Маргарита Станиславовна Сосницкая
Молоко Жаръ-птицы
Для предсказочных путешествий
Отворяет незримые двери.
Я лечу на ковре-самолете,
Подо мной проплывают полесья,
Даже в самом трясинном болоте
Отражаются зыбко созвездья.
Мое имя до Афродиты
Берегло, освящало просторы,
Были женщины им имениты,
Восславляли его в рощах хоры.
А потом мое имя изгнали,
Изгоняли мечом и огнем.
И меня искажённо назвали,
И развеялось знанье мое.
На ковре я теперь летаю;
Может быть, по верхушкам лесов,
В отраженьях болот прочитаю
Имя, данное мне от отцов.
Первосущное, ладное имя,
Легкий ветер его нашептал,
Рек истоки румяно умыли,
Богоравным огонь ковал.
Помогите его припомнить,
Отыщите в лесных тайниках,
Может, Китежа шепчут волны
Это имя в глухих уголках?
Мое имя до Афродиты,
Как покров, охраняло просторы,
С ним уверенно шли на битвы
И сворачивали горы.
И пока я не вспомню имени,
Будем в дебрях чужих блуждать,
У хлебов будет привкус полыни,
Будут новые беды нас ждать.
Ночь июньская ласковей шерсти
Быстроногого дикого зверя.
Я об имени жажду вести,
В волшебство и вне сказки поверя.
Платье из тишины
Даниилу Андрееву
Афродита одета в прозрачное, тонкое
платье, сотканное из тишины.
Оно вышито звездными строками,
Навевает крылатые сны.
Только избранным и счастливым,
В упоенье иль в муках, пред казнью
Наплывает весенним разливом
Полноты ощущения счастья.
В нем богиня являлась пророку
Перламутровых русских полей,
И он в камере считывал строки
С платья первой зари розовей.
И накинув вуаль черных кружев,
Проглядела богиня все очи:
В мире солнц разноцветных стал нужен
Светлый странник в кромешной ночи.
И когда отодвинул он сроки,
Искупительных мук бытия,
Отворила сияний чертоги,
Правд предчувствий его не тая.
Там увидел прозрачное, тонкое
платье, сотканное из тишины,
И узнал свои звездные строки
И от мира иного сны.
2010
***
Идёт красавица,
И в сердце восходит солнце,
Побеждая грусть.
***
1
Горы – мускулы земной коры.
Белые прожилки мышц –
Падающие с высоты
потоки талой воды,
не оставляющей в пустоте следы.
2
Меч-луч пронзит полчища туч,
Скрестится со стремительным шлейфом,
Дрейфующим в воздухе,
Родит полуаркой радугу,
И под покровом радужной пыли
За хвойною веткой,
Мелькнет белизной Афродита.
***
Поднялась завеса -
О, как она была тяжела –
Не стало леса
в окне,
колодца и крыши,
Дождь онемел,
и тиши
Пропал предел.
В мерцанье черного атласа
Предстала ослепительная фраза,
Рожденная из пены звезд,
Молчанья струн,
Словно Всевышний с облегчением вздохнул.
И фраза – дева Афродита,
В сиянье чистой наготы,
Златыми прядями увита,
Ступает с Млечной высоты
На гребни волн, идёт по водам,
Их продолжая ритм и лад,
И песен сладостных аккорды
За нею чайками летят.
Скульптура плюс
Афродита бродила по Невской Пальмире,
От восторгов и слез утомилась:
Босиком исходила полмира –
На прекрасного культ и немилость
Натолкнулась впервые.
Искала
Уголок Эрмитажного зала
Отдохнуть от таких потрясений.
Чиста, бела, как первый снег,
Застыла у статуи Амура и Психеи,
Упала на глазах у всех
(О, если б обладали они тайным зреньем!)
В стихию совершенного творенья,
Заснула бок о бок с Психеей,
В объятье крылатом Амура,
