Marfen
Фиалки нежной опавший лепесток
Глава 9
Стоял осенний погожий денек, радуя своим особым запахом, который бывает только в это время года. Когда вода из луж испаряется, смешиваясь с эфемерным ароматом еще теплых солнечных лучей и опавших на остывшую землю листьев, наполняя собой все пространство.
Животные и птицы вовсю готовились к наступлению холодов, делая свои припасы и сооружая укрытия. Ученики школы Чэн И тоже не бездельничали, занимаясь кто тренировками, а кто уборкой или готовкой.
Каждый был занят своим делом. Все шло своим чередом, как положено. Пока наставник Цзуань не влетел в главный зал академии, нарушив порядок. Оплот школы, словно большое раскидистое дерево, не гнущееся даже под ураганным ветром, всегда спокойный и безразличный, как полноводная река, в этот момент же искры в его глазах создавали больше электричества, чем небесные молнии.
– Глава Люань! Фан Фэн! – кричал учитель Цзуань, напугав своим появлением учеников, начищающих пол в главном зале, никогда не видавших его прежде в таком состоянии.
– Чжэй Лун, что случилось? – как ни в чем не бывало спросил глава, подняв на него глаза. Его рука застыла с чашкой над низким столиком, за которым он в тот момент сидел. – Садись, выпей со мной чаю.
– Фан Фэн! – взяв себя в руки и немного понизив голос, продолжал Чжэй Лун. – Немедленно сними с меня печать! Мне не нужны ученики, и тем более эта ужасная девчонка! – его интонация была наполнена яростью и гневом.
– Тогда может быть ты на ней женишься? – глава все же поставил чашку на стол и, подняв голову, посмотрел учителю Цзяню в глаза, приподняв при этом одну бровь.
– Что?! Ты с ума сошел? – закричал наставник, опять напугав учеников, которые, увидев знак рукой от главы, поспешили удалиться. Сплетничая о том, что должно было случиться такого, что учитель Цзуань настолько вышел из себя. Неужто печать на бездне разрушилась?
– Тогда, как ты намерен объяснить ее отцу, что провел с ней ночь в одной кровати? – произнес глава, сначала дождавшись, пока все ученики выйдут.
– Это недоразумение! Она сама легла ночью на кровать, пока я спал… – Чжэй Лун немного растерялся. Эта ситуация с совместным сном стала для него самого полной неожиданностью.
– Как думаешь, какой будет реакция господина Сяна, когда ты ему вот это вот скажешь? – в глазах главы танцевали маленькие демонята. Неужели ему так повезло, и впервые за пятьсот лет его друг, наконец, возьмет нового ученика? А заодно вернется к полноценной жизни после тех страшных событий в уже таком далеком прошлом? Эта девушка само благословение от небес!
– Я… я не могу взять ученика, ты же знаешь, – учитель Цзуань немного успокоился и сел за столик напротив главы. Аромат свежеприготовленного чая немного поднял ему настроение, и он без спроса налил себе чашку. Слишком давно они были знакомы с Фан Фэном и слишком многое вместе пережили, чтобы он волновался из-за таких мелочей.
– Воды реки времени не повернуть вспять, Мэй Тао не вернуть. Сколько не искали ее дух… – вздохнул глава Люань, погрузившись в воспоминания. – Он рассеялся, пора это принять и двигаться дальше.
– Но я поклялся, что больше у меня учеников никогда не будет, – не сдавался Чжэй Лун.
– Небеса клятву взяли, небеса же ее и простили. Все, что произошло, не случайность. Идти против судьбы – это как плыть на дно вместо того, чтобы всплыть на поверхность. К тому же, нам очень нужны целебные источники Цветочного клана, ты же знаешь. Давай так, – Фан Фэн решил зайти немного с другой стороны, – ты пока с ней позанимайся, а я в это время налажу контакт с главой Сян. А там уж и посмотрим.
– А если она сама захочет уйти из академии и вернуться домой? – искал для себя лазейку учитель.
– Тогда ты пойдешь за ней. Ваша печать не даст вам разлучиться надолго, – глава Люань медленно сделал глоток, из-за чашки глядя на друга слегка прищурив глаза. Нет, в этот раз Чжэй Лун не сможет отвертеться.
– Еще и лиса притащила, ты видел? Зачем разрешил ему остаться? – вдруг переменил тему учитель Цзуань.
– А ты разве не понял, кто это? – искренне удивился такому вопросу Фан Фэн.
– Конечно, понял. Поэтому и спрашиваю. Когда это мы вмешивались в политику?
– А по-твоему, я должен был оставить его снаружи? Ты видел его раны? А если бы с ним что случилось, как бы мы за это ответили? – развел руками глава.
– Если с ним что-нибудь случится в стенах школы, будет еще хуже, – сквозь зубы пробормотал наставник, вспомнив методы лечения своей ученицы.
– Вот ты и присмотри за ним. Поручаю тебе и его, – улыбнулся Фан Фэн.
– Чумазая девчонка и лисица – хороши же приобретения этого дня, – продолжал цедить слова Чжэй Лун.
– Приобрести – не потерять, не гневи небеса, – напомнил глава. Про себя подумав, что барышня явно с характером, а значит, сможет немного расшевелить друга, чересчур замкнувшегося в себе. – Но ты в любой момент можешь обратиться ко мне за помощью, двери моего дома всегда открыты, а кувшин с вином ждет тебя, – попытался подбодрить друга Фан Фэн.
На что наставник Цзуань не ответил. Лишь поставил чашку на стол и удалился также внезапно, как и появился.
Глава 10
Цзы Сэ влетела в свою комнату, разъяренная не меньше, чем тот, кто довел ее до такого состояния. Она, вторая барышня клана Цветов, первая красавица и любимица отца, должна прислуживать этому чопорному, ужасному человеку!
Захлопнув со злостью дверь, вторая госпожа прислонилась к деревянной стене и обвела глазами комнату. Настроение стало еще хуже, так как теперь ей предстояло жить в этом убогом месте. Кровать, низкий стол и шкаф. Вместо украшений – аккуратно сложенные письменные принадлежности. Она с грустью вспомнила нежный шелк простыней и балдахина, бронзовые зеркала, мебель из редкого вида дерева с гравировкой ручной работы и другое богатое убранство своей комнаты в поместье отца.
Еще и живот сжался в голодных спазмах. Цзю Ли, наверное, уже добралась до ближайшего города и вкусно поела. Сейчас, скорее всего, отдыхает в какой-нибудь гостинице, пока повозка из клана Цветов не приедет, чтобы ее забрать. Служанка живет лучше своей госпожи. Где это видано?
Новоиспеченная ученица академии Чэн И и самого наставника Цзуаня еще долго бы стояла, оперевшись о стену и жалуясь на свою судьбу, если бы не услышала жалобное скуление малыша. Он лежал на подстилке, принесенной кем-то из учеников, свернувшись калачиком и уткнувшись мордой в свой хвост. Ткань, которой Цзы Сэ перевязала лисенка, насквозь пропиталась его кровью.
Она осторожно сняла повязки и осмотрела раны. Лечебная трава полностью впиталась, остановив кровотечение. Но так как раны затянулись лишь тонкой пленкой, они все еще слегка саднили.
– Н… наставник, – она сделала над собой усилие, произнося это слово, – сказал, что ты духовный лис, и твои раны не смертельные. Тогда почему же тебе так больно?
Цзы Сэ погладила малыша по грязной шерстке, вдруг осознав, что и сама пребывает не в лучшем виде.
– Я пойду поищу, где здесь можно помыться. А когда твои раны заживут, помоем и тебя. У… учитель, – она опять запнулась, – сказал, что после выздоровления ты вернешься в свою человеческую форму. Очень хочется с тобой познакомиться.
Купальная комната, к которой вел крытый деревянный коридор, находилась в небольшом отдалении от остальных. Нагрев воду и кое-как перетаскав ее в небольшом ведре, Цзы Сэ, впервые в жизни самостоятельно раздевшись, с удовольствием погрузилась в деревянную лохань.
Теплая вода смывала с нее не только грязь, но и нервное напряжение, позволяя немного забыть печальные события последних дней. Как там сейчас ее Ван Шу? Не нужно было подавать ему свои руки, которые, в отличие от рук И Лань, мягкие и женственные, а кожа само совершенство. Столько ценных масел было использовано при каждом купании! Конечно же, он сразу их отличил…
Облачившись в белые академические одежды, Цзы Сэ направилась в сторону кухни. Чтобы там не говорил злыдень Цзуань, она очень хотела есть. Уж наверняка она сможет раздобыть хоть кусочек курочки.
Оглядевшись по сторонам и убедившись в отсутствии наблюдателей, она быстро проскользнула в помещение для приготовления пищи и заперла за собой дверь, заодно, на всякий случай, закрыв и окна.
И как и думала госпожа, после тщательного осмотра помещения запасы еды все-таки были обнаружены. Разведя огонь, барышня поставила на него круглую чашу с толстым дном. Нашлись и приправы, которые она радостно закинула в чашку в предвкушении сытного обеда. Запах нагретого масла, смешанный с терпким ароматом пряностей, приятно щекотал ей нос.
Цзы Сэ уже намеревалась закинуть в миску куски мяса, как вдруг масло, случайно пролитое на наружные стенки чаши, вспыхнуло. Огонь быстро распространился на всю поверхность емкости, превращаясь в огромное пламя с едким дымом.
Она старалась его потушить, махая на него кухонной тряпкой, отчего пламя становилось еще больше, уже перейдя на другие поверхности. Все помещение заполонил черный дым, и Цзы Сэ начала кашлять. Вот уже огонь перебрался по деревянным стенам на крышу, окружив барышню со всех сторон.
Молодая госпожа кинулась к двери, но путь ей преградила балка, упавшая с потолка. От испуга она вскрикнула и закрыла голову руками. Сквозь густой дым стараясь разглядеть окна, обнаружила, что та часть помещения, где они находились, уже вовсю полыхала.
Ноги ослабли и подкосились, горячий дым больно обжигал глаза. Легкие стали такими тяжелыми, что она совсем не могла вздохнуть. Воздуха совсем не осталось, и Цзы Сэ начала терять сознание.
Маленький цветочек, который был рожден, чтобы украсить этот мир, в итоге должен был погибнуть в беспощадном пламени, не успев познать все радости. Какая досада!
Отключаясь, ей почудилось, что она видит свет и фигуру учителя Цзуаня. Почему в последний момент своей такой прекрасной, но очень короткой жизни, она должна лицезреть этого человека?
– Ученица Сян! Цзы Сэ! – кричал мужской голос откуда-то издалека, называя ее по имени.
Крепкие мужские руки подхватили ее и вынесли на свет. Она уже умерла и попала на небеса?
Совсем неожиданно ей стало очень легко дышать, и она сделала глубокий вдох, тут же закашлявшись. Дым, наполнивший ее легкие, выходил наружу, наполняя рот отвратительной горечью.
– Ученица Сян? Ученица Сян? – тот же мужской голос продолжал говорить с ней.
Цзы Сэ, лежа на земле, с трудом открыла глаза и через пелену разглядела наставника, вливающего в нее энергию.
– Ученица, ты в порядке? – не останавливаясь, спросил мастер Цзуань.
Она еще раз прокашлялась. Отчего дышать стало совсем легко.
– Да, наставник, – виновато ответила Цзы Сэ, приподнимаясь. – Я только хотела…
– Нарушить мой запрет? – перебил ее он, прекратив передавать ей энергию.
Провинившейся ученице, чтобы защитить себя ничего не оставалось, как сделать вид, что ей опять стало нехорошо.
Глава 11
Над руинами кухонного помещения, остатки которого сейчас дотлевали после устроенного Цзы Сэ пожарища, стелился дым. Теперь от него остались лишь обугленные остовы, о которые ударялись порывы осеннего ветра, да пепел.
На фоне этого мертвого пейзажа стояла барышня в когда-то белом ханьфу, сейчас же испачканного сажей. Ее длинные черные волосы липли к лицу, но она даже не пыталась их убрать, а руки едва заметно дрожали.
Вокруг нее все замерли – ученики, наставники, глава, стоящие полукругом и наблюдающие за ней в укоризненной тишине, которая накрыла развалины, как черное покрывало, пока барышня стояла под их пристальными взглядами. Даже птицы замолчали, сочувствуя ее незавидной участи, делая атмосферу еще более напряженной.
Все с большим интересом разглядывали первую за пятьсот лет ученицу наставника Цзуаня, которая не только умудрилась как-то попасть на это завидное место, но еще и в первый же день устроить в его доме пожар. К своему сожалению, черты ее лицы под толстым слоем черной копоти они разглядеть не могли, но сразу обратили внимание на нестандартную фигуру, несмотря на то, что из-за двухдневного голода живот заметно подтянулся.
Сам учитель стоял чуть впереди, его глаза сверкали холодной сталью под густыми черными бровями, а во взгляде читались недоумение и гнев.
Цзы Сэ ожидала своей участи молча и не двигаясь. Она понимала, что слова сейчас ничего не значили. Всё, что могло быть сказано, уже прозвучало в треске пламени и грохоте обрушивающихся стен. Опустив взгляд на свои запачканные руки, барышня думала о вкусных крылышках, которые будет есть, когда ее исключат из академии.
Она не хотела этого пожара, но невольно помогла сама себе избежать ужасной участи быть запертой на этой горе в годы своего расцвета. Отец ее обязательно простит. Он всегда сначала сердился, а потом задаривал подарками, как будто провинился он, а не она. Ей нужно лишь выдержать этот позор, а потом она сможет снова вернуться к своей прекрасной жизни.
– Что здесь произошло, барышня Сян? – начал глава Люань.
– Я не хотела, – коротко ответила Цзы Сэ и пожала плечами. – Масло разлилось и загорелось. А мое заклинание воды не сработало. Вы сегодня же меня домой отправите?
– Конечно, сегодня же… – начал было мастер Цзуань.
– Ну что вы, ученица Сян, – глава перебил наставника, – вы же ненарочно это сделали.
– Нет, но я… – смутилась Цзы Сэ, ожидавшая услышать совершенно другое.
– Вот и замечательно! – улыбнулся глава Люань.
– Нет, глава, – возмутился учитель Цзуань, – она заслуживает наказания, так как ослушалась моего приказа. Сегодня она должна была готовиться к завтрашней тренировке и голодать, но вместо этого пошла на кухню за едой!
– Это правда, ученица Сян? – спросил глава.
– Да, – Цзы Сэ опустила голову, хотя особой вины за собой не чувствовала.
– Тогда… – начал было опять наставник.
– Тогда, – опять перебил его глава, – поступим вот каким образом. То, что ученица ослушалась учителя, заслуживает наказания.
Наставник Цзуань довольно улыбнулся.
– Но так как барышня все же не привыкла к таким суровым условиям, – продолжал глава, – поэтому наказание заслуживает смягчения. Ученица Сян, сначала приведите себя в порядок, а потом перепишите сто раз правила нашей академии. Учитель Цзуань проследит за исполнением.
– Глава, пересмотрите решение! – воскликнул наставник, который посчитал это наказание слишком мягким. Эта девица чуть не спалила весь его дом!
– Глава, пересмотрите решение! – воскликнула ученица, для которой это наказание показалось слишком сложным. От писанины на ее прекрасных пальцах будут мозоли!
– Мое решение озвучено, небеса мне свидетели. Старший ученик Чжан, – обратился Люань к своему первому помощнику.
– Я вас слушаю, глава, – тут же откликнулся юноша, непрестанно следующий за ним повсюду.
– Принесите ученице Сян новую одежду и восстановите кухню наставника Цзуаня.
– Будет исполнено, – коротко ответил старший. Не в его правилах было перечить главе. Вот если бы его спросили, он бы непременно высказал свои мысли по этому вопросу и поведению новой ученицы. Но, к его большому сожалению, ему слова не давали.
Цзы Сэ и наставник лишь тяжело вздохнули. Свобода была почти в ее руках. Удача помахала перед ним своим хвостом. Но в итоге оба так и остались при своем.
– И еще, – вдруг добавил уже повернувшийся, чтобы уйти, глава, – принесите еды ученице и наставнику. И все, – он обратился к собравшимся, – возвращайтесь к своим делам.
– Да, глава, – они хором ответили, при этом совсем не понимая, отчего к этой новой ученице Сян вдруг такое снисхождение. Если и не отчислять из академии, то хотя бы сослать на ледяной пик Бин Шань для размышлений. А переписывание правил это слишком просто. Некоторые из них и по двести раз их переписывали…
– Нет, вы видели эту девицу? – шепотом недовольно произнес принц Восточного моря Чжао Тун Вэй, когда все начали расходиться. – На каком основании ей такие поблажки?
– Как ей удалось стать ученицей мастера Цзуаня? – искренне удивился худощавый ученик Сюй Жоу Бэй, который сам мечтал о таком наставнике. Он никак не мог понять, какими такими талантами обладает эта девушка, раз смогла попасть в ученицы к такому сильному мастеру.
– Как можно перед всеми показываться в таком виде? – недоумевала ученица Ли Ин Юэ, тщательно осмотревшая новую ученицу. – А еще говорят, что барышни клана Цветов очень красивы…
И не было ни единого ученика или учителя в академии Чэн И, который бы не удивился такому странному выбору наставника Цзуаня. И не было там ни единого языка, который бы в тот вечер не обсуждал эту странную девушку.
Глава 12
В главной зале дома наставника Цзуаня царила лёгкая, почти безмятежная тишина. Ученица Цзы Сэ скромно сидела за низким деревянным столиком. Ее белый ханьфу слегка топорщился на локтях – слишком много времени она провела, склонившись над свитком, исполняя приказ главы.
Строчки перед глазами начали сливаться в одну длинную и скучную цепочку слов. Уже который час барышня выводила изящные иероглифы, переписывая правила академии Чэн И. Все сто раз под пристальным и явно забавляющимся взором её наставника Цзуаня. Он, сидя напротив в элегантном голубом ханьфу, неспешно потягивал чай и иногда бросал на нее быстрые, слегка ехидные взгляды.
«Правила академии Чэн И: первое – уважай старших, второе – соблюдай тишину на занятиях, третье…»
– Цзы Сэ, ты все еще на двадцать пятой строчке, – раздался ленивый голос наставника Цзуаня, сидящего на удобном мягком кресле, специально принесенном для него из дома главы. Он с интересом разглядывал небольшое облако чайного пара, поднимающееся из чашки. – А должна быть на пятидесятой.
– Но, наставник… – попыталась возразить ученица, не отрывая взгляда от свитка.
– Наставник что? – парировал он и взмахнул веером с беззаботной улыбкой. – Я же не заставляю тебя переписывать их для собственного удовольствия, правда?
Цзы Сэ тихо вздохнула. Конечно, она знала, что он наслаждался каждой минутой её наказания.
– Ты же не пропустила несколько запятых, верно? – лениво протянул учитель Цзуань, снова делая глоток чая. – Представь, как разочаруется глава Люань, если узнает об этом. Тебе ведь тогда придется начать заново.
На этот раз она сделала глубокий вдох, стараясь сохранить спокойствие, как и предписывают эти ужасно скучные правила. С каждым разом писать становилось всё труднее, ее рука уже сильно устала. Но нет, она не поддастся на его провокации.
«Правило двадцать седьмое: учись терпению…»
– Ты знаешь, в твоём белом ханьфу ты выглядишь совсем невидимой, как будто дух, затерявшийся среди свитков, – добавил он с веселым блеском в глазах.
– Может быть, это потому, что я и есть дух, обреченный на вечное переписывание правил? – грустно ответила Цзы Сэ, сама и так зная, что выглядит ужасно непривлекательно в этой ужасной простой одежде.
– Ах, вот так, значит? – наставник поставил чашку на стол и поднялся. Его голубое ханьфу плавно развевалось, когда он подошёл ближе. – Тогда мне следует увеличить количество? Духи ведь могут писать и ночью, верно?
Он сделал пару шагов по комнате, разминая плечи, словно устал больше, чем она, сидящая за столом целый день.
Ученица сжала кисть крепче, стараясь не показывать раздражения. «Терпение», – напомнила она себе.
– Вот скажи, Цзы Сэ, а что будет, если ты случайно перепутаешь местами какое-нибудь правило? Например, запишешь тридцать седьмое перед тридцать четвертым?
– Будет сто седьмой раз, – тихо ответила она, не поднимая глаз.
Наставник замер на мгновение, оценивая ее ответ, после чего усмехнулся. Его улыбка стала чуть шире, как будто он нашел в ее ответе что-то забавное.
– Ну ладно, ладно, продолжай писать, – мастер Цзуань отошел к окну и прищурился, глядя на сад. – Но помни, если найдешь хотя бы одну ошибку в своем свитке, придется переписывать все заново. В конце концов, правила должны быть идеально точны.
Цзы Сэ лишь покачала головой, продолжив монотонно выводить иероглифы.
– Умница. Но знаешь, есть одно правило, которое ты, как моя ученица, не должна забывать, – он опять подошел ближе и склонился над ней. – Правило двадцать восьмое: не раздражай наставника своим недовольным лицом.
Цзы Сэ чуть не ответила ему язвительно, но вовремя прикусила губу, продолжая писать.
– Я постараюсь, учитель, – лишь произнесла она.
Наставник Цзуань, удовлетворенный ее сдержанностью, вернулся на свое место и, откинувшись в кресле, продолжил наслаждаться своим чаем. Его глаза снова хитро заблестели. Хоть какая-то отдушина от перенесенных потрясений.
«Правила академии Чэн И: двадцать девятое – не задавай слишком много вопросов, иначе твой наставник опять увеличит задание…» – она чуть не записала эту строчку всерьёз, но вовремя остановилась. Она и так уже переписала правила на шесть раз больше положенного из-за мастера.
Учитель, не смотря на нее, добавил:
– И не забудь про правила о важности соблюдения спокойствия и смирения в трудных ситуациях.
– Угу, не забуду, – проворчала Цзы Сэ себе под нос. Как будто они могли сделать переписывание легче.
«Тридцать первое правило академии Чэн И: умей сохранять спокойствие, когда тебя опять накажут переписыванием правил сто раз…»
Цзы Сэ бросила взгляд на Цзуаня. А он, улыбаясь, делал вид, что не замечает её взгляда, наслаждаясь очередным глотком чая.
– Впрочем, – продолжил он, – когда ты закончишь, мне будет интересно посмотреть, как много правил ты запомнишь. Хотя… если запомнишь слишком много, мне придётся искать другие способы себя развлечь.
Цзы Сэ тихо вздохнула, не переставая писать.
«Правило тридцать пятое: смирись с наставником, но никогда не сдавайся».
Она сжала кисть так, что ее пальцы побелели. Будучи на девяносто пятой строке, каждая следующая казалась вечностью. Внутри нее все буквально размякло от усталости, но она стиснула зубы и сконцентрировалась, не желая показывать слабость перед учителем. Он, как и прежде, сидел, расслабившись в кресле, словно ничуть не замечая, как ее рука дрожит от напряжения.
«Правило девяносто шестое: сохраняй достоинство перед старшими…»
Наставник Цзуань лениво взмахнул веером, наблюдая за ее очередной строчкой.
– Цзы Сэ, ты напоминаешь мне неутомимого духа, который не знает, когда остановиться, – заметил он с лёгкой улыбкой. – Может, тебе сделать перерыв? Выпить чаю?
– Благодарю, наставник, но я почти закончила, – ответила она, стараясь придать своему голосу уверенность, которой она уже давно не чувствовала.
Цзуань, кажется, подметил её напряжение и, прищурившись, как будто что-то разглядывал в ней, усмехнулся.
– О, я знаю, глава академии Люань будет очень доволен твоей работой, особенно если ты завтра случайно забудешь хотя бы половину этих правил, – сказал он, приподняв при этом бровь.
Цзы Сэ не отрывалась от свитка, записывая последние иероглифы. «Правило сотое: всегда доводи начатое до конца». Как раз к месту, подумала она с легким внутренним удовлетворением.
Закрыв свиток, она положила кисть, стараясь дышать ровно, и подняла голову, встречая взгляд наставника Цзуаня с выражением спокойствия, которому сама не верила. Он лишь усмехнулся, слегка склонив голову, словно видел насквозь её попытки не показать усталость.
– Наставник, – спокойно произнесла она, контролируя себя, словно эта бесконечная работа ее ничуть не вымотала. – Я закончила.
Сто правил академии были переписаны ею сто шесть раз. В последнем варианте она была уверена, поэтому облегченно выдохнула.
Цзуань бросил на нее оценивающий взгляд и слегка кивнул.
– Не забывай, Цзы Сэ, – вдруг произнёс он, щурясь от своего собственного веселья, – правила академии важны, но самое важное из них – это не показать, что они тебе надоели. Сто седьмой раз будет для его усвоения.