Мари Александер
По-взрослому
– Получить награду! Значит, то, что тут чуть было не произошло, ты считаешь своей наградой? – теперь я уже не шептала, а шипела сквозь зубы.
– Нет, Лина, сначала я просто хотел тебе напомнить, что других мужчин у тебя не будет, но потом, – прижал меня к себе и, убедившись, что я прочувствовала степень его возбуждения, добавил: – Уже не смог остановиться. Ты такая сладкая, моя Лина.
– Твоя Лина? – я уже не сдерживалась и почти кричала. – Он, видите ли, решил мне напомнить про табу на других мужчин! А самому, значит, можно. В Лондоне – Белоснежка, в Париже – какая-нибудь другая, так нет, ещё и дома нужна, чтобы всегда рядом была, под боком. Не захотелось заморачиваться и куда-то ехать – позвал её в кабинет и трахнул! Так что ли, господин Чернов?
– Белоснежка – это кто? – спокойно спрашивает он.
– Это все, что ты услышал из моих слов?
– Всё остальное даже комментировать не буду. Кроме запрета на других мужчин. В твоей жизни теперь есть только я!
Я не знала, что сказать на это. Но Вадим и не ждал, наклонился, желая поцеловать меня. Но, чёрт, образ Ники в дверях меня отрезвлял, я попыталась оттолкнуть его.
– Вадим, отпусти, дверь, – напомнила я ему.
– Ангелина, не переживай, этот урок я усвоил, – сказал, но ещё сильнее обнял меня. – Теперь только за закрытыми дверями. Озабочу горничную найти ключи от всех комнат в доме.
Это он так сейчас пошутил? Но по тону судить было сложно. А судя по следующему его вопросу, он был серьёзен.
– Лина, куда ты спрятала ключ?
Признаваться я не собиралась. И ещё раз предприняла попытку вырваться из его объятий, но безуспешно.
– Ладно, не хочешь – не говори, сам найдётся. За это будешь наказана.
– Вы что-то попутали, Вадим Александрович, это я могу наказать ваших детей в воспитательных целях. А не вы меня.
– Я уверен, в твоём контракте прописаны пункты о передаваемых тебе материальных ценностях и возмещении убытков, ввиду их утраты.
– Ключ вы мне не передавали, но даже если считать, что это я его потеряла, согласна возместить расходы на изготовление нового, – гордо сказала я.
– Как возмещать будешь, Лина, моральный ущерб, причинённый моей старшей дочери, и физический ущерб мне?
Я чуть заикаться не начала от такой наглости.
– Ты… вы… да чёрт! Я? Возмещать? Это ты начал! – вот и всё, что я смогла сказать.
И тут мне реально захотелось причинить кое-кому физический ущерб и врезать по яйцам коленкой, как учили на уроках самообороны. Я даже начала рефлекторно поднимать ногу, как только эта мысль мелькнула у меня в голове. Но то ли у меня всё отражается на лице, то ли он мысли мои читать научился, но среагировал он быстрее, чем я. Резко развернул меня и теперь обнимал со спины, держа в железном кольце рук.
– Вот за эту мысль точно накажу сегодня ночью, и понедельника ждать не буду, – пообещал он, и я попой почувствовала, чем наказывать собирается.
– Да ты…
– Да, Лина, ты правильно поняла, всё по-взрослому будет: и наказание, и возмещение физического ущерба.
– Какого ещё, на фиг, ущерба?
– Такого, я почти три месяца спасаюсь ледяным душем, моржом скоро стану. А сегодня ты дразнила не по-детски, и, если бы не отсутствие ключа в замке, мы бы оба получили желаемое. Чёрт, да я чуть не кончил тебе в ладошку как сопливый подросток!
– Что ты… – я не успела договорить, неожиданно Вадим отпустил меня и подтолкнул к двери.
– Ангелина, иди к детям.
– Я не поняла, – затормозила я уже в дверях.
– Чёрт, иди, или я точно тебя сейчас трахну, прямо здесь, и до стола не дойдём!
До меня дошёл смысл его слов, и я вылетела из кабинета быстрее кометы Галлея.
Глава 16
Не знаю, где и насколько холодный душ принимал Вадим, но я не могла оставаться в той же одежде. Мне казалось, что от меня пахнет сексом, учуять за три версты можно было. Приняв быстро душ и переодевшись, я нашла детей в беседке. Сначала я не поняла, почему они были там, но, заметив оценивающий взгляд Ники, чуть не покраснела. Она решила, что лучше увести брата с сестрой подальше, чтобы они случайно, как она, не зашли в кабинет.
Ника поняла, что я только что из душа и в свежей одежде. Ну а когда в беседку пришел Вадим, и на нём были не рубашка и брюки, а джинсы и футболка, на лице старшей дочери большими буквами было написано: "я знаю, чем вы занимались". Так и хотелось закричать: не было ничего! А Вадима, походу, только забавляла сложившаяся ситуация.
Потом было бурное обсуждение поездки. Бри очень расстроилась, когда Вадим сказал, что я не могу полететь с ними завтра, но он пообещал ей, что в пятницу он привезет меня, чтобы в субботу мы все вместе поздравили Софию с днём рождения. Я пыталась объяснить ребенку, что тоже хочу полететь завтра с ней, но у меня нет нужного документа, и меня просто не пустят в самолёт. Бри не очень понимала, почему я не могу полететь сразу с ними. Ника, сделавшая свои выводы, и, к моему стыду, фактически совпадающие с истиной (по плану её отца), смогла успокоить сестру, переключив её внимание на другую тему, а именно: какие подарки можно будет приготовить для Софии. Чем бы Вероника ни мотивировалась, помогая нам с Вадимом, я была ей благодарна.
У меня уже тогда сердце кровью обливалось. Что же будет, когда в пятницу Вадим прилетит один, а вернувшись домой, они поймут, что я уехала навсегда? Надеюсь только, что они быстро забудут меня.
Я, ещё переодеваясь после душа, решила, что уеду. Не собираюсь я оставаться и быть удобной любовницей. Что же дальше будет, когда я совсем растворяюсь в нём, а он найдёт новое увлечение? Мне уже как нож по сердцу мысль уйти и оставить детей, а дальше будет только сложнее. И что, в итоге я останусь, но на каких условиях и в ранге кого?
Вадим в тот вечер, скрипя зубами, пошёл на поводу у младшей дочери и разрешил ей этой ночью спать со мной. Ника, опять загадочно улыбаясь, выводила брата из себя, он подначивал её рассказать, что она такого узнала, чего не знает он. Но та молчала, и слава богу.
А на следующий день были сборы и отъезд всего семейства. Было решено, что в аэропорт я не поеду, чтобы Бри не устроила истерику у паспортного контроля. Распрощавшись со всем семейством, я осталась одна.
Взяв только обычную дамскую сумочку с документами, кошельком и телефон, попросила водителя отвезти меня в город, в торговый центр. Подозрения это не вызвало, подумаешь, захотелось женщине заняться шопингом. Вот так, налегке, я и покинула дом семьи Черновых.
Доехав до ТЦ, я попыталась отпустить водителя, сказав, что вернусь на такси. Но он сообщил, что так нельзя, и он дождётся меня. Сославшись на то, что не знаю, сколько времени проведу в магазинах, попросила его номер телефона, чтобы позвонить, как освобожусь. Уже поздно вечером отправила ему смс, что я уехала с подругой, и она сама меня привезёт домой.
К моменту отправки смс я уже действительно побывала у подруги. После того как заскочила домой, быстро собрала вещички и поехала к Веронике, а точнее, к Славе и Веронике. Она уже перебралась к нему со своим приданым. Правда, и Слава оказался не без приданого, у него был пёс, немецкая овчарка. Так что я была встречена счастливой Никой на пороге её нового дома в сопровождении двух собак и кота. Славы дома не было, и мы поболтали, пока Ника готовила ужин. Я получала удовольствие от общения, она была влюблена, вся светилась от переполнявших её эмоций. Сияла, как солнце, и я грелась в его лучах, тогда как моё сердце начинало потихонечку покрываться корочкой льда. На ужин я не осталась. Взяла ключи от старой дачи Никиной бабушки и клятву с Ники, что она никому не скажет, куда я направилась, да и вообще, что мы с ней виделись сегодня. Отправила смс водителю. Перезвонила на домашний телефон в дом господина Чернова и оставила ему сообщение на автоответчик. Также надиктовала сообщение для Гроссманн, после чего отключила телефон и, как учат в фильмах, вытащила батарейку. Уехала из города, поймав такси на улице.
Вот так я осталась одна на несколько дней. Раньше одиночество меня не тяготило, но что-то поменялось, мне было плохо без них – без Вадима и его детей. Я скучала по ним. Дошло до того, что в среду, когда уже нечем было заняться в доме (я все сделала за два дня: убрала, перемыла и перестирала всё, что только можно, – домик был небольшой, и весь ненужный хлам из него давно выкинули), а на улице полил дождь, я просто лежала на диване и плакала. То навзрыд, то потихонечку, лёжа на боку и молча глотая слезы. Чего я только не передумала за это время. Так среда плавно перешла в четверг, дождь закончился, а я всё так и лежала на диване, смотря в пустоту внутри себя. Именно за этим занятием меня и застали девочки. Ника виновато прятала глаза, Мариша подошла и приложила ладонь ко лбу, успокоившись, что температуры нет, села рядом, поглаживая меня по спине. А Марго сразу пошла в бой, только переступила порог так сразу и начала ругаться. Ох, сколько я о себе нового услышала. Но итог был один: «Лина – дура», а вот эту истину я и сама знала. В итоге, когда силы Марго иссякли, Ника предложила попить чаю с вареньем.
Все согласились, и мы перебрались в беседку.
– Лина, что случилось?– первый вопрос задала Мариша.
А так как я молчала, ответила вездесущая Марго:
– Дура она. Вот что случилось, такой мужик!
– Марго, прекрати, – шикнула на неё Марина.
– Мы все поняли твою точку зрения, – поддержала её Ника и уже мне сказала: – Лина, прости, но если твоему Вадиму я ничего не сказала, то эти две меня пытали.
– А ты как хотела, партизанка хренова? – выставила Марго.
Девочки, как ни старались, вытянуть меня на откровенность не смогли. Я радовалась их приезду и просто была счастлива, что они у меня есть. Долго задерживаться девочки не могли. Лиза осталась на попечении Ильи, но и он не мог надолго заменить маму. Ника и Марго настаивали, что одна из них должна остаться. Но я пообещала, что больше не буду депрессовать, просто мне нужно ещё немного времени разобраться в себе и своей жизни. Пообещала, что в субботу приеду к Маришке в гости.
Пока девочки были рядом, я смогла здраво взглянуть на ситуацию. Что было, то прошло, надо начинать жить дальше. И первый раз за эти дни я просто выспалась, без снов и метаний.
На следующий день поехала в город. В дороге включила телефон, проверила счёт, надо заметить, что господин Чернов оказался не жадным и выплатил мне жалование за весь месяц, хотя мог не заплатить за последнюю неделю.
Поверхностно пролистала почту и мессенджеры, не вдаваясь в подробности, уделив внимание только сообщению от Гроссманн. Написала ей, она перезвонила в течение 5 минут. Я готовилась к тому, что придётся объяснять причину моего отказа от продолжения контракта с Черновым. Но Виолетта Исааковна меня удивила, предложив новое место работы. Я сказала, что сейчас не готова, на что она просто просила подумать и, если есть такая возможность, встретиться с семьёй для собеседования. Настаивала, что желательно сделать это как можно быстрее, так как они уезжают, а к работе нужно будет приступить только через месяц. Я пообещала подумать.
Решила, что хватит хандрить и прятаться, завтра всё семейство празднует день рождения бабушки Софии в Испании, а я заберу свои вещи и начну новую жизнь.
Душа требовала праздника. А кто у нас женщина-праздник? Конечно, Марго! С ней мы прошлись по магазинам, сходили в салон, ну и итог вечера – караоке, там к нам присоединилась Ника. И мы праздновали, правда, не знаю точно что – поминки моей старой жизни или рождение новой. День пролетел как в калейдоскопе, одна картинка сменялась другой, а я старалась не задумываться над происходящим. Я решила, что теперь у меня всё будет хорошо, теперь осталось убедить в этом весь окружающий мир.
Решить решила, а сама всё смотрела по сторонам, в каждом высоком, темноволосом мужчине ища Вадима и постоянно проверяя телефон. А он был весь день включён и молчал. А если бы нужна была, уже нашёл бы. И где он со своими запретами, когда вокруг столько мужчин? Нет его! А раз не объявился, значит интерес пропал.
В один момент мне показалось, что я увидела его, когда Марго вытащила меня на танцпол. Танцуя, я всегда закрываю глаза и не обращаю внимания на окружающих, но тут я почувствовала ЕГО взгляд. Я резко развернулась в ту сторону, где была уверена, что увижу Вадима. И даже показалось, что я его увидела, но это длилось мгновение. Освещение в клубе постоянно менялось, и вот там, где стоял он, стало темно, а через секунду там уже никого не было. Марго, удивлённая тем, что я застыла, всматриваясь куда-то в сторону, спросила, что случилось? Я ответила, что ничего, и поняла, что мне просто сильно хочется, чтобы это был он, но это был самообман. Будь это он?.. Заставила себя перестать мечтать о несбыточном и решила продолжить веселиться с девчонками.
Ночевать поехала к себе домой, я же не прячусь. Вот!
В субботу утром просыпалась с трудом. И, возможно, проспала бы весь день, но настойчивые звонки Гроссманн не дали этому случиться. Прямо дежавю какое-то. В голове мелькнула мысль не ездить к Чернову, но отсутствие загранпаспорта меня огорчало. Я же в отпуск собралась куда-нибудь подальше, а без него не пустят. А если там ещё и Шенген теперь новенький, то вообще супер. Вадим, я надеялась, оставит мой паспорт дома, ну не будет же он его с собой возить.
При мысли о Вадиме сердце предательски защемило. Он вчера так и не появился, никак не напомнил о себе. Вот и нечего думать о нём, решила и приступила к воплощению в реальность планов на мою новую жизнь, без семейства Черновых.
Снова звонок от Гроссманн, и я рассудила, что уверенность в завтрашнем дне, подкреплённая наличием работы, – это лучше, чем свободный полёт, и согласилась на собеседование. Уже на выходе из дома Виолетта Исааковна сообщила, что договорилась о встрече сегодня, во второй половине дня. Я не стала артачиться, договорилась о времени и месте. Возвращаться и переодеваться не стала, моя униформа для собеседования висит в шкафу моей комнаты в доме Чернова. Там смогу переодеться и напрямую оттуда поеду на встречу. А потом с вещами к Маришке.
Когда подъезжала к воротам, мелькнула мысль, а вдруг охрана меня не пустит? Но всё прошло буднично, да, машину остановили, проверили, но, увидев меня на заднем сидении, без расспросов пропустили. Такси сразу заказала в оба конца, так что водитель спокойно остался меня ждать.
Надо ли говорить, что свой паспорт в кабинете Вадима я так и не нашла, только время зря потеряла. Плюнула и пошла переодеваться и собирать вещи. Удивилась тому, что никого из работников не встретила. Дом как будто вымер, даже на кухню заглянула, никого. Но это и к лучшему, как бы я смотрела в глаза Екатерине Ивановне, не знаю. Мои вещи были все там же, где я их и оставила. Недолго думая, надела юбку-карандаш и шёлковую блузку, на улице бабье лето, тепло, поэтому обошлась без колготок и чулок, туфли тоже нашлись.
Мои вещи собраны. В общем, я была готова навсегда расстаться с этим домом. В сумке запиликал телефон, напоминалка об ожидающем меня внизу такси.
«Счастливая новая жизнь, я иду к тебе, встречай меня!» – подумала я и услышала, как открывается дверь.
Дорогие читатели может показаться, что история наших героев закончилась, но это не так. Дальше будет не менее интересно.
Мне приятно, что вы читаете мою первую книгу. Если она вам понравилась, ставьте лайки, и я расскажу истории всех подруг.
Глава 17
Сейчас.
Я стояла под душем и пыталась объяснить сама себе, как могло случиться то, что случилось. Понимаю, что мыслю сумбурно, но в голове нет ничего, кроме вопросов. А где мне взять на них ответы, я не знала. Чтобы подольше побыть в душе, помыла голову. И уже стоя у зеркала и просушивая феном волосы, обратила внимание, что из ванной комнаты я свои вещички-то не собрала. Здесь стояли мои кремы, бальзамы, скрабы, гели и прочие принадлежности.
Не стала искать этому объяснение по Фрейду.
Не досушив волосы, пошла одеваться. Юбка и блузка были в непотребном состоянии, с трудом отыскала остатки комплекта нижнего белья, жаль, но он не выжил, пришлось выкинуть (вспомнила ноут Вадима, улыбнулась). Поискала в чемодане и достала другой, надела. Последним в чемодан клала то, в чём сюда приехала, это и надела. Чертыхнулась, глядя на себя в зеркало: джинсы, белая рубашка нараспашку и майка, неплохо, классика, что ни говори, только вот чёрный лиф не в тему, но переодеваться не стала.
Меня пожирало два вида голода.
Первый – моему мозгу требовалась пища, в виде ответов на мучившие меня вопросы. И главный из них: а что будет дальше?
Второй – самый банальный, я поняла, что ничего не ела со вчерашнего обеда с Марго в кафе ТЦ. Алкоголь в караоке не считается.
Дабы не дать умереть себе дважды, пошла на поиски Вадима. Он, надеюсь, утолит мой голод и знаний, и чисто животный, накормив меня и ответив на мои вопросы. Он же не шутил насчёт ужина?
Как оказалось, не шутил. Я действительно нашла его на кухне. Он стоял спиной ко мне и открывал все подряд шкафчики и полки. Вот бы его сейчас наша повариха за этим застала, точно бы по рукам надавала. А я просто получала от этой картины удовольствие. Вадим тоже успел принять душ и переодеться, сейчас он был в серых домашних штанах спортивного типа, футболке и босиком. Я, в отличие от него, надела балетки. Боже, какой же он, мой "не идеал", всё-таки идеальный. От этой мысли меня отвлёк писк духового шкафа. Вадим отключил противный звук, чертыхнулся и, взяв телефон, позвонил кому-то.
Это нехорошо, конечно, подслушивать чужой разговор, и я должна была сказать Вадиму, что я уже здесь. Но я затаилась и была вознаграждена за это. Мой (ведь на какое-то время это так, не знаю, правда, на какое), в общем, мой мужчина, как оказалось, позвонил именно хозяйке этой кухни.
– Добрый вечер, Екатерина Ивановна, – пауза.
– Да, у нас всё хорошо.
– Да, будем сейчас ужинать.
– Всё нашёл кроме штопора.
Я слышала только одного из участников сего диалога, но и то, что услышала, наводило на мысль, что обед тире ужин был запланирован. Но развить эту мысль я не успела. Вадим под руководством поварихи быстро нашёл искомое. Заверил Екатерину Ивановну, что у него всё под контролем, дословно "птичка в этот раз не улетит", пожелал им с Серовым хороших выходных и, простившись до понедельника, положил трубку. И вот тут он повернулся и увидел меня. Я всё так же стояла на пороге кухни и не решалась войти. Вадим окинул меня долгим взглядом и, направляясь ко мне, изрёк:
– Дома тепло, думаю, она лишняя.
И обнял меня. Я задумалась: кто лишняя?
О чём он говорит, стало понятно, когда рубашка уже соскользнула с моих плеч. Вадиму не составило большого труда это сделать, и вот я уже в одной майке.
– Иди к столу, сейчас будем ужинать, – сказал, подталкивая меня в нужном направлении, а сам приглушил свет.
Я послушно пошла к столу. Запахи пробуждали аппетит.
– Вот думаю, Бог меня наградил тобой или наказал?
Я оглянулась и увидела, куда он смотрит: мои вторые "не 90" шикарно смотрелись в джинсах.
– А что, – спросила я, – не нравится?
– Слишком… Но сначала нужно тебя накормить, – сказал и занялся нашим ужином.
Когда же передо мной поставили тарелку с шедевром кулинарного искусства – спагетти Болоньезе, я вопросительно взглянула на Вадима.
– Да, блюдо выбирала Бри, а готовила Екатерина Ивановна, я только разогрел и разложил по тарелкам.
– А … – хотела сказать, но Вадим перебил.
– Да, про сыр я не забыл.
Вадим (зная, что именно так я люблю) обильно посыпал тёртым сыром мою порцию, разлил вино в бокалы и сел напротив меня. Я пригубила вино и взялась за приборы.
– Так чем тебе мои джинсы не понравились? – спросила я, утолив голод.
Порция была большая, и, съев половину, я уже была сыта. Вадим, сидя напротив, внимательно за мной следил. Аппетит мне это не портило, эту тему мы обсудили ещё за первым моим общим ужином в семействе Черновых. Да, тогда Вадим не преминул обратить внимание на мой хороший аппетит, намекая (тогда я так решила), наверное, на то, что мне не мешало бы похудеть. На что я ответила, что я полностью довольна собой, а кому не нравится, пусть не смотрят и своё мнение держат при себе, меня оно не колышет. Сказала, конечно, не так грубо, но суть была именно таковой.
Вот теперь думаю, может, я неправильно поняла его тогда, и в подтверждение моих мыслей Вадим сказал:
– Наоборот…
Я отложила приборы и взяла бокал. Тихонько попивая вино, теперь я смотрела, как он ест, и ждала продолжения его откровений. Мой намёк был понят правильно.
– Да ещё на фотографиях из отчёта, потом флешка. Ну а когда ты начала ходить в своих шортиках по дому…
– Ты не мог видеть меня дома. Я их надевала, только когда знала, что тебя точно нет, и я успею переодеться до твоего возвращения, – перебила я его, не сдержалась.
– Лина, ты забыла, что по всему дому в общих комнатах и коридорах есть камеры.
– Но?
– И я имею к ним доступ в любое время.
– То есть ты видел? А камеры…
– Да, и по всему периметру участка.
– А бассейн? – уже зная ответ, не удержалась я от вопроса.
– Да, – Вадим улыбнулся и добавил: – Второй твой купальник мне понравился намного больше.
Сделал паузу, долил вино мне и себе.
– Но не мне одному, реакцию охраны я тоже видел, – уже не так весело заметил он.
– Да, у Марго хороший вкус.
– В тот момент я был другого мнения. Я был далеко, а ты ещё и разговаривать со мной не захотела в тот вечер, как и в последующие.
– Без комментариев.
– Да, ты злилась, и только то, что виной тому была ревность, тебя частично оправдывает.
Вадим встал со своего места и, подойдя ко мне, поднял меня и заключил в объятия.
– Лина, ревность с твоей стороны хоть и приятна мне, но беспочвенна.
– Скажи ещё, что ты тоже ревнуешь меня, и я даю тебе для этого повод.
– Раньше я и не представлял, что когда-нибудь сознаюсь в этом, – говоря это, Вадим заставил посмотреть ему в глаза, – но да, ревную, до безумия.
Поцелуй, который последовал после этого признания, должен был доказать мне, что это правда.
Вердикт: это правда. Его безумство в отношении меня, потребность почти на животном, бессознательном уровне быть уверенным в том, что я принадлежу ему вся полностью и без остатка, было доказано прямо там.
Мы осквернили кухню. Екатерина Ивановна, если узнает, не простит или заставит Вадима сделать ремонт. Первым испытанным нами столом в этом доме стал всё-таки не кабинетный, а кухонный. Благодаря его размерам и устойчивости посуде повезло больше, чем ноутбуку.
Всё случилось спонтанно, мы только целовались, и я в тот момент ещё помнила, что кухня – это общая комната, а значит, здесь могут быть камеры, и то, что я их не видела раньше, не означает, что их нет. Но потом ласки стали более откровенными, а поцелуи настойчивыми. Ну нет у меня иммунитета для того, чтобы победить эту болезнь под названием Вадим Александрович Чернов. И когда он, уложив меня на стол, начал снимать с меня джинсы, не переставая целовать мою грудь (от майки и бюстика он избавился, ещё когда мы стояли), я, вместо того чтобы остановить его, только помогала. Порвать ещё одни трусики я не дала, они были сняты и откинуты куда-то. А дальше было жёстко, но от этого не менее крышесносно. Резкие движения Вадима сводили с ума. Мои стоны переплетались со звуками его властного: «Моя. Теперь только моя».
И моё многократное: ДА!
Срывая голос, на пике удовольствия я выкрикнула его имя и потерялась в блаженстве, чувствуя, как Вадим кончает.
Дежавю. Кажется, я подсела на наркотик по имени Вадим.
Глава 18
Просто лежать на столе было неудобно, и не в счёт, что каких-то несколько минут назад мне было всё равно насколько он жёсткий, этот стол. Я попыталась подняться, но Вадим остановил.
– Подожди.
И я послушалась. Расслабилась и осталась лежать, закрыв глаза, за это была вознаграждена. Через пару мгновений Вадим поднял меня на руки и понёс. Я, затаив дыхание, так и не открыв глаза, обняла его за шею. Когда, по моим ощущениям, мы вышли из кухни, миновали коридор и большую гостиную, начали подниматься по лестнице, я все же открыла глаза. Убедившись, что ронять меня не собираются (по доброму шагу Вадима – его не тяготила ноша), чуть ослабила хватку на шее Вадима и, поняв, что он направляется в сторону своей спальни, шепнула:
– Вадим, а может, в мою?
– Лина, у меня кровать больше.
– Пожалуйста, – аргументы я не нашла, поэтому просто попросила.
– Хорошо, но только на эту ночь, – согласился он, уже открывая нужную дверь.
Вадим уложил меня на кровать, а сам развернулся и, продемонстрировав свой шикарный вид со спины, вышел из комнаты. Надо ли говорить, что пробежавший по плечам и спине мой взгляд задержался на его заднице и скользнул вниз по ногам.
«Вот он, мой «не идеал», всё-таки идеальный, с какой стороны на него ни посмотри», – думала я, растягиваясь на кровати.
Смотрела на потолок, а видела перед собой его: уверенный, мощный, большой и сейчас полностью голый. От этой мысли сначала голову заняли не очень пристойные мысли, точнее, совсем непристойные. Но при повторном взгляде на дверь в голове осталась одна мысль: «Он вышел голый, я лежу сейчас тоже полностью голая, мы были обнаружены и занимались… О боже, там же везде камеры!»
От этой мысли весь дурман из головы вылетел, как пробка из шампанского. Я вскочила, недолго думая, замоталась в покрывало, на котором только что лежала, и босиком вылетела из комнаты.
С Вадимом столкнулась уже внизу, на лестнице, точнее, он практически поймал меня. Я так торопилась, что, спускаясь по лестнице, запуталась ногами в покрывале и чуть не свернула себе шею. Но Вадим успел поймать меня на лету.
– Далеко собралась? – сказал он, отстраняясь и смотря на меня сверху вниз, во взгляде скользила улыбка. – Уже соскучилась или сбежать надеялась?
– Вадим, не до шуток сейчас, – уже ровно стоя на своих двоих, сказала я.
Подняла края покрывала и попыталась его развернуть. Потянула за руку (в которой заметила бутылку шампанского), продолжила.
– Нам надо срочно в комнату охраны.
– Зачем?
– Вадим, камеры!
Он улыбнулся, развернул меня в обратном направлении и повёл назад в мою спальню. Я попыталась сопротивляться, но даже с занятыми руками (во второй были бокалы) он целенаправленно довёл меня сначала до двери, а потом и до кровати. Освободил сначала свои руки от ноши, а потом и меня от импровизированной одежды, и, уложив меня на спину, соизволил, наконец, сказать:
– Лина, я не сторонник взрослого хоум-видео, поэтому все камеры в доме выключены сегодня.
Я испытала облегчение.
– Слава богу! – вырвалось у меня.
– Согласен, но это только потому, что тебя просто нельзя снимать, ты слишком…
Все эти разговоры Вадим вёл, не переставая ласкать меня, лёжа рядом и прижимая к себе.
– Что слишком?
– Всё слишком! Но меня успокаивает, что теперь ты моя, и я смогу это контролировать.
Сказал так, будто я нашкодивший ребёнок, естественно, я взбеленилась. Попыталась отстраниться и подняться, но не дали. Продолжила сопротивление, в итоге Вадим только позволил нам поменяться местами. Теперь он лежал на спине, а я навалилась на него сверху.
– И что, ты считаешь, меня надо постоянно контролировать? – с укором спросила я.
– Не постоянно и не тебя, а ситуации, в которых ты оказываешься, – спокойно ответил Вадим и всё так же продолжил ласкать меня.
Его руки скользили по спине и ниже.
Я попыталась не отвлекаться на это.
– Объясни. И причём тут камеры?
– Камера тебя любит, ты знала это?
– Если ты имеешь в виду, что я на фотографиях всегда хорошо получаюсь, то это не так.
– Видеокамера! – уточнил Вадим. – Особенно когда ты не знаешь, что тебя снимают!
– Не понимаю, о чём ты.
– Лина, я ведь не на тебя злился в то утро, а больше на себя.
От его пояснений я путалась ещё больше, и, видя это, Вадим продолжил.
– Ну, скажем, сначала я злился на то, что Гроссманн подсунула мне, как я тогда думал, неподходящего работника. Дал своей СБ задание собрать о тебе данные за пару дней. И первое, что я сделал, получив отчёт, – это посмотрел флешку.
– Да что там за таинственная флешка? – не удержалась я.
А Вадим приподнялся и, подложив подушки под спину, полулёжа взял с тумбочки бокалы и бутылку. Я в процессе его действий смогла сесть рядом и снова подтянула к груди покрывало (ну стеснялась я ещё перед ним, да, глупо, но…). Вадим заметил это, но не стал заострять внимание, передал мне бокалы, а сам занялся шампанским.
– А за это надо выпить, – сказал и разлил розовый искрящийся напиток.
– Розовое?
– Да, как ты любишь.
– Но…
– Об этом потом расскажу.
– Ты прав, так почему ты на меня, то есть на себя, злился?
– Да потому что понял, что пропал, как только на видео увидел тебя. Ты была в баре и на танцполе такое вытворяла!
– Я? Где, когда? Я только танцую на танцполе.
– Да, ты, вы с Марго устроили танец совращения одному счастливчику. Хотя, зная точно, что продолжения у танца не было, я ему в какой-то степени даже сочувствую.
– Но я только танцевала!
– В том то и дело, что ты только танцевала, а я уже с первых моментов видео хотел тебя, да так, что… – он сделал пару глотков и продолжил: – А потом этот противоречивый отчёт. Я привык доверять своим инстинктам, я уже тогда знал, ещё до чтения отчёта, что ты будешь моей. Но по отчёту СБ всё выглядело так, как будто твоя цель – найти себе мужчину.
– Я не монашка, – предупредила я, – отчёт по факту был верен. Но это…
– Знаю, – сказал Вадим и, забрав мой пустой бокал, поставил его вместе со своим на тумбочку рядом с кроватью.
– Много чего знаю. Твои подруги рассказали, – сказал он, обнимая меня.
– Девочки?
– Да, когда ты сбежала, – на этом слове Вадим ощутимо шлёпнул меня по попе. – Я, недолго думая, обратился к ним.
– И тебе всё и сразу про меня выложили? – возмутилась я.
– Нет, не всё и не сразу, но, в отличие от тебя, они рассудили здраво и пообещали помощь.
– Так, значит, ты знал, где я!
– Да, и собирался приехать и забрать тебя. Но Марина смогла убедить, что тебе нужно время. Я дал ей слово, что на дачу не поеду.
– И ты сдержал слово, пока я сама не приехала, – подытожила я.
– Да, ждал, но был и запасной план. Так что тебе было не спрятаться от меня, моя Лина, – сказал и поцеловал в губы.
Походу, он решил, что разговоров на сегодня достаточно, и хотя в моей голове была ещё тысяча вопросов, я не смогла не ответить на его ласки. А дальше были ночь, утро, день и снова ночь любви. Время пролетело незаметно.
Сказать могу, что мы, как два путника в пустыне, нашедшие оазис, не могли утолить жажду друг в друге. Камеры оставались выключенными, так что мы в итоге, наверное, отметились во всех возможных местах. При этом всё получалось спонтанно, то Вадим поймал меня в коридоре, после того как я раздразнила его за завтраком и попыталась сбежать, то мы ели пиццу в гостиной на полу перед камином, а потом уже я была сверху, и Вадим проверял спиной мягкость ковра. Правда, вторым раундом ковер протестировала уже я. Надо ли говорить, что в итоге Вадим сдержал слово и отнёс меня во вторую ночь в свою спальню. Не только кровать, но и ванная у него была больше. В его душ мы свободно поместились вдвоём, и мы там не только мылись… И каждый свободный момент Вадим разговаривал со мной. Я старалась не думать и не спрашивать, что будет между нами. Поэтому спокойно рассказывала о своей жизни до встречи с ним, слушала его рассказы о детях и плавно уходила от темы о нас. Вадим это, конечно же, заметил, но не настаивал и шёл у меня на поводу. Так как во второй раз, стоило Вадиму затронуть эту тему, я уложила его на лопатки и применила все ранее приобретённые навыки невербального общения ртом с мужским достоинством. И мне кажется, но он нарочно утром понедельника в душе снова завёл эту тему. Закончилось всё тем, что он сам не сдержался, и я вновь убедилась, что мои 87 кг – для него не проблема. Секс стоя, то есть стоял только Вадим, начал входить в тройку лидеров нашего секс-марафона. По-другому назвать эти выходные я не могла. И вот после того как я всё-таки выгнала Вадима из душа и смогла наконец помыться, меня поставили перед фактом.
