Мари Князева
Господин
Глава 8. Поездка
Ева
Поездка в город, однако, оказалась очень интересной, ведь я впервые вырвалась из заточения и с интересом разглядывала все вокруг. Терджан называл мне объекты, которые мы проезжали: храмы, дворцы, памятники архитектуры. Женщины, ходившие по улице, несмотря на жару, были укутаны очень плотно – намного тщательнее, чем я. Мужчины же одеты значительно легче, многие – в европейские костюмы. В основном, они все были смуглыми и черноволосыми, с бородами, как у моего спутника, но встречались и явно европейцы. Мое сердце пронзала стрела волнительной надежды всякий раз, как я видела такого человека, но я старалась не подать виду.
Терджан повез меня первым делом покататься на верблюдах. Это обещало волшебное приключение. На горбах животного было оборудовано очень комфортное сиденье, и даже пристроен зонтик, укрывавший меня от палящего солнца. Правда, первое время было безумно страшно оттого, что я сижу очень высоко над землей, но потихоньку я привыкла.
Погонщики верблюдов, их помощники – смуглые чернявые подростки – и просто зеваки – все пялились на меня, как на чудо какое-то. Широко раскрытыми глазами и не отрываясь. А еще они улыбались и постоянно одаривали меня ласковыми названиями на своем языке – некоторые я понимала. Цветочек, ангелочек, звездочка… На какое-то из них Терджан очень разозлился: громко прикрикнул на моего неудачливого поклонника и даже схватился за хлыстик, торчащий из-за пояса брюк. Несчастный весь съежился и прикрылся голыми руками, но в сторону не отошел – покорно ждал удара. Это полоснуло мне по сердцу будто ножом.
– Зачем ты так строг с ними? – спросила я своего сурового друга. – Разве они хотели меня оскорбить?
– Нельзя давать им волю, они должны знать свое место!
– Но ведь это люди, а не животные…
– Они недалеко ушли.
– О, Терджан, ты так жесток…
– Я ведь не ударил никого ни разу!
– Но был груб на словах.
– Откуда ты знаешь такие слова?
– Я по интонации поняла.
Он рассмеялся:
– Ты хочешь, чтобы я со всеми обращался, как с тобой, но забываешь, что они – не ты. Это совсем другие люди, с другим сознанием, привычками и болевым порогом.
– А мне кажется, что я вызываю у них теплые чувства, а ты запрещаешь им их испытывать.
– Теплые чувства! – фыркнул Терджан. – Моя маленькая наивная девочка! Поверь, далеко не все люди на земле способны их испытывать!
Сердце отозвалось гулким ударом на это его "моя девочка", но потом мгновенно похолодело из-за пренебрежительных высказываний о своих же согражданах. Терджан, кажется, заметил это:
– Ты невероятно чувствительна. Но они – нет. Тебе кажется, что когда я грубо разговариваю с ними, то они чувствуют то же самое, что чувствовала бы ты, если бы я так же разговаривал с тобой. Это неверно. Могу с вероятностью почти 99,9% сказать, что они вообще ничего не чувствуют ни к тебе, ни ко мне.
Я не стала спорить: в самом деле, откуда мне знать, что думают эти люди? Наши миры почти никогда не пересекаются, я и представить не могу, что творится у них в голове.
Мы передвигались по пустынной местности, усыпанной песком и камнями. Тут и там торчали пучки сухой колючей травы – и все. Ни одного деревца, ни одного животного. Совершенно мертвый пейзаж. Верблюды привезли нас в небольшой оазис – после однообразной пустыни выглядел он волшебно: пышная тропическая растительность, журчание воды, пение птиц… Словно в саду, там были проложены мощенные брусчаткой дорожки – одна из них привела нас с моим спутником в тенистую беседку, сооруженную из металлического каркаса и широких белых полотен красивой мягкой ткани. Там был сервирован легкий стол: фрукты, выпечка, напитки.
– Хочешь чего-нибудь? – спросил Терджан, обходя столик кругом и усаживаясь рядом с ним на подушки.
– Да, просто умираю от жажды, – честно призналась я.
Эта поездка, кажется, вытянула из меня все соки: по ногам и спине текли ручейки, мне было ужасно неловко перед моим другом за свою "водянистость" – это ведь так неизящно.
Здесь, в оазисе, жара была не такой сильной, как в пустыне. В воздухе чувствовалась прохлада.
– Как тебе поездка на верблюде? – поинтересовался Терджан, наливая мне в современный граненый бокал какую-то цветную жидкость из старинного или стилизованного под старинный медного кувшина.
– Очень интересно, – кивнула я, принимая бокал из его рук. От прикосновения крупных горячих пальцев по телу побежали мурашки.
– В самом деле? – иронически приподнял брови мужчина. – И что именно показалось тебе интересным? Песочные барханы или засохшие кактусы?
– Верблюд, – ответила я, не желая признавать свою неискренность. – Я никогда раньше не каталась на верблюде. Вся эта конструкция на его горбах – очень необычная. А еще этот оазис. Как ты понимаешь, в оазисах я тоже раньше не бывала. Удивительное явление природы…
– Принято, – улыбнулся Терджан. – Ты не устала от жары? Можем вернуться обратно на автомобиле с кондиционером.
Мне действительно было тяжеловато из-за духоты, но я почему-то постеснялась в этом признаться и покачала головой:
– Это слишком скучно, уж колорит так колорит…
Мужчина снисходительно усмехнулся, но кивнул. Мы посидели еще немного, я вдоволь насладилась местными необычными напитками – некоторые были приторно сладкими, другие непривычно терпкими, третьи – слегка острыми. Потом Терджан почистил для меня несколько тропических фруктов, каких я раньше никогда не пробовала в своей жизни. Почему-то я никак не могла оторвать взгляда от его крупных пальцев, по которым то и дело струйками стекал сок и капал на стол. Мне казалось, что я слегка опьянела от здешних напитков: немного кружилась голова, и все тело стало как бы ватным. Когда Терджан заявил, что пора трогаться в обратный путь, встал и протянул мне руку, то я поднялась не без труда – ему даже пришлось поддержать меня за талию.
– Ты уверена, что хочешь сесть на верблюда? – нахмурился мужчина.
– Да, конечно… – я встряхнулась и попыталась изобразить бодрость.
Но все это было напрасно: мы не проехали и половины пути, как яркий солнечный свет, отражающийся от песочных барханов, начал меркнуть в моих глазах. Темнота быстро и неотвратимо наползала на мое сознание, и скоро оно совсем отключилось.
Следующее, что я помню – сильные, крепкие, но бережные объятия моего друга. Его умопомрачительный запах, ощущение прикосновения сухой загорелой кожи, легкое щекотание его волос… Моя голова лежала у него на плече, а лоб упирался в шею – и короткая борода пришлась как раз к носу и губам. Мы с ним мерно покачивались на верблюжьей спине.
– Что со мной? – хрипло спросила я, когда смогла разлепить губы.
– Ты перегрелась, а я это глупо не предусмотрел и слепо проигнорировал, – ответил Терджан с нотками нежности и чувства вины в голосе.
– Мы возвращаемся в оазис?
– Да, автомобиль уже едет нам навстречу. Почему ты не сказала, что плохо себя чувствуешь?
– Мне было стыдно.
– За свою слабость?
– Угу.
– Глупая девочка… А умереть от теплового удара тебе не стыдно? Ну что я буду без тебя делать?
Мое сердце бухнуло в груди.
– Разве тебе совсем нечем заняться? – тихо спросила я, почти уткнувшись губами ему в шею.
– Ты же знаешь…
– Что?
– Как я к тебе привязан…
Еще один гулкий удар и пара бабочек в животе вспорхнула с насиженных мест. Терджан прижал меня к себе чуть крепче и добавил:
– Я ведь тебе объяснял…
– Не помню…
– Что у меня сердце не на месте, когда тебя нет рядом. А ты хочешь меня совсем без него оставить?
– Ты скоро меня забудешь, – возразила я, – и сердце твое успокоится.
– Только не говори, что ты хочешь умереть! – в голосе моего друга зазвенела сталь. – Даже думать об этом не смей!
Я улыбнулась и вдруг поняла, что мне хорошо рядом с ним. Как будто мы в самом деле друзья, хоть это и смешно. Он почти признался мне в любви. А я… испытываю к нему гремучую смесь самых разных чувств: дружеской привязанности, какой-то дочерней любви, нездоровой физической тяги к его запаху, недоверия, страха… Короче говоря, в наших отношениях сам черт ногу сломит, но… мне хорошо рядом с ним. В его руках я чувствую себя спокойно – в безопасности, как за каменной стеной.
Буквально через минуту мы встретились с машиной – это был массивный внедорожник с огромными колесами. Терджан сам отнес меня туда на руках и положил на прохладное кожаное сиденье. Сам сел рядом, уместил мою голову на своих коленях.
Машину сильно мотало, зато там было не жарко, а совсем скоро мы выехали на городскую дорогу и в несколько минут домчали до дома господина Насгулла. И снова сильные руки Терджана подхватили меня и понесли в мою комнату. Я чувствовала себя безвольной куклой, у которой нет сил даже думать. Он положил меня на кровать, прислонил руку к моему пылающему лбу, покачал головой:
– Больше никогда не повезу тебя никуда на открытый воздух! Только под кондиционер. Это было такое безрассудство…
– Я буду жить, обещаю, – слабо улыбнулась я ему. – Не волнуйся за меня…
Тут к горлу подкатила тошнота – я почти свалилась с кровати и чуть ли не на четвереньках уползла в ванную. Уже оттуда услышала, как хлопнула дверь.
Глава 9. Болезнь
Ева
Буквально через несколько минут ко мне пришел доктор – гладко выбритый, лысый, полноватый мужчина с заискивающей улыбкой. Он нашел меня на кровати, померил температуру, пульс и прочие параметры, куда-то позвонил и что-то коротко скомандовал. Очень скоро в дверях появился юноша со штативом на колесиках. Доктор очень ловко поставил мне капельницу и на ломаном английском велел поспать. Я послушно закрыла глаза и провалилась в забытье.
Не знаю, сколько я проспала. Меня время от времени посещали видения – не знаю точно, были это сны или явь. Я видела Терджана, который брал меня за руку и горячо целовал ее. Потом приходил доктор. Какое странное лицо: даже бровей нет, да и ресницы не видно… Абсолютно гладкое, только складки и мешки нарушают его геометрию. Он похож на то, как я представляла себе трех толстяков из одноименной сказки Юрия Олеши, и в этом мне чудилось что-то мистическое…
Потом я видела маму. Как странно, что она совсем никогда не снилась мне за время моего плена… Мама качала головой и всплескивала руками: мол, что же ты, Ева? Как же так? Разве для этого я тебя растила? Чтобы ты обнималась с каким-то великовозрастным брутальным мачо, который принимает непосредственное участие в спасении тебя от возвращения домой, и чувствовала себя при этом как за каменной стеной? В самом деле, стеной. С решетками на окнах. С камерами и прожекторами. Словом, тюремной.
Следом ко мне приходил Петя. Бледный и измождённый непосильным трудом. Вот кого я предала больше других. Я должна была умереть от тоски по нему. Мой Петя. Мой чудесный, надежный мальчик. Выпускник экономического факультета, перспективный специалист, любящий жених, очень умный и трогательный в своем неумении шутить. Чувство юмора всегда было важно для меня, но для Пети я сделала исключение. Тем более, что он, зная свою особенность, и не пытался каламбурить и иронизировать, и за это я его очень уважала.
А потом был рассвет. Тело болезненно откликалось на движения, но я уже понимала, кто я и где я. Призрачные образы исчезли, сознание прояснилось. Я долго незряче щурилась на разноцветные блики на окне, раздумывая над тем, стоит ли перетерпеть боль и протянуть руку, чтобы нажать на кнопку вызова служанки. Наконец решила, что справлюсь сама. С трудом приняла сидячее положение – главная сложность состояла в том, что безбожно кружилась голова. Так и тянуло упасть обратно на подушку, но я переборола приступ слабости и даже спустила ноги с кровати.
Прикосновение босых стоп к плиткам пола оказалось очень ярким ощущением – как будто на них отсутствовала кожа. По ногам разбегались холодные колючие мурашки, сердце колотилось слабо, но очень часто, дыхания не хватало. Я решила, что торопиться мне некуда, и делала все очень медленно, подолгу собираясь с силами перед каждым следующим шагом. Наконец я достигла ванной. Умыла лицо, глотнула немного воды прямо из крана – она была довольно чистой на вкус.
Пока я наслаждалась своим беспомощным состоянием, вцепившись в раковину и борясь с головокружением, дверь в комнату отворилась, женский голос тихо охнул – и сразу снова щелкнула ручка. Через минуту ко мне ворвался мой заботливый вихрь. Это плохо, я еще не готова к встрече с ним. Дело в том, что в своем горячечном бреду я пообещала маме, что больше не стану добровольно обниматься с ним и буду защищаться до последней капли крови, но пока у меня на это совсем нет сил.
Терджан, однако, тоже не стремился нежничать со мной – он резко рванул дверь ванной и сверкнул очами, увидев меня возле раковины, растрепанную и в ночной сорочке. Взял за руку и отвел обратно к постели. Коротко приказал:
– Ложись!
Я села. Уставилась в пол.
– Как ты себя чувствуешь? – хрипло, недовольно спросил он.
– Я начала соображать. Сколько я провела в… бессознательном состоянии?
– Полтора суток. Честное слово, если бы у меня были волосы, они бы все поседели, все до одного!
– Мне кажется или ты сердишься на меня?
– Тебе не кажется, я очень зол, но не на тебя.
– На себя?
Он кивнул:
– И не пытайся меня отговорить от этого.
Я пожала плечами:
– Да пожалуйста, злись, если хочешь.
Терджан еще больше нахмурился:
– Ты тоже злишься на меня?
Я мотнула головой:
– Нисколько.
– Тогда в чем дело?
– Давай поговорим обо всем, когда у меня перестанет кружиться голова?
– Хорошо. Но вечером я приду тебя проведать, – с этими словами он удалился.
Я еще немного полежала, выпила куриный бульон, назначенный доктором и принесенный служанкой, и к вечеру смогла привести себя в порядок: приняла душ, причесалась, надела юбку и просторную рубашку с длинным рукавом.
Терджан принес мне подарок – маленький изящный флакончик, ограненный, как драгоценный камень. Ну вот и новая битва, а ведь договаривались…
Я даже не успела ничего сказать – Терджан открыл флакончик и провел крышечкой в десяти сантиметрах от моего носа. Умопомрачительный запах, невероятно изысканный и восхитительно пряный. Так, наверное, пахла Жасмин из Диснеевской сказки про Аладдина. У меня закружилась голова – я присела на кровать и опустила глаза. Терджан поспешно поставил бутылек с духами на стол, опустился рядом со мной и положил руку мне на плечи. Прошептал хрипло, взволнованно:
– Как ты? Черт, я все делаю невпопад… раньше со мной такого не случалось!
– Совсем никогда? – улыбнулась я.
Он покачал головой.
– Тебе нравится аромат?
– Он очень приятный…
– Я заказал его лучшему парфюмеру в городе. Он сделан специально для тебя.
– Но ведь парфюмер меня не знает…
– Зато он знает свое дело… и я подробно тебя ему описал.
Я снова смущенно опустила голову, кусая губы, не зная, как ему сказать…
– Что такое? – спросил мужчина, мягко коснувшись горячими пальцами моего подбородка.
– Терджан, я не могу его принять, – выдохнула я, все еще не глядя на собеседника. В глазах стремительно темнело, мои пальцы с усилием вцепились в кровать.
Мой бывший друг сразу вспыхнул:
– Что за глупости! Почему это ты не можешь?
– Я не должна принимать от тебя подарки.
– Почему?!
– Это… неправильно, это создает иллюзию…
Тут картинка происходящего начала ускользать от моего внутреннего взора, и я почувствовала, что меня ведет в сторону. Сильные руки сразу обхватили меня за плечи и аккуратно уложили на постель.
– Ева… – как будто с укоризной, но без гнева пробормотал гулкий бас над моим ухом. – И я хорош, обещал же потом, когда ты выздоровеешь… – он вздохнул. – Просто мне сложно… держаться на расстоянии. Но я возьму себя в руки, обещаю. Больше не приду, пока ты сама не позовешь. Просто скажи служанке "Я готова", хорошо?
Я послушно кивнула, повернулась на бок и позволила себе провалиться в небытие. Даже не почувствовала, как он укрыл меня тонким пледом.
Я испытывала его терпение. Прошла целая неделя, у меня пропали все признаки теплового удара и даже слабость исчезла. Я была бодра и постоянно взволнована, но не могла собраться с силами и поговорить с ним.
Духи по-прежнему стояли на моем письменном столе, драгоценно посверкивая гранями в разноцветных солнечных лучах. Их надо вернуть дарителю, поэтому я не душилась ими, но нюхала регулярно. Каждый день аромат немного менялся, раскрываясь по-новому, и всякий раз это был восхитительно приятный сюрприз. Чудо, а не духи – я была бы просто счастлива пользоваться ими, но – нельзя. Я обещала маме.
Глава 10. Признания
Ева
В конце концов, мой сердечный друг не выдержал и пришел сам. С поникшей головой, но переполненный плохо сдерживаемым раздражением.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, едва переступив порог.
– Уже лучше, – отчаянно краснея и сверля взглядом пол, пролепетала я.
– Но не настолько, чтобы уведомить об этом человека, который за тебя переживает?
– Думаю, доктор регулярно тебе об этом докладывает.
– Но я бы хотел… и мы договаривались… что ты сама мне сообщишь! Черт побери, Ева, давай поговорим начистоту!
Меня словно обдало ледяным кипятком. Душа ушла в пятки, а ноги подкосились, будто я вовсе и не выздоровела – мне это только показалось. Я присела на кровать, все так же не глядя на мужчину. С трудом выдавила:
– Хорошо. Давай.
– Что там за иллюзии у меня насчет этих духов?
– Я бы не хотела, чтобы ты подумал…
– Что между нами что-то большее, чем дружба, – нетерпеливо закончил он за меня.
– Да.
– Ерунда!
– Что – ерунда?
– Что ты равнодушна ко мне.
Я посмотрела в его полыхающие, совершенно черные глаза. В моей груди расцвела огненная роза. Она одновременно жгла и колола.
– С чего ты взял?
– Я видел… ты спишь в обнимку с моими письмами.
Он подошел ко мне, опустился на корточки и взял за руки. Попросил дрожащим голосом:
– Ева, перестань сопротивляться!
Его большие ладони переместились на мою талию, и я ощутила, какие они горячие, даже сквозь ткань рубашки.
– Терджан, пожалуйста, отпусти меня! – взмолилась я, понимая, что беззащитна перед ним: доверенное лицо господина и рабыня – ну какие у меня шансы отстоять свое мнение?
– Ни за что! – прерывисто дыша, прошептал он, притянул к себе мою голову и стал целовать в губы.
Давно меня никто так не целовал… Словно языки пламени вырывались из пасти огнедышащего дракона и лизали мое лицо, грудь, шею… Терджан обхватил руками мою талию, стащил меня с кровати и усадил к себе на колени, прижав к своему твердому горячему телу. Я упиралась ладошками в его плечи и сопротивлялась изо всех сил, но это было похоже на то, как домашний кролик борется с Нильским крокодилом, а тот просто пожирает маленькое белое пушистое существо, не обращая на его копошение никакого внимания.
– Терджан! – простонала я ему прямо в рот.
Это подействовало – мужчина немного ослабил хватку, слегка отстранился и посмотрел мне в лицо мутно-огненным взглядом. Хрипло спросил:
– Что?
– Я не стану… мы не можем…
– Не пытайся меня убедить, что не хочешь этого!
– Хорошо, не буду. Но я все равно не стану твоей любовницей.
Он кивнул:
– Стань моей женой.
– Ты уже женат!
– У нас разрешено многоженство.
– А у меня – нет!
– Глупая… ты ничего не понимаешь… – его голос был мягким, увещевательным, словно он разговаривает с маленьким ребенком.
– Я все понимаю. Но не согласна. Пожалуйста, оставь меня! Я не буду твоей.
Лицо его страшно потемнело. Он отпустил меня и поднялся на ноги. Принялся ходить по комнате, выплевывая недовольным тоном гневные слова на разных языках.
– Какая чушь! Ты… очень глупая женщина! Ты была рабыней, мыла туалеты и чистила обувь… Я стал тебе другом, защитником… Я предлагаю тебе невозможную вещь – быть моей законной женой, родить мне законных детей, жить в достатке и… любви. А ты… предпочитаешь вернуться к своему прежнему положению?! Да знаешь ли ты, что если я захочу, то сделаю тебя своей наложницей независимо от твоего желания и согласия?
– Да, знаю, – кивнула я. – Это останется на твоей совести.
Терджан зарычал, тряся сжатыми кулаками. Я съежилась еще сильнее, зажмурилась от страха, как маленькая девочка. Мужчина рыкнул еще разок и вылетел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Я легла на кровать и закрыла глаза. Мысленно похвалила себя за выдержку. Я молодец. Потому что он и в самом деле мне нравится, и мне приятно ощущать себя под его защитой, но если я стану чьей-то второй женой или любовницей (что в моем понимании примерно одно и то же), то перестану себя уважать. И Петя. Я все еще считаю себя обязанной хранить ему верность.
Вечером Терджан пришел снова. Он был весь на нервах, долго молча мерил мою маленькую комнатку своими широкими шагами, а потом остановился и брякнул:
– А если я разведусь с первой женой, ты пойдешь за меня?
Мои глаза почти вылезли из орбит. Действительно, сумасшествие какое-то… Я встала с кровати, подошла к нему, осторожно погладила его по плечу:
– Терджан, успокойся, пожалуйста, это просто… временное помрачение. Не нужно разрушать из-за меня свою семью, это неправильно. У меня тоже есть жених, я намерена ждать его и хранить ему верность. И я… хочу вернуться на родину…
– Этого не будет! – резко закричал мужчина, схватив меня за запястья. – Я не отпущу тебя!
Внезапно мне в голову пришла спасительная мысль: нам нужен третейский судья!
– Ты говорил обо мне с господином?
– Да, разумеется.
– И как он смотрит на всю эту ситуацию?
– Он дал мне полный карт-бланш.
– Как странно, – пробормотала я.
– Ты ведь не знаешь, насколько мы близки…
– Вы родственники?
– Что-то вроде того.
Я вздохнула, но надежду не потеряла. Терджан, воспользовавшись моей задумчивостью, обвил мою талию руками и уткнулся носом в волосы.
– Обожаю твой запах… – пробормотал он, обдавая мою шею горячим дыханием. – Какая глупость… Это все сплошная глупость, Ева. Я буду любить тебя, я сделаю тебя счастливой, обещаю, ну зачем ты сопротивляешься? Перестань, просто доверься мне, все будет хорошо…
Мурашки разбегались от моего затылка по спине и ногам, большие сильные руки мяли и поглаживали меня, запуская волны дрожи по всему телу, становилось тяжело дышать… Из последних сил я уперлась ладонями в широкие мощные плечи.
– Ева! – проревел Терджан, как раненый зверь.
Но у меня уже появился план, и он придавал мне уверенности. Поэтому мужчина подчинился и снова ушел ни с чем.
