Никто в их семье никогда не видели Джемму общающейся с таким маленьким ребенком. И вот сейчас, когда на ее руках малыш, она сама нежность, ласковая, добрая и домашняя. Это совершенно другая даже для них, близких и самых родных ей людей, Джемма. Она просто прекрасна.
Когда пришло время купать и укладывать Энтони спать, он наотрез отказался куда-либо идти с кем-то кроме Джеммы, даже начал плакать, подошел к ней, протянул руки, сказав слово «на».
– Предлагаешь взять тебя на руки? – она улыбнулась и посадила его к себе на колени. – А купаться и спать? – в ответ была только очаровательная улыбка. – Тогда, господа, – Джемма обратилась ко всем присутствующим, – просим отдать нам наши вещи, мы идем готовиться ко сну, – Энтони захлопал в ладоши. – Малыш, пошли всем воздушный поцелуй, – и она показала ему, как это делается, ребенок смешно повторил, взял ее за руку и потянул к лестнице на второй этаж.
Сердце Антонио Марино ныло от тоски. Всем хорошо известно, что Эми и Эбигейл мечтали, чтобы Андрэа и Джемма были вместе. Вот и внук неожиданно называет ее мамой. Джемма всегда ему нравилась, она как ангелочек с характером воина. Но его сын никого не хочет видеть и жениться не собирается, да и о Джемме никогда не вспоминает, говорит, что это все осталось в его детстве. Видимо, придется растить Энтони в мужском царстве.
Мужчины до глубокой ночи обсуждали вопросы, с которыми приехал Антонио. А в это время Адольфо не находил себе места. К нему в комнату, постучав, вошел Анджело.
– Ты понял, чей это сын? – Анджело стоял напротив Адольфо.
– Алекса Харрисона, который по документам Андрэа Марино.
– Так и есть. Но Джемма до сегодняшнего дня этого не знала. Для нее тоже стало все неожиданностью. И сейчас ей очень тяжело.
– Джемма привязалась к этому ребенку, пока он два месяца был у нее. И сейчас знает, кто такой Алекс на самом деле. Анджело, они должны быть вместе. Андрэа, как узнает, кто такая Джуди на самом деле, перевернет мир, лишь бы она приняла его любовь. У нее с Андрэа есть будущее. Он ее очень любит.
– Адольфо, а ты любишь Джемму?
– Больше жизни люблю. Она все для меня. Но я брат, хоть и троюродный. Моя любовь со мной и умрет. Джемма примет любовь Андрэа. Тем более, их мамы этого хотели и амулеты у них совместимые.
– Не примет. Она тебя любит, Адольфо. А Джемма такими словами не разбрасывается. А то, что хотели мамы, это не обязывает людей идти вопреки своим чувствам, амулет – это просто предмет. Пойди лучше посмотри, справилась наша девочка с ребенком или помощь нужна.
– Не пойду. Она справится с любым вопросом.
– Ну, как знаешь, – Анджело с хитрой усмешкой в глазах встал, чтобы уйти. – Ночи стали прохладными, иногда хочется прижаться к чему-то теплому, чтобы спалось хорошо, – и вышел из комнаты.
За полночь все разошлись по своим комнатам, Энтони спал с Джеммой, а Адольфо не мог уснуть. Он вышел из своей комнаты и пошел к Джемме. Стучать не стал, тихо приоткрыл дверь и увидел, что его малышка спит, лежа на спине, а на ее груди в позе морской звезды спит ребенок. Когда мужчина подошел ближе, то увидел, что Энтони во сне улыбается и держится ручкой за амулет на цепочке Джеммы.
– Неужели, малыш, ты соединишь Джемму и Андрэа? – подумал Адольфо, аккуратно снял ребенка с девушки, понимая, что ей тяжело дышать, переложил его на середину кровати, укрыл одеялом, а сам сел рядом с Джеммой, нежно погладив ее по голове. Она улыбнулась во сне и повернулась на бок. И Адольфо не удержался, лег рядом, прижал ее к своей груди спиной. Джемма согрелась, расслабилась.
– Адольфо, ты такой теплый. Ребенок рядом?
– Спи, малышка, рядом, – он поцеловал ее голову, а в этот момент Энтони сквозь сон позвал маму, она его погладила, и ребенок подполз снова ближе и обнял девушку спереди. Вот так Джемма оказалась в объятиях двух мужчин. И все трое уснули спокойным, глубоким сном.
Рано утром Анджело, думая, что он единственный любопытный в семье, тихо подошел к комнате внучки и приоткрыл дверь. Лучше этой картину трудно было представить. Джемма так и спала в окружении мужчин, которые ее обнимали со всех сторон. Причем маленький уткнулся ей в шею, а старший обнимал и ее, и ребенка. Его умиление разделил и Дон, чья голова нависла в этот момент над головой отца.
– В нашей семье любопытных двое, – усмехнулся в душе Анджело.
Адольфо проснулся первым, а за ним и Энтони, который внимательно на него посмотрел, а потом потянул к нему руки. В течение минут тридцати эти двое старались очень тихо все делать: начиная с водных процедур, заканчивая одеванием, что у обоих плохо получалось. Адольфо никогда не занимался такими маленькими детьми, даже не держал их на руках. Но они справились и не стали будить Джемму, спустились вниз.
– Джемма спит? – Анджело вышел им навстречу, а Энтони заулыбался и произнес: «мама ааа» и покачал головой.
– Да. Пусть отдыхает.
Минут через 20 спустилась Джемма с улыбкой на лице, при виде которой малыш сорвался с места и подбежал обниматься.
–Доброе утро, птенчик, – она его поцеловала и взяла на руки, подходя к Анджело и Адольфо.
– Спасибо, Адольфо, что посмотрел за ним. Еле проснулась. Пойдем, малыш, тебя пора кормить, – она с ребенком на руках пошла в сторону кухни, где повар сообщил, что Адольфо уже распорядился приготовить завтрак маленькому гостю.
– Вы очень любезны, спасибо, – поблагодарила повара, и они с Энтони направились в сторону зала, куда уже вошли Антонио Марино и Филиппо Манчини.
С учетом того, что Антонио со своими людьми и внуком собрались уезжать только вечером следующего дня, Джемма пошла после завтрака с ребенком прогуляться по территории. Филиппо смотрел на них из окна своего рабочего кабинета вместе с Анджело и Антонио. И у всех в головах была одна и та же мысль: «Джемме идет материнство». То Энтони бежал ей навстречу, то она его догоняла, в другой раз они валялись на траве, потом она его подняла и стала изображать с ним самолет, кружа вокруг себя. После обеда ребенок заснул в считанные секунды. А вечером, на удивление всем, внимательно слушал, не отрывая взгляда, тихо сидя на стуле, сложив ручки на коленках, как Джемма играла на скрипке и на виолончели. Энтони даже не шевелился, но у него на личике было столько эмоций, что все не описать. Трудно было даже представить, что такой маленький ребенок будет увлеченно слушать классическую музыку.
– Так маленькая Джемма слушала игру Эбигейл, – глядя на эту картину, подумал Филиппо.
А вот Адольфо был удручен мыслью о том, что у них никогда с Джеммой не будет детей из-за родственных связей. И он не имеет права лишать ее счастья материнства.
Вторую ночь Энтони не хотел спать ни в каком другом месте, только с мамой. Антонио чувствовал себя неловко, но Джемме удалось его успокоить и убедить, что ей это только в радость.
Девушка лежала рядом с Энтони, гладила его по голове и напевала колыбельную на итальянском языке. Ребенок слушал, иногда гладил ее по щеке. И уже вторые сутки сердце девочки было ни на месте. Она все это время избегала этого малыша в надежде, что он ее забудет и перестанет называть мамой. Но судьба бац, и приготовила сюрприз —двое суток она именно в роли мамы Энтони – сына человека, отвергнутого ею.
Когда семья Марино уехала вместе с Энтони, который не капризничал, на прощанье смешно целовал маму, видимо уже усвоив, что она не всегда рядом, Джемма, не говоря никому ни слова, несмотря на поздний час, ушла в тир, где упражнялась в стрельбе до тех пор, пока не устала. А когда вернулась, приняла ванну, закрыла комнату изнутри и легла с наушниками в кровать.
Все знали и видели, что ей тяжело, нужно время. Любимые мужчины переживали, но свою малышку не трогали. Единственное, Филиппо очень боялся, что дочь замкнется, будет считать, что они от нее умышленно скрывали, кто такой Харрисон.
Утром Джемма ушла на пробежку и тренировку в спортзале, от завтрака отказалась, что напрягло членов семьи. Ведь никому не известно, что у нее сейчас в голове, а темперамент и резкость у девушки, как и у Дона, если она рубит, то одним ударом. Через два дня она улетает в Америку, причем снова одна и обычным рейсом. И что-то подсказывало им, что девочка покинет Америку, но вот вернется ли в Италию, под большим вопросом.
Джемма уже три часа играет на виолончели в своей комнате за закрытыми дверями.
– Поговори с ней, Филиппо. Разговор неизбежен, – Анджело лучше всех понимал, что происходит в душе внучки. – Но она должна сделать свой выбор. Ситуация с ребенком станет тестовой, вот увидишь. Это как проверка их с Адольфо чувств, – на его слова Дон в знак согласия кивнул головой.
И только они поговорили, и еще не успел выйти Анджело, в дверь кабинета Дона постучала Джемма.
– Мне надо с вами поговорить. Анджело, не уходи, пожалуйста.
Они расселись в кабинете и минуту молчали.
– Вы знали, что Алекс Харрисон на самом деле Андрэа?
– Выяснили это, когда к тебе попал ребенок его друга, – Филиппо чувствовал напряжение.
– А Адольфо когда об этом узнал?
– В тот же день, что и ты, милая, когда к нам в дом приехал Марино с внуком, – Филиппо старался держать себя в руках, не показывать внутреннего волнения.
– Ты сердишься, что мы тебя об этом не предупредили и не рассказали раньше? – Анджело ласково посмотрел на внучку, а Джемма тяжело выдохнула и пристально посмотрела сначала на отца, потом на дедушку.
– Нет. Наоборот, я вам за это очень благодарна. Вы даете мне возможность самой сделать выбор, при котором не руководствоваться чувствами к ребенку, хоть это тяжело, а оценивать мужчину по его поступкам и словам. Я смогла просто почувствовать, кто мой человек на самом деле, к кому тянется сердце. Но с учетом не совсем обычной ситуации с Адольфо, прошу вас ничего ему не говорить. Он тоже должен прочувствовать все до конца и не ошибиться. Я же приму любое его решение по нашим отношениям, у которых не будет большого будущего, раз мы родственники. Но, если честно, я его люблю и готова к тому, что нам нельзя иметь совместных детей. А пока, мои дорогие, я хочу поговорить с мамой, – она сейчас смотрела на отца. – Можно наши люди меня к ней отвезут?
– Конечно, милая, поезжай.
Джемма вышла из кабинета, Филиппо устало присел на край стола, скрестив руки в замок на коленях, и тяжело выдохнул.
– Малышка права, им надо все именно прочувствовать, – Анджело встал у окна, глядя, как внучка садится со своей охраной в машину. – Пока этого не случится, лучше ничего больше не рассказывать. И самое интересное, Джемма даже не допускает мысли, что мы можем быть против ее отношений с Адольфо или осудим, начнем отговаривать, препятствовать. Это называется вера в Семью и безусловную любовь ее членов.
– А где Адольфо? – поинтересовался Филиппо. – Его с утра нет.
– На нашей тренировочной базе, там есть ряд вопросов, он ими занимается, будет к вечеру, – Анджело глубоко выдохнул. – Мальчик совсем перестал спать.
– Мам, здравствуй. У тебя всегда свежие цветы от наших с тобой любимых и самых лучших мужчин в мире, – она опустилась на колени перед мемориальной доской, положила букет нежных полевых цветов, некоторое время сидела и молчала. – Пришла покаяться перед тобой. Я не смогу выполнить твою мечту и выйти замуж за Андрэа, как ты и Эми хотели. Люблю Адольфо, хоть и знаю, что этого нельзя делать, и эта любовь —испытание для всех, но так случилось. С ним я счастлива. Не знаю, как он себя поведет после того, как все узнал, но это не повлияет на мое отношение к нему. Просто я хотела попросить прощения у тебя. Дай знать, простила ты меня или сердишься, хорошо? Мы любим тебя, мама, – она встала и вместе с телохранителями вернулась в резиденцию Семьи.
Густаво делал ей перевязку, но видя, что Джемма мыслями где-то, ничего не стал спрашивать, молча обрабатывал рану, хотя очень волновался, ведь они с Адольфо близкие друзья. Потом она ушла к себе, и из ее комнаты сначала была слышна мелодия Брамса 5 Lieder Op. 49: 4 Wiegenlied (колыбельная), а затем 5 Lieder Op.105, исполняемые Джеммой на виолончели.
До вечера она не выходила из комнаты, отказалась ужинать и начала складывать чемодан, слушая через наушники Андреа Бочелли.
Джемма стояла и рассматривала фотографии в альбоме, который ей попался среди книг, и почувствовала, как крепкие руки обняли ее со спины.
– Тепло Адольфо особенное, мне его будет не хватать, – это была первая мысль от его прикосновений. – Как прошел день? – она крепче сомкнула его руки на своей талии.
– Я скучал. Давай поговорим, – Адольфо вдохнул аромат ее волос и поцеловал макушку, а Джемма развернулась в его объятиях и сейчас стояла, обхватив его за талию и подняв голову, чтобы видеть любимые черные глаза.
– Джемма, не буду скрывать, для меня стало неожиданностью, что Энтони – ребенок Андрэа Марино, с которым тебе пророчили вечную любовь. Я не знал, кто такой реально Алекс Харрисон. По твоей реакции понял, что и ты была не в курсе этого. Но когда посмотрел, какой ты будешь прекрасной матерью, как к тебе тянется Энтони и называет мамой, у меня сердце заныло, понял, что не имею права своей любовью ломать твою жизнь. Мне безумно тяжело осознавать, что ты можешь стать чьей-то, а не моей. Но как брат я все приму, ты должна быть счастлива и реализоваться во всем, включая материнство. Я всегда буду тебя любить и никогда не предам свои чувства. Знаю, тебе тяжело, ребенок сильно влияет на эту ситуацию, ты к нему привязалась. Алекс Харрисон, как только узнает, что ты Джемма Манчини, для тебя сделает все, – девушка слушала слова Адольфо внимательно, вникая в интонацию и прислушиваясь к его дыханию, чувствуя, как тяжело, через силу ему дается все, что он говорит.
– Ты предлагаешь мне ответить на чувства Харрисона? – она продолжала смотреть в его глаза, а мужчина лишь сильнее прижал ее к себе, во всем его теле чувствовалось напряжение.
– Мне хочется, чтобы ты была счастлива.
– Но я же тебя люблю, Адольфо. Я отказала Алексу. И он все понял.
– Понял, будучи Алексом, а не Андрэа. Увидишь, как он активизируется, когда правду узнает, – Адольфо хотел поправить прядь ее волос, но Джемма отстранилась от него, и сейчас в ее глазах была пустота, которой испугался Адольфо, его будто холодом обдало.
– Я услышала тебя, Адольфо, и поняла. Не говори больше ни слова. Извини, но мне надо продолжить сборы, выйди, пожалуйста, из комнаты, – она надела наушники, включила музыку и подошла к шкафу.
Тело Адольфо отказывалось слушаться, казалось, что в душе разорвался снаряд. Он вышел из комнаты, прислонился к стене и закрыл глаза. Так он стоял некоторое время, потом пошел к себе в комнату и упал лицом на кровать, внутри была такая сильная боль, что хотелось кричать. Он не может потерять Джемму, что бы ни произошло.
От переживаний и бессонных ночей Адольфо провалился в тревожный сон, проснулся в районе восьми часов утра и первым делом решил пойти к Джемме. Подойдя к ее комнате, вдохнул и постучал, но никто не открыл, внутри было тихо.
– Она улетела в Америку в 5 утра, – послышался голос Густаво. – Я даже перевязку не сделал ей, – к такому Адольфо был не готов, он сделал решительный шаг к лестнице, но друг его остановил. – Уже два часа как она в небе.
ДЖЕММА
Поговорив с Адольфо, решила, что мне просто необходимо уехать. Заказала электронный билет до Швейцарии, а оттуда до Америки, сдала билет на тот рейс, каким планировала улететь ранее, чемодан был уже собран.
Какие эмоции от разговора с Адольфо? Внутренняя пустота и грусть.
Как-то прочитала высказывание на этот счет одного психоаналитика: «Наша жизнь напоминает аттракцион душевных переживаний, где на каждом повороте судьбы мы прикасаемся к собственным чувствам. Наслаждаемся, когда испытываем любовь и благодарность, возбуждение и сочувствие. Страдаем, когда стыдимся или обижаемся, ревнуем или злимся. Какими бы ни были чувства, именно они заставляют нас ощущать себя живыми».
Правда, интересное сравнение? И ведь емко и точно сказано.
Вот сейчас такое впечатление, что мой «парк аттракционов» снесло ураганом, и вместо него оказался внутренний вакуум, сопряженный с растерянностью. И на ум приходят слова Мацуо Монро: «Пустота – слишком абстрактное понятие. Так же, как дружба, любовь и смерть. Их нельзя представить. И невозможно понять».
Я никого не виню, эмоции и мысли Адольфо понимаю и принимаю, ценю его открытый диалог. Ему тяжело, нужно время. Мозгами понимаю, а внутри ничего нет. Такого состояния я никогда не испытывала, наверное, потому что впервые почувствовала любовь, причем взаимную.
Папа и дедушка не спали и появились на пороге моей комнаты минут через 20 после ухода Адольфо. Мне ничего не надо им объяснять, они все понимают без слов. Вот и сейчас папа уточнил, во сколько вылет, распорядился, чтобы меня отвезли и охраняли до самой посадки, обнял. Что касается Анджело, то он – мое сердце, к которому я могу прижаться всегда, где бы я ни была!
Сейчас уже в самолете смотрю в иллюминатор и ни о чем не хочу думать. Мне нужна эта внутренняя тишина и пустота.
Я не боюсь возможных перемен в своей жизни. Как говорил Конфуций, обычно они происходят именно тогда, когда в них есть острая необходимость. А в нашей с Адольфо ситуации перемены – следствие нашего выбора и наших с ним решений.
В резиденции Манчини царила напряженная атмосфера. Дон был очень суров, Анджело все время находился в своем кабинете, работая с документами. Что касается Адольфо, то он не находил себе места, чувствуя вину за то, что Джемма поняла его слова как отречение от нее, что он сдался перед Алексом и его сыном. Хорошо зная девушку, Адольфо сейчас боялся, что она это расценит как предательство, замкнется в себе и построит непроницаемую стену вокруг своего сердца. Но для него такая категоричная реакция Джеммы все равно стала неожиданностью. Она в последнюю минуту их общения повела себя с ним как с чужим, посторонним человеком. И если она примет чувства Андрэа Марино, то винить в этом Адольфо будет только себя. Он своими руками толкнул ее в руки другого мужчины.
Сейчас Адольфо ходил по комнате из угла в угол, даже не представляя, что предпринять и как быть в этой ситуации. Джемма для него все, что есть лучшее в этой жизни, без этой девочки он просто не способен дышать, его любовь настолько сильна, что он откажется от всего, лишь бы сделать ее счастливой и быть рядом. Но как быть с тем, что их любовь не подарит новую жизнь, ведь она запретная?
«У каждого в жизни есть кто-то, кто никогда тебя не отпустит, и кто-то, кого никогда не отпустишь ты» Ч. Паланик
ГЛАВА 30
– Капитан, вызывали? – Джуди Митчел вошла в кабинет Логана Мура, на котором, как говорится, не было лица. Да еще бодрый вид детектива заставил его внутренне содрогнуться.
– Я прочитал твой отчет. Хорошо организовала защиту Коннора. Молодец. Главное, что он жив и покинул наш штат, – детектив просто читала эту неискренность и сожаление, что ее не убили, и нет повода уволить.
– Вы плохо выглядите, капитан, – Джуди слегка наклонила голову на бок, рассматривая его.
– Ты оцениваешь меня как мужчину? – он подошел к ней ближе, и сейчас его синие и действительно красивые глаза пристально всматривались в глаза Митчел.
– Вы оценке не подлежите, просто волнуюсь за шефа. Не льстите себе. Так что случилось? Что-то по делу «Бунтарей»?
– Вот, – он вытащил из пиджака карту Джокера, такую же, как та, что была найдена в кабинете Ронни Кларка, – детектив удивленно подняла брови. – Нашел два дня назад у себя в закрытой машине, припаркованной около дома.
– Так это всего лишь карта. Видеокамеры просмотрели?
– На камерах – ноль. Просто не пойму, кто и какую игру затеял.
– Капитан, а может быть вы – тайный игрок и продули энную сумму, вот вам и шлют знаки? – Джуди прищурилась, а у Мура возникло ощущение, что она его реально подозревает в этом. – Карточные долги – опасная вещь, за них и убить могут. Хотя, Кларк вроде тоже не играл в карты. Думаю, что это связано с вашей работой. Может управление когда-то пресекло чью-то игорную деятельность, а сейчас начинается их месть? – на последних предложениях Джуди заметила, как дернулась мышца на лице капитана. – Только вот на моей памяти таких дел не было.
– Ладно, Митчел, заканчивай с делом «Бунтарей». Детектив Дональд в твое отсутствие неплохо потрудился. Через неделю доложишь.
– Тогда я пойду, – Джуди покинула кабинет.
– Никогда не знаешь, что у нее в голове и на злом языке, – выругался капитан. – Вот уж, правда, неубиваемая ведьма, но такая красивая и строптивая.
Неделя работы совместно с Дональдом пролетела незаметно. После доклада о виновности банды в убийствах и покушении на убийство членов группировки «Латинские короли» Логан Мур оставил дело у себя для согласования с окружным прокурором. Но Джуди Митчел уже знала о договоренности этих двоих дело закрыть. Но отнеслась к информации спокойно, зная, что Фернандес этого просто так не оставит. Всего лишь вопрос времени.
– Джуди, давай сегодня посидим где-нибудь. Мы с тобой неделю без перерывов пахали. Имеем право расслабиться, – Дональд устало отодвинулся вместе со стулом от рабочего стола.
– Пойдем. Давно не танцевала.
Спустя три часа после окончания рабочего дня детективы сидели в молодежном клубе с отличным диджеем, как всегда, заказав пиццу и бутылку легкого вина. Как сегодня, эти двое давно не веселились: натанцевались так, что не нужен спортзал, насмеялись до болей мышц лица и пресса. В районе полночи вышли из клуба и разъехались на такси по домам.
Около своего дома детектив увидела ранее незнакомый тонированный автомобиль красивого темно-синего цвета, про себя подумав, что как-то палевно следить на такой яркой и запоминающейся машине.
– Джуди, добрый вечер, – к ней подходил покинувший этот классный автомобиль высокий мужчина, в котором, когда он вышел из тени, девушка узнала Моргана.
– Доброй ночи, Морган. Какими судьбами в наших краях?
– Узнал, что вы вернулись из отпуска и решил навестить Богиню танца и музыки, – он искренне улыбнулся. – Так поздно с работы?
– Из клуба, – она увидела изумление и улыбку в глазах Моргана.
– А я хотел пригласить вас выпить по бокалу вина, но кто-то меня опередил и ангажировал вас на вечер.
– Могу только угостить чаем.
– Это удобно? Не боитесь посторонних в своей квартире?
– Мне удобно, а как вы будете себя чувствовать, это ваша проблема. Если что-то пойдет не так, я вас просто пристрелю, так что бояться нечего, – и она, заметив удивление на лице Моргана, рассмеялась, и ее смех подхватил мужчина.
– Я согласен, – после этого она указала рукой в сторону входной двери в здание, приглашая пройти с ней.
– Входите, ночной гость, – она включила свет и пригласила Моргана пройти. – Располагайтесь, а я пока заварю свежий чай.
Первое, что поразило Моргана, это оборудованный спортзал в холле, в том числе достаточно тяжелые гантели и штанга.
– Вы любите спорт?
– Да. Тренируюсь каждое утро два часа обязательно.
– Судя по груше, вы хорошо наносите удары ногами.
– Вы наблюдательны.
Еще Морган заметил идеальный порядок в квартире и любовь девушки к минимализму. Они пили чай с домашним печеньем, испеченным накануне Джеммой по рецепту мамы.
– Я – сладкоежка, если честно, – усмехнулся мужчина. – Вкусное печенье, давно такого не ел, да еще и домашнего, побаловали.
– Вот и отлично, – она сделала глоток чая и на секунду прикрыла глаза, и этот момент уловил Морган, в душе которого появилось ощущение тепла.
– Она такая нежная, – думал он, глядя на девушку, и сейчас заметил широкий пластырь на ее руке.
– А что с рукой?
– Слегка задело пулей, – она вообще не придавала значения этому факту, говоря о ранении спокойно, как о само собой разумеющемся событии, что снова поразило мужчину, он пристально посмотрел на девушку, которая в ответ только улыбнулась.
– Вы так спокойно об этом говорите, очень непривычно.
– А вы думаете, что все девушки падают в обморок или бьются в истерике от ранений, ушибов и т.п.? Я не из таких, а еще, – она понизила голос, перейдя на шепот, – я детектив полиции.
Морган давно так искренне не смеялся, как за какой-то час общения с этой девушкой.
– Почему не спрашиваете о причине моего визита к вам?
– Особой причины и нет. Просто вам было последнее время одиноко, вы вспомнили обо мне, вот и приехали. Не всегда нужен повод, иногда этого требует душа, как в вашем случае, – ее взгляд и слова подействовали на Моргана успокаивающе.
– Все так и есть. Спасибо вам, Джуди. Можно вопрос?
– Задавайте, – девушка встала, долила в чайник воды и поставила его греться.
– А что за люди охраняли ваш дом и квартиру некоторое время?
– Это охранники одного моего знакомого.
– Парень?
– Нет, – она усмехнулась. —Люди несостоявшегося парня, но заботливого и ревнивого.
– Умеете отвергать, значит?
– Я в этом мастер, – и снова рассмеялись.
– Мне пора, не буду отнимать вашего времени на отдых. Спасибо, Джуди за тепло и чай с печеньем. Могу пригласить вас на ужин? – они одновременно встали из-за стола.
– Не стоит, Морган. Можете просто приезжать, если взгрустнется. И не думайте много о проблеме, с которой приехали, но не озвучили. Все в этой жизни можно решить, – они смотрели друг другу в глаза. – Как бы это сейчас не прозвучало парадоксально, но иногда именно самые серьезные жизненные проблемы становятся тем поворотным моментом, который в конечном итоге приведет к росту и большим достижениям. Иногда чтобы высоко взлететь, нужно упасть на самое дно, чтобы хорошо оттолкнуться.
Мужчина взял ее руку в свою, поцеловал, сказал слова благодарности и покинул квартиру самой необычной девушки из всех, с кем его когда-либо сводила жизнь.
После его ухода Джуди стало неспокойно. Она быстро переоделась, взяла пистолет и миниатюрный автомат, выскочила на улицу, но машины Моргана уже не было. Предположив, что он поедет в сторону своего штата, прыгнула в джип и рванула в том же направлении. Как и думала, уже на выезде из города, на его окраине, заметила, как большой внедорожник пытается сбить с трассы автомобиль ее ночного гостя. Джуди со всей силы нажала на газ и быстро приблизилась к ним, непрерывно сигналя, но на нее не отреагировали. Тогда девушка начала таранить внедорожник сзади, препятствуя ему сбросить машину Моргана в кювет. А когда из внедорожника показалась рука с пистолетом, направленным в сторону машины последнего, Джуди, держа оружие в левой руке, выстрелила стрелку в руку, от чего тот выронил пистолет. В этот момент она начала непрерывно стрелять по колесам джипа, и в результате он потерял управление и съехал на скорости с дороги, перевернувшись.
